Нам нужно Вещество.
Внезапно. А как же социальная справедливость и вот это всё? Подлая политика преступной власти Молодых Духом?
Это переговорная позиция. Нам нужна лояльность определённых сил и кланов.
То есть, всё, как я говорил?
Плевать, что ты там говорил. Ты можешь обменять семью на Вещество. Доза за голову. Выбирай, кто тебе нужен, кто нет, но я готова отдать всех, включая девочку.
У меня нет Вещества. И никогда не было. Я понятия не имею, где его берут.
К тебе таскается Коммуна. Твой приятель-оператор тебе подскажет. Других условий для тебя не будет.
Криспи знает об этой замечательной сделке?
Ниэла ничего на это не ответила. Надеюсь, что нет мне трудно думать о Крис настолько плохо. Впрочем, какая теперь разница? Если их переворот удастся, то Дело Молодых прикроют, и Криспи Ниэле будет не нужна. Скорее всего, всё кончится очень быстро и очень плохо, но мне их не жалко. Пропади этот Альтерион пропадом.
Нас с Артёмом и Эли выпихнули из портала чуть ли ни пинком под зад. Попрощаться даже толком не дали, выдали два пустых акка, сказав, что через три дня явятся за полным. Уроды. Но вечером привели через портал жену я купил свидание за один акк из уже заряженных.
Она рассказала, что их поселили в пустынном срезе, в рабочем посёлке какого-то добывающего комбината. Что именно там добывают и каким образом, она разобраться не успела, но элементарные удобства вроде бы предоставили. Людей, насколько она заметила, в посёлке почти нет, а среди тех, кто есть ни одного Юного. Место ссылки мзее. Комбинат грохочет, дымит и пылит вдали, но особо не мешает, комнаты выделили просторные, питание обычное. Эвелина с ними рядом, через коридор. Информационная изоляция полная, но зато и психолог не ходит Машке на мозги капать. Так что, может, всё и к лучшему.
Ты же нас вытащишь? спросила жена, ничуть не сомневаясь в ответе.
Конечно, дорогая. Обязательно. Потерпите немного.
Идей как это провернуть у меня было ноль. В такую дыру меня даже Ингвар со своими контрабандистами не доставит. Нет там кросс-локусов. Но что-нибудь придумаю. Я ещё и не из такой задницы жену спасал.
Мы заперлись наверху в спальне и вспомнили, как мы друг друга любим. Но Эли я, несмотря на бурный протест, выставил. Лишнее это.
Утром жена ушла через портал. Я проводил её и долго тупо смотрел в то место, где он погас. Как попасть в срез, если УАЗика у меня больше нет, а кросс-локусы туда не ведут? Есть ещё реперы. У меня даже оператор в наличии.
Ушла? спросил подошедший Артём.
Да. Там Эвелина с детьми сидит, надо дать ей передохнуть. Теперь через три дня. Как в тюрьме, ей-богу.
Беда.
Слушай, а как узнать, есть ли там репер?
Никак, наверное. Чтобы это выяснить я должен сначала туда попасть. Причём с планшетом.
То есть, снаружи никак?
Я не могу знать, какой из бесчисленных реперов Мультиверсума находится в том срезе. Это если он там вообще есть.
А может не быть?
Я не знаю, признался Артём, меня обучали по сокращённой программе операторов военного времени, теории минимум. Впрочем, у меня и планшета нет.
Тогда действительно беда.
Слушай, Зелёный, а что это у цыган так тихо?
Я посмотрел в сторону табора машины и палатки были на месте, но оттуда не доносилось ни звука. Нехарактерно для этой братии. Где айнэнэ, бубнов звон и цимбал бряцание?
Не нравится мне это, сказал я, подозрительно.
Потянулся к поясу и вспомнил, что пистолеты у меня в хозяйстве кончились. А как-то и неловко уже без него, поди ж ты. Привык. Чёртовы альтери забрали и мой, и Артёмов, и винтовку жены (неизвестной мне марки), и даже пистолет-пулемёт, обнаружившийся в её сумке. Где она их всё это время прятала? А главное зачем? Впрочем, в башне ещё осталась Ольгина винтовка и тёртый старый «макар». Надо как-то ухитриться и их не проебать.
