Я устроила жуткую сцену своей подружке. Мне было так жутко и мерзко потом, хорошо, что она опять уехала. Жаль, что мне некуда уехать Я хотела поехать к тебе ночью, но потом испугалась. Как жаль, что ты живешь не один Сколько сожалений
Может, я что-то устрою переделаю. Ты хочешь Он не закончил, потому что не знал, как сказать «хочешь жить со мной» или «быть со мной» или что-то другое надо было сказать. Я должен уехать на пару дней, но это ничего, да? Вернусь, и мы придумаю что-нибудь.
Хорошо, сказала Славка, думая, что это вовсе не хорошо, то, что он уедет, значит, он не понимает чего-то, ее не понимает. Я пойду. Поеду к сумасшедшему одному, мнящему себя режиссером. Но вроде он ставит спектакль, за который будут платить Она поцеловала Вильяма в щеку. Пока И пошла, вышла из комнаты, шла по коридору, и ей показалось, что Вильям что-то сказал, но так тихо. Себе самому, наверное. Или норке.
21
«Мы славяне!»обычно так обращался ГанчевкСлаве, похлопывая ее по плечу ручищей. Он был под два метра ростом, этот жгучий брюнет, и, по всей вероятности, считался красивым мужиком. Но Славка его не воспринимала мужиком. Жуликом, скорее! В родной Болгарии он был фехтовальщиком вроде, даже каким-то чемпионом. И наверное, играл в драмкружке при спортивном клубе. Но в Америке он стал режиссером-постановщиком. Собственно, ничего в этом ужасного не было. Ужас был в том, что Ганчев был бесталанным! Но какая-то натуральная, врожденная его наглость и уверенность позволяла ему сидеть в позе будды и принимать американских актеров. А эти актеры, надо сказать, шли к нему! Может, он и обладал чем-то, что притягивает людей, какими-то лидерскими наклонностями, наверное. Он неплохо играл на гитаре и записал кассету русско-цыганских песен в своей интерпретации, которую всюду и всем предлагал купить. «Губки, полные вина!»пел он. Может, таким образом фраза приобретала сюрреалистический характер. Но, вообще-то, вина были полны кубки
Славка уже играла в его спектакле. В Гоголевском «Ревизоре», малюсенькую роль жены судьи, что ли, она и не помнила. В общем, в сцене, когда все местные лизоблюды являются поздравлять мамашу с удачной партией для дочери. И Славка тоже являлась. Выходила на сцену в черном элегантном платье и сыпала язвительно любезностями. Ну, это Ганчев придумал, что жена судьи будет такая вот, может, единственная среди всех, наплевавшая на городничего и его жену. Потому что красивая и молодая, наверное. Во всяком случае, в «Лос-Анджелес Таймс» критик театральный Лоренс Андерсен отмечал именно Славкино явление на сцене. Спектакль продержался две недели, и в один из вечеров, когда на представление явился единственный зритель, был снят с программы Орфейского театра на пятьдесят восемь посадочных мест.
Время от времени, когда Ганчев совсем не мог оплачивать домик, который снимал в Санта-Монике, он устраивал курсы актерского мастерства. Сидя в позе будды в большой своей комнате, он веселил актеров шуточками, а иногда аккомпанировал себе на гитаре. «Я, конечно, не Ли Страсберг, но у меня и цены не такие, а!?» (В студию Ли Страсберга иностранцев не принимали, вместо портретов актеров стены там были оклеены расценками.) Когда Ганчев мог позволить себе расслабиться, заработав уроками фехтования, он организовывал прослушивания для будущих спектаклей, устраивал репетиции фантомных постановок. И звонил Славице: «Славка, мы славяне!»
Славица приехала последнейвсе актеры сидели уже на полу в позах лотоса. День был бесплатный, поэтому всех было много. Ганчев уже раздавал какие-то тексты, распределял роли, как будто звания назначал. Все у него приобретало невероятную значимость и генеральную ответственность. Славка старалась не смотреть ему в глаза. Ей почему-то всегда представлялся его маленький детский член. Жалостливо сморщенный. Она никогда не видела его член! Видимо, так вот, мысленно, она мстила ему за фамильярность, за хлопанье по плечу, за вечное «Мы славяне!»
Ей пришлось перешагивать через ноги и сумки рассевшихся кругом актеров. И Ганчев отпустил пару шуток по поводу ее юбки. Она махнула рукой«Джордж, я только пришла!»и хотела занять место у стены. Но Джордж Ганчев хлопнул в ладоши и, выбросив руку вперед, на Славку, указательным в нее, объявил, что ее опоздание будет сюжетом для первой мизансцены.
