Он: Не могу. У нас транспарентность.
Я: Транспарентность? В смысле расчленение и размежевание?
Он: Нет. Транспарентность.
Я (в ярости): Слушай, Кадзума, идём в кафе или нет?!
Он: Я ж говорюКунинава меня продвигает
* * *
Всё! Терпение лопнуло! (Соседи в номере справа, слева и этажом ниже услышали сильный грохот, но не поняли, что в моём номере кто-то умышленно грохнул стулом.)
* * *
Я: Я ведь просто хотела поговорить! У меня недавно, в начале репетиций, мамы не стало
* * *
Рухнув в изнеможении на кровать, я мгновенно уснула. Без успокоительного. Без снотворного. В мёртвой тишине звук входящего СМС-сообщения прозвучал как сигнал «Воздушная тревога!»
* * *
Он: Слушай, я согласен, давай сходим в кафе, а? Завтра Где тебя ждать?
Я: Да нигде! У меня больше нет желания идти в кафе! Бывай
* * *
И лихорадочно отключила мобильный, решив навсегда покончить во время гастролей с мечтой о душевном общении.
Глава 9
Утром, едва проникнув через служебный вход в театр, я зажмурилась. Перед глазами маячили два флюоресцирующих, до боли ярких попугая какаду. О-о, чур меня! Один из попугаев голосом вахтёрши Кобаяси-сан прокричал другому:
Накамура-сан! Что за варварство! Кто оставил это жирное пятно на коврике?
Продюсер выглянул из окошка вахтерной и, увидев меня, урегулировал ситуацию:
Проходите Проходите, госпожа Аш Переобувайтесь! Сейчас Кобаяси-сан снимет коврик!
Вахтёрша, согнувшись в три погибели над жирным пятном на половике, в леггинсах с разноцветными попугаями какаду, разбросанными то тут, то там на штанинах и раскрывшими клювы прямо на её худосочных ягодицах, едва мне кивнула ввиду чрезвычайной занятости (или по иной причине).
Впервые видя эту чёрную вдову в яркой попугайской одёжке, меня так и подмывало задать ей её же вопрос: «А вам-то сколько лет?» Но если бы Накамура-сан даже и не находился в вахтерной, то всё равно я не осмелилась бы задать этот крайне неприличный вопрос, так же как и просто сделать вахтёрше любезный комплимент: «Вам очень идут эти симпатичные леггинсы в обтяжку с попугаями!» Опять же на своём горьком опыте я была научена: здесь нужно быть очень осторожной с искренними комплиментами. Чтобы не расстроить человека и не испортить ему настроение на весь день
Пока я снимала сапоги, дверь скрипнула. Вошла Татьяна с надвинутыми на глаза полями меховой шляпы. Ух ты! Что это творится с её внешностью? Татьяна, что называется, сошла с лица А может, права моя сестра, у которой всё просто? Накануне она объяснила этот феномен однозначно: «Я ж тебе говорила? Психолог у меня супер! Система виртуальной защиты, выстроенная тобой в гримёрной, возвращает Рохлецовой весь её негатив, а тот в свою очередь пагубно влияет на её внешний вид и самочувствие. Вот увидишь, она будет болеть от своего же яда и злонравия!»
Ох Так ли Не так ли Мой опасливый рационализм заставил переключить мысли на что-то другое, ну, например, на попугаев какаду. Несмотря на токсичность Татьяны, я не желала ей ни зла, ни болезней.
Прибыв в гримёрную, первым делом она умирающим голосом обратилась к моей соседке:
Спасибо, Мива, что пришла вчера после обеда в кафе Мне вроде чуть-чуть полегче.
Вот оно что! А я-то недоумевала, почему врач Мива с утра разлучила моего Думку со своей плюшевой обезьяной Очевидно, консультируясь в кафе о своём состоянии, Татьяна между делом наплела интриг и обо мне, чтобы поссорить нас с Мивой, отлучить меня от бутыли с антисептиком, а особенно от виртуозности блюд, приготовленных шеф-поваром Макабэ-сан для маэстро.
* * *
Перед началом утреннего спектакля Татьяна, поникшая, прячущая воспалённое лицо от закулисной братии, стояла обособленно, не общаясь ни с американцами, ни со своим закадычным другом Гото-сан.
Маэстро, благоухающий, дарящий имперские кивки даже мелкоте, прибыл довольно рано, минут за пять до вступительной мелодии. Проходя мимо меня, он, как и вахтёрша, воспользовался дактильным языком, скрутив мне пальцами «ОК».
