Сегодня это не имеет значения, её отрешенность даже заинтересовала его.
Может быть, и разговаривать не будем? зашёл ещё дальше он.
Давай не будем.
Почему-то именно эта комбинация диалога заставила биться его сердце быстрее, поэтому он в меру нежно, в меру жестко прижал её к холодной стене здания. Она с каким-то отчаянным вызовом взглянула в его глаза, немного запрокинула голову, и прислонилась затылком к стене. Всё, чего он хотел в этот момент жизниэто жадно поцеловать её.
На вкус этот поцелуй был, как одновременно сладкий и горький грейпфрут. Страсть, спавшая в ней, растекалась по его кровеносной системе, а горечь разочарования во всех мужчинах растворилась в его мозге. Но для такой ночи и для такой девушки голова была ни к чему. Перебежками по кишащими народом переулкам, они добрались до отеля. Обниматься в лифте было так мило, как в школьные годы. Безразлично «лапать» ему уже не хотелось. Громко, но без слов, прошла эта ночь. Он был предельно сосредоточен, а она наконец-то впала в сладкое небытие. Эта ночь будет очередной ошибкой, а завтрак в одиночествелишь подтверждением её. Ну и что? Зато у него крепкие руки и татуировка с крыльями на спине. А у неё слишком давно не было страстного секса. Пускай эта вспышка эмоций вызвана гормонами, а не задушевной беседой, сейчас она была согласна даже на такой вариант. Более чем согласна.
Привычно она протянула руку, чтобы обнаружить пустую и холодную половину кровати. К её удивлению там лежал новый приятель. Храпел он не очень громко и выглядел даже несколько мило. Хотелось его поцеловать не с животной страстью, как вчера, а с заботой и участием. Да только никогда ещё из этого ничего хорошего не выходило. Поэтому она отправилась в душ, смыть с себя воспоминания прошлой ночи. Но как не стирай их грубой губкой или нежным мылом, они въедаются в память крепче, чем что-либо. Взъерошенные волосы, запах сладкого алкоголя, отраженные на зеркальном потолке огни мегаполиса. Ошибка, которую так хотелось совершить, и так тяжело за неё платить, когда все предыдущие кредиты ещё не погашены.
Он проснулся, когда она была в душе. Решил по-быстрому сбегать в кафетерий внизу за кофе и круассанами. Незаметно вышел в коридор.
Через несколько минут она вышла из душа, замотанная в широкое гостиничное полотенце. Его, конечно же, не было. Она, конечно же, к этому привыкла. Остается лишь суетливо одеться и бежать. Бежать из этого города в такой же, слепо бежать от этой ошибки к новой, такой же. Из этого круга, похоже, уже не выбраться.
Внизу, проходя мимо кафетерия, она увидела своего нового старого знакомого, который флиртовал с эффектной блондинкой за маленьким столиком, с дымящимися свежими круассанами на нём. Привычно проглотив эту очередную несправедливость жизни, обвиняя только себя, она толкнула тяжёлые стеклянные двери отеля и выбежала на улицу. Унося в себе нежданный подарокзавязь новой жизни.
Блондинку (имя вспомнить было невозможно) он встретил случайно. Несколько месяцев назад они познакомились в фойе этого же отеля. Оказывается, она только что прилетала с недели моды из Милана и собиралась провести несколько дней на пляже. Они обменялись новостями, он даже хотел пригласить её на ужин, но что-то в сердце легонько кольнуло, и он, резко оборвав затянувшийся разговор, отправился в номер, держа наперевес поднос с завтраком на двоих. Пока он ехал в лифте, улыбка играла на его лице. Он не знал, что в номере его ждала только пустая остывшая постель.
Кухня
Эту кухню неправильно мерить в квадратных метрах. Если зайти в дом и пройти по длинному коридору, то слева оказывалась кухня, неотделённая ни стеной, ни дверями. Тянулась продолговатая столешница, делала поворот, ныряла в большую удобную раковину и заканчивалась у другой стены. Ещё стоял большой прямоугольный стол из дешёвого дерева. За ним почти никогда не ели, потому что если сесть с одной стороны, то получалось, что сидишь уже в коридоре, а с другой стороны было мало места. Все брали тарелки с горячим или миски с попкорном, пересекали открытое пространство до гостиной и усаживались на мягкие кресла и диван. Тем не менее кухня наполнялась деталями и отражала весь быт своих хозяев.