Эли на меня дулась за то, что я вчера не пустил её на семейное ложе. Но я пока не готов. Если начну объяснять жене, какой Эли великолепный эмоциональный медиатор, то сразу возникнет вопрос, как я это узнал. А это вернёт нас к теме Криспи, которую она сама просила не поднимать. Может, потом как-нибудь. Сейчас обида Эли была мне даже на руку она не стала на мне виснуть, и мы с Артёмом ушли вдвоём, закрыв башню и спрятав ключ. Уж больно много желающих вокруг пасётся.
Честно я ждал какого-нибудь говна. Мироздание в последнее время не балует меня приятными сюрпризами. Но это было как-то чересчур. Цыгане, цыганки, цыганские дети, цыганские машины, шатры и имущество всё это было расстреляно вдрызг, в дуршлаг, в дырочку и лоскуты. Пёстрыми битыми птицами лежал народ рома дрома среди дымящихся кое-где ещё очагов. Впитывалась в землю кровь. Смотрел невидящими глазами в небо, оскалив золотые зубы, Марко. Растеклась рядом с ним толстая глойти. И дети. Дети.
Детей-то за что? успел спросить я, прежде чем убежал в кусты освобождаться от завтрака.
Я уже видел такое, сказал бледный, но не последовавший моему примеру Артём.
Но когда? Как?
Под утро костры ещё дымятся, но еду не готовили. С летающей боевой платформы видно, что стреляли сверху. Их скорострелки работают негромко, башня была закрыта, мы ничего не услышали. В шесть скорострелок с воздуха они перепахали лагерь за пару минут и улетели.
Зачем?
Не знаю. Никто не знает, зачем Комспас так делает.
Вернулись буквально в последний момент. Когда подходили к башне, услышали приближающийся шум винтов, но успели. Я закрыл башню, и забывшая от испуга все обиды Эли тут же повисла на моей спине рюкзачком. Пришлось на второй этаж бежать с ней. Через прозрачные стены увидел, как на башню заходит та самая пресловутая боевая платформа квадрокоптер размером с автобус. Открытая, почти квадратная в плане, по углам в коротких поворотных шахтах пропеллеры это называется, если я правильно помню, «импеллер». По каждому борту три стрелковых поста, закрытых гнутыми вверх и вниз щитками, в прорезях торчат горизонтальные пакеты стволов, видны стрелки в глухих шлемах. В центре прыщом прозрачный купол место для упакованного в кирасу пилота.
Империя атакует.
Зависли метрах в ста, потом начали медленный облёт по кругу.
Куда им стрелять принято? кровожадно спросил я.
Цыгане меня бесили, я был им не рад, если бы они убрались ко всем цыганским чертям, я был бы счастлив, но вот эти летающие гондоны у меня сейчас огребут.
Не знаю. Я видел, как такую штуку завалили, но ракетой.
Значит, буду импровизировать.
Рычагом открыл окна крыльев-пристроек, с трудом отцепил от себя Эли, велел Артёму держать её крепко, чтобы за мной не лезла. Взгромоздился с винтовкой в проём окна, выдвинул сошки, прилёг, включил прицел. Открылась заслонка ствола, загорелись цифры в поле зрения. «Н. ск» начальная скорость, то есть, дульная энергия. Выкрутил на максимум, 15 МАХов. Много пострелять мне не дадут, но, сколько успею, врежу от души. Когда летающая платформа, облетая башню, показалась в створе окна, я был готов. Навёл в центр импеллера, придавил триггер баллистический компьютер захватил цель, отозвавшись короткой вибрацией в рукоять. Сдвинул ствол по ходу, и, когда точки совместились, повторная вибрация показала пора.
Хлоп! Быстро перевёл на второй импеллер. Хлоп! Сухие резкие щелчки. Платформа дёрнулась и начала быстро разворачиваться ко мне бортом. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Пора!
Я мешком свалился вниз за долю секунды до того, как на оконный проём обрушился шквал огня трёх скорострелок. Башне-то пофиг, даже пыль из камня не выбило, а меня бы взболтало в кровавый кисель. На четвереньках убежал в центральную башню, поднял рычаг, закрывая створки. Обстреляйтесь теперь. Взволнованная Эли повисла на пояснице, ухватилась за плечи, подтянулась рывком всё, рюкзачок. Ничего, мне полезны физнагрузки. Сквозь стены второго этажа Артём завороженно наблюдал за моей попыткой играть в ПВО.
Ну, что там? выдохнул я, запыхавшись.
