Покатились, плавно набирая скорость, и на середине ангара нас окружил туманный пузырь Дороги.
Запоминай, как он выглядит отсюда! прокричал мне Артём.
Общение между водителями тут тоже не предусмотрено я его не вижу за кожухом колеса, а машина довольно шумная. Приходится орать.
Решётчатый пузырь ангара с Дороги виден отчётливо, и я старательно разглядывал его, надеясь, что этого хватит для возвращения.
Куда едем?
Вперёд пока! крикнул Артём. Я скажу, когда сворачивать.
Катимся, созерцая смутные призраки пейзажей по обочинам. Едем не быстро подвеска жёсткая, на периодически возникающих неровностях машину довольно сильно и неприятно трясёт. Кузов для пассажиров подрессорен отдельно, им все удобства, а водители как хотят. Пусть хоть позвоночник в трусы ссыплется. Ох, прямо жопой чувствую не такая уж коммунистическая была та Первая Коммуна.
Давай вон в ту свёртку, направо!
Ну, зашибись. Я направо почти ничего не вижу, между прочим. Ещё одно неудобство конструкции кожух ведущего колеса закрывает часть обзора. Видимо поэтому тут два водителя. Один направо поворачивает, другой налево, руль-то дублирован. Надо было нам об этом заранее договориться и потренироваться, но чего уж теперь кое-как вывернул, больше наугад. Машина подпрыгнула, жёсткий руль чувствительно дал по пальцам и завибрировал. Металлический рифлёный обод ведущего колеса загрохотал по булыжникам брусчатки. Ну да, резиной мы брезгуем, колёса жёсткие. Задние хоть подпружинены на сухих фрикционных амортизаторах, а переднее зачем? Водитель должен страдать.
Вот мы и страдаем исключая Эли, которой на моих коленках всё же мягче, чем мне на твёрдом металлическом сидении. Брусчатая мостовая между довольно симпатичных европейских домов. Немного похоже на те уголки Прибалтики, в которых любили снимать историческое кино, но как-то суровее, что ли? В любом случае, место давно пустует, не первый год. Видно по мусору на тротуарах и грязным стёклам там, где они остались. Здешний мир уходил в свою Вальгаллу бурно витрины разбиты, двери выломаны, стены исписаны выведенные красной краской на незнакомом языке короткие лозунги и призывы. То ли «Долой!», то ли «Да здравствует!». Неважно, результат-то один: брусчатка, пущенная на метательные орудия и баррикады, чертовски мешающие нашему продвижению. Учитывая посредственную маневренность и отвратительную проходимость нашего транспортного средства, каждый объезд сопровождался проклятиями в адрес здешних бунтовщиков, к чему бы там они ни призывали. Припёрло тебе кровавую (в этот момент она уже всегда «кровавая», иначе несчитово) власть свергнуть свергай. Но дороги-то ломать зачем? Вас уже нет давно, а мы мучайся
Центральная площадь неизвестного города хранила следы кульминации народных волнений: раскатанные танками баррикады, побитые пулями стены домов, разнесённый палаточный лагерь, за годы запустения превратившийся в обвисшие выцветшие тряпки на поломанных шестах. Протестующие тоже явно не терялись один танк застыл грудой обгорелого металла, брусчатка вокруг усыпана битым стеклом бутылок. Кто тут был прав, кто нет? Кризис обоюдной неправоты двух несовместимых правд.
Одна из улиц вела в нужную сторону. Вскоре мы, вдоволь натрясясь по разобранной мостовой, покинули этот срез, уйдя на Дорогу. Мой вам запоздалый совет асфальт. Он куда лучше переносит народные волнения.
Очередной «зигзаг» роскошное до зависти шоссе. В жизни такого не видел, даже в кино. Десять полос в каждую сторону, гладкое, как попка Эли, покрытие, идеальная разметка с блёстками наверное, ночью в свете фар сияет. Разделительные заграждения высотой метра два, огромные чёткие указатели с надписями на чужом языке, изящные эстакады многоуровневых развязок.
Пусто. Совершенно пусто. Ни машин, ни людей. Что творится за пределами этого широкого асфальтированного коридора, не узнать обзор загораживают высокие шумовые экраны.
Пользуясь прекрасной дорогой, попробовал дать максимальный ход. Полная тяга, трансмиссия на повышающем режиме. Разогнались довольно прилично. Спидометра тут нет, но я бы сказал километров семьдесят-восемьдесят в час, не меньше. Тормозить с такой скорости будем метров сто.
