Того придурка, с которым я беседовал вчера, от переговоров отстранили. Теперь перед окнами махал руками какой-то другой. Не то чтобы я надеялся на приятную беседу, но просто так сидеть тоже скучно.
Вы с Эли смотрите внимательно. Если что бегом вниз и закрываете окна, мне орать бессмысленно, не услышу. Не верю я этим альтернативно одарённым военным.
Эли скуксилась и надула губки.
Сиди, строго сказал я, внизу опасно. Начнут пулять сдуру, пойдут рикошеты
Спустился, открыл окна. Неудобно, что только все разом и только на полную. Приоткрыть бы щёлочку и перестрелять их бениной маме. Экий я кровожадный стал сам себя боюсь. Но люди, способные вот так уничтожить с воздуха табор с детьми, не вызывают во мне никакого сочувствия.
Эй, там внутри!
Внимательно слушаю.
Открывайте двери и выходите.
С хуя ли?
Уйдёте живыми.
А как же расстрел без почестей?
Не слушайте этого придурка. Я гарантирую вам свободный проход, вы мне не нужны.
Цыгане вам тоже были не нужны.
Цыгане отдельный разговор. Исполнитель перестарался, достаточно было их прогнать.
Перестарался? Может быть, даже получит выговор? взбесился я. Там были дети! Десятки детей!
Не договоримся, констатировал голос снаружи, пошли!
В ту же секунду меня дёрнуло волной паники от Эли, а об оконный проём ударилась лестница.
Граната! завопил я и выкинул в окно пивную бутылку, с пробуксовкой ног стартуя к рычагу.
Гулко бумкнуло в стенах, башня закрыта. Артём ссыпался со второго этажа несколькими секундами позже.
До последнего момента не видел лестниц, признался он. Прятали в машинах. Так быстро всё
Ладно, успели же.
Из правого крыла послышался какой-то звук. У меня там склад всякой чепухи: запчасти, материалы, расходники, хозяйственная мелочь. Исполняет функцию сарая. Сейчас там полная темнота, и кто-то в этой темноте что-то уронил.
Хватай Эли и наверх. Эли, даже не начинай! Я сейчас блокирую лестницу от зала, вот тебе второй ключ на всякий случай. Щель для ключа на лестнице чуть выше, найдёшь потом. Давай, давай, у тебя всё равно оружия нет!
Правое крыло от зала отделено толстой, но всего лишь деревянной дверью. И там склад инструмента, которым эту дверь можно разломать. Так что я опустил рычаг у камина, закрывая доступ к лестничному пространству в стене. Первый найденный мной когда-то рычаг. Подозреваю, до сих пор нашёл не все ушельцы были те ещё параноики.
Включил винтовку, навёл на дверь нет, насквозь её «биорад» -режим не берет, доски толстые. Ладно, пойдём сложным путем.
Постучал прикладом в дверь, снял засов, открыл на маленькую щёлочку, стоя так, чтобы меня не было видно.
Я знаю, что вы там. Выходите по одному без оружия.
Сделал шаг назад, взял дверь на прицел. Стрелок я говённый, но тут почти в упор. Прижал триггер, жду. Любое резкое движение и пальну не разбираясь.
Тишина.
Я сказал выходить без оружия! Или гранату вам катнуть?
Гранат у меня, разумеется, нет. Но они ведь не знают?
Я один! Я выхожу! Не стреляйте, пожалуйста!
Медленно, без резких движений!
Да, да!
Осторожно открыв на себя дверь, вышел, щурясь на свет, совсем молодой парнишка. Хэбэшка, кирзачи, обычная пехотная каска и сложная модерновая чешуйчатая кираса странной раскраски. Разноцветные геометрические фигуры, углы, линии Как ослепляющий камуфляж на кораблях дорадарных времён. Не знаю, на кого это рассчитано. Я его отлично вижу.
На пол лёг. Руки за голову. Ноги расставил.
Так говорят полицейские в боевиках. Или не так? Надеюсь, он меня боится больше, чем я его.
Парень послушно лёг, сложил руки на каске.
Не двигаться!
Навёл винтовку в проём дверь открыта, режим «биорад» показал, что там действительно больше никого.
Перевёл прицел на него, сделал шаг назад и поднял рычаг, открывая лестницу.
Артём, спустись вниз. Один!
Спустился, уставился на лежащего сапогами к нему солдата. Каблуки стоптаны, потасканная, не очень чистая обувка.
