Картёжник?
Покер, мужчина колеблется и признаётся:Давно уже не играл.
Тогдарэкетир? Сутенёр? Или наёмный рабочий без определённой профессии?
Мужчина пожимает плечами. Не знает что ответить. Доктор снисходительно посмеивается.
Статья, ставшая побочным продуктом кокаиновой паники, из одного американского журнала. Не парьтесь. Так что?
Скорее, просто любитель.
Значит, представитель богемы, решает доктор. И что же? Зачем же вы пришли? У нас от такого не лечат. Здесь детская больница. Для детей. Понимаете?
Мужчина размышляет.
Здесь так шумно. Всё по расписанию. Меня это успокаивает. Я немного посижу и уйду.
Врач хмурится, тонкие желтоватые губы кривятся, однако грозное выражение скоро сменяется любопытством.
Обычно людей это нервирует. Посмотрите на этих женщин. Они всепросто пучки нервов.
Моя профессияэто шум, спокойно говорит мужчина.
Милюта смотрит, приложив палец к подбородку. Глаза, зелёные, глубоко запрятанные под веки, изучают лицо мужчины, возможно, тщательнее, чем лица собственных пациентов. Затем что-то его отвлекает. Что-то, решительно продвигающееся по больничному коридору, переставляющее щуплые ноги на невообразимо высоких шпильках, несущее в каждом движении заряд энергии, такой что даже дети вокруг пристыжено замолкают.
А, это, наверное, за вами.
Сандра умудряется одновременно ухватить мужчину за руку и загородить его от Милюты. Она нависает над щуплым врачом, упакованная в мини-юбку, топик и первоклассный загар. Роскошная русая копна по-деловому забрана в хвост. На шее под подбородком зло дёргается жилка.
Арс, с тобой всё в порядке?
Не волнуйтесь так, мамаша, примирительно произносит врач. Мы просто немного поговорили.
Давай, двигай отсюда, папаша, сурово говорит она.
Врач пожимает плечами, перекладывает папку под мышку, семенит дальше по коридору. И вскоре толпа людей скрывает его, словно стайка серебристых рыбок неспешного рака-отшельника по каналу Дискавери.
Идём, Сандра тащит Арса за руку, словно маленького мальчика.
Ни слова не говоря, он выскальзывает из тисок с изящным маникюром. Делает шаг к окну, собирает в горсть того самого мотылька, что дремлет в складках шторы. Без единого намёка на эмоцию кладёт его в рот и проглатывает.
Теперь он позволяет себя увести.
2003, июнь. Часть 5
Это просто маска для лица, говорит Сандра. Льда в её голосе хватило бы, чтобы напитать пресной водой весь город:Вы меня уже достали.
Арс молча стоит в дверях, как всегда, засунув руки в карманы. На плечах джинсовая куртка, за ухом сигарета.
Они снова собрались все вместев логове у Сандры. «Логово» неспроста. Стены с трёх сторон гипсовые, и с однойхлипкая фанерная перегородка. Здесь тесно, мебель громоздится одна на другой; электрический чайник, утюг, микроволновка, кофеварка воюют за место на столе. Здесь в беспорядке разбросаны чайные пакетики, бумажные стикеры, исписанные или со следами разнообразных жидкостей, пять или шесть ручек и один китайский фломастер. Кажется, страсть Сандры к порядку, так рьяно проявляющаяся иногда в других местах, здесь отказывает окончательно и бесповоротно.
Односпальная кровать за ширмой, набитая скрипучими пружинами. Лампа в старинном расписном абажуресвет проходил через разноцветные стёклышки и плавал в облаках пыли красными, оранжевыми и лимонно-жёлтыми пятнами.
Здесь должныпросто обязаны! раздавать конфеты, сказал как-то Блондинчик.
Здесь раздают оплеухи, ответил Лиходеев. Тебе мало?
Ещё здесь были цветы. Когда-то, возможно, они даже были живыми. Горшки с засохшими растениями обнаруживаются в самых необычных местахнапример, под столом. В крошечном холодильнике «Стинол» на нижней полке. В пустом аквариуме. Служат подставкой для картин. Большие и маленькие, синие, красные и тошнотворно-зелёные, с остатками мимозы, алоэ и прочих, уже не поддающихся опознанию, трупиков. Каждый раз горшки меняют положение, и этот феномен был для гостей той небольшой загадкой, о которой они лениво размышляют первые пять секунд по появлении здесь. И ещё по две или три секунды потом, за чашкой чая или кофе.
Здесь нет оконодно из редких напоминаний, что вокруг подземелье, а над головой около сотни метров земли, кирпичная крошка, черепки посуды и колёсная пара с поезда, снятого с производства в 1938 году. И, наконец, бетон, чахлые деревца, автострада с помятым ограждением.
Иногда за фанерной перегородкой проносится, стуча колесами, поезд, и тогда фанерка начинает испуганно вибрировать, а время замирает, чтобы позже оттаять запахом озона в воздухе.
Коморку, отгороженную для каких-то служебных нужд часть станции метрополитена, Сандра обжила в те незапамятные времена, когда только приехала в Москву. Тогда молодая и безработная, она была очарована метрополитеном и сразу отправилась к начальнику станции, чтобы устроиться на работу.
О, это была любовь с первого взгляда. Выгнать её отсюда было сложнее, чем ласку из-под фундамента сарая.
Достали, повторяет Сандра. Поправляет съехавшую с переносицы дольку огурца и пропускает Арса мимо себя внутрь. Я только что из ванной.
Где-то неподалёку крылась ванная комната; обычно она интересовала музыкантов гораздо меньше содержимого холодильника, и разведать её местоположение ни у кого не доходили руки. Помимо горшков у Сандры в неизмеримых количествах водилось пиво, бутылки из-под которого потом соседствовали с горшками и вместе блуждали по квартире, так что Саша с Лиходеевым выдвинули потом теорию о зарождении некой симбиотической негуманоидной разумной жизни.
Блондинчик и Сургуч режутся в карты, оба отчаянно мухлюют и вполголоса переругиваются, деля очередного вольта. Лиходеев копошится возле ноутбука с мистическим выходом в интернет. Каким образом сюда спустили хвостик всемирной паутиныостаётся тайной. Кабель просто выходил из стены, будто запечатлённый на фотографии хвост мифической Несси.
Сейчас будет очень важное объявление, говорит она своим подопечным и сердито обводит их взглядом. Прошу вас отнестись серьёзно.
Она видит Лиходеева и глазок любительской видеокамеры, смотрящий прямо на неё.
Что ты делаешь?
Снимаю, невозмутимо говорит Лиходеев.
Нахрена?
Это же важно. Сама сказала.
И что?
Лиходеев выглядывает из-за камеры, словно снайпер из-за оптического прицела. Слышно жужжание зума.
Новомодная штука. Мы выкладываем в инет кадры из обыденной жизни группы, все прутся. Это называетсявидеоблог. Многие известные артисты так делают. «Корн» так делают! Когда-нибудь так будет делать президент России.
Он лукаво прибавляет:
Кроме того, они должны это увидеть.
Что увидеть? хмурится Сандра.
Что хотя бы один из нас следует заветам великих «Кисс». Глэм-метал продолжает жить в менеджере неизвестной российской рок-группы
Сургучев роняет карты, поджимает ноги и, хохоча, опрокидывается на спину. Машет конечностями в воздухе. Сейчас он напоминает огромного беспомощного жука.
Блондинчик подпрыгивает от радости, танцующей походкой идёт к Сандре. Обнимает её за талию, корчит в объектив рожи. Делает попытку облизать Сандру, но его нос оказывается зажат между её указательным и средним пальцами.
Ты, блять, сейчас у меня доиграешься, грозно говорит Сандра Лиходееву, не отпуская БлондинчикаУбрал нахрен камеру! Не музыканты, а клоуны
Не выдержав гримас, на пол со звучным шлепком падает долька огурца. Арс шевелится у неё за спиной и подытоживает:
Это хорошо, что ты появишься в камере. Фаны, наконец, увидят человека, который твёрдой рукой управляет группой из-за сцены. Не показываясь на людях.
Сандра отпускает Сашу. Падает на ближайший стул.
Ну как я вас повезу на Rock am Ring в будущем году?
Подтягивает к себе нарезку салями, сыр и ломти хлеба, разложенные на газете, начинает есть, чавкая и роняя себе на колени крошки.
Ещё секунд десять вокруг стоит обычная атмосферато есть атмосфера дурдома. Потом она неуловимым образом начинает меняться. Смешки утихают, шелест тасуемой колоды карт постепенно сходит на нет. Наступает тишина, настолько гулкая, что слышно, как приближается, вгрызаясь в землю, поезд.
????? наконец нечленораздельно произносит Блондинчик, вкладывая в каждый вопросительный знак всю доступную ему вопросительность.
Rock am Ring, говорю. Не Поющая же Кружка. Будем там единственной группой из России. Я отправляла им демо, они прислали нам предложение выступить у них на фестивале.
Шум приближающегося поезда свалился на них вместе с ощущением, что их окунули с головой в холодную воду.
* * *
Позже, когда собрание закончилось и переросло в обычную попойку, Сандра вывела Лиходеева покурить.
Хочешь поговорить? догадывается он. Не уверен, что помощник тебе в этом вопросе.
Возле входа в метрополитен толпятся полнолицые менты в фуражках, течёт в обе стороны людской поток. Уже вечер, и по шоссе невдалеке течёт река света. Воздух горячий от накопившихся за день автомобильных газов.
Мне нужно с кем-то посоветоваться.
Лиходеев кивает. Арс, вот чьё имя висит в воздухе между ними.
С ним что-то происходит.
Не удивительно. Что с ним сделали в этом санатории?
Лиходеев роется в карманах в поисках зажигалки, и Сандра даёт ему прикурить от своей.
В санатории он был душка. Читал книжки. Бегал с другими мальчиками. Врач говорил, что лечат прогрессивными методами.
Надеюсь, эти методы не повредили никакие винтики у него в голове.
Очень возможно, думает Сандра. Она не хочет рассказывать Лиходееву, да и вообще кому-либо о вчерашнем случае в поликлинике.
Возможно, всё нормально, рассуждает Лиходеев, мужик просто пытается разобраться в себе. Всем нам порой приходят в голову мыслиа на своём ли мы месте?
Не нужно мне сейчас твоей философии, говорит Сандра. Мне нужно знать, что делать, только и всего. Я менеджер. Я должна считать деньги. И его проблемыэто мои проблемы, если они приносят нам убыток.
Лиходеев делает жест рукой.
Он сейчас такой скучный, на кисель похож. Дай ему время подумать. Возможно, он решит изменить что-то в своей жизни.
Люди не меняются.
Отнюдь, говорит Лиходеев. Он готовится оседлать своего любимого конька. Дискуссии о высоких вещахего слабость.
Люди не меняются, повторяет Сандра. Это всего лишь инерция. От чего-то, что заставило их двигаться в эту сторону раньше. Возможно, в детстве.
Лиходеев понимающе кивает.
Что-то вроде пинка под копчик.
Именно. И мы катимся от этого пинка всю жизнь.
Они курят, смотрят на ползущие по шоссе машины. Оба молчат об одном и том же. Малыш. Смерть Малыша повлияла на них всех, но больше всего, возможно, пострадал Арс.
Сандра пытается понять Арса, все эти его метания. Том и Джерри в одном лице. Уходит в клинику, где судорожно пытается лечиться от всех зависимостей сразу. И у него получается. Она говорила с врачом. Расстаётся с наркотиками, не пьёт. Занимается спортом. Не хватает звёзд с неба, сказал тогда доктор. Но у него недостаёт энтузиазма, маловато общается с другими больными и трудно идёт на контакт, но что же тут поделать, если такой человек.
А потом внезапно обрывает курс