Пришло время встать позади кумира в очередь на сцену. Кейширо-сан любовно поправил хозяину лацкан пальто, затем по-свойски поприветствовал Татьяну и остановил на ней пристальный взгляд:
Не выспалась, что ли? Или самочувствие не ахти?
Реплика секретаря, естественно, привлекла внимание босса, и тот, обернувшись к Татьяне, предложил свою версию:
Вирус, наверное, подхватила
Татьяна вспыхнула:
Ну что вы, Нагао-сан, я абсолютно здорова! Просто совершила утреннюю пробежку к театру, чтобы не опоздать
А бежать зачем?
Проснулась поздно Будильник не услышала
Ночью не спишь, что ли? Раз будильник не слышишь?
Бутафорская лиса смутилась и покраснела.
А живёшь где? разговорился маэстро.
В пригороде час езды отсюда на поезде JR.
Час езды? А пригород как называется?
Кавасаки обрадовалась вопросу Татьяна.
Угу знаю
Непринуждённо, легко, без колебаний хозяин вступал в диалог с Татьяной. А мне доставалось лишь притяжение глаз, магнетизм, внушение черти чего по гравитационной волне, телепатия, мутящая моё рациональное мышление и угощающая тумаками европейский прагматизм. Истинно то, что полезно. А какая мне польза от недомолвок, намёков, побуждений к домысливанию и сомнительных признаний в глубине янтарных глаз? Что, у кумира кишка тонка подойти к леди из Букингема и без обиняков заговорить с ней?
Леди это заело Итак, пора расквитаться за магнетизм! До окончания гастролей чуть больше недели. Истори нет, истерический момент наступил!
Я покидала закулисное пространство справа от сцены, а слева, за поворотным кругом, маэстро, бросив в мою сторону молниеносный взгляд, прибавил газу, чтобы синхронно со мной попасть в кулуар.
Рыболова на том конце кулуара не было. Зато Нагао-сан парил орлом, впившись в меня зорким оком. Кропотливо, с напускным усердием я задрапировала за собой маскировочный занавес, повернулась спиной к широкой улыбке маэстро и вырулила на развилку своей новой дороги, в ближайший лестничный пролёт.
* * *
Оставив кумира домысливать, расшифровывать кодировку размежевания в кулуаре и шевелить мозгами над намёками, леди преспокойно расчёсывала свой накладной хвост в гримёрной у зеркала. Из коридора послышался раскатистый смех Татьяны и Агнессы:
Ну вот, а он меня спрашивает: «Где ты живёшь?» А я емув пригороде Кавасаки!
О-о, Татьяна, прям как пить дать! Подъедет на «мерседесе» посетить тебя на дому!
Ха-ха-ха!
Болезнь Татьяны как волной смыло Порозовела Счастливый смех, тоски в глазах как не бывало Уж не влюблена ли она? С лица сошла от безнадёжной любви, а тут предмет её чувств спросил о местожительстве, так, от скуки, к слову пришлось, и она воспрянула духом.
Опять бутафорская лиса попадала впросак: ни один японец, ни фермер, ни якудза, ни корифей не отправится из чувства самурайского достоинства стучать в дверь к женщине. Здесь донжуанов и виконтов де Вальмон нет.
* * *
В антракте была доставка ланч-боксов от киноконцерна, сладостей от госпожи Фуджи, а фруктов не поступило.
Перед сценой бала настроение у хозяина было скверное, а на сцене он опять устроил мне передачу мыслей на расстоянии «В чём моя вина?» Я в срочном порядке телепатировала: «Угадайте!»
С бухты-барахты у Соноэ-сан развязался язык, и она не отпускала меня к рампе и зрителям, тренируя свой французский прононс. Кто знает, может, в первых рядах зрительного зала сидел её ухажёр и ей понадобилось блеснуть перед ним иностранной речью?
Наконец-то Кейширо-сан принёс фрукты И у моей телохранительницы, пирамиды с пуленепробиваемыми стёклами, появилась уйма работы: сохранить моё тело от несанкционированного доступа к нему душевного мусора, психологической накипи и нравственных токсинов наших благовоспитанных девушек.
Татьяна вновь скисла
На улице было солнечно и, во избежание трёх мучительных часов в гримёрной, я пересидела их в интернет-кафе.
Перед началом вечернего спектакля Кадзума покрутился возле меня с задумчивым видом, но заговорить не посмел ввиду тактики безразличия, предпринятой мной, чтобы отпугнуть парня.
Татьяна, на этот раз скромно опустив голову, встала на пути у хозяина, но тот не остановился поболтать, а бесчувственно отвернулся, подавив зевок.
