Видел. Одна упала. Но думаю, ее не заметят. Далеко от дороги и коричневая туша сильно сливается с пашней. Если не знаешь, где лежит, не увидишь.
Ты Петр Иванович давай сам ври, я не хочу с ними разговаривать.
Ладно. Справимся с Василь Петровичем без тебя.
Машины конкурирующей группировки стояли на асфальтовой трассе и, судя по всему, ждали их. Поэтому пришлось проехать мимо места побоища и одолеть еще пятьсот метров, чтобы встретиться со всеми.
Их встречала довольно разношерстная компания, из которой Виктор знал некоторых. Это были люди тоже не последнего достоинства в районе. Виктор узнал начальника милиции, прокурора. Там же с ними были люди меньшего достоинства, составляющая свиту местной элите.
Вот к этой разноликой банде и пошел Петр Иванович вместе с водителем и начал вдохновенно врать. Да. Это был настоящий профессионализм. Он врал вдохновенно с мимикой, иногда помогая себе жестами. При всем своем желании Виктор так бы не смог. Для этого требовался опыт руководителя хозяйства долгие годы возглавляющего его при советском, партийном руководстве.
Шоу одного актера длилось несколько минут. Но кажется, принесло свои плоды. Противная партия сначала с недоверием слушала речь оратора, но под конец прониклась этими печальными вздохами и приняла на веру все, что произнес говоривший.
День уже близился к закату. Поэтому немного посовещавшись, противники расселись по машинам и тронулись в неизвестную даль.
Остальные члены бригады окружили руководителя с недоверчивыми возгласами. Тот тут же поспешил успокоить их, что вся эта речь предназначалась уехавшим, а для них у него радостная весть. Мы добыли несколько кабанов.
Услышав это все радостно зашумели.
Петр Иванович отправил Виктора, с еще несколькими людьми, на "буханке", собрать туши, а сам с остальными уехал, предварительно назначив место встречи.
Сев рядом с водителем Виктор повел машину за добычей. Они довольно быстро нашли место засады. Своего кабанчика, застывшего после его выстрела, Виктор увидел сразу. Затем указал на упавшую в поле свинью. Пока несколько человек тащили ее к машине, сам он решил пройти по следу стада, который оно оставило развернувшись. Он помнил точно, что не стрелял в больших животных, и упавшая в поле свинья, не его рук дело.
Он нашел первого подсвинка, буквально пройдя десять метров по кустам. Это была его работа. Вид добытой тушки уже не доставлял ему радости. Вздохнув, он пошел дальше. Еще один поросенок лежал почти у самого выхода из лесополосы.
Они собрали и загрузили в машину всех. Внимательно осмотрели поле, надеясь увидеть там еще что-нибудь. Даже прошли метров двести. Но ничего не обнаружили. Поэтому решили двигаться к месту сбора.
Где будем разделывать тушки? Спросил Виктор у соседа.
Петр Иванович сказал, встречаемся у прудов, где обедали. Там они и будут нас ждать.
Виктор только устало кивнул и откинулся на неудобное сидение. Он ушел в себя, снова и снова переживая случившуюся с ним сегодня метаморфозу. Он пытался понять, как такое могло произойти с ним. Ведь он считал себя хорошо образованным и начитанным молодым человеком. Без сомнения, он прочел книжек больше чем все вместе взятые люди, с которыми сегодня судьба свела его. Ведь если спросить их кто такой Формозов или Мантейфель, наверняка никто из них не сможет ответить. Виктор мог. Но что с того. Вот сейчас, после этой погони и последовавшего за ней расстрела этого стада, он один из всех чувствует стыд за свершенное. А они. Эти простые, малообразованные люди не испытывают ничего, кроме радости. Даже люди с высшим образованием, а такие в их компании тоже были, не переживают о случившимся. Для них кабаны, это просто мясо. По нелепой случайности одетое в шкуру и снабженное четырьмя ногами, которые не дают этому мясу оказаться у них в желудках. А ведь здесь, среди них есть и егерь, который должен был бы защищать этих несчастных кабанов, но он тоже радуется этому убийству. Так к чему же мы пришли, если даже тот, кто поставлен государством, и Обществом ОиР охранять фауну сам прикладывает руку к ее уничтожению.