Славка! Вот ты опоздала, да и теперь повтори свой вход, но только так, чтобы мы все поняли, догадались из твоего поведения, что ты делала только что любовь! Давай, еще раз войди.
Славка так и не села, опять переступая через людей и сумки, пошла к дверям, думая, что если бы кому-то пришло сейчас в голову сунуть руку ей под юбку, он или она убедились бы, что она Ей было мокро внутри. «Может, подойти к Ганчеву и задрать перед ним юбку, прямо перед носом?.. Я хоть и не делала, Джордж, любовь в полном смысле слова, но удовольствие получила смертельное. Даже зря, что так Страшно, так»
Джордж, а что если она действительно только что делала? крикнул кто-то сообразительный.
Ну, тем легче ей будет изобразить, хитро улыбался усами Ганчев, сузив глаза, как монгол. Выйди, выйди на улицу! крикнул он Славке, стоящей у двери.
Славица вышла на крыльцо. Небо Санта-Моники было чернильного цвета с черными расплывающимися кляксами туч. Пальмы здесь были высоченные, и ветер с океана трепал их макушки. Славка подставила лицо бризу. Ее уже несколько раз окликнули из дома. Она не отвечала. Порыв ветра опять качнул пальмыони вздыбили свои патлы, но тут же безвольно уронили. «Зачем, зачемя уже никогда не буду актрисой. Как я никогда не буду маленькой. Обидно, но надо быть взрослой и отказаться от детских мечтаний». Скуластая девушка шла к машине, и ветер холодил подкладку ее юбки. Она тихонечко смеялась и плакала в то же время и шла, чуть балансируя, будто по канату.
22
Гуманитарная интерприза Мешочек риса. Ковбойская рубашка из американского города Москва в Москву настоящую 63 % всей продукции планеты было потреблено 16 % населения этой планеты Фотография расстрелянных Николая и Елены Чаушеску может олицетворять любовь и преданностьвот такие образы сегодняшнего мира у меня в голове. И конечно, доминантой над ними Югославия. Из-за того что у меня очень специальное отношение к детству и юности, а они ведь прошли там, в Югославии, я так и не могу себе представить, что ее не будет. Это равносильно для меня отказу от того же детства и юности, от себя! Но уже, видимо, это случилось. Потому что после всего, что произошло, после этой мясорубки, уже невозможно соединить И я, получается, тожеразорванная, будто у меня что-то отрезали, ампутировали. Разве человек может без прошлого? Не для того чтобы сублимировать оно ему нужно, но чтобы себя ощущать конкретно, опираясь на него, как на фундамент Может быть, я неправильно интерпретирую Но я это чувствую интуитивно, инстинктивно. Как любовь. Женщина не объясняет любовь. Она даже ни о чем не думает, когда любит. Это мужчина объясняетстрасть, преданность, доверие, уважение, он находит все эти определения, а женщина нет, когда любитне находит. Этим она и опасна. Этим опасен национализмон как женская любовь, только на эмоциях, на животных порывах На животных инстинктах строятся мои отношения с мужчиной. Но мужчина сегодня, он как сержант, потерявший надежду стать офицером. И даже не надежду, а желание. Женщина, так борющаяся за свои права, в личных отношениях таки преуспела и заграбастала офицерские погоны. Может быть, она и не хотела этого, но так это представлено миром. Так это воспринимает мужчина. И поэтому ей отдана инициатива. Я себя чувствую руководящей отношениями. Мне этого не хочется, потому что уже в этом есть какая-то игра, и даже я бы сказаларазложение. Я как будто управляю всем: собой, своими ощущениями и эмоциями. Не получая удовлетворения с мужчинойя имею в виду оргазм, потому что удовлетворение и удовольствие можно получать и без оргазма, я как будто играю в игру, в которой целью является оргазм. И вот когда он полученотношения, игра закончены. Хотя можно, видимо, продолжать и уже играть другую игруигру удовлетворения. Когда я пьяная, я никогда не получаю удовлетворения. Озверев и получив, я могу влюбиться У Маркиза де Сада есть: «Чем меньше человек может сделать, тем больше он предпринимает, чем меньше он делает, тем больше он придумывает». Если бы я работала на фабрике ежедневно, восемь часов в день, плюс час на дорогу, я бы, наверное, не думала обо всем этом. Может быть, ночью, иногда, я бы плакала в подушку от непонятной тоски, но утром надо было бы идти на фабрику. Фабрика освобождает от самокопания и попытки понять себя. Фабрика, наверное, прекрасна. Да здравствует Фабрика!