Ссадил! Готова!
Я посмотрел, куда он неприлично тычет пальцем летающая штука стояла на земле и никуда уже не летела. Правда, при этом не выглядела сильно повреждённой.
Упала или села?
Села. Но быстро. Что-то ты ей всё-таки зацепил.
Увы, скорострелки одного из бортов теперь смотрели на башню, так что ни выйти, ни в окошко пострелять мне больше не дадут. Стрелки были, вроде бы, живы-здоровы, но я в них и не целился. Не из гуманизма, а не надеялся пробить щиты. Целил по двигателям и, видимо, как минимум один повредил. Теперь они не могут летать, но и мы ничего не можем. Тупик.
А дальше-то что? спросил озадаченно Артём.
А чёрт его знает, признался в слабом планировании я.
Сходил, проверил запасы. Продукты пока есть. Два мужика и одна мелочь могут питаться долго, но однообразно макароны, рис, гречка, консервы. Есть мука и хлебопечка, есть чай, кофе и сахар. Почти нет овощей и совсем нет фруктов. Но осада есть осада потерпим. У этих, внизу, тоже не грузовик с плюшками. Тем более что через два дня припрутся альтери за акком и это уже станет их проблемой. В общем, выкидывать белый флаг и выносить ключи от ворот пока рано.
Зелёный, там тебя вызывают! закричал сверху Артём.
Поднялся, посмотрел двое стрелков сняли кожух и ковырялись в двигателе, а пилот, он же, судя по всему, командир, подошёл к башне и активно жестикулировал, пытаясь привлечь наше внимание. Переговоры?
Починят они, как ты думаешь? спросил Артём.
Понятия не имею, признался я. Если это электромотор, и я пробил обмотку, то хрен там. Его снимать надо и перематывать. Если попал в коллекторный узел то можно попробовать как-то переколхозить, чтобы закрутилось, но летать на таком стрёмно. Если это не электромотор, а какая-нибудь гравицапа с пердячим приводом, то и гадать без толку.
Разговаривать будем?
Ну, времени у нас полно, отчего бы не поболтать? Ты оставайся тут и следи сверху, потому что окна тут открываются только все разом. Как бы не полезли с другой стороны. Если что бегом вниз и дёргаешь рычаг. Нам только штурма не хватало.
Я спустился вниз, открыл окна пристроек, сел под одним из них так, чтобы меня не было видно. А то пальнут ещё.
Эй, в башне! заголосил тот, что снаружи. Давайте поговорим!
Слушаю! крикнул я в ответ.
Вы зачем на нас напали? Мы вас не трогали.
А цыгане?
Что «цыгане»?
Не вы их убили?
Это же цыгане! искренне удивился мужик снаружи.
Фамилия «Гитлер» вам ни о чём не говорит?
Нет, недоумённо ответил он, а должна? Цыгане сторонники культа Искупителя, разносят эту заразу по мирам, как тараканы. Уничтожать их наш долг.
Ну, отлично. Ещё и фанатики.
Для простоты будем считать, что мне не нравятся люди, наваливающие гору трупов у моего порога. Это, как минимум, негигиенично.
Справедливо, ответил мой собеседник после паузы, Комспас приносит извинения за непреднамеренное загрязнение окружающей среды. Однако это не оправдывает агрессию против боевой группы. Вы должны выйти из помещения и принять наказание.
И каково же оно?
Расстрел, разумеется. С воинскими почестями для военнослужащих, со стандартным захоронением для гражданских. Вы военнослужащий?
Нет, сказал я честно.
Или у них очень странное чувство юмора, или постоянно ходить в каске вредно для мозга.
Тогда без почестей. Увы.
Нет, без почестей не хочу.
Ничем не могу помочь, почести только для военных. Вам следует принять своё наказание с достоинством.
Воздержусь, пожалуй.
То есть, вы не выйдете? уточнили за окном.
Нет, не выйду.
В таком случае, мы будем вынуждены применить насилие.
Вы, вроде, уже пробовали?
Комспас не отступает и не меняет решений.
Сочувствую. Хорошо, что я не ваш психиатр. Это всё, что вы хотели мне сказать?
Комспас конфискует этот маяк. Мы прибыли специально для этого служба наблюдения зафиксировала на днях его излучение.
Ну, молодец цыганская глойти Любишка, отлично ты подала сигнал.
