Эх Жаль, что господин Штрубель кончил именно так. Кто-кто, а он, никоим образом на преступника не походил и жил весьма скромно, на скупую руку. Хоть я и не проникся к нему любовью, однако горестно признавать, что до того тихий человек на деле оказался грабителем. Витасик, думается мне, нашёл общий язык с Микуласом. Ты говорил, что работает чистильщиком. Каково это, убирать людей за отдельную плату?
Ничем моя работа от других не отличается, та же картина, только в профиль. Например, учитель читает детям нотации и нравоучения, пожарные укрощают огонь, а врачи спасают жизни и так далее. А я, вроде и людей из огня не вытаскивал, и детей уму разуму не учил, но и на задворках жизни не прозябал. Я, есть ни что, иное, как золотая середина, и вроде холод кожу люто подирает, но и в то же время зной голову печёт.
Пыльная у тебя работёнка Если не секрет, то кого из людей ты убирал?
Политикана убрал одного. Хороший был мужик, а главное щедрый, но местные чинуши, надо думать, не оценили по достоинству его доброту, и поручили мне срочно взяться за это дело. Я нос воротить не стал, сказал им, что, мол, за Ваши деньги любой каприз. В два счёта я собрал чемодан, упаковал инструменты и почапал на работу. Из-под полы, я пробрался в загородный дом того самого политика, сверкнул лезвием разделочного ножа и провёл с господином недолгую беседу. Он мне говорит, мол, вдвое больше заплачу, но оставь меня в покое. На коленях стал ползать, ноги целовать взялся Тьфу! Аж самому противно. Однако я человек слова, раз сказал, что решу вопрос, значит решу, иначе быть не может. Политик, значит, смекнул, что шутки шутить не в моих интересах и на подкуп я, очевидно, не поведусь. И как давай посреди ночи тревогу бить! Мол, убивают меня Караул! Спасите, говорит Ну и шумиху он тогда поднял, мне аж самому поплохело. Но я мигом пресёк попытку взбунтоваться и как зарядил табуретом по хлипкой голове. Он на пол свалился, сознание потерял, лежит себе посреди ковра и бредит, как полоумный в сумасшедшем доме. Не долго, думая, я взял горе-политика за ноги и поволок на улицу. Погрузил, я, значит, многопудовую тушу, завёл машину и помчал, куда глаза глядят. А глядели они прямо на тёмный лес, где волки выли и совы летали. Погнал я машину в самую чащу леса, ни зги не видно, ни души поблизости не сыщешь. Остановился я, напротив, сухостоя, ну думаю, здесь нас точно не найдут. Открываю багажник, а он мне лопатой по лбу, как и саданёт и в одних трусах по тёмному лесу, дёру даст без единой оглядки. Пока я от удара оклемался, этот паразит, бросился вплавь по речке. А я парень не из робкого десятка, пошёл по пятам, с утёса в речку нырнул и головой о корягу стукнулся. Но сам случай мне в деле подсобил, ибо голова у меня твёрже некуда. Я тотчас вынырнул и как пить дать, речку ту переплыл. А там дело за малым, догнать босого беглеца и надавать гаду взашей. Что я и сделал, в два приёма нагнал политика и сделал из него котлету по-киевски.
Это как!? По-киевски!?-негодовал Витасик, уж слишком ему рассказ Микуласа по нраву пришёлся.
В подробностях рассказать не могу, там рецепт весьма сложный. Проще говоря, я бросил политика в лесу.
И что потом!? Он стал егерем!? хлопал глазами Витасик.
Можно и так сказать. Был крупным политиком, считался важной птицей во всём городе, а стал вечным обитателем необозримых лесов, и имя его с годами потеряло значимость в высших кругах. Микулас зевнул во весь рот и добавил. Ну, всё парень, сматывай удочки и вали домой, мне выспаться надо. И помни, я свою часть уговора выполнил, теперь ты, будь добр, но сдержи честное слово.
И в мыслях не было тебе лгать. Как я говорил, и ноги моей в твоём доме не будет. Можешь спать спокойно Микулас, я в твой дом и носу не покажу, и косого взгляда не брошу. Витасик встал с кровати и оставил Микуласа в полном одиночестве.
По возвращению домой, Витасик вымотался, как собака на бегах, а то и хуже и, не обратив, внимания на хозяев дома, он тотчас же завалился спать. Сон, сон и ещё раз сон, добавил Витасик и сладко смежил веки. Уснул он быстро! И глазом моргнуть не успел, как разразился заливистым храпом.
***
Осторожно, грабители!
Поднявшись с кровати, Витасик с трудом разлепил сонные очи, неспешно отпрянул от мёрзлой стены, выудил на кухне бутыль и затопил тёплой водой пожухлый фикус. Думается мне, что во всём доме только Витасик считал нужным изо дня в день орошать водой бедный фикус, хозяева же и палец об палец не ударили во благо комнатных растений. Но Витасик, как правило, на хозяев не обижался, они люди занятые, с утра до вечера на работе горбатятся в три погибели, а следить за домом у них попросту, нет времени и сил, но главное желания. Ведь без желания, и рыбку из пруда не выудишь, и на хлеб с маслом не заработаешь. Леньчума двадцать первого века, если сто лет тому назад человек трудился до потери пульса, работая, на тяжёлой промышленности, то нынче же люди только и делают, что ноют без конца, проблемы свои решать не торопятся. Витасик не понимал людей, их быт огорчал его, казался до боли рутинным. На своём веку он пережил многих людей и мало кто их них, был поистине свободен. Все, как один, на один лицо и с одинаковыми проблемами. Кроме редактора одной слишком важной газеты, кто-кто, а этот человек жил исключительно в своё удовольствие и в конечно итоге прослыл эгоистом. Как звали господина Витасик, к сожалению, запамятовал, но его выходки, подчас наводили на мысль, а не выжил ли этот сударь из ума. О женитьбе он и слышать не желал, с таким темпераментом трудно подыскать себе достойную пару на остаток жизни. Лицом он не вышел, однако имел тугой кошелёк, а статным женщинам большего и не надо. Им хватит и того, что господин в состоянии оплатить ужин и заказать такси до дома. Человек он не злой, и не добрый, руку помощи не подаст, но и предателем его не назовёшь. Любое дело, господин бросал на полпути, например, он дважды садился на огуречную диету, но из раза в раз кончал тем, что на четвёртый день голодовки объедался в ресторане. Обычно в комнату, сперва входило пивное пузо, и лишь следом тучный господин имел честь поприветствовать гостей. В редакции он работал благодаря стараниям отца, чьи связи в администрации, помогли родной кровинушки выбить столь значимую должность в газетной редакции. Само собой, он и мельком подумать не мог, что получил место исключительно по блату, господин полагал, что причина тому, его безмерная харизма и умение располагать к себе внимание особей женского пола. В жизни он всякого насмотрелся, но запомнил мало. Отдыхать господин редактор предпочитал дома, а если он и выезжал на курорт то, как правило, с газетой в руках томился в номере отеля. И его повадки, как в быту, так и за пределами дома, казались ему дикими во всех начинаниях. Ни от чьей помощи господин не зависел, сам себе одежду постирает, и кушать сварит. Жил он скучно, не иначе как, доживал остаток дней своих и ничем особенным Витасику так и не запомнился. Помер господин редактор внезапно, мало кто заметил его отсутствия, как и присутствия и лишь спустя пару недель, озадаченный люд спохватились искать невзрачного человека. Но чуть позже выяснилось, что господина похоронили в томном одиночестве, и ни кто из друзей, или знакомых, не соизволил явиться на процессию. С тех самых пор утекло много воды и на годы поросшиё быльём, Витасик не обращал должного внимания.
И с тех пор утекло много воды, и Витасик жил завтрашним днём, а на годы поросшие быльём, он старался не обращать должного внимания. Сегодня же Витасик уныло шастал по чужим квартирам и ума приложить не мог, чем себя занять. Пустое это дело маяться ерундой, а от безделья мысли дурные в голову лезут и тогда Витасик решил вернуться к себе домой.
По прибытии в отчий дом Витасик вскарабкался на стылую кровать и ценой величайших усилий принудил себя ко сну. Однако желанный сон не находил Витасика, и бодрые глаза шли вразрез его стремлению дать лихого храпу. Он то и дело, подёргивал коленями, думал обо всём и сразу, а руки чесались от безделья, ему всем сердцем хотелось примкнуть к тяжёлому труду и пахать до посинения. Мысли шли одна за другой, чередовались тугой вереницей, то он хозяев старых вспомнит, то в подушку сопеть начнёт и думалось, что Витасик так и не найдёт покоя.
Он взирал на белый потолок и внезапно, точно гром средь бела дня, нутро его почуяло скорую беду. Витасик в одночасье разомкнул веки и спрыгнул с кровать. Что-что, а Витасик хорошо умел предрекать опасность, будь то мелкое хулиганство, или потоп в квартире господина Штрубеля. Но от того ему не становилось легче, вот только руки от безделья, чесать переставали, да и мысли дурные в голову не лезли.
Оставалось лишь выяснить, где, когда и во сколько, случится ненастье и поспеет ли он к тому времени Будет ужасно, если Витасик ненароком проморгает пожар, или очередной потоп. Он век будет корить себя за эту столь нелепую оплошность. Оттого Витасик жутко нервничал, был на иголках и пугался собственной тени. Но уши он держал востро, да глаз не смыкал и ни одно мошка, большая или крохотная, мимо не проскользнёт и в тени не останется.
Витасик лениво по тёплым подъездам и ощущал над собой лёгкий мандраж. И завидев на своём пути жильцов дома, он в одночасье сбегал вверх по лестничной клетке, либо же прятался на пыльном чердаке, куда частенько забредали одинокие голуби, погреться в тепле.
Беда маячила на горизонте, и накал страстей, казалось бы, достиг предела, однако происшествий в доме не наблюдалось. Безмолвная тишина, как в квартирах, так и в подъезде и ни малейшего намёка на забытый хозяевами утюг, или падение со стремянки на ржавый гвоздь.
Витасик хватился подозревать себя в непреклонной дурости, а поднятая им тревога, напрасно во всех начинаниях. Я иду по ложному следу, и все мои догадки, это вымысел на почве кромешного безделья, или просто-напросто плод чудного воображения. Надо делом заняться, а не моль в подъездах гонять, так и с ума сойти можно. Но дел иных и вовек не сыщешь. И нужно убедиться, что дому ничего не угрожает, иначе он с себя три шкуры спустит.
До глубокой ночи, Витасик лениво бродил по тесным подъездам, часами сидел на лестничной клетке и взглядом протирал в окнах дыру. Чем себя занятьтайна двадцать первого века, задумался Витасик и оттопырил ноги на белом подоконнике. Чаша терпение переполнена, он подумывал бросить дело на полпути и вернуться к себе домой, юркнуть под одеяло и разразиться заливистым.
Витасик слез с подоконника и мыслями он целиком находился в родной квартире. Но стоило ему шагнуть вниз по лестнице, как поджилки затряслись, волосы дыбом встал, и оторопь взяла своё. «Ой Что-то нервы взыграли, видимо не шутки всё это», добавил Витасик и сверкая пятками, рванул в соседний подъезд.
Витасик глядел сквозь решётки в перилах и глазам поверить боялся. Трое мужчин, либо женщин, там уж как получится, все поголовно в чёрном одеянии, нервно суетились подле входной двери и надо полагать тайком, собирались обчистить квартиру Микуласа. Вот те на! Домушники, подумал Витасик и проявил несказанную охоту потешить себя мелкой забавой. Бить тревогу он не стал Витасик, перешагнул одну ступень и вскользь подслушал разговор непутёвых жуть до чего грабителей.
Дай сюда! шептался вор.
Без сопливых справлюсь. вполголоса ругался коллега.
А ну заткнулись оба и шевелите поршнями, время на исходе! твердил долговязый, вероятно он здесь всему голова.
Витасик присел на корточки, схватился за перила и глаз с домушников не спускал. Уж больно смешно они смотрелись в роли незатейливых грабителей, а само зрелище больше походило на комедию, нежели на акт преступления. И будет правильно, если я прерву спор на полуслове и спугну бестолковых грабителей, подумывал Витасик. Но с другой стороны, правила могут и обождать. Ничего, думаю плохого не случится, если он чутка повременит и потешит себя забавой.
Лютый смех подступил к горлу и тогда Витасик крепко-накрепко прикрыл неугомонный рот. С натугой он держал в себе неугомонный смехДай он сейчас волю эмоциям, то представление неизбежно пойдёт коту под хвост и невинный животик, словно шар, лопнет на части. Щёки налились кровь, точно яблоки, на лбу выступил пот, а глаза так и норовили выпасть из орбит. Но какие бы он усилия не прикладывал, рано или поздно, смех даст о себе знать с худшей стороны и разом обгадит сочную малину.
Грабителя неустанно ковырялись в замочной скважине и торопили друг друга без весомой на то причины.
Ты медвежатник или дилетант? негодовал коллега.
Да замок неподатливый попался, простой отмычкой фиг разомкнёшь. заявил взломщик.
Значит так, если через тридцать секунд ты не откроешь эту дверь, то я сматываю удочки и бегу домой. гневился старший.
Теперь Витасик истинно олицетворял собой все тона алого цвета, в особенности побагровели щёки. И сколько не тужься, но если хохот рвётся сквозь ладони, то сдерживать рот под замком задача не из простого десятка. И мимолётный смешок, невзначай юркнул вдоль пальцев, вырвался наружу и установил в подъезде немую тишину. Ограбление встало на дыбы, и преступники, все как один, замерли в ожидании, а взломщик так вовсе не удержал в руках отмычку.
Кто здесь? вопрошал главный.
Витасик обратился в соляной столп, неугомонный хохот более не надрывал животики, и вдруг семейная комедия планомерно переросла в жуткий триллер. Он подался вперёд, но в полный рост не становился, иначе воры заметят его и унесут ноги, куда подальше. Витасик придвинулся к стене, и малость, приклонил косматую голову к ногам. Лампы в подъездах не выкрутили, но мерцали, они шибко плохо и серые ступени наполовину терялись во тьме.
Кто здесь? вторил главный.
А Вы кто. Витасик говорил басистым тоном, и голос его отдавался гулким эхом.
Один из домушников, звучно проглотил многопудовую слюну, подобрал с пола увесистую отмычку, и хотел было взять ноги в руки, да удрать с места преступления, пока доблестный наряд полиции не отправил их томиться за чугунную решётку. Но не тут-то было
Горииим! надрывал глотку Витасик. Караул!
В ужасе домушник ненароком оступился, нога поехала вперёд, а сам он бедолага кубарем покатился по длинной лестнице и зубами пересчитал все ступени. Дверь в соседней квартире отворилась настежь, и в подъезде становилось всё жарче и жарче. Напуганные до мурашек соседи, посреди ночи вскочили с кроватей и бросились на помощь погорельцам. Грабители в страхе быть пойманными, вовсю рвали когти, поджав хвосты, точно не Витасик у порога встретил, а нечисть восьмилапая щупальцами к ним склизкие протянула. Длинным прыжком, они преодолели большую часть ступеней, свалились наземь, тотчас же встал на ноги и пулей рванул во двор. Благо ночь за окном город убаюкала и ни одна душа им препятствовать не стала. Она бросились к машине, наспех завели стального коня, и забыв, включить фары горе-домушники умчали прочь. «Комедия удалась на славу», сквозь смех процедил Витасик и не уставал кататься по грязному полу. Соседи снизу, наверное, с ума сходят от грохота на чердаке и очевидно, думают, что в доме поселилось чудище. Кончив смеяться, Витасик чихнул от всей души и покинул чердак. Он хотел убедиться, что с квартирой Микуласа всё в порядке Витасик посчитал нужным рассказать ему, о ночных похождениях горе-грабителей и намекнуть, что, мол, это именно он отпугнул домушников.
Он подумывал уважить Микуласа, да подмаслить черствую душу этакого негодяя и прощупать худородную почву для дальнейших бесед. Набиваться в друзья, дело не из благородных, но что ж поделать, тяготел он к нему, как сердцем, так и головой. Местами Микулас жесток, черты лица выдают в нём суровый темперамент, но от этого он не перестаёт быть интересным в общении человеком. История хорошо помнит людей, чей взгляд грозен до умопомрачения, а манера толковать, приятна ушам. Так что Микулас, как человек надо думать, неоднозначный, правда, Витасик испытывает одно удовольствие в общение с ним. И в скором времени, очень может быть, что за чашечкой зелёного чая они начнут травить байки о давно минувших днях и вести задушевные беседы.
Витасик тайком пробрался в квартиру Микуласа, оглянулся по сторонам и ничего толком не разглядел. Весьма странно, но свет в доме не горел, хоть глаз выколи и всё односплошь, да рядом темень. Тогда Витасик щёлкнул выключателем, и люстра над потолком в одночасье озарила прихожую тусклым светом. Со вчерашнего дня, обстановка в квартире ничуть не преобразилась, рулоны линолеума, как и прежде, кучкуются в углу, а чемоданы с бельём до сих пор не разобраны. В целом квартира оставляет желать лучше и создаёт впечатление заброшенной конуры.
Микулас! Ты дома!? боязливо кричал Витасик.
Но в ответ, лишь зимний сквознячок, хлопал форточками и давал гостю понять, что хозяев дома нынче не наблюдается.
Микулас!? Отзовись! Витасик не сдавался.
Он робкой поступью прошёл в гостиную комнату. Ногой пол морозил пятки, благо у Витасика имеются тёплые башмаки, правда, он их отроду не снимал и ходил в них круглые сутки. Весьма занимательная вещь, на самом-то деле, обувь Витасика, как теперича твердит молодёжьдемисезонная, летом они дышат полной грудью, а с приходом зимы мехом порастают.