Фрэнк
Они въехали в дом, моментально заполняя своим присутствием каждую скрипящую петлю на дверях, каждую сколотую плитку кафеля. Мама, папа, дочка, два сына и бабушка. Папа делал карьеру адвоката, и вот, долгожданное повышение и возможность взять хороший дом в ипотеку. При первом осмотре с риэлтором он выглядел лучше, но папа не собирался расстраиваться, тем более он уже привык разбавлять негатив от завышенных ожиданий новыми надеждами. Мама была просто счастлива, у них будет своя комната, у детейсвои, у бабушкитоже. А кухня, какая замечательная кухня! Длинная столешница, куча шкафчиков разного размера, окно прямо над раковиной выходит в сад. Да тут с удовольствием можно приготовить тысячу полезных завтраков детям, тысячу вкуснейших ужинов. Какая кухня была там, где они жили раньше, лучше не вспоминать. Зато Мэгги давно купила хлопчатую скатерть в крупные бело-красные квадраты, которая магически создавала домашний уют.
Дорогая, я дома, главу семейства звали Фрэнк, сегодня он пришёл рано, ещё нет девяти. Он прошёл на кухню в расстёгнутом нараспашку пальто. Дежурно поцеловал жену в щёку, пока она ставила на стол горячее блюдо.
Как же мы тут поместимся все? он находился в приподнятом настроении, потому что день оказался лёгким, тем более он выспался.
Я не знаю, но мы должны поместиться! Мэгги не успела подумать о рассадке домочадцев за столом. То индейка начинает пригорать, то забудешь положить корицу в шарлотку.
Что же делать, Фрэнк замер в коридоре, картинно подперев рукой свой массивный подбородок, а давай-ка сядем в гостиной, там тоже есть стол. Он позвал детей, которые бойко растаскали стулья, тарелки, салфетки, напитки. За столом кривлялись младшие, готова была сорваться в любую минуту старшая. Ужин был, и правда, вкусным. Фрэнк поднял широкий бокал с вином и посмотрел на Мэгги. Она облокотилась на руку и слабо улыбнулась. Лёгкая усталость и тихая радость завладели ею целиком. Бабушка зачем-то щёлкнула старым полароидом. Все немного испугались вспышки. Фрэнк подошёл к бабушке на кухню, заглянул через её сутулую спину. Склонившись над столом, она старательно выводила на обратной стороне фотокарточки острым карандашом: «Семейная идиллия». Потом она, шаркая тапочками, подошла к высокому холодильнику и зажала фотографию между магнитиками. Бабушка повернулась к Фрэнку, и тепло проговорила:
Наконец-то мы дома.
Утро начинается рано, потому что они живут теперь в пригороде. Фрэнк лениво выключает надоедливый будильник, тащится в душ. Душ сделан таким образом, что занимает половину ванной комнаты, вода просто стекает на пол. Вода льётся как будто с потолка. Да он всю жизнь мечтал о таком душе! Не то чтобы это была его главная мечта, нет, конечно. Но непременным атрибутом успешной жизнида. На завтрак коктейль из творога, банана и молока. У дома уже стоит служебная машина, внутри молчаливый водитель и свежая пресса. Рабочий день начинается в дороге. В офисе ещё мало людей, Фрэнк пересекает огромный open space и заходит в свой кабинет. Средних размеров, в классических коричневых и тёмно-зелёных тонах. Не модный минимализм современных офисов, а островок классики. Почта, кофе, бумаги, папки с новыми делами.
Ближе к 11 он чувствует, что ему нужен перерыв. Достаёт сотовый, пишет смс-ку. Клэр входит без стука. В его кабинет, в каждый его день. Сегодня на ней облегающее чёрное платье-футляр, волосы убраны назад. Без единого слова она вручает ему документы и забирает жадный поцелуй. Фрэнк так и замер, откинувшись в кресле, когда она ушла. Ноздри всё ещё щекочет её аромат, слишком тяжёлый для такой молодой девушки. Этот запах будто говорит: «Я не простушка, я опытнее, чем кажется». Это, правда, но аромат ей не подходит. Она знает об этом. Он вырывается из блаженства, подтягивается к столу. Да, у него есть служебный роман. Не первый. Далеко не последний, главное реже ходить к урологу, чтобы не расстраиваться, обнаруживая противные болячки. Чувство вины, которое так и не угасает годами, он забрасывал сначала самооправданиями, потом монологами самобичевания, а потом старыми простынями дешёвых номеров в мотелях, забытой помадой, привычкой задвигать шторы. Вины уже не видно, но он знает, она спит под горой этого хлама. Дело против целомудрия он давно проиграл. И теперь наслаждается плодами сделок, заключённых самим с собой.
На обеде с большой компанией коллег в дорогом ресторане через дорогу. Они подкалывают друг друга: «Что, американская мечта стала реальностью?» Ежедневный пир волков, волчат и гиен в городских джунглях. На десерт: сплетни про центральный офис, обзор бейсбольных матчей. Фрэнку подают пальто, открывают двери и даже легко кланяются. Это, конечно, перебор, но приятно. К такой жизни он шёл годами. Молодец, что пришёл.