Когда я поднялась на палубу судна «Faith», изображая безбрежное ликование при спуске на нагасакскую землю, какой-то достопочтенный зритель в середине партера зааплодировал, но зал не последовал его примеру и не взорвался овациями, предательски держа руки на подлокотниках кресел.
В кулуаре у меня больше не было причин к размежеванию с маэстро. Проходя мимо его гримёрной, я заметила на другом конце господина Кунинава.
Сегодня селёдка или тунец? начала я рыбацкие байки.
Уф-ф, нынчеморской окунь один малёк молвил земляк.
А у меня вообще ничего не ловится Погода плохая Вся рыба залегла на дно
И ты вчера, что ли, залегла на дно? На ужин вот не пришла
На какой ужин? обомлела я.
В ресторан «Marimoto» на Роппонги, я передал через одну из ваших девушек приглашение для всех семерых
Мгновенно сообразив, что девушки злонамеренно не оповестили меня о приглашении супергероя криминальных сериалов, я чуть было не вскричала «Ваше приглашение до меня не дошло!» Но вместо этого, следуя закулисному (и общепринятому) кодексу: утаивать истину, не допекать собеседника прямолинейностью, не травмировать его своей честностью, не отпугивать чистосердечными признаниями и душевными порывами, и ни в коем случае не откровенничать, я сделала виноватое лицо, по-дружески прикоснувшись ладонью к плечу товарища:
Прошу прощения! Вчера неожиданно
Нагао-сан, как и повелось, в этот самый момент раздвинул звукоизоляционные шторы, и голосом, в котором послышался звон сабли «катана», отрубающей господину Кунинава голову, пожелал ему доброго утра, затем попросил любить его и жаловать, будто предлагал коллеге ритуальный кинжал «кусунгобу» для вспарывания живота. А меня янтарные, далеко не ласковые глаза обвинили в коварстве и измене.
Вчера я немедленно убрала ладонь с плеча землякаВчера
Кунинава-сан не слушал. Он провожал маэстро абсолютно нелюбящим и отнюдь не жалующим взглядом И тут случилось кое-что из ряда вон выходящее: на пороге своей гримёрки, презрев величие народного кумира и наплевав на выдержку сёгуна, Нагао-сан, как самый обычный взбешённый мужчина, объятый ревностью, принялся бурчать, хулить нас с земляком и костерить словами, из которых я разобрала только «сама а сама». Господин Кунинава машинально отбросил полу клетчатого пиджака, ища, видимо, кобуру, чтобы вытащить огнестрельное оружие (наверное, по привычке, после сотен сыгранных ролей следователей и частных детективов). Затем спохватился, пригладил полу, и мне удалось вклиниться в расчленение:
вчера в Токио приезжал завкафедрой французского языка из нашего университета. Разве ни одна из девушек не передала вам в ресторане мои искренние извинения и выражение самого глубокого сожаления?
Ох, какое там! Ни извинений, ни сожалений
Так уточните у них при встрече
Угу Ладно, пора на выход нахмурился земляк, и у меня возникло такое чувство, будто я только что наставила ему ветвистые рождественские рога.
Орхидеи в кулуаре колыхались как при урагане Прежде чересчур осторожный маэстро теперь уж и не скрывал своего внутреннего состояния и вместо тайных шифров, ультразвуковых сигналов и передачи мыслей на расстоянии устроил во всеуслышание взбучку сопернику, а без вины виноватой английской леди в грубой форме дал понять, что ей беседовать с Кунинава-сан запрещено.
Не расслышав, в чём меня уличил хозяин, пришлось пустить в ход женскую интуицию. «Сама а сама» Что бы это значило? Может, «Сама сказала, что любит фрукты, а сама предпочитает селёдку»?
Мышление большинства зрелых японских мужчин, искорёженное эмоциональной скрытностью и (на мой взгляд) мудрёностью китайской грамоты, чересчур сложно трактует элементарное. Нацуме Сосеки, известный новеллист и преподаватель эпохи Мейдзи, чей портрет изображён на денежной купюре 1000 йен, пояснил в своё время как правильно переводить на японский язык английское «I love you». Один из его студентов перевёл данное словосочетание буквально: «Я тебя люблю» («Ware kimi o aisu»). Педагог исправил: «I love you» было бы правильней перевести как «Луна прекрасна, не правда ли?» («Tsuki wa kirei desu ne») Слова «Луна прекрасна в эту ночь» вполне достаточны для объяснения в любви партнёру или партнёрше, а прямолинейность синтаксической конструкции «Я тебя люблю» не отвечает в полной мере изяществу и красоте любовного влечения.