У Виктора под ногами лежали, четыре кабаньи туши. Две из них пали от его руки. Он смотрел на них, и ему хотелось плакать. Если бы он выследил их в лесу или добыл удачным выстрелом с номера, он был бы счастлив. Но сейчас, вспоминая как он горел жаждой убийства и расстреливал этих несчастных животных в упор, выпрыгнув из машины, он не испытывал ничего кроме стыда. Самого жгучего и горячего. Ему хотелось кричать. Но рядом сидели радостные и счастливые люди. Для них "охота" прошла удачно. Они не зря мерзли на номерах и потели в загоне. Сейчас будет шулюм и выпивка. Они были счастливы.
Такие мысли жгли его всю дорогу, но любая из них когда-нибудь заканчивается. Так и они, наконец, прибыли к месту сбора и начали выгружать добычу.
Виктор сам вызвался разделывать туши. Ему хотелось за какой-нибудь работой забыть пожирающие его мысли. Для него это была привычная работа. Он вырос в селе и был фермером. Ему часто приходилось забивать и разделывать домашних животных, поэтому он и приступил к этой некрасивой работе.
С ним было еще двое помощников, поэтому разделка туш не заняла много времени. Они уже почти заканчивали, когда к ним подошел Петр Иванович с егерем.
Виктор. Прокатишься с Сергеем?
А что случилось?
Да эти придуркион кивнул в сторону стоящих охотниковоказывается, ранили того лося, что мы повстречали до обеда.
Когда же они успели? Мы же все мимо него проехали.
Да вот так. Они ехали в последней машине и решили притормозить. Дали залп из двух ружей и поехали дальше. А лось убежал с пулей в боку. Они мне только сейчас об этом сказали. Он раненый. Его надо добрать, чтобы не мучился. А то скоро стемнеет.
И кто его подстрелил?
Козырев. Чтоб его.
Хорошо. Сейчас руки помою. И дайте мне пару пуль. А то у меня все кончилось.
Давай. Подходи к машине, сказал руководитель, и они с егерем ушли к громко разговаривающей группе охотников.
Быстро помыв руки. Виктор сходил за своим ружьем. Охота уже закончилась, поэтому его ружье было уже разобрано. Быстро собрав его, он пошел к "буханке"
Его там уже ждали. Егерь дал ему два пулевых патрона, и они отправились к тому месту, где последний раз видели лося.
Возмущению Виктора не было предела.
Как же так? думал он. Ведь все прекрасно знали, что на лося нет лицензии. И все равно стреляли. Уроды. Ведь это натуральное браконьерство. Ничем не прикрытое и наглое. Они же знают, что им за это ничего не будет. Вот и стреляют. Козлы.
Он был очень возмущен таким поступком, но тут же вспомнил о том, что творил он сам сегодня и ему пришлось признать, что и он такой же и осуждать этих мужиков он не имеет никакого права. Его опять накрыло волной невыносимого стыда.
Вскоре они, наконец, добрались до следа быка, и вышли из машины. Вместе с егерем они зарядили ружья, и пошли по следу, внимательно вглядываясь в соседние кусты. Попасть под копыто раненого лося не хотелось никому. Это была бы если не верная смерть, то инвалидность точно.
След шел вдоль овражка, поросшего ивняком. Время от времени они замечали на снегу россыпи рябины. Виктор сначала удивился этому, но потом понял. Это не рябина, это кровь, замерзающая на морозе и превращавшаяся в шарики, напоминавшие рябину.
Сергей призвал Виктора к осторожности, но Виктор и сам прекрасно её осознавал.
Если не заметить лося раньше, чем он заметит их, то спастись от него в этих кустах было бы почти невозможно. Пришлось бы уповать только на ружье и верный глаз.
Так они и шли, напряженно вглядываясь и прислушиваясь. Машина ехала метрах в ста за ними. Пару раз пришлось пересечь овраг. Лось не путал след, он просто старался уйти подальше от этих злых людей, которых он первый раз подпустил так близко и теперь мучился от боли.
Наконец в очередной раз, перейдя овраг, они увидели, что след ведет в поле. Это было поле с озимой пшеницей, и они решили опять сесть в машину, чтобы ускориться.
Уазик сумел пересечь овраг невдалеке и быстро подобрал их. Они двинулись по следу.
Буквально поднявшись на холм, они увидели лежащего на земле лося. Он отдыхал. Но увидев приближающуюся машину, тяжело поднялся и бросился убегать. К сожалению, его иноходь не могла опередить произведение российского автопрома. Расстояние между ними стало стремительно сокращаться. Подъехав ближе к животному, Виктор увидел рану. И даже зубами заскрипел от злости. Пуля этих горе охотников попала лосю в живот. Сантиметров на пятнадцать ниже позвоночника. В этом месте растеклось бурое пятно, не оставляющее сомнений в том, куда она попала.