Зайди туда, возле верстака на полке серая пластиковая коробка. Там строительные стяжки в упаковках. Возьми пяток самых больших
Связанный солдатик сидел у стены и выглядел совсем уныло. Каску я с него снял, а кираса оказалась на сложных электрозамках.
Нельзя трогать! испугался он. Там пиздец-пакет! Странно, что не активировали до сих пор.
Где-то я его видел задумчиво сказал Артём. Знакомая какая-то рожа
Я посмотрел рожа как рожа. Рязанская такая, из простецких. Круглая, нос картошкой, глаза серые, волосы русые.
А я тебя помню, внезапно сказал солдатик Артёму, ты тот дисс-залётчик, что на губе у нас сидел.
Точно! удивился тот. Теперь вспомнил. Ты дневалил там. Как тебя сюда-то угораздило?
Накосячил, вздохнул солдат, над старшиной пошутили. В сортире ацетона с бензином плеснули в очко. Он там курит всегда, а бычки под себя бросает. Яму выгребную давно не чистили, пары смешались с метаном
Ой, бля представил я себе последствия.
Ага, уныло согласился солдат, именно, что «ойбля». Мы-то думали ему просто шерсть на жопе подпалить. Он та ещё падла, было за что. Но получился миномётный залп из говнопушки. В роли снаряда старшина с палёной жопой. Военная прокуратура стала крутить на «терроризм» В общем, я вышел крайний.
Не повезло, сказал Артём.
Да вот же. Наши там вроде с «друзьями и партнёрами» раздруживаются и распартнёриваются, но я успел, вишь, в штрафные. Лучше бы дома дисциплинарку отмотал.
И что с тобой делать теперь? спросил я.
Нелепый и жалкий срочник не вызывал у меня кровожадных чувств, но не стоит забывать, что он только что штурмовал мой дом с автоматом в руках. И вполне мог пристрелить меня при другом раскладе.
Не знаю, вздохнул солдат, мне по любому пиздец теперь. Сейчас они поймут, что я в плен попал, и подрыв активируют. Они всегда так делают. Так что вы подальше отойдите, что ли
Мы сделали шаг назад и уставились на него. Ничего не происходило.
Думаю, сигнал через стены башни не проходит, сказал я.
Ну, значит, как только дверь откроете так мне и пиздец.
Тебя как зовут, воин? спросил Артём.
Вова. То есть, рядовой Владимир Пыкшин.
Вообще-то, Вова, у нас тут пленных держать ни места, ни желания, ни жратвы лишней.
Да я понимаю Мне вообще не прёт по жизни, пригорюнился солдат, у меня же отсрочка была, по женитьбе. Но я перед свадьбой надрался и лучшую подругу своей невесты трахнул. Та ей рассказала и она меня послала. Никакой свадьбы, никакой отсрочки. Вот так я из-за бабской зависти погорел.
Из-за блядства своего ты погорел, строго сказал Артём.
Ну и из-за этого тоже, да. Но кто ж знал, что она специально, подруге назло, мне дала? Да и пьяный я был
Сиди тут, нам подумать надо.
Мы с Артёмом поднялись наверх, откуда давно уже веяло тревогой оставленной в одиночестве Эли. Она тут же привычно вскарабкалась мне на спину и укоризненно засопела в ухо.
Спокойней, мелочь, сказал я ей, не до тебя сейчас.
Что с ним делать? спросил Артём.
Понятия не имею. Сначала он захочет в сортир, и нам придётся его развязать. Потом он захочет жрать, и нам придётся тратить на него продукты, которых и так не дофига. А потом он зарежет нас ночью, потому что решит, что его за это простят.
Ну, он, вроде, не такой, засомневался Артём.
Когда альтернатива превратиться в фарш, то все такие. Ну, или он действительно «не такой», и его размажет по стене. Тоже так себе развлечение, отмывать потом.
И что ты предлагаешь?
Правильнее всего было бы его пристрелить и отправить в шахту под унитазом. Он, в конце концов, к нам с автоматом залез, не мы к нему. Мы в своём праве.
И ты сможешь?
Нет. В том-то и беда. При самозащите застрелил бы, а вот так нет, не могу.
И я не могу.
Идиоты мы.
Точно.
Достигнув этого оптимистического консенсуса, мы спустились обратно вниз, стойко принимать его последствия. Вова всё так же сидел у стеночки возле камина. Он изумлённо уставился на Эли, висящую у меня на плечах.