Сказали бы вы это людям, которые на ней работают
Да, это вот странно, что люди разделяют жизнь и работу. Они заканчивают рабочий день и начинают жить. И на жизнь у них остается пять часов. Так мало людей, которые могли бы сказать «моя жизнь» о работе. Я, наверное, счастливый человек. Потому что, чтобы я ни делала в своей жизни для зарабатывания денег, это было жизнью. Даже когда я несколько дней работала для фирмы новой марки сигарет и мы были ее представителями, нас везли в даун-таун, и там мы бегали по улицам и раздавали эти сигареты прохожим это была жизнь, я написала даже небольшой репортаж для радио югославского тогда. Я могла смеяться, презирать встречающихся людей, себя саму презирать за такую вот работу, но этим самым я принимала участие в жизни, я даже открыла для себя какие-то в себе качества
А что этот парень, которого вы хотели как постоянного?
Я могу сейчас либо очень сильно к нему привязаться, либо знаете, как в списке SPAN ставят плюсикбеседа проведена. Могу поставить в этом воображаемом списке против него плюсик и всё. Он, наверное, не понимает всей важности положения. К тому же он сам должен какое-то важное решение принять в своей жизни Хотя я сказала ему «помоги мне», и он, кажется, понял Вы можете мне назначить свидание с врачом, чтобы он выписал мне таблетки?
23
Какой-то мудак стащил с меня куртку, может, тогда и ключи выпали из нее Бля! Вернитесь еще раз, а? Всех выгнали?
Всеэээх худооожнички
А что же Милош?
А Милош сам в жопу пьяный. Да там вооще все Слушай, а может, ты без ключа можешь?.. Я сам вооще даже пиджак не дали забрать, деятели!
Давайте, ребятки, думайте. Отвезти тебя, а? У менеджера можно попросить ключ! Поздно, правда, уже
Нет там никакого менеджера и моей подружки нет! Славка зло стукнула кулаком по машине, около которой она и стояла стремя собутыльниками! Людьми, с которыми познакомилась несколько часов назад, напилась и теперь была изгнана, как и все остальные, из лофта Милоша.
Милош их, впрочем, не выгонял. Из ателье художника его лофт превратился в ночлежку и приют со своей иерархией и порядками. С типом, говорящим «вооще»еще он говорил «штучки», имея в виду женские прелести, электронику-информатику, документы, которые ему не давали, и женское белье, потому что подрабатывал в магазине женской одежды, Славка с ним выеблась. За перегородкой. Несколько таких было установлено в гигантском лофте, разделяя его на клетки-квартиры. Сам лофт находился в здании, идущем на снос. Одна из его стен была составной двора-колодца, куда выходили окна вполне нормальных зданий, не на снос. Там жили мексиканцы, недавно поселившиеся в Штатах. Никто не говорил по-английски. И вот эти люди вызвали полицию! Люди, трясущиеся от страха перед властью, отважились ее привлечь! Что-то специальное надо было для этого устроить
Машина принадлежала типу с длинными волосами, завязанными в хвост, в модных сникерсах, похожих на копыта. То, что они были абсолютно новенькими, делало их вдвойне безобразными. Тип был музыкантом, но работал в автомастерской. Он себя называл Дан, на
верное, был Данилой. Если бы здесь была Наташка, она бы сказала Славке, какой он музыкант! «От слова мудак! Накупил аппаратурыон как вол работает, живет в клетке почти, да еще в Сан Бернардино! и не знает, что делать со всей этой техникой. Потому что у него мозги способны считать только на умца-умца. Это ритм такой, как в блатных песенках, вроде «Это было в летнем парке над рекой! А познакомился я с девушкой одной!» или диско «I've got the power!» и бит на двадцать тактов! Он играет, как все те, кто не знает, что играть. Арпеджио! По всей клавиатуре и на педаль подольше жать, чтобы был этот фон, гул, заполняющий пустоту и отсутствие таланта, воображения!» Но Наташки здесь не было, и Славке, собственно, было наплевать, какой он музыкант, главное, чтобы домой отвез, а то у нее денег-то с собой не было на такси И вооще, как говорил этот рано полысевший тип, с которым она выеблась, «офицер по разложению войск и населения противника»! да-да, была, оказывается, такая должность в армии, то есть уже в разведке, он был специалистом по китайскому языку, говорил по-французски хорошо, по-английски, разумеется, и без акцента по-испански, все это будучи сербским варваром! не дай бог они ее оставят одну, как она «вооще» в квартиру попадет?! Третий, язвительно отозвавшийся о «худооожничках», сам был «артист»всюду и везде таскал в сумке на плече каталоги с выставок и даже несколько небольших своих работ. Чем-то похожихтонкими линиями и такими же тонкими, будто вырезанными скальпелем, фигурками, не признающимися почему-то
в абстракции, на сюрреалистического Хуана Миро. Влад был русским. Славка видела его пару раз. Его присутствие позволяло говорить по-английски.
