«Ты ведь хочешь, чтобы она вышла. Точнее, нет: ты хочешь, что другая узнала о сегодняшнем дне. Хочешь как-то выделиться перед ней. Ты ведь хочешь ей рассказатьтак расскажи. В чём проблема?»
Сам понимал, что, по сути, проблемы ни в чём не было.
«Да, мне хотелось рассказать о сегодняшнем Кэт. Хотелось увидеть блеск уважения в её глазах, но как это сделать? Да и нужен ли ей такой, как я? Вряд ли. Кому вообще нужен такой отброс?.. Только проблемы.»
На секунду задержался напротив её двери, а затем прошёл дальше, в свою комнату. И, не включая свет, упал на кровать.
Разум сразу же приятно унесло в пучины образов и звуковтаких непонятных и манящих, что не хотелось сопротивляться.
* * *
Разум, словно лампочка, резко включился, отрывая меня от липкого, тягучего сна. Кровать была вся влажная. Майка насквозь промокла. Сел, свешивая ноги вниз, закрыл лицо ладоняминужно было собраться с мыслями. Нужно было узнать время.
Опустил руку и посмотрел на светящиеся стрелки: «17:06». До ужина оставалось около часа, а обед уже пропустил. Впрочем, сейчас на это было всё равнотолько одна мысль колола маленькой иголочкой разум: «заражён или нет?».
Прислушался к своим ощущениямничего. Хотя, симптомы и не проявляются так быстро, всё же это успокаивало. Попытался вспомнить, но внутри остались лишь смутные воспоминания о том, как было с Павловым: вроде бы, всё начало проявляться в течение нескольких дней.
«Какая разница от мыслей? Ты можешь придумать, что угодно, а затем поверить в эторазве это будет умно? Сомневаюсь.»
Согласился с Голосомнужно было узнать наверняка. Поэтому встал и, ощущая слабость и ломоту в теле, вышел в коридор. Меня пошатывало, но решил не обращать внимания на эти мелочи. Должен был быть выше этого. Это всего лишь тело.
По коридору проносился смехиз комнаты Жени и Паши. Снова остановился напротив двери Катрин, борясь с желанием войти, но решил, что сейчас хотел другого, а затем вышел из блока.
Люди озабоченно перешёптывались о том, как видели Игоря. Со страхом, который вошёл в привычку, они говорили о безруком восставшем, о неизвестных, что стреляли в нас, о том, что вакцина почти готова и что вскоре мы все будем жить, как прежде, а заражённых людей можно будет вылечить.
Не понимал, откуда идут их мысли: из страха перед неизвестностью или из слепой отчаянной верыпотому что оснований для подобных мыслей было мало. Впрочем, это тоже не имело значение. Мы все где-то глубоко внутри знали, что ничего уже не вернётся, и что сейчас мы просто доживаем последние дни на этой планете. Наверное, просто всем хотелось какого-то успокоения, ведь невозможно жить в постоянном страхе и отчаянии.
Привычным спокойным жестом открыл дверь кабинета дяди Славы (мне так было проще его называть, хоть Паша и обращался к нему просто по имени), как будто это был мой собственный. Он сидел за столом, пристально, даже напряжённо, смотря на стол, где лежали десятки листов с отчётами, графиками и другими данными. Он даже не перевёл глаза, когда я вошёл.
А, Костя, будто опомнившись, сказал дядя Слава, когда встал напротив него. Привет.
Здравствуйте, ответил я. Он много раз предлагал перейти на «ты», но мне всегда было неудобновсё-таки это друг моего отца.
Его усталое лицо было усыпано короткой тёмной щетиной, с кружками седых волосиков.
Ты что-то хотел? спросил он.
Да-а, протянул я, присаживаясь в мягкий стул напротив. Мне нравится здесь сидеть и вытягивать руки вдоль подлокотников. Насчёт моего анализавы смотрели?
Дядя Слава отвернулся от листов и с улыбкой посмотрел на меня.
Меня, конечно, радует твоё отношение, но все здесьдовольно компетентные и самодостаточные учёные. Мне необязательно смотреть каждый отчёт, даже если и нахожусь на руководящем посту.
Но вы ведь смотрели?
Да, с ноткой наслаждения в голосе, ответил дядя Слава. Он всегда так делал, как будто любил, когда я разгадываю его попытки меня запутать.
И? Не томите!
Что «и»?
Что там? не выдержал я и вцепился руками в подлокотники. Яголос дрогнул, надломился, здоров?
А что? Не должен?
Не знаю. Поэтому и спрашиваю.
Послушай, дядя Слава открыл ящик стола, достал оттуда сигарету и закурил. С чего ты вообще взял, что можешь быть заражён?
Ямне не очень хотелось рассказывать. Мне даже до сих пор не хотелось самому себе признаваться, но я решился: В меня попала кровь восставшего.
Как я уже сказал: всё нормально. Так что уже не важно. Ты лучше расскажи, что произошло там, наверху? Резко подняли такую панику
Вам, наверное, Паша уже рассказал.
Да, что знал, кивнул дядя Слава. Но я хочу услышать и твою версию событий. Он сказал, что всё не знает, а что тызнаешь.
Ладносказал я, опуская руки на колени, а затем рассказал ему всё.
Дядя Слава некоторое время молчал, докуривая сигарету, а затем потушил её в пепельницу, которую прятал в ящике, и сказал:
Теперь понятно почему тебя так интересовал вопрос заражения. Да, конечно, есть вероятность заражения таким образом, когда кровь или слюна попадает в организм не через кровь. Но вероятность этого крайне мала. Обычно, желудочный сок спокойно растворяет этот вирус.
Я точно здоров? Не может быть такого, что этого сейчас просто не видно?
Я бы не сказал, что полностью здоров, конечно. Как тут быть здоровым, он усмехнулся. Но, если ты спрашиваешь, заражён ли активным альфа-вирусомнет.
С тяжестью выдохнул. Странный, маячащий где-то на рубеже сознания, страх, наконец-то, отпустил моё горло, дав спокойно вздохнуть.
Отец гордился бы тобой, неожиданно произнёс дядя Слава. С того дня, как мы все здесь оказались, он ни разу не сказал ничего о моём отце. Если бы ты не заметил Игоря, вряд ли он остался бы жив.
Спасибо. Я просто не хочу видеть смерть.
Вот за это и гордился бы, тихо сказал он, а затем добавил: Но Смерть нас уже не оставит. Она будет терпеливо ждать час каждого из нас.
Его слова не прозвучали грубо или колкопросто это была истина. Возможно, единственная истина этого мира. Я мысленно повторил: «Спас?..».
Это всё, что ты хотел узнать? спросил он, спустя несколько минут молчания.
А, да, я не мог сдержать облегчённой улыбки. Спасибо вам большое. А вы не будете ничего спрашивать?
Нет. Мне хватило твоего рассказа. Удачного вечера, сказал он, погружаясь снова в бумаги.
И вам, ответил я, закрывая за собой светлую пластиковую дверь, оббитую металлом.
Посмотрел на часы: «17:45». Можно было идти к столовой.
Шёл медленно, мысленно прокручивая события сегодняшнего дня.
«Это было всё сегодня, совсем недавно, а, кажется, что давно» после сна всегда кажется, что наступил новый день. Особенно под землёй.
Всю дорогу меня занимался другие вопросы:
«Кто это был? И почему они стреляли? Они ничего не требоваликак будто хотели просто убить, но за что? К тому же, не особо экономили патроны. Значит, либо оружие им не нужно (что равносильно самоубийству), либо у них предостаточно патронов (что вселяет больший страх). Но кто сейчас может так запросто разбрасываться такими важными вещами? Даже найди они целый склад, неужели они не будут стараться экономить? Загадка.»
«Они вас так просто не отпустят Ты готов?»
К чему?
«К тому, что твой мир умрёт. Снова.»
Сейчас я готов за него бороться. Если кто и умрётэто буду я.
«Дурак. Никому не принесёт пользы твоё стремление умереть. Лучше бы подумал о той девчонке или своём брате.»
Я остановился. Голос был прав: я просто не хотел видеть, как снова умирают мои близкие.
«Я больше не хочу их видеть мёртвыми. Умереть самому было бы проще Но какой смысл в этом? Это простое эгоистичное освобождение, которое никому не поможет Мне надо быть сильнее. Надо пересилить себя.»
Возле столовой уже собралась небольшая очередьнесколько людей стояли в светлых (когда-то белых) халатах. Основная часть была в серых спортивных штанах и майке, иногда в толстовкеобычная одежда здесь.
Через десять минут нас всех пустили внутрь. Никто никуда не спешилмест хватало всем, даже ещё и оставалось. Внутрь все заходили по одному.
Давали консервированные овощи и гречкувполне неплохой ужин. А мне, как «герою», дали двойную порцию.
Улыбнулся с натяжкой в ответ.
Есть не очень хотелось. Мысли о смерти не покидали голову. Внутри жгло неприятное ощущение паники: как будто скоро должно что-то случитьсячто-то плохое.
«Ешь, не думай о ерундеуспеешь», советовал Голос, но я лишь медленно ковырялся в каше, иногда закидывая полупустую ложку в рот.
Когда закончил, еда давно остыла. Почти все люди уже ушли.
В голове вертелся весь сегодняшний день:
«Кто это был? Что с Игорем, как он?»
Вышел из столовой и пошёл в блок. Паша должен был уже прийти. Видел, как он ужинал с остальными, но не хотел им мешать, и поэтому остался сидеть в самом дальнем углутам, где меня было почти не видно, так как лампа была сломана уже несколько недель и было темно.
Я нарушил тишину нашего блока небольшим стуком в дверь в комнату Паши и Жени, а затем вошёл в освещённую комнату.
Можно? спросил я в дверях.
Конечно, ответил Паша. Он сидел за столом один в комнате.
Кровать была аккуратно застелена, а на стенах висели большие листы с нарисованными улыбающимися лицами. Их нарисовала Женяона проводила за этим по многу часов.
А где Женя? я прикрыл дверь, и сел на стул, что стоял у стены. Не хотелось нарушать покой кровати.
Она пошла на лекцию по биологии.
Здесь проводят лекции? удивился я. Зачем?
Ну, повернулся Паша с улыбкой. Для образования. Быть полезным для другиходно из желаний человека. Особенно если другие не против узнать что-то новое. Я тоже, между прочим, ходил, и рассказывал об этом.
Я отвёл взгляд.
Не помню.
Ничего страшного, улыбнулся Паша. Так, чего пришёл? Просто пообщаться с братом или спросить что-то хотел?
Как там Игорь?
Не волнуйся. Всё в порядке. Даже ногу не ампутировали. Зашили. Пока ещё под капельницей без сознания. Ничего, скоро будет как новенький. Конечно, не сразу будет бегать, но со временем поправится. Это ему очень повезло: приди мы чуть позже, было бы намного хуже.
Это хорошо, я на несколько секунд замолчал, а затем добавил: Жаль только, это ненадолго.
Ты о чём?
О том, что нас всех ждёт. Смерть
Лицо Паши сменилось. Несмотря на то, что улыбка осталасьоно теперь было каким-то грустным.
Костя, лучше не думай об этом, он даже спорить не стал.
Наверное, это действительно всем было понятно: спасения нет. Единственное, что нам оставалосьэто бесполезные попытки зацепиться зубами за жизнь, пока, в один день, очередной восставший не запустит часы обратного отсчёта, сократив её до десятка мучительных дней
Встал и пошёл к двери.
Уже уходишь? Заходи к нам через полчаса, когда Женя придёт. Будет весело. А то ты постоянно в своей комнате, один. Мы почти не говорим уже. Мы за тебя волнуемся. Катрин вон тоже почти не выходиттолько если с военными, как мы.
Ответил не сразу. Часть во мне хотела прийти, но ответил другое:
Нет. Извини, устал сегодня. Давай потом, хорошо?
Костя, не закрывайся, снова. Пожалуйста, я обернулся. У Паши на лице был отпечаток волнения.
Паш, не переживай. Я в порядке, я попытался улыбнуться, но не думаю, что мне это удалось. Просто очень устал. Да и ты, думаю, тоже. Всем нам надо отдохнуть
Вышел, прикрывая за собой дверь и не давая Паше задержать меня, хоть и очень хотелось. В коридоре стояла Катринона молча смотрела на меня, держась за ручку своей двери.
Привет, решил прервать тишину я, не зная, что лучше сказать.
Приветотозвалась она. Ты сегодня человека спас, да? Все говорят
Это Паша спас Я просто помог.
Но всё же, ответила Катрин, а послеповисло молчание.
Мне казалось, в её глазах выражается та же тоска, что и в моих, когда смотрю в зеркало. Она так же, как и я, сидит в комнате большую часть времени. Видел, как она иногда тащит книги к себе. Как и яэто моё основное развлечение. Видел несколько раз, как она сидела скромно в кабинете в исследовательском отделе. Мы были чем-то похожи и находились так рядом и, одновременно, так далеко.
Всё в порядке? ничего лучше мне не пришло в голову.
Да. Всё в норме. А у тебя?
Хорошо Всё хорошо. Я пойду к себеустал. Извини.
Всё нормально, отдыхай, сказала Катрин на прощание. Мне показалось, что она что-то хотела сказать перед моими словами, но сейчас передумала.
И ты, ответил я, проходя мимо.
«Не так нужно разговаривать с девушками», сказал Голос. Будто он мог знать, как это делать лучше
Зашёл в комнату и, не включая свет, прошёл в кресло, которое стояло в самом дальнем углу от входа: здесь меня даже могут не заметить, когда зайдут в комнату. Пришлось выпить несколько таблеток снотворного, чтобы заснуть, потому что сейчас не смог бы это сделать. На пачке было написано, что срок годности истёк, но какая уже разница? Главное, что от них был эффект.
Снова начал обдумывать то, кто бы это мог быть: «кто стрелял в нас?». Водоворот мыслей завертелся. Снова появился едва уловимый страх. Страх того, что мы своим появлением дали слишком мощное оружие в руки врага:
«Теперь они знают, что мы здесь есть и где мы. Они точно проследили за нами.»
Страх усилился от осознания того, что мы расслабились: «как давно они за нами следят и что они хотят?». Я уже успел забыть, кто же в этом мире на самом деле является чудовищем, кто представляет большую опасность. Человексамый страшный хищник.
* * *
Спокойствие резко испарилось от сирены, которая громом пронеслась по всем этажам. Когда я очнулся ото сна, всё уже началось.
Подскочил и выбежал в коридор. Все двери были открыты. Никого не было видно. Приглушённый холодный дневной свет сменился на аварийный, красный. Вернулся в комнату и захватил катану: на всякий случай.
Не мог понять, что могло произойтипричём так резко и неожиданно.
Подбежал к лифту, кнопка не загораласьне работал. Побежал к лестнице. До лестницы всё так же никого не было видно.
На лестнице оказался ад: мёртвые, разорванные от пуль, тела лежали на залитых кровью ступенях, а на лицах навсегда отпечатался предсмертный ужас.
От непонимания ситуации становилось ещё страшнее. Всё было похоже на мои кошмары. Но я бежал наверх. У самой двери остановился, медленно открывая еёв дереве красовались дыры от пульникого. Никого живого. Зато тела валялись то тут, то там. Абсолютно у всех была прострелена голова. Почти все, кто умеручёные, обычные люди, не военные
Ступал по полу, залитым кровью. Тошнило, но я сдерживал позывы и вообще старался идти, как можно тише. Услышал шорох впереди, и решил затаиться, спрятавшись за стену.
Ну, чо? Все крысы передохли? три фигуры шли по коридору. Я быстро выглянулэто были три человека с бритой головой в тёмных спортивных костюмах. Они шли в мою сторону, и я скрылся.
Да хуй их знает, сказал другой. Я услышал смешок, а потом звук, как будто он что-то пнул. Но, сука, как же они визжали Особенно тот, помнишь, белобрысый? Когда я ему зубы вырывал, а он взял, сука, и вырубился. Не с ними по-хорошему нельзя. Это свиньи ебаные, а не люди
Ну ты жёсткий, конечно, сказал третий.
Затаил дыхание и почти беззвучно достал катану из ножен. Они подходили всё ближе. Нужно было как-то пройти мимо них через них. Мог бы, конечно, попытаться пробежать до другого конца коридора, но это не имело смыслаон никуда не вёл. Иди по лестнице назад тоже не вариант: не работают лифты. Тупик. Выхода не было. Шаги раздавались всё ближе.
А чё мы здесь шароёбимся ваще? Вроде же всё, перерезали этих крыс ебучих.
Клык хочет подорвать тут всё нахуй, чтобы ничего не осталось, после этого ответа все трое весело засмеялись. Не так, как смеются обычные люди, а как гиены.
Прикинь, успех трахнуть пару тёлочек, пока тела остывали. Это был пиздец какой кайф.
Ой, бля, иди нахуй с этой хуйнёй твоей. Вечно ты выкинешь что-то.
Их голоса были всего в нескольких шагах от меня. Мне разозлил их разговор, и я сжал рукоятку сильнее. Руки немного дрожали, было страшно. У них автоматы, а у меня только мечтакая себе защита. Но теперь, даже если бы и мог, не хотел уходить. Надо было что-то сделать. Я хотел их убить.
Прошла секунда, вторая. Они остановились. Совсем рядом.
«Пора», подумал я.
Неожиданно что-то выкатилось из-за углаэто была граната. Через секунду она взорвалась вспышкой. От резкого звукового удара я упал. Ничего не было слышно, кроме бесконечного писка. Ничего не видно.