Вечером, сразу после шести, он ждёт лифт в фойе. К нему подходит Клэр.
Ты сегодня со мной? вопросительных интонаций в её сладком голосе почти не слышно.
Нет, сегодня мне нужно домой, позвали друзей к ужину, Фрэнк внешне спокоен, но всё что он хочет на самом деле, это схватит Клэр и забраться в подсобку. Похоть съедала его изнутри.
Как хочешь, мы с ребятами в бар, она развернулась на каблуках, как солдат на посту. Фрэнк шагнул в лифт, развернулся и смотрел, как покачиваются бёдра его любовницы, пока не закрылись дверцы лифта.
Хорошо посидели, дорогой, Фрэнк вместе с женой уносил грязную посуду на кухонный стол. У Энни живот стал таким заметным.
Ох да. Дружище Джек решил завести себе ребёнка на старости лет. И теперь Фрэнку придётся выслушивать все эти разговоры, сдобренные воспоминаниями жены, про младенцев, пелёнки, детское питание.
Они ещё не выбрали имя, представляешь? воодушевление Мэгги могло заразить кого угодно, только не мужа. Сходили на УЗИ, а имя не выбрали! она начала мыть посуду, а Фрэнк уселся за столом. Теперь ему мужественно нужно было пережить ещё один вечер. Как хорошо, что они переехали в наш район, теперь можно видеться намного чаще! И ещё, Фрэнк, давай купим посудомоечную машину. Я недавно видела рекламу: «Женщинане посудомойка». Чудесно сказано, не правда ли? Фрэнк, Фрэнк
У Фрэнка завибрировал телефон. Он открыл сообщение, в котором была фотография. Фотография Клэр в туалете одного из баров в центре. Сэлфи, как делают девчонки-подростки, которых они не должны делать. Он спокойно удалил фотографию, выдержка у него была крепкая.
Да, да, давай купим, на последнюю фразу легко реагировать.
Что пишут? Мэгги отложила недомытый половник и пристально смотрела на мужа.
Опять по работе, Фрэнк отвечал голосом Фрэнка-семьянина. Успокаивающим, ровным, искренним.
Доконает тебя твоя работа однажды, и она вернулась к своему занятию. Фрэнк поднялся наверх, уложил детей и сам вырубился до того, как Мэгги пришла спать.
Обряд будничного утра повторился снова. Те же тосты на завтрак, те же светофоры по пути в офис. Тот же контраст от смены металла и стекла на уют своего кабинета. Очередное совещание, лишний повод рассмотреть наряд Клэр. Как же она безукоризненно одевается! Будто для делового визита к президенту, а не на работу. Среди толпы клерков Клэр была принцессой. Щенячьи взгляды практикантов. Агрессивные, от своего бессилия, взгляды матёрых законников. Все они скользили по её идеальной фигуре и пролетали мимо. Фрэнк самодовольно улыбался сам себе, замечая эти знаки внимания. Сексуальное напряжение невидимыми нитями пронзало офисных жителей насквозь. А офисные жительницы тихонько закипали в своей раскалённой зависти. Клэр была далеко не самой молодой в компании, но в остальных не было природного магнетизма.
Пойдём куда-нибудь вечером, она плавно закрыла за собой дверь в его кабинете.
Сегодня можно. Стейки? Фрэнк делал вид, что изучает материалы дела, раскладывая жёлтые листы формата А4 на столе.
Только если с кровью, Клэр добавляла пикантность везде, даже в разговор про ужин.
Я закажу стол. А теперь оставь меня, пожалуйста, нужно работать, Фрэнк держал её в тонусе. Пока мог держать. Клэр поджала губы и вышла.
Старина Фрэнк не питал иллюзий относительно Клэр. Он оказался в пересечении её интересов и вкусов: карьеры, статности, зрелости, успеха. Как только один из кругов Эйлера сильно сместится или совсем уйдёт, Клэр перестанет замечать Фрэнка. Ещё одна притягательная чертаон женат. Клэр заводило то, что она подтачивает чужой брак. Хоть и сожалела, что «союз сердец» рушит всё-таки не она. А Фрэнку оставалось пользоваться моментом, при этом играя с Клэр, как с подругой в школьные годы. Это даст ещё времени. Фрэнк забронировал столик в любимом стейк-хаусе, который находился около станции метро в нескольких кварталах от работы.
