Да послушайте, вы! Чем я вас-то обидел?
Агриппина Ивановна вперяется в потолок и барабанит заученно:
Машина была номер 013 АР, цвет такой рыжий оранжевый. С самой Италии называется «фиат», еще прямо как новенький. Колесики как галошки такие, черненькие. Скрипит как седло новое. Все окошки от солнца темные, а на красном фонарике на заду трещинка. А сколько ему цена будет в валюте, не знаю. Ты сколько платила, Лизавета?
Агриппина Ивановна, ну хоть ты не лезь.
Я заберу это
Пожалуйста.
Касаткин аккуратно и неспешно складывает вещи в сумку. И эта аккуратность и заботливая неспешность заставляют меня внимательнее присмотреться к этому типу. Тут влезает явно из кухни жующий Серега:
Есть проблемы, Басаргина?
А тебе что тут надо, Лыков?
Что ж ты, Лизавета, со мной летом в молчанку играла? Я ж даже не знал, что у тебя тачка пропала И квартирантки эти
А кто я тебе была летом, Лыков? Тебе ведь тогда все, что со мной случалось, было до лампочки. Ты на щеколдинскую свору пахал.
Что значит «пахал»? Было прямое указание от Захара Ильича содействовать. Ну и много я насодействовал?
Не очень.
Ну и не возникай. Я провожу, служба? берет в руки кое-что из вещей Лыков. До вокзала.
Еще чего? Гостиница у вас есть?
Даже так?
Даже так.
Касаткин уходит от нас угрюмо и молча. Лыков тоже только кивает.
Вскоре мы ужинаем в кухне. Гришки дома нет. Кыська увезла его к Артуру Адамычу в школу. Наш Бетховен занимается с ним вокалом. По крайней мере, ноты учит. Между прочим, я уже успела забросить в школу новый рояль.
Лизуха вздыхает Гаша.
Аюшки.
Может, этого мужика флотского всерьез покормить надо было? Пришел человек. В бабскую обитель. А мы его фактическив три шеи. Ладно, ладно, не буду. Только мне вот что не очень понятно. Насчет его и его Людмилы
Я его жены не видела, замечает Карловна.
Да там смотреть, если честно, не на что.
Ну зачем же ты так? Гаш? Очень милая женщина.
Таких милых на дюжину двенадцать. Ничего особенного. Незаметная, в общем. Вот я и думаю: и как это именно у такихсамые стоящие мужики! Настоящие И чем они их только цепляют?
А вы полагаете, этотнастоящий?
Ничего ты еще в мужиках не разбираешься, Карловна, хоть и со своим Кузьмой якшалась. Вот он только вошел, а даже у меня чего-то екнуло. Сразу понимаешь: с таким просто так не забалуешь, хвостом перед ним повертеть. С таким или всеили ничего Может, даже просто помолчать, плечиком притулиться как к стеночке несокрушимойи уже радость Одно словозащитник!
Как интересно. А вот на меня этот господин не произвел никакого впечатления. По крайней мере, его внешность меня отнюдь не поразила.
Да разве в этом главный смысл в мужчине, Карловна? Вот у меня в Плетенихе петух былсмотреть не на что: гребень драный, хвост в сражениях щипанный, а как кукарекнетот одного голоса на десять километров вокруг во всех курятниках все куры с насестов валятся В обморок А ты что молчишь, Лизавета?..
А мне в обморок падать не с чего, я свое отпадала.
Это тебе кажется, мэрша. Ты уж не фырчи, но знаешь, что я тебе скажу. Ну что у тебя было-то с Алексеем? С Палычем нашим Ничего у тебя почти что и не было, одно мечтание. Ты же его ни разу даже Алешенькой не назвала Не успела. Это как ангел пролетел. Просиял, пролетел ивсе Больше не будет А жизнь ведь одна. Все одно ведь жить приходится! Да и что вы поняли друг про дружку? Ты ж его больше напридумывала. Да небось и он тебя тоже А живое о живом должно помнить. Вспоминать хотя бы.
Карловна зажала рот, в ужасе глядя на журчащую Агриппину Ивановну. Я вскакиваю, шарахаю тарелку об пол и ору в ярости:
Ах ты дура старая! Да как ты смеешь?!
Это ктодура? Сама ты мочалка драная! Не думаешь про себя, так дай другим подумать!
Леди! Дамы! Идиотки!
Это уже орет Элга.
Ну вот он и пришел
Нормальный долгожданный женский скандал. Нам давно пора сцепиться. Три хозяйки под одной крышей. Куда денешься?
А Лыков, заведя морячка в вестибюль нашей «Большой Волги», куда-то сваливает.
Местные девы отлипают от стойки бара и рассматривают Касаткина оценивающе. Когда понимают, что он снимает дорогой и единственный суперлюкс, где бытовали пиарщики, оживляются.
Касаткин, войдя в номер с вещами, аккуратно вешает свой черный плащ на плечики в шкафу, сбрасывает шнурованные ботинки, вынимает пистолет, который держит за поясом сзади, проверяет обойму и прячет оружие под подушкой, ложится прямо на покрывало, тупо смотрит в потолок.
Слышен осторожный стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в номер входит «бригадирша» Алевтина Мухортова, принаряженная по-вечернему, с ведерком, щетками и протирками.
Я очень извиняюсь. Прибраться тут не успела Мне бы хоть зеркальце протереть
Закройте дверь.
Да так же не положено. Раз люкс, он и должен быть люкс По высшему сервису. А что это вы один? Такой интересный мужчинаи один
Закройте дверь.
Да закрыть недолго. Только кто ж к вам придет тогда? Чтобы не скучали. У нас девочки не то что там шкидлы столичные. Кровь с молоком Молоденькие слишком Деревенские почти Еще стесняются Но когда разойдутся, Париж может отдыхать
Закройте дверь.
И спиртное прямо в номер, и девочки прямо в номер. Цена, конечно, разная. Можно до утра, но можно и сокращенный курс. Так я позову?
Касаткин вздымается на кровати и шепчет:
Закрой двери, сучка!
Ты чего? Чего? Ну, глаз выкатил Криминальная морда! А еще мужик! Это ж гостиница! Сервис. Что ж ты ночью один сам с собою тут делать будешь? Ну ладно, ладно, закрываю.
Она, все еще пятясь от него, выходит за дверь. Касаткин закрывает ее на ключ. Садится к столу и, обхватив голову руками, покачиваясь как китайский болванчик, глухо стонет. В дверь стучат.
Ну я вам!
Рванувшись к двери, широко распахивает ее. За дверью стоит благожелательный Лыков. Вынимает из кармана бутылку.
Прописаться вроде положено, а?
Не пью.
Совсем?
Совсем.
И даже пиво? Да ты что? Больной? Или спортсмен?
Немножко то, немножко другое.
Ну а я приму. Профилактически. Стакан дашь?
Бери сам.
Касаткин снова укладывается поверх постеленного. Косясь, наблюдает, как Лыков выпивает и крякает.
Что надо, майор?
А вот понять мне надо, капитан-лейтенант, что ты за фигура такая. Вроде как и я, при погонах И мундирчик на тебе классный, только слишком новенький, как с ателье только что. И похоже, что ты его отвык носить, каплей. Как бы жмет тебе все время. В шагу и под мышками.
Ты что тут у них? Шерлок Холмсом работаешь? Да нет. Все правильно. Не положено мне даже дома, на территории России, в мундире светиться. Только в штатском. Мне за него еще вломят будь здоров.
Зачем же напялил?
Для жены Для Люды Чтобы сразу увидела, кто я и что. Я ведь вру ей Про командировки эти Коммерцию на бананах
И она ни гугу?
Знал бы ты степень секретности нашей фирмочки
Так ты кто? Десантура? Беретик этот с якорьком, то-се
Я пловец.
И только?
Боевой. Штучная работа. Американцы на каждую штуку до пяти миллионов тратят. В баксах. Называются «морские котики». Есть еще «тюлени». Ничего, делали мы и «котиков», и «тюленей», пока наше спецподразделение не разогнали
Как эторазогнали?
А в три шеи. В девяносто третьем, когда с Украиной флот делили За ненадобностью В обстановке любви и дружбы с потенциальным противником
Значит, кому-то это сильно было нужно?
Похоже, что так. Ну, я в Москву мотнулся. Тренером при бассейне. Людку встретил Нет, я ей кое-что рассказывал, конечно. Как с боевыми дельфинами работал. У меня их две было, дельфинихи. С улыбочкой на сто зубов. Пиратка и Бандитка. А тут года два назад пришли ко мне Оказывается, дошло где-то По новой нас собирают. Втихую, конечно. Работы слишком много.
Работы?
Да не в наших акваторияхна подходах к России. Прут на этих корытах черт-те что, особенно на кавказские порты В целях профилактики Как ты водочку пьешь. Бывает, от нашей профилактики и дыму не остается. Все бывает
И много платят?
Платят? усмехается Касаткин. Тут меня послали как-то кореша уговорить, когда нас по человечку отыскивать стали. Я его аж в Абу-Даби нашел. На какого-то шейха пашет или на эмира. Охраняет на стоянках его роскошную яхтуиз акваланга не вылезает. Там не посудинадворец плавучий. А у хозяина проблемы: боится, что подорвут. Так он меня так послал! От обиды! «Вспомнили, говорит, вашу мать Такую команду разогнали в девяносто третьем! Кому это надо было?» Уговаривал меня, чтобы там остался. Жили бы мы теперь с Людкой в каких-нибудь Абу-Дабях. Машка бы на верблюдах ездила
Чего ж не остался?
Не знаю. Кому-то ж надо. Салаг наберут А что они могут?
Лыков смотрит на часы и поднимается:
Пошли-ка, пловец. Пошли, пошли
У входа в гостиницу стоят четыре мотоцикла отморозков из Чунькиной пятерки. Они сидят в кружок, прихлебывая пивко и передавая косячок. Увидев Лыкова, поднимаются.
Чего зазывал, начальник? спрашивает щербатый недомерок.
Из любви и дружбы. Это, каплей, такие вот юноши. Они двадцать четыре часа в сутки, особенно летом, носятся тут по своим делишкам, по своим дорожкам. Все видят, все знают. Мне-то они ничего не скажут. Пробовал уж А ты поговори. Может, и поймут.
Лыков возвращается в гостиницу. Щербатый настороженно разглядывает Касаткина.
Чего понимать-то, дядя?
Жена у меня пропала и дочка. Отдыхали здесь. Девятого июля в первом часу ночи якобы срочно выехали в Москву на машине, принадлежащей вашей Басаргиной. Из ее дома. Машину своей градоначальницы вы, надеюсь, знаете?
Ну, тут все лето мотаются туда-сюда. Разве всех упомнишь?
Касаткин хрустит новеньким стодолларовиком.
Это для освежения памяти.
Здоровенный как столб парень, по бедности не в косухе, а брезентовкебоевке пожарника и кирзачах вместо крутых мотосапог в металле, тянется к купюре:
Круто. Ну что ж, будем вспоминать.
Отдай.
Щербатый, вырвав у него деньги, возвращает их Касаткину.
Проезжай мимо, дядя. Нечего нам вспоминать.
Они седлают мотоциклы.
Чего ж вы так боитесь? Или кого?
Нам тут бояться некого. Это нас тут боятся. Уважают нас тут. Разбегаемся? Или на дискотеку? В Дураскино?
Они газуют и, завопив дурашливо, уносятся прочь. Касаткин долго смотрит им вслед. Старушка, торгующая семечками чуть поодаль от парадного входа, окликает его:
Милок, помоги бизнесу. Грызовой подсолнухвот он, а это тыквенные семечки. Сильно помогает в семейной жизни Укрепляет
А где они свои мотоциклы держат, мать? подставляя карман, спрашивает Касаткин. Ну есть же у них стойбище. Место, где тусуются
А вон там вот, под мостом, гаражи ихние. Только туда никто из приличных людей и не сунется: не ограбют, так обсмеют.
Уже далеко за полночь в проезд между стандартными гаражами с включенной фарой въезжает на своем мотоцикле парень в боевке пожарника и кирзачах. Останавливает мотоцикл, слезает с него и, насвистывая, отпирает замок на воротах, затем распахивает ворота в гараж и тут же мычит и дергается, перехваченный сзади мощным захватом за горло.
Некоторое время пытается умело вывернуться, демонстрируя некое подобие карате, и даже сует руку за пазуху брезентухи, но, брошенный подсечкой сзади, летит через голову и падает на землю. Его тотчас же седлает Касаткин и, заломив руки за спину, выдергивает пояс из его брюк и, двинув по затылку, умело спутывает ему руки. Он, извиваясь, пытается выбраться из-под него и готов заорать. Касаткин поддает его ногой в бок.
Сука! Больно же.
Тихо Ты! Устроишь мне тут оперудобавлю.
Тот умолкает, Касаткин подтягивает его к стенке гаража и усаживает так, что свет фары светит ему в глаза. Герой свободных трасс измочален, из носа течет кровь, которую он постоянно слизывает языком, всхлипывая.
Касаткин обыскивает парня и вынимает у него из-за пазухи паспорт и пистолет. Осматривает пистолет.
Из газового переделал? Под девятый калибр. Народный умелец? Да, тут все гораздо серьезнее, чем мне казалось.
Да иди ты!
Так что же такого ты мне хотел сказать, да твои коллеги тебе не дали?
Кто?
Дружки твои. Смотрит в паспорт при свете фары. Бурлаков Иван Михайлыч. А кликуха какая у тебя, Бурлаков?
Бурлак. Какая еще?
До двадцати почти годков дожил, Бурлак. Что ж не в армии? По судимости?
Не-а. Я чистый.
Ага, значит, отмазали. Ну давай выкладывай Что хотел мне сказать?
Да показалось тебе, мужик. Показалось. Ничего я не знаю.
Не серди. У меня по спецкурсу «допросы» меньше пятерки не было. Гляди, как это делается.
Касаткин, ухватив его палец, заламывает его на секунду
Дикий вопль долетает до Лыкова, который перекуривает, сидя на корточках за гаражами.
А Бурлак уже плывет:
не знаю я ничего больше. Не знаю! Правда! Дед сказал: «Не ехай за нею!» Дед сказал: «Не твое дело» Я машину с Лизкой только до нашего моста проводил. Дед по мобиле сказал: «Нечего тебе за Басаргиной таскаться. Ехай спать!» Я поехал. Я спал! Ей-богу! Слушай, брат, развяжи руки: у меня же с носа каплет
Касаткин одним движением снимает удавку с его рук и протягивает платок:
Утрись.
Но тот, оттолкнув его руку, всакивает и, одним движением подтянув себя на крышу гаража, убегает по плоским крышам. Только грохот стоит. А Касаткин и не собирается его преследовать.
Из темноты выходит Лыков, щелчком отправляет окурок в темень:
Поговорили?
А ты не мог, майор?
Так, как ты? Не мог, скорбно вздыхает Сергей. Конечно, не парень, а так. Собачий сувенир на палочке. А для папы с мамой и он сын. Мы ж тут все друг дружку как облупленные знаем. Я с его отцом, железнодорожным кладовщиком Бурлаковым Мишей, каждое утро здороваюсь «Здравствуй, Серега»«Здорово, Михей»
Родные, значит?
Почти. Он на свою работу идет, яна свою. А сколько раз жена Михеева, Сонька, меня просила, чтобы я этого пацана в школу завез? Да и с остальными прочими так же Я этого подонка и пальцем тронуть, вот как ты, не смогу. Мне не простят. А главное, я сам себе не прощу.
Да ты гуманист.
Мент я. Обыкновенный периферийный мент.
Кто такой «дед»?
Щеколдин Фрол Максимыч. Хозяин. В общем, город держал. Пацаны его больше смерти боялись. Вот его нету, а они до сих пор боятся.
А где же он?
Скрылся. Тут, понимаешь, непонятное что-то. Крыша у него поехала, что ли? Он сам никогда ни на кого руку не поднимал. Все за него другие делали. Осторожничал. Не придерешься. И все расчеты у него случались не у нас, а только на стороне. А тут получается, что именно он пришил одного парнишку Чугунова такого Чуню Прямо в городе! Сам! И умотал. Озверел, что ли? За что?
А что у него с этой Басаргиной?
Это не только у него. Это у них всех. Щеколдинских. Лет семь, нет, шесть они уже с нею разбираются, да все никак не разберутся.
А Людмила моя при чем?
Ну ты сам посуди. Только не обижайся, а? Это я так В порядке мысли. Все знаютЛизавета свою тачку никому не доверяет. Помолчав:Куда погнала? На Москву пошла. А на трассе такое творится. Так что готовься, пловец, ко всему готовься.
Ты там глотал что-то. Не осталось?
Лыков вынимает из плаща початую поллитровку.
Касаткин пьет из горлышка, сплевывает.
Нет, я по новой попробую с чего начинал С Москвы опять пойдукак от печки. А если они добрались все-таки? И что-то там с ними стряслось? В столице? Еще разок пройдусь: морги, больницы. И потихонечку по трассе. Оттуда к вам. Нет Нет Пока сам не найду Не верю
Ну, Бог тебе в помощь.
Глава ВосьмаяЯ ВСЯ ГОРЮ, НЕ ПОЙМУ ОТ ЧЕГО
Я уже точно знаюстоит мне оставить вверенный мне город Сомово хотя бы на день, и начинается полный бардак.
В этот раз меня вызывают в область на совещание всех градоначальников и прочих ответственных за население лиц, которое собирает МЧС на случай производственных катастроф и стихийных бедствий.
Сначала я радуюсьесть шанс пробиться к странно примолкшему Захару Кочету.
Но их превосходительство отказываются меня принять.
Не до меня им.
Так что я сижу в лекционном зале и тупо пялюсь на какого-то чрезвычайного чина, который толкует об угрозе бактериологической диверсии на Волге. Или грядущем бедствииесли размоет могильники скота, зараженного сибирской язвой.