Машина быстро догнала молодого быка и он, поняв, что не сможет убежать от новой опасности решил защищаться. Быстро сменив направление движения он, нагнув голову и направив в сторону опасности свои молодые шилья рогов, бросился в атаку. Водитель быстро свернул в сторону и стал кружить вокруг животного. Тот, перестав атаковать, тоже стал кружиться, все время, выставляя вперед свои рога.
Отъехай от него метров на пятнадцать и тормози, произнес егерь. И обратился к ВикторуГотов?
Да, отрывисто бросил тот в ответ.
Машина остановилась. Оба стрелка быстро покинули ее, и выйди из-под ее прикрытия, вскинули ружья.
Было мгновенное колебание куда стрелять, чтобы прекратить мучения этого красивого животного. Лучше всего стрелять в лопатку, но лось стоял мордой к ним. Значит, диапазон целей уменьшался. В голову можно было легко промахнуться. В шею. Она слишком большая и тоже можно было не попасть в жизненно важное место. Осталась только грудь. Быстро поймав место чуть ниже шеи, где как он знал, находятся важные органы, медленно нажал на спуск.
Рядом раздался выстрел егеря. Тот тоже стрелял в грудь.
Две пули двенадцатого калибра попали в быка, а он стоял. Виктор сначала подумал, что промахнулся, но почти сразу увидел, как из раны на его груди начал вырываться большой фонтан крови. Видно пули перебили аорту. Рана была смертельной, но сильное животное не хотело умирать. Оно твердо стояло на ногах и не собиралось падать на землю. Прошла минута. Для Виктора она казалась вечностью. Фонтан стал уменьшаться, длинные ноги лося подломились, и он упал. Виктору было его невыносимо жаль, и он опять вскинул ружье к плечу, надеясь попасть лосю в мозг, чтобы мгновенно прекратить его страдания. Но лось мотнул головой в момент выстрела, и пуля только оставила свой след на снегу, не попав в цель.
Егерь тронул его за плечо. Не стреляй больше. Уже все.
И действительно, вместе с кровью из большой туши ушла и жизнь. Лось перевалился на бок и вытянулся. Все было кончено.
Постояв еще несколько минут рядом с поверженным быком, чтобы убедиться окончательно в его гибели, они подошли к нему. Лось перестал страдать.
У Виктора даже слезы выступили на глазах. Это прекрасное животное погибло из-за чьей-то дурости. А ведь мог вырасти в могучего быка, который бы стал побеждать в осенних поединках и приносить здоровое потомство.
Нет, Виктор не страдал излишней жалостью к животным. Ему самому приходилось забивать и свиней, и коров, и овец. Но всех этих перечисленных животных он забивал очень быстро, не давая им мучиться. В этом деле он давно превзошел своих учителей. Но мысль о том, что этому прекрасному зверю пришлось весь день мучиться с пулей в животе, приводила его в ярость. Хотя сам он был человеком не конфликтным, но сейчас ему очень захотелось разбить морду стрелявшего, и сделать из нее котлету.
Он подошел к недвижимой туше и положил руку на еще теплый бок. Молодой лось был очень красив. Виктору часто приходилось видеть лосей и вживую и по телевизору, но все это было на расстоянии. Только сейчас, подойдя к поверженному быку и положив на него руку, он смог ощутить всю красоту и мощь этого создания природы.
Находясь на расстоянии вытянутой руки от животного, Виктор понял, что не такой уж он был и большой этот молодой бычок, трехлеток. Чтобы достигнуть зрелости, ему надо было прожить еще тричетыре года. Тогда бы на его голове уже лежала бы великолепная корона с шестью семью отростками, и молодой лось с гордостью носил бы ее.
Но этому уже никогда не бывать.
В душе Виктора боролись два чувства. Жалость к погибшему красивому зверю и врожденный инстинкт охотника. Если бы этот лось был добыт честно, с точки зрения Виктора, то никаких бы особых угрызений совести у него бы не было. Если бы он смог нажать на курок после долгого, напряженного преследования и подхода через чащу. После усиленного напряжения всех человеческих сил. После честного поединка разумов, знаний и сноровки, то была бы гордость победителя. Но ничего этого не было. Было не долгое преследование и удар мизерекордией. Так называемым кинжалом милосердия, которым рыцари добивали раненых противников, избавляя их от страданий. Да он нашел правильное сравнение. Он не хотел, чтобы лось мучился и просто избавил его от страданий.
Виктор понимал, что этот дуализм, борьба противоположностей; жалость к животным и желание быть добытчиком будут вечно бороться в нем. И этого не избежать. Но борьба должна быть честной, а не с использованием достижений научно технического прогресса.
От печальных мыслей его отвлек егерь.
Ну что, давай грузить?
Виктор только согласно кивнул. Разрядил ружье и положил его на сиденье. Затем они втроем втащили тушу лося в просторный салон "буханки".
После этой операции Виктор окончательно понял, что они сейчас добыли не лося, а еще лосенка. Взрослый самец весит не меньше четырех центнеров, и они бы никогда не смогли затащить его в машину. А этот бычок почти не доставил им проблем.
Прибыв на место, они быстро выгрузили тушу и принялись за разделку. Почти вся бригада подошла посмотреть. Раздавались разные голоса. Кто-то осуждал стрелявших, но таких было мало. В основном все были довольны, что им еще достался и лось.
Виктор оторвался на мгновение от работы, чтобы взглянуть на стрелявшего.
На хрен, ты в него стрелял? спросил он.
Довольное лицо стрелка выражало только радость.
Нечего мне под руку попадаться, ответил он и довольно загоготал.
Виктору стало противно смотреть на эту довольную собой и своим поступком рожу. Он поспешил вернуться к работе, потому что в нем вдруг возникло дикое желание пойти к машине, взять ружье и со всей дури залепить прикладов в эту ухмыляющуюся рожу. Работа отвлекла его от таких пагубных мыслей.
Этого стрелка должен был наказать егерь и государство. Но государство, которое представлял в настоящий момент егерь, молчало. И тоже довольно радостно кивало головой в поддержку большинства.
Виктор в этот момент возненавидел их всех. А еще больше себя, за то, что позволил себе превратиться в подобного им.
Лося довольно быстро разделали. Разделили на куски кабанов и разложили на части, по числу участников охоты и приступили к дележке.
Один встал спиной к мясу, а второй стал показывать на кучки и спрашивать
Это кому?
Стоящий спиной, называл имена и названные молча подходили с мешками, и упаковывали доставшееся им мясо.
Виктор взял две доли. Отца и свою. Получилось довольно много. Килограммов десятьдвенадцать кабанятины. Лося в общую дележку не пустили. Его и еще одну свинью решили отправить на колбасу. Но это уже не интересовало Виктора.
Отнеся свою долю в машину, он помыл руки и пошел к костру, возле которого был накрыт импровизированный стол. На него поставили все, что у кого осталось после обеда. И там же уже была разлита по тарелкам вкуснейшая шулюмка из свежайшего мяса и почек. Запах похлебки был одуряющий. Лишь почувствовав его, Виктор понял на сколько, он проголодался. Обед был уже давно, а все волнения и погоня, этого длинного дня, вызвали у него чудовищный аппетит.
Была разлита водка по стаканам. Произнесли тост за удачную охоту. И все начали есть. Все были очень голодны. Буквально через пять минут пятнадцатилитровый котел с шулюмкой был очищен. Остались одни косточки.
День был длинный. Все устали. Поэтому не было долгих посиделок или вернее постоялок. После сытной еды все довольно быстро собрались и поехали по домам.
За окном было уже темно. Машины не торопясь ползли по заснеженным дорогам, и мерный гул моторов действовал успокаивающе на весь коллектив. К тому же выпитая водка действовала как снотворное, поэтому довольно быстро все разговоры смолки и почти все заснули. Не спали только водитель и Виктор. Первый потому что был за рулем, а второй просто не мог заснуть. Слишком сильное впечатление произвел на него прошедший день. Он открыл ему новые знания в психологии, не только окружающих его людей, но и в нем самом. Сегодня он увидел в себе то, о чем даже не подозревал, что оно в нем существует. И это новое открытие не давало ему заснуть сейчас в этом мерном гудение двигателя и храпе окружающих его людей.
Ему не было еще двадцати лет. Мир только приоткрывал ему свои особенности, еще не известные молодому человеку. Его мысли блуждали в попытке осознать произошедшее. Он, как и любой человек уже успел помириться с собой, и как бы заретушировал произошедшее сегодня. Он еще не знал, что буквально через три дня эта ретушь слетит с его разума и ему опять придется погрузиться в пучину борьбы со своей совестью. Это произойдет после того, как отец сообщит ему, что того кабана, в которого он стрелял в лесополосе нашли. Слух тогда действительно не подвел его. Он попал в летящую тушу. Он не дошел до упавшего кабана буквально пятьдесят метров.