Сбавил до среднего, потренировались с Артёмом перехватывать друг у друга управление при поворотах. Мотались от отбойника к отбойнику как пьяные. Ну так себе оперативность, конечно. Благодаря гироскопу не кренится, но, благодаря ему же, поворачивать не любит. Управление через разгруженную заднюю ось полная дрянь. Сначала тащит повёрнутый задний мост юзом и только через пару секунд начинает неспешно менять курс. Надо было, наверно, балласт какой-нибудь закинуть, раз толстых важных вип-пассажиров у нас нет.
Лучше, чем пешком идти. Жопу только всю отсидел и ноги затекли. Так-то Эли не тяжёлая и мягкая, но это если недолго. Так что на следующем зигзаге стал присматривать место для остановки. Тем более что в этом срезе нас встретил мелкий неприятный дождик, а водителям даже тента не полагается, не говоря уже о тёплой кабине со стёклами. Никакого тебе комфорта.
Асфальтированная двухполоска, не то, что предыдущая роскошь. Мокрая, унылая, скользковатая для наших твёрдых колес. Вдоль дороги посадки, столбы с проводами, сельская местность без особых примет. Где угодно такой пейзаж может быть.
Заправка! закричал мне Артём. Давай заедем!
Я не сразу сообразил, что он имеет в виду не возможность заправиться, в каковой мы, слава богу, не нуждаемся, а минимаркет при АЗС. Это дело, еды у нас вообще слёзы. А лакомства для Эли и вовсе кончились. Эта сладкоежка без них грустит.
Незнакомый логотип топливной компании. Навес над колонками укрыл от дождя нашу таратайку. Вылезая, аж заскрипел весь до чего неудобное сиденье! Ноги отсижены Эли до состояния колод. Так и захромал к магазинчику, постепенно расхаживаясь. Дверь не заперта, внутри порядок, полки заполнены всякой автомобильной мелочёвкой, но есть и витрина со снеками, напитками и сладостями. То, что надо.
Чем могу помочь?
Я даже подпрыгнул. Так настроился на безлюдность и заброшенность, что вынырнувший из подсобки продавец застал меня врасплох.
Бензин только экстра, предупредил он, ординар давно не завозили. Соляр тоже кончился. Снабжение теперь, сами знаете Всем похрен.
Топливо нам не нужно, сказал я, лихорадочно размышляя, как реагировать.
Да похрен.
Винтовку я оставил возле сиденья, даже не подумав взять с собой. Артём про свой автомат тем более забыл. Расслабились, придурки. Не то, чтобы мы собирались пошло грабить заправку, но мало ли как дело повернётся.
Странная у вас машина. Не видел таких.
Редкая модель, согласился я.
Да похрен. Могу предложить кофе и разогреть сэндвичи. Есть пирожные для ребёнка.
Закутанная от дождя в мою ветровку Эли выглядит сейчас вполне по-детски. Идея с пирожными ей явно пришлась по вкусу, я прям почувствовал.
Возьмёте в уплату такую? Артём звякнул по металлу стойки жёлтой тяжелой монетой. Золотой рубль Коммуны, надо же. Какой запасливый. Я-то свои Ингвару слил.
Боюсь, столько кофе вам не выпить, засмеялся продавец, а сдачи у меня не наберётся.
Нам нужно еды с собой, питьевую воду, молотый кофе.
Дождевики какие-нибудь, добавил я, очки ветрозащитные.
Всё равно слишком много. Хотя похрен.
Продавец, обычный мужчина средних лет в джинсах, фланелевой серой рубашке, с небольшой аккуратной бородкой, смотрел нас без испуга и без интереса. Судя по всему, ему тут просто скучно за всё время по дороге не проехало ни одной машины.
Добавьте к этому рассказ, о том, что у вас творится, и мы в расчёте, сказал Артём.
Да похрен, пожал он плечами, у нас примерно как везде, ничего особенного.
Мы издалека, не знаем как тут «везде».
Да уж, вижу, покосился на нашу паровую карету продавец, ну да похрен. Сейчас кофе сварю, а вы пока набирайте, что вам нужно. Вон там фирменные пакеты. Берите, сколько хотите. Или не берите, похрен.
Коллапс этого среза начинался банально с локальных войн и гражданских волнений, переходящих в другие локальные войны и волнения глобальные. До глобальных войн пока не дошло, но повсюду так уверенно говорили, что они невозможны, что население лихорадочно скупало макароны и тушёнку. Все как-то разом захотели социальной справедливости, что обычно означает передел собственности теми, у кого она есть, за счёт тех, у кого её нет. Устои шатались, границы трещали, национальные вопросы смешались с религиозными, как дрожжи с говном. Территориальные претензии предъявляли даже те, у кого никаких территорий не было отродясь, соседи припоминали все исторические обиды, начиная с эпохи племенных войн. А потом внезапно раз и всё кончилось.