В лофтето есть уже в сквоте, раз дом шел на сломМилош устроил праздник по поводу организации им Ассоциации Сербских художников. Ну, ясно, ассоциация нажралась То есть это было ясно Славке. Трезвых она не видела, потому что видеть не хотела и потому что они-таки ушли в нормальное для трезвых людей время. Потом, не все, кто пил, напивались до потери сознания, до отключки, до пробела в памяти. Как Славка, не помнящая, где она снимала куртку, кто ее снимал с нее и где выпал ключ
У нее все было продумано! План составлен! Прощай, Родина! назывался. Она купила эти антиалкогольные таблеткидлинная алюминиевая трубочка с грязно-белыми круглыми таблетками, разделенными на четыре части Надо было продержаться без алкоголя 24 часа, чтобы принять таблетку. Но ведь надо же было попрощаться с любовью! С алкоголем! Напиться надо было. Напоследок. В последний раз Она высчитала все! напиться, на следующий деньхуёво будетпохмелиться, на третий выпить совсем чуточку, на четвертый не пить вообще. Можно было спать двенадцать часов! Побежать на АА митинги'. В SPAN! В библиотеку! К психу! как она называла психиатра Она бы предпочла, чтобы с ней кто-нибудь побыл в этот период, отвлекая ее как с ребенком в квартире, где отовсюду торчат оголенные провода. Не было никого. А теперь эта компания алкашей появилась
Ты на каком этаже живешь?.. В окно можно влезть Поехали действительно, а то полиция приедет!
Славка села в машину, пытаясь припомнить, есть ли запасной ключ в квартире, где он может быть
Они все поднялись к дверям квартиры и толпились в небольшом закутке. Поочереди мужики сунули в замочную скважину Славкиной квартиры свои ключиу кого какой был В этом был грубый тракторный символизм. Из квартиры напротив вышел сосед. Здоровенный черный тип со слегка замедленной реакцией и постоянным чувством виныза черноту или замедленность?.. На нем были большие трусы. Он поскреб голую грудь и принес из своей квартиры ящик с инструментами. «Офицер по разложению войск и населения противника» был натренирован не только на пропаганду, но и на вскрытие замков.
Славка сидела на ступеньках, и все ее мысли были направлены на кухню, на холодильник. Там, за стеной, в десяти, может быть, всего лишь метрах, в холодильнике стояло вино. Пиво. И даже виски было там, на кухне. И сигареты! Она запаслась на прощальную пьянку. И она сидела и гипнотизировала себя«спокойно, спокойно. Сейчас, еще полчасаи я буду сидеть на диване, пить вино и курить сигарету. Спокойно». И уже она не думала, что это последняя пьянка, должна была быть последней. Что через два дня должна начаться новая жизнь. Она уже, как персонажи Чехова, эти жуткие русские, собирающиеся начать новую, светлую, чистую и счастливую жизнь, собиралась, но никогда не начинала
В замке что-то клацнуло, и дверь открыли.
Давай нам срочно делай кофе! Влад уже был в квартире. Да тут кошачье царство! Ишь ты, маленькие какие Он включил лампу около кресла, где рядом стояла коробка с котятами, выжившими после ударов о стену, как и подобает кошкам.
Славка позвонила соседу в квартиру, попросив оставить инструментызамок надо было заново вставлять. За приоткрытой дверью она увидела двухэтажную кровать и на нижней полке громадную голую жопу жены соседа. Блестяще-черную в темноте. На верхней полке, напиханные, как котята в коробку, спали трое их детей. Славка поставила у двери стул, придерживающий ее. Она сделала Даниле и Владу кофе и стояла с «офицером» на кухне, решая, что пить. Впрочем, уже сделала спасительный глоток из бутыли виски. Они взяли вино, стаканы и вернулись в комнату. Славка пошла в ванную переодеться и почему-то напялила редко надеваемые шаровары и кимоно.