Высокие двери из чёрного пластика были уместны в интерьере ресторана. Внутри толпились люди, очередь была уже человек из десяти. Для некоторых горожан не настолько любимое место, чтобы бронировать столы. Их нисколько это не смущало, они перекидывали свои пальто через руки, курили, смеялись, обсуждали новости. Фрэнка со спутницей провели к столику на двоих около окна. Окна в баре были как у небоскрёба, не смотря на первый этаж. Приглушённый свет в зале, яркие лампочки-светлячки над каждым столом. Непрекращающийся гомон людей, парочки, деловые встречи, небольшие корпоративы, бар был всеядным. Но не безвкусным. Расторопная официантка появилась из ниоткуда:
Добрый вечер. Сэр. Леди, она обращалась к каждому по очереди. Чего желаете?
Добрый. Я буду рибай medium и бутылку вина на выбор сомелье, Фрэнк даже не открыл меню так хорошо ему знакомое.
А мне, пожалуйста, medium rare, Клэр всё же пробежала глазами меню, прочитала «подсказки» про степень прожарки.
Официантка исчезла также незаметно, как появилась. Клэр оперлась на руки, томно глядя на Фрэнка.
Фрэнк, я устала прятаться, скажу тебе честно.
Фрэнк удивился, мягко выражаясь. Но его не так легко было застать врасплох, поэтому он успел сдержать первую эмоцию. Раньше он думал, что, во-первых, эта тема вообще подниматься не будет, во-вторых, если и будет, то много позже. Кажется, он не совсем верно определил ориентиры своей любовницы.
Вижу, ты молчишь, Клэр старалась не выдавать своего волнения, но вдох перед отрепетированной речью был заметным. Давай я расскажу тебе, как ты думал до этого момента, и как ты будешь думать теперь. Ты думал, что у нас такой лёгкий служебный роман молодой карьеристки и успешного законника в престижной фирме, с вкраплениями страстного секса и пьяных поцелуев. Так всё и начиналось, так всё и продолжается, так и должно закончиться. Но мои чувства к тебе переродились. Я люблю тебя, Фрэнк.
Принесли вино. Оценить букет не получилось, он не успевал раскрыться из-за поспешных глотков Фрэнка. Старый законник так разволновался не из-за самой ситуации, в нечто подобное он уже попадал, выходя сухим из воды. Дело было в самой Клэр. Решимость, смешанная с паникой, пугала Фрэнка. Некстати пришла мысль: «Почему в слове «любовница» есть слово «любовь», а в слове «жена» нет». Разве должно быть не наоборот?
Фрэнк, можешь не отвечать, любишь ты меня или нет. Я знаю, что любишь. Мне нужны от тебя другие действия. Решительные, быстрый глоток красного. Мы должны быть вместе. Ты должен развестись.
Клэр, ты говоришь об очень серьёзных вещах в очень интенсивной манере. Так легко и быстро всё не получится даже при большом желании, к Фрэнку возвращались навыки умелого переговорщика, пульс замедлялся, вино смешивалось с кровью.
Что же ты не начал для приличия приговаривать, как сильно любишь меня, и как счастлив, услышать всё это? Ага, пропустим эту часть, как саму собой разумеющуюся, она продолжила выпивать, раскраснелась от редко прерываемого монолога.
Родная, конечно, я люблю тебя и я счастлив. Но не всё так просто, у меня же семья, дом, дети, при завершении разговора Фрэнк использовал беспроигрышный козырь. После таких слов в женщинах просыпалась искренняя жалость.
Я люблю детей! Клэр всплеснула руками. У нас всё получится, она накрыла рукой его левую руку. Такая ухоженная рука с красивым французским маникюром на руке молодого старика с ярко выраженными венами и потёртым обручальным кольцом.
Клэр, давай не будем спешить, надо придумать, как получше всё это обставить, теперь он сжал её руку.
Конечно, конечно, дорогой. Времени у тебя сутки, а с тактикой тоже подскажу: честностьлучшая политика, Клэр подхватила свою сумочку, подарила Фрэнку безвкусный поцелуй. Тебе нужно хорошенько подумать, а я не голодна.
Фрэнк закрыл невольно распахнувшийся рот. Дождался горячего, налил ещё вина. Увидел Клэр в окне, как она свистит и ловит такси. Пожевал отличный стейк, ослабил галстук. Неприятно ощущать, что тебя взяли в оборот. Влюбившаяся любовница с взрывоопасной смесью из гормонов и амбиций на пороге его семейной «идиллии». Если будет пожар, то на пепелище не останется даже фотокарточки из полароида. Ладно, Фрэнк, и не такие дела ты брал. И из более тяжёлых процессов выходил победителем. Надо ехать домой, этот бар омрачать печальными мыслями не стоит. Испортишь атмосферу, засветишь плёнки-воспоминания.