Да похрен стало, равнодушно объяснил продавец, подавая нам кофе.
Вот прям так похрен? удивился я.
Ну. Да что там, я сам тот день помню. Я тогда в банке работал, супервайзером. Работа собачья, нервная. Утром не высыпаешься, вечером тупишь, в пятницу пьёшь, полжизни в офисе, четверть в пробке по дороге туда и оттуда. Интриги, склоки, начальник пидор, генеральный сука. Кадровичка вообще звезда с ушами. Ну, как у всех, короче. Жизнь. И вот стою я такой в пробке, думаю, как там перца одного подсидеть, потому что иначе он, падла такая, непременно меня подсидит. И бешусь от того, что он кадровичке присовывает, и никак его, поэтому, не сдвинешь. Хоть начальнику подставляй, потому что он не только вообще по жизни пидор, а и на самом деле полный гей. И уже намекал. И пробка, как назло, глухая, и ещё какой-то пидор Не в смысле гей, а просто не сидится ему в своей полосе, лезет поперёк. Хотя может, и гей, иначе откуда у него такая тачка? И я сижу за рулём, по радио музыка говно, новости тоже говно, погода полное говно, и пидор этот лезет И я прям чувствую, как меня, сука, накрывает. Вот, думаю, сейчас выйду, подойду к этому пидору, вытащу его из его гейской тачки и втащу ему в грызло с правой. Накатило так-то. И я уже даже потянулся мотор заглушить, и тут как дзынькнуло что-то в башке. Понял а ведь мне похрен. И этот пидор похрен, и тачка его похрен, и тот пидор, который начальник, похрен, и работа эта похрен, и банк этот ебись конём. Заглушил машину, вышел и домой пошёл. Даже ключи не забрал. Не знаю, куда она потом делась. Может, там и стоит до сих пор. Тогда многие тачки побросали, потому что похрен на них стало.
Продавец рассказывал скучно, без эмоций, как о чём-то совершенно неважном, вроде погоды в Зимбабве. Кофе, впрочем, был неплох, и даже разогретые сэндвичи съедобны. Эли грызла печенье, болтая ножками на слишком высоком для неё стуле, а мы слушали.
Не, никто не знает, что случилось. Разное говорили потом. То ли по радио что-то такое прокрутили, то ли по интернету прозомбировали, то ли со спутников облучили, то ли по телевизору двадцать пятым кадром Хотя какие в телевизоре кадры? А ещё была версия, что само произошло. Типа от общего стресса что-то в людях перенапряглось и сломалось. Но так-то вообще всем похрен было. Да какая разница почему? Ещё кофе?
Он запустил кофемашину и вернулся к столику.
Не, не все одновременно, что ты. Ещё долго потом можно было встретить отдельных упоротых перцев, которые куда-то ломились чего-то спасать. Помню, один даже на улице бегал орал, мол «люди, опомнитесь!». Но они всем похрен были. Говорят, до сих пор встречаются, но уже совсем редко. Вам со сливками? Девочке чаю? Хочешь ещё печенья, ребёнок?
Сходил, принёс. Эли благодарно захрустела.
Ну, так-то странно поначалу было, но потом как-то наладилось. Я вот тут теперь сижу. Нет, не на зарплате. Как бы моё. Ну, как моё? Владелец сети бросил бизнес, похрен на него стало, я и взял одну заправку. Крупные бизнесы тогда все развалились там глотки грызть надо, а всем похрен. На мелкие как-то у народа терпелки хватает, хотя так-то и они в целом похрен. Вот я тут сижу, а заедут в день один, много два. Куда ехать-то? Зачем? Но мне похрен, я и живу тут, в комнатке сзади. Заедет кто хорошо, не заедет тоже зашибись.
Кофемашина зашипела капучинатором. Мы не спешили тут тепло, а там дождь. Ну и пофигизм аборигена как-то расслабляет.
Так-то я женат был. Но поглядел тогда на жену и понял пофиг она мне. И я ей пофиг. Зачем жили вместе? Хрен его знает. Не, не развелись, пофиг было. Но не видел её с того дня, не знаю, что с ней стало. Да у всех так, что ты. Вот уж десятый год с тех пор идёт, никто не женится. И детей нет, конечно, пофиг это.
Принёс ещё кофе, от сэндвичей мы отказались.