Не спрашивай, сразу сказал я, не твоё дело.
Нет-нет, замотал для убедительности головой он, не буду! Слушайте, я тут это Поссать бы мне.
Вот, начинается
Не, дело ваше, но долго я не протерплю. Пахнуть же будет.
Я подобрал в кладовке трофейный автомат. Обычный АКМ, 7,62, деревянный, «весло». Сделано в СССР. Потёртый, но в хорошем состоянии. Два железных магазина, смотанных синей изолентой «валетом». Оба полные, в патроннике пусто. Практически единственное оружие, с которым я более-менее прилично умею обращаться. Разобрать-собрать, прицелиться и выстрелить, скорее всего, даже попасть. На срочной неплохие результаты показывал. Однако отдал Артёму.
Раз это твой знакомый, тебе его по нужде и выгуливать.
Он скривился, но ничего не сказал.
Вова, сказал я солдату, сейчас я перевяжу тебе руки вперёд. Тебе могут прийти в голову всякие глупые мысли. Так вот гони их прочь. Дав нам повод, ты только облегчишь нашу жизнь, понимаешь?
Понимаю. Да я и не собирался, честно!
Это ты сейчас не собирался. А потом вдруг засобираешься, кто тебя знает. Людям иногда приходит в голову всякая херня.
Например, насчёт бензина с ацетоном в сортире, вставил Артём.
Солдат только вздохнул горестно, признавая нашу правоту.
Лучше не надо, Вова. Мы тут в осаде, сам знаешь. Сомневаться не будем, дело военное.
Я разрезал стяжки и заново связал руки спереди, достаточно свободно, чтобы он хотя бы штаны сам расстегнул. Артём увёл его вниз по лестнице, в сортир, держа автомат наготове. Ну, то есть, он считал, что наготове, но патрон не дослал и с предохранителя даже не снял. Пришлось напомнить.
Как ты думаешь, Эли, не будет он делать глупости?
Она, разумеется, ничего не ответила. Но сопела, вроде, одобрительно. Для меня до сих пор загадка, насколько она понимает происходящее и что там себе думает.
Вова вёл себя смирно. Сходил в сортир, поел, сидел теперь на диване, скучал. До книжек он оказался не охоч, а телевизора у нас нет. На Эли смотрел с большим интересом, но вопросов не задавал. Я обследовал замки кирасы и признал, что вскрыть их так, чтобы не сработала закладка, не сумею. Если бы у меня было попытки три-четыре, то, может быть, и нашёл бы вариант, но Вова был один и очень в момент осмотра нервничал. Он сказал, что офицеры открывают их специальным бесконтактным ключом, или по радиокоманде, когда операция закончена. Тогда их снимают и сдают на склад, до следующего боевого выхода. Я надеялся узнать от него больше про Комспас, но оказалось, что он почти ничего не знает. Держат их в казарме, ничего не объясняют, периодически напяливают кирасы, выдают автоматы и отправляют на боевые. Вова был уже на трёх, но до стрельбы так и не дошло ни разу. Покатались по срезам в десантном отсеке броневика и вернулись. Это четвёртый у него выход такой вот неудачный. Вообще Вова не очень умный и абсолютно ненаблюдательный, источник информации из него никакой. Вову интересовало только пожрать, выпить, «на дембель» и бабы. Последнее особенно сильно, так что насчёт Эли я его сразу предупредил, что в случае чего, бабы его волновать перестанут. Нечем будет волноваться. Вова закивал испуганно надеюсь, понял.
Единственное, что удалось извлечь из этого общения Комспас умеет проводить через реперные резонансы технику, чего не умеет, например, Коммуна. Но это я и так знал. Как именно они это делают, Вова, разумеется, не знал: «Ну, сели, ну, поехали, ну, через чёрное такое А выпить у вас нету?». Деревенский парнишка сельская школа, училище механизаторов, служба. Может, и неплохой парень, но ума небольшого. Как бы от него избавиться побыстрее, но погуманнее? А то и жрёт много
Осаждающие расположились лагерем между башней и рекой. Леталку свою они починили, и теперь она бессмысленно, на мой взгляд, шарашилась на небольшой высоте вдоль берега. А может, искали что-то, почём мне знать. Вся эта деловая суета меня нервировала всё выглядело так, как будто у них есть план по выковыриванию нас из башни. А я хотел бы думать, что это невозможно. Из хорошего десяток солдат, сменяясь, копали братскую могилу у цыганского лагеря, решив за меня проблему кучи трупов. Из плохого раз они так заморочились, то собираются тут сидеть долго. Броневики расположились у башни, перекрывая скорострелками окна и двери, и дёрнуться мне было некуда. Вечером на них зажгли освещение.
