«Бесспорно, госпожа Като Мичико-сан красивая, но с лица воду не пить, не так ли?»
«Будьте осторожны, на первую платформу прибывает поезд. Просьба не заходить за жёлтую линию на краю платформы»
«Ох-хо-хо И то верно сердцу-то не прикажешь»
* * *
Когда я нечаянно задевала плечом или сумкой зрителей, они смотрели на меня просто как на светловолосую пассажирку. Никто не останавливал на мне взгляда и не шептал за спиной: «Гляньте! Это та леди с бала!» И автографов катастрофически не просили.
Я задыхалась в толпе. Перрон уплывал из-под ног от запутавшихся в мозгах белёсых мотыльков и от панического страха.
Зайдя в поезд и чувствуя вместо ног палочки для ушей из хлопка особой мягкости, я увидела свободное угловое место и почти упала на двух зрительниц, мурлыкающих по соседству. Дамы придержали меня, попросили за что-то прощения и потеряли ко мне интерес. До следующей станции они чинно смаковали разрыв хозяина Мураниши с невестой Мичико-сан, покачивая головами то ли от стервозности невесты, то ли убаюканные метрополитеном. А рядом с ними, плечом к плечу, замерла распрекрасная леди, правда, без ананаса и не оголённая до копчика. Под софитами она наверняка затмевала шиком-блеском и Мичико-сан, и девушку с камелиями. Но дамы на это чихать хотели
О да, госпожа Като, несомненно Ведь красота тут, по утверждению господина Абэ, врождённый порок.
Глава 5
Сломанная ветвь камелии калечила безупречную симметрию присланного Огава-сенсеем роскошного букета, задуманного флористом в виде феерической оды совершенству. Умирающие красные цветки обессиленно лежали на пушистых гортензиях, внося какофонию в адажио белого с голубым.
Ещё не войдя в гримёрную я поняла, что девичник в отличном настроении, и даже мне, бревну в глазу, не испортить его своим «здрасьте». Татьяна сдержанно попросила любить её и жаловать, а Аска поинтересовалась, как я себя чувствую.
Раз так, то и мне надо бы внести свою лепту в девичий настрой и поставить в главе «шлифовка» жирным курсивом слово «конец». Что бы такое весёлое рассказать из своей печальной жизни? Может, вчерашний курьёз в метро? С наигранной горечью я принялась возмущаться:
Представляете, вчера вечером после спектакля решила проехать одну остановку на метро. Села бок о бок с двумя нашими зрительницами
Ой, наверное, автограф взяли! живо сообразила Рена.
Автограф? Как бы не так! Чихать они на меня хотели! Я к ним впритык, а дамымраморное равнодушие обсуждают разрыв хозяина Мураниши с Мичико-сан.
Мраморное равнодушие? Чихать хотели? Ха-ха-ха! залились звонким смехом подружки-веселушки.
Угу Я чуть было не взялась колошматить себя в грудь, требуя внимания. Дамы! Да гляньте же сюда! Вот оная! Английская леди сижу у вас под носом А вы заладили: Мичико-сан да Мичико-сан
История в метро развеселила Рену, сквозь смех повторяющую: «Мичико-сан да Мичико-сан», во всём солидарную с ней Каори, и бесшабашную Агнессу. Аска развязано захохотала лишь потому, что Каори схватилась за живот. А Татьяна посмеялась, игриво упрекнув Агнессу: «Тебе и палец покажиполчаса хохотать будешь»
Ну, девушки, лады! Теперь и букет за двести долларов останется невредимым, и зеркало моё не будут наждачить злые взгляды, и накладной хвост можно оставлять на ночь в гримёрке
* * *
Перед утренним спектаклем Нагао-сан припозднился, выйдя за кулисы, когда зал затих на первых звуках вступительной мелодии. Таким образом поблагодарить маэстро за жирный клубничный торт не удалось. Не удалось это сделать и после выхода на сцену, в кулуаре. Хозяин проскочил в гримёрную, пока меня «парил» за кулисами на ломаном английском «китаец». Кулуар был пуст. Лишь на том конце меня ждал «земляк». Он исподтишка следил за мной, пока я шла к нему и в панике вспоминала, как по-японски сказать «лосось».
Улов у телезвезды был завидным: всё киты да дельфины.
Слушай, скоро ведь Рождество! В антракте возьми подружку, заходите ко мне в гримёрную сфотографируемся сделал второй шаг к сближению господин Кунинава (первым шагом был обмен любимыми компакт-дисками).