А что если Нагао-сан, человек старой закалки, из поколения «прекрасной луны», истолковал в Осаке мою синтаксическую конструкцию «Француженки обожают фрукты» как объяснение в любви?! И потом, в Токио, когда я призналась, что люблю клубнику и бананы, получил красноречивое подтверждение тому, что у меня в сердце взошла прекрасная луна?!
* * *
Кобаяси-сан зачем-то повадилась к нам в гримёрную. К концу гастролей у неё появились общие интересы с Аской. Всякий раз, когда вахтёрша к нам заходила, она проявляла повышенный интерес к моей персоне. Один раз вошла, когда я готовилась к сцене бала, и уж было поднесла к макушке головы накладной хвост, готовясь крепить его шпильками.
А-а! обрадованно воскликнула Кобаяси-сан. Так это вы из искусственных волос делаете причёску? А я-то думала, что у вас свои волосы такие роскошные!
В другой раз, оглядев меня в кружевной сорочке и держащей платье, чтобы переодеться, она вновь возликовала:
Этот реквизит из золотистого атласа прямо сказочный! Чудеса творит с вашей фигурой! А так-то, смотрю, не ахти!
Я всё крепче замыкалась в пирамиду из хрусталя, а наушники в гримёрной вообще перестала снимать.
* * *
Нагао-сан ещё раз, перед спектаклем, заговорил с Татьяной о пустяках, возможно, для ненаучного опыта над звукоизоляционными шторами. И опять я отмежевалась от него в кулуаре, тщательно драпируя за собой эти самые шторы, пока хозяин не исчез в гримёрной.
Кунинава-сан, получив взбучку от взбешённого маэстро, пару раз ждал своего выхода не на обычном месте. Таким образом господин Нагао, конечно, не столкнулся нос к носу с женихом служанки, но всё равно застукал нас с ним обменивающимися продуктами улова и величиной рыбин. И снова земляку и мне попало, да так, что Кобаяси-сан выбежала из вахтерной в кулуар глянуть, что там за брань в цветнике. Прибыв в тот день на приём к хозяину Мураниши, английская леди отметила высокомерие и бледность хозяйского лица, а янтарные зрачки его потухли, как древесный уголь.
Не попробовать ли себя в телепатии? «Луна прекрасна, не правда ли?» сверкнули мои глаза. Уловил? Не уловил? За кулисой, прямо напротив, совсем близко, стоял господин Кунинава. Уловил он. Впился в мой лунный взгляд и челюсти его дрогнули: «Всё ясно»
Глава 10
Фрукты больше не приходили.
На закрытие гастролей игрался только один спектакль, утренний. За час до его начала всю труппу собрали в зрительном зале для подведения итогов трёхмесячной работы, а также прощальных речей. Никто из актёров не прыгал от радости, когда Накамура-сан поздравил труппу с триумфом и аншлагами на все сыгранные спектакли. Творческие лица были опечалены. А в особенности омега-исполнители, так как любой из них долгие месяцы мог иметь лишь большие гарантии стать бомжом.
Режиссёр Сато-сан, в начале своего выступления поведавший о том, что вполне разделяет печаль с подопечными, далее перешёл к недомолвкам и намёкам, которые слегка обнадёжили труппу, поскольку спектакли, принёсшие большую прибыль киноконцерну и пользующиеся огромным успехом у зрителей, могут отправить в турне по стране, а также возобновлять показы в Токио и Осаке каждый год.
Головокружение, замутившее мне сознание, помешало вникнуть в речь господина Нагао. Я больше не видела и не слышала. Я вновь переживала свои чудовищные личные обстоятельства, начиная со дня, когда не смогла дозвониться до мамы И записная книжка с кустом цветущей сирени, и голос тёти Лики, произнёсший те страшные слова, после которых мой рассудок в одночасье был окутан туманом, скорее похожим на непроглядный мрак. И сквозь него инстинкт самосохранения изо всех сил волок меня волоком, сбитую с ног, обессилевшую, с нарушениями в психике, с частичной потерей памяти, с жизнью на «автопилоте» врождённых рефлексов и терпящую полное поражение в общении с актёрской братией. Я поддалась, от отчаяния, с недоверием, притяжению ласковых янтарных глаз. Яблоки, мандарины из префектуры Кумамото, киви, дорогостоящая клубника тонизировали не только содержанием витамина С, но и сочувствием, благожелательностью, вниманием, побуждали к домысливанию, что когда-нибудь, мало-помалу, капля по капле, я снова пойму, что в ночном небе есть луна