Как живём? Производство сильно просело, да. Но пофиг потребление просело ещё больше. Что там реально надо человеку? Пожрать? Жопу прикрыть? Этого всегда было больше в сто раз, чем глоток и жоп. Просто все чего-то хотели нежратого-неношеного. Стремились, глаза выпуча. А теперь пофиг. Не голодный? Не замёрз? Остальное пофиг. Сначала многие вообще на работу забили, но потом как-то распределились кто куда, без напряга. Пофиг-то оно пофиг, но на жопе сидеть тоже скучно. Вот, кофе вам сварил, и нормально. Типа при деле. Что там с наукой всякой, политикой и прочим шоубизнесом, я не в курсе, извини. Пофиг мне. У меня теперь и телека нет. Раньше жить без него не мог без него и интернета, а теперь пофиг. Вечерами стульчик на улицу вынесу, сижу, на звёзды смотрю. И норм мне, знаешь. Набрали там, что хотели? Ну и зашибись. Счастливого пути. Заезжайте ещё. Или не заезжайте. Пофиг.
А ведь тут корректоры вмешались, к бабке не ходи, сказал задумчиво Артём, пока мы грузили пакеты в салон.
Серьёзно? Это так работает?
Судя по тому, как тут шло вразнос, в срезе воплотился будущий хранитель. Это удачно заметили, прислали корректора, он его вытащил, ну и что-то подтолкнул в процессе, чтобы погасить коллапс. Что-то местное, что уже и так на волоске висело. Они странные ребята, но далеко не всемогущие. Обычно их задача вытащить очередного кандидата. Жаль, редко удаётся. Их мало, и пополняется школа медленнее, чем убывает. Ну что, поехали?
Я рулю, ты на резонаторах.
Хотел помахать продавцу на прощание, но он протирал столик и не смотрел в нашу сторону. Пофиг ему на нас.
Да и ладно. Рычаг тяги, рычаг сцепления, рычаг хода. Поехали.
Пустая шоссейка меж холмов. Тут давно пусто, видно по нанесённым листьям. Не хочу знать, что тут случилось. «Ших-ших-ших» выстреливает в приёмную трубу конденсора отработанный пар. «Др-р-р-р», рокочет по асфальту жёсткое ребристое колесо.
Туманный пузырь мы опять на Дороге.
Плюх!
Твою мать! восклицает окаченный водой Артём.
Мы с Эли так и не сняли дождевиков, нам легче, хотя она возмущённо фыркает от попавших на лицо грязных брызг. Раскисшая грунтовка, расплывшаяся под дождём старая колея. От моментального застревания спасло только то, что тяговое колесо посредине, и попало на травяную межколейку. Заднюю ось мы просто волочём за собой, наматывая чернозём на колёса. Тягу на максимум, скорость на минимум. Вращение руля приводит только к тому, что мы тащим корму под углом к дороге.
Толкаем, давай, а то увязнет!
Мы с Артёмом выпрыгиваем в грязь и толкаем кузов сзади, выталкивая и одновременно заставляя повернуть. Могучая тяга на низах и широкое ребристое колесо побеждают машина выползает из колеи на травку, тут уже легче. Катится, разбрасывая налипшую грязь. Догоняю неспешно ползущий аппарат, выключаю сцепление. Эли над нами смеётся мы грязные, как болотные черти.
Пришлось снимать кожух ведущего колеса и вычищать набившуюся внутрь землю. Хорошо хоть маховик от грязи защищен, но вообще дурацкая конструкция. Впрочем, я это уже говорил. Обломками трухлявых досок выковыриваем плотный липкий чернозём, очищая колесо, потом я замечаю на доске надпись готической латиницей «Иоганн Швец» и даты неразборчиво. Мы чистим машину обломками чьего-то могильного креста. Оглядевшись, понимаем, что перепахали уродливыми следами колёс импровизированное кладбище расплывшиеся холмики без оградок, упавшие и покосившиеся кресты из простых досок. Здесь быстро и экономно закопали очень много людей, ряды могил тянутся по обеим сторонам дороги, и не видно, чтобы они где-то заканчивались. Обратно в колею нам никак увязнем, так что шуруем прямо по чужим могилам, разгоняясь, и убираемся, наконец, отсюда.
В следующем срезе сухо и жарко, но много проехать не получается упираемся в разрушенный мост. Хорошо, что увидели заранее, я успел вовремя остановиться. Впечатляющая бетонная конструкция через широкую реку обрушена посредине. Два пролёта канули в глубокую воду, один, накренившись, повис над руслом. Я не военный, но даже мне очевидно, что его бомбили воронки попаданий изуродовали дорогу, осколки испятнали опоры. На той стороне просматривалась вставшая перед обрушением колонна техники не то горелой, не то просто сильно ржавой, издали не разобрать.
Мы съехали по боковой дороге на берег, где отмыли машину от грязи на низкой набережной и немного почистились сами. Вода была тёплая, но купаться не тянуло возле берега торчала пара затонувших военных катеров, и что там под водой бог весть. Намотаешь этак колючей проволоки на причиндалы