На ночь Вову развязал и оставил в каминном зале, так и не придумав ничего лучше. Наверх он подняться не мог, но теперь в башне штырило казармой гуталином, портянками и потом. Помыться в кирасе было никак, и от Вовы конкретно воняло. Утром я заглянул с опаской, включив винтовку, но он и не думал устраивать засаду дрых себе на диване, похрапывая и попукивая. Портянки озонировали воздух, сушась на кирзачах. «Хорошо живём, не скучно», мрачно подумал я, спускаясь в душ с Эли на спине. Она теперь требовала непременного моего участия головку намылить, спинку потереть, принять, помытую, в большое мягкое полотенце. Целый ритуал, скорее тактильный, чем эротический. Как котика вычёсывать.
Когда я спускался вниз из спальни, через её прозрачные стены видел лагерь Комспаса. Направленные на башню скорострелки броневиков, караульные с автоматами, припаркованная на берегу летающая платформа, палатки с личным составом. На то, чтобы нам всем умыться, позавтракать и кофе попить ушло всего-то минут сорок, но, когда я снова поднялся наверх, картина радикально изменилась.
Один броневик горел ярким пламенем с чёрным дымом, оставшись там, где стоял. Второй успел отъехать метров на двадцать, но дымил ничуть не хуже, разве что пламени не было. Платформа под острым углом торчала из воды, погрузившись туда до пилотской рубки, с одной из консолей свисал в неживой позе стрелок. Вокруг подбитой техники валялись убитые солдаты кто в кирасе, кто без. Те, кто в кирасе, порваны в лоскуты самоподрывами, но и остальные не менее мёртвые. Ну вот, опять у меня на пороге гора трупов, ну что ты будешь делать Или место проклято?
Виновники торжества: превращённая в пулемётный гантрак «раскоряка» и с десяток хорошо экипированных военных, в стильных шлемах и модных разгрузках присутствовали. Коммуна пришла.
Судя по всему, Комспас застали врасплох, и они даже ответить толком не успели. Возле палаток сгуртовали пяток растерянных пленных из числа тех, кто был без кирас. Босиком и в белье, видимо, в палатках спали. Лихие ребята, эти коммунары пришли, увидели, размандили. О, а вот и Ольга под окном семафорит. Кто бы сомневался. Сейчас мне, надо полагать, выставят счёт за снятие осады.
Привет, рыжая, сказал я, устраиваясь в проёме окна. Чего надо?
Надеюсь, эти палить по мне не станут?
Я же обещала навестить. Вот, мимо проходила.
Экая мимокрокодила
Кстати, дезертир наш у тебя? Я, собственно, по его душу.
Отпустила бы ты уже его душу на покаяние, посоветовал я, ну что ты к нему привязалась? Завяли ваши помидоры.
Там тех помидоров и на салат не было, весело засмеялась Ольга.
Красивая всё-таки она баба. Жаль, стерва лютая.
Тем более.
Да не трону я его. Чего уж теперь всё что мог, он натворил уже, ёбарь-энтузиаст. Поздно окорачивать.
А с пленными что будете делать?
Вернём по месту призыва. А тебе что за дело?
Да у меня тоже один такой есть. Заберёте до кучи? Только он в кирасе. Боюсь выпускать, не рванул бы.
Не бойся, импульс прошёл, больше не будет. А с кирасой наши техники давно поработать хотят.
Эй, вы там аккуратнее. Всё же живой человек.
Не волнуйся, разберёмся. Открывай, хватит уже сидеть.
И я открыл. Действительно, что я тут высижу-то?
Глава 5. Не создавайте себе чужих проблем
Ну вот, опять за столом в башне почти тем же составом. Иногда мне кажется, что жизнь моя ходит по кругу, только с каждым оборотом становится всё абсурднее.
Например, Артём теперь сидел напротив Ольги, будучи как бы на моей стороне. Хотя никакой «моей стороны» тут вообще нет. Единственное, что я хочу от Мироздания, это чтобы меня с семьёй оставили в покое. И почему-то оказываюсь всё дальше и дальше от цели. Вот и сейчас, готов спорить, дело будет во мне и моей так всем нужной собственности.