А у нас на этаже в умывальной комнате ни актрис на постирушках, ни курильщиков не было. Я выглянула на балкон подышать свежим воздухом. Ну почему я не отказалась фотографироваться? «Заходи с подружкой» Продвинутый, с мировоззрением и заморскими гёрлами актёр в данном вопросе, как и все остальные, мыслил узко и строго следовал закулисному протоколу: с глазу на глаз в гримёрке с женским полом ни-ни. Так кого позвать? Умный земляк давно поди догадался, что подружек в театре у меня нет. Рену и Каори? Но их двое, а предложено зайти с одной. Делать нечего, пойду с врачихой
В гримёрной наспех прослушала диск Кунинавы, чтобы расхвалить с честными глазами его любимую джаз-певицу Нору Джонс. Дождавшись, когда Мива соберётся в уборную с полотенчиком и салфетками, дезинфицирующими стульчак, я догнала её в кулуаре:
Кунинава-сан пригласил нас к себе сфотографироваться. Сходим в антракте?
Конечно! Спасибо, с дежурной улыбкой, будто в регистратуре зуболечебницы, ответила Мива.
Лишь только раздался звонок антракта, Татьяна с Агнессой, припудрив носы и таинственно переглянувшись, ушли на «золотые прииски» первого этажа. Мива сосредоточенно проверила качество макияжа, перед тем как запечатлеться на фотографиях с рыболовом, и уже на лестнице расслабилась:
Мне нравятся все фильмы с господином Кунинава! Актёр просто великолепный!
А я вообще его на экране не видела! Ох только не говори ему об этом А ты что, все его фильмы смотрела?!
Да, все. И все спектакли.
Ну прямо коп! В канцелярской книге у неё, видимо, как в Википедии, заведены странички на всю нашу звёздную братию: биография, фильмо и дискография, театральные роли, официальный сайт, ссылки и примечания.
Кунинава-сан встретил нас в трикотажных штанах с растянутыми коленками и с женским ободком на голове (хочется верить, что это лишь для удобства при нанесении грима). В присутствии Мивы нам с ним пришлось сменить игривый рыбацкий тон на формальный, с поклонами и реверансами. Я вернула ему диск Норы Джонс, неподдельно удивившись, как это я её не слышала раньше. Оказалось, что и Мива была приверженкой джаза и солировала в небольшой джаз-группе. Кунинава-сан дал и ей послушать хиты Норы Джонс.
Настало время для фотографий. Земляк вытащил из тумбочки ободок с ветвистыми оленьими рогами и колпак Санта Клауса, предлагая их нам на выбор. Мива, попросив у меня разрешения, выбрала красный колпак с белой опушкой, торжественно водрузив его на голову, как государственный флаг Австрии. Ну а мне, значит, достались рога.
А можно мне без рогов? с надеждой на милосердие спросила я у Кунинавы.
Нет-нет, тебе рога подойдут! настоял коварный земляк, беря заранее заготовленную цифровую фотокамеру с ультразумом «Sony Cyber-shot».
Господин Кунинава, прошу вас, наденьте рога лучше вы!
Я б надел на голову сардину закончил препирания рыбак. Но сардина на Рождество не в тему!
Я попала в безвыходное положение. И упрямиться дальше смысла не было, и оказаться с оленьими рогами на матрице цифрового аппарата имперской знаменитости очень не хотелось.
Вознегодовав в душе, я напялила замшевые рога. И тут из кулуара послышался чей-то смех Как будто смеялась моя мама
Щека к щеке, мы с Мивой выставили в навороченный объектив фигуру из двух пальцев V (виктория) и Кунинава-сан нас несколько раз щёлкнул крупным планом. Потом я щёлкнула телезвезду вместе с Мивой, соблюдающей дистанцию почтения. Потом Мива сфотографировала нас с земляком. Я не соблюдала дистанций и по-рыбацки обняла знаменитость за плечи, отчего тот слегка вздрогнул.
Наконец Кунинава-сан показал нам на экране ЖК-дисплея снимки. Посмотрев на себя рогатую, я замыслила тоже, при случае, наставить ему рога.
Как только фотографии будут готовы, передам их со своим парнем, пообещал на прощание земляк.
Правда же, Кунинава-санпрелесть? разоткровенничалась Мива на пути в гримёрную. Прост в общении элегантен
Ага, прелесть неохотно согласилась я, чувствуя ещё у себя на лбу бремя ветвистых рогов.
Теперь надо было спешить на сцену приёма у хозяина. Татьяна с Агнессой вновь вернулись с трофеями: автографами маэстро на программках. У меня случайно выпал из рук карандаш для подводки век и укатился под гримировальный столик Татьяны. Она заёрзала на подушках, потом со вздохом полезла под зеркало и крикнула из глубин: «А, вот он!» Мива поправила мне заколку на свежесооружённом «ананасе», Рена угостила мятным драже, а Аска заинтересовалась сывороткой мгновенного действия «Christian Dior», которой я пользовалась для улучшения цвета своего бледного, как воск, лица и которую старательно экономила. Но ради взаимовыручки и согласия в гримёрной я не пожадничала и предложила ей протестировать эликсир молодости. С виноватой улыбкой Аска протянула мне ладонь и я ей щедро накапала геля, отчего та воскликнула: «Ой, как много!»
Ни фруктов, ни сладостей Кейширо-сан в антракте не принёс. Всё шло славно Меня не обзывали идиоткой, не били по ногам турбощёткой, моё биополе не бомбили отрицательно заряженные частицы и даже стирка пройм атласного дезабилье в умывальнике получила бы наверняка «добро» от предводительницы дюймовочек и мальвин.
Полулёжа, как одалиска на султанских подушках с кистями, я слушала три своих песни и знала, что в этот момент моя мама не стоит по щиколотки в воде, а, сияющая, в любимом платье из светло-сиреневого кримплена, радуется в золотом городе моему спокойствию.
Спускаясь к сцене, я встретила джентльмена Аракаву в отутюженном смокинге, и как положено по рыцарскому этикету «gentlemen first», он проник за кулисы первым, даже не придержав тяжёлые звукоизолирующие шторы, которые больно хлестнули меня по лицу. Обернулся Сейчас попросит прощения
Не забыла? Завтра в девятнадцать ноль-ноль в баре «Tango del Sol»
Не извиняйся, Аракава!
Чего «не извиняйся»? не понял джентльмен, в который раз глянувший на меня как на неадекватную.
Да не забыла я! Завтра в семь вечера!
И манеры, и тон Аракавы бесспорно являлись типичными для альф признаками симпатии к девушке
* * *
Нагао-сан сидел на замшевом табурете метрах в десяти от выхода на сцену с видом «Не беспокоить. Вхожу в роль». Аска, занявшая обычные позиции и окружённая девушками в голубом, негромко хохотала, косясь на него краем глаза. Агнесса всё норовила попасть в поле зрения кумира, а он всё норовил отвернуть от неё голову. Грызни в орхидеях не случилось, поэтому для меня это был удобный доступ к маэстро для выражения благодарности за вчерашний клубничный торт. Осторожно, робким шагом я приблизилась к хозяину:
Прошу прощения, Нагао-сан Не помешаю? Хотела поблагодарить вас за пирожные
Не стоит благодарности! На здоровье!
Из-за шумных разбирательств служанки с женихом, нас с маэстро было плохо слышно и все креолины и смокинги напрягли слух.
Вообще-то в сливочном креме много холестерина вредно как бы просветила я господина Мураниши, потерев ладони об атласную ткань на бёдрах, и тот внимательно проследил за моим бессмысленным жестом.
Буян Кунинава-сан от ревности уже почти задушил на сцене свою любимую девушку с камелиями, и та, всхлипывая, затихла. В зале раздались редкие хлопкизрители были в смятении: аплодировать или нет кровавой распре служанки и жениха. А за кулисами раздался возглас маэстро:
Очень красивая попа!
Снова глянув на мои бёдра, хозяин мужественно двинулся к выходу на подмостки и напоследок во всеуслышание подтвердил сказанное:
Попа просто великолепная!
По ту сторону, под софитами, вкушали любовь и аплодисменты зрителей звезда криминальных сериалов Кунинава и Мельпомена японских зрелищ госпожа Фуджи, а по эту сторону вошла в ступор Аска, лишились дара речи девушки в голубом, замерли Аракава, Кен и Джун, окаменели Марк с Джонни, остолбенели статистки из свиты госпожи Оцука, а с ними все мелкие актёры и фигуранты, Татьяна выпала в осадок и залилась краской я. Соноэ-сан, только что подошедшая, не поняв в чём суть дела, подтвердила:
Вот-вот, верно! Попа у Нагао-санвеликолепная!
Спрашивается, и почему я не провалилась сквозь деревянный настил в трюм, прямиком на подъёмно-спусковые механизмы?
Наш выход
* * *
Хорошо, что на балконе никто не курил и не развешивал бельё. Красная, с пылающими щеками, я нуждалась в охлаждении. Что это было? Позор на мою голову? Или высочайшая милость? Может, у замкнутых, скупых на выражение чувств здешних мужчин похвалить при всём честном народе зад женщины было равносильно публичному признанию в романтическом влечении к ней?
Холодный ветер остудил моё тягостное смущение. В конце концов, европейкам не привыкать к таким комментариям, и у нас девушки демонстративно игнорируют оценщиков их попок.
В гримёрной все были на местах и встретили меня зловещим молчанием. Зеркала отражали взгляды, предвещавшие полный конец мятных драже, шоколадных батончиков, пожеланий сладких снов и настойчивых просьб любить и жаловать. Правда, Рена с Каори молчали не злобно, а отстранённо, шурша целлофановыми пакетами. Да и Мива с любезным безразличием пододвинула мне зачем-то бутыль с антисептиком.
Благоприятная атмосфера, установившаяся в гримёрной после того, как девушки наелись сливочно-клубничных пирожных, сменилась мощной магнитной бурей, и у меня, метеочувствительной, участилось сердцебиение и подкосились ноги. Всевышний бархатный баритон похвалил не душевные качества английской леди, не её англосаксонскую любознательность и интеллект, не романтическую тягу к дальним берегам, а анатомическую часть тазобедренной области и это смехотворное событие привело в действие альфа-излучатели девичьих извилин, посылающие в мою анатомическую структуру флюиды: уничтожим!
Татьяна, закончив поправлять грим, резко встала. И устроила стриптиз. На ней были только мини-трусики «Т-стринг» и прозрачные колготки. Она принялась неврастенично бегать по гримёрной, копаться в сумке, тыча в меня оголёнными ягодицами, делать упражнение «наклоны вперёд», причём её задняя часть, как кратер вулкана, намеренно была повёрнута в мою сторону. А Аска хохотала, уже не владея собой и оповещая весь наш этаж:
О, Татьяна, вот это попа! И почему ты не носишь короткие юбки? У тебя та-а-акие ножки! Ха-ха-ха! Твоя попадействительно великолепная!
Агнесса добавила жару в поп-оргию:
Мужики любят задницы!
Мива не выдержала и, взяв канцелярскую книгу, с достоинством покинула стриптиз-клуб. Рена и Каори, чтобы не выделяться из массы, хихикали.
Слушайте! с тяжёлой одышкой произнесла стриптизёрша. Выхожу я как-то из метро около Императорского дворца А за мной мужик Я прибавляю шагу, и он не отстаёт Догнал меня почти бегом и говорит: У тебя такая классная «жэ»! Можно потрогать? Десять тысяч йен дам!
И что?! Дала потрогать?! в унисон закричали веселушки.
Ага! Чёрта с два! Послала его на фиг! оскорбилась Татьяна.
То, что происходило в нашей гримёрной, наводило на мысль, что умственный коэффициент некоторых размалёванных театральным гримом гомо сапиенс не доходил до среднего уровня. А посему мне оставалось заткнуть уши вкладышами, врубить во всю мощь «Золотой город» и вперить глаза в мобильный, ища недорогие билеты, чтобы уехать к маме после окончания гастролей.
Стриптизёрша угомонилась. Аска дёрнула меня за руку:
Убавь звук плеера!
Голос Кейширо-сан заставил всех замереть:
Девушки-и-и! Распишитесь! Вам подарок!
Татьяна, ойкнув, спрятала попень за вешалку с реквизитом. Агнесса вскочила получать от маэстро посылку и медовым голосом пошутила:
А где расписаться? На стенке, что ли?
Кейширо-сан, хохотнув, затопал к лестничной клетке.
Таня, Нагао-сан прислал гамбургеры! Из Макдональда! Наши любимые! С мясной котлетой! чуть не падая в обморок, заверещала приёмщица товара.
Таня так и не надела спортивные брюки и трясла булками, скача от избытка чувств. Плоская коробка с семью гамбургерами, в свою очередь, тоже заскакала по циновке. Агнесса за компанию добавила топота и неуёмной радости.
Вернулась Мива с поднятыми от недоумения бровями. Имея диплом зубного врача и канцелярскую книжку подмышкой, она, несомненно, обладала умственным коэффициентом, достаточным для того, чтобы не участвовать в стриптизе и диких плясках вокруг гамбургеров. Желая отгородиться от вакханалии, она не медля включила «тостер» и приступила к распарке лица.
Каким-то чудом мясные гамбургеры обуздали вновь вспыхнувшую антипатию к моей персоне, а также усмирили зычную рекламу нижних полушарий Татьяны.
Минут через двадцать, так и не притронувшись к своей доле яства, я сходила на балкон проветриться от мясного запаха. Но там курил Абэ-сан. Во избежание беседы с ним на языке, маскирующем внятную мысль и компостирующем мозги аллегорией и аллюзиями, я раскланялась и дала задний ход. В кулуаре эхом разносился девичий визг: «Уииии! Пончики Мистер Донат!» Из нашей гримёрки пятился адъютант господина Нагао со следами губной помады на щеках. Видимо, подружки уже не владея собой, расцеловали Кейширо-сан за ещё одну доставку их любимого товара. Я заперлась в душевой, и, пустив воду из крана, отсиделась там, ожидая конца истерики.