На каком основании? спросил я, поражаясь абсурду этой жуткой, в общем, ситуации.
В смысле? удивился собеседник. Он нужен Комспасу. Какие ещё нужны основания?
Красава. Ну, что-то в этом роде я и предполагал.
Ах да добавил он, ещё нам нужен Как это называется?
Ему ответили неразборчиво.
Магнитный подшипник приводного вала пропеллера. Если он у вас есть, мы готовы пересмотреть вопрос о почестях. В порядке исключения.
К сожалению, не завезли. Снабжение хромает, знаете ли.
Понимаю. Война разбаловала интендантов. Вы готовы предоставить нам доступ к маяку?
Нет.
По какой причине?
Не хочу.
Собеседник озадаченно замолчал, пытаясь осознать новую для него концепцию, а я ушёл и закрыл окна. Не о чем с ним больше разговаривать.
Ну что? спросил Артём.
Ах, да, ему сверху не слышно.
Недоговороспособны. Им нужен маяк и расстрелять нас. Ну, или только меня, я не уточнял. Причём без воинских почестей.
Почему без почестей?
Не положено.
Обидно.
И не говори. В общем, я отклонил это щедрое предложение. Сидим дальше.
До вчера успели пообедать, поспать, я поработал с данными, пытаясь свести концы пока не преуспел. Слишком фрагментарно всё, нет общей картины. Порасспрашивал Артёма, но ничего принципиально нового не узнал он на удивление не наблюдателен, а волшебных альтерионских таблеток для памяти у меня больше нет. Выяснилось, что с Веществом он тоже ничем не поможет за всё время жизни в Коммуне так и не выяснил, где и как его производят. «Как-то связано с мантисами и Установкой». Это я и сам уже догадался, а толку?
Гости снаружи бросили возиться с мотором. Побродили вокруг башни, убедились, что она неприступна, вернулись к своему аппарату и развели рядом костерок. Один из них сбегал к месту гибели табора, вернулся с мешком видимо, продуктов намародёрил. Не побрезговали, однако, цыганской едой сидят, варят что-то в цыганском же котелке. Об этом я не подумал пожалуй, ждать, пока они оголодают, придётся долго. А я сварил на ужин макароны с тушнячком, мы попили чаю с последним печеньем и разошлись спать. Я в обнимку с Эли, Артём просто так. Эли окончательно выбрала меня и не отлипает ни на минуту. В туалет сходить и то проблема.
Но зато спится с ней замечательно. Я бы, наверное, весь изворочался от дурных мыслей, но она прижмётся, замурлычет этак по-своему беззвучно и засыпаю во благости. Снится всякое хорошее, жена, дети. Как будто мы снова вместе и гуляем по пляжу, и нет никаких кретинов на летающей тачанке, горы трупов у реки и долбанных альтери с их переворотом.
Просыпаться не хочется.
С утра обстановка не изменилась унылые комспасовцы бродили вокруг своего ПЛО (пизданувшийся летающий объект), варили завтрак на костре. Мы сидели внутри и пили кофе, глядя на них сверху. Позиционный тупик. Такое не может продолжаться долго и не продолжалось. К сожалению, изменения произошли не в нашу пользу.
Ближе к обеду со стороны реки припылило два колёсных броневика или, если угодно, лёгких танка. Какие-то оригинальные восьмиколёсные MRAP-ы. Думаю, современные противотанковые средства поражения разберут эту причудливую херню на запчасти одним выстрелом, но у меня их, разумеется, нет. Можно было бы прострелить ей что-нибудь из винтовки, но окна и дверь под прицелом, не успею.
Так что пришлось наблюдать, как из машин высыпали деловитые солдаты. Некоторые побежали чинить двигатель леталки, таща с собой какие-то запчасти, некоторые забегали вокруг башни, явно прикидывая возможности штурма. Среди пехоты в полной броне были только офицеры, у рядовых обычное хэбэ с кирзачами и короткая кираса со шлемом, оружие калаши с деревянным прикладом. Второй сорт ко мне выслали, не элитный спецназ. Недостоин.
Со штурмом они предсказуемо обломались в закрытом состоянии башня неприступна. Но попытку сделали сломали деревянные ворота, уперлись в каменную стену, почесали каски, отошли. Сволочи. Чини теперь. Ситуация нравилась мне всё меньше и меньше не похоже, что они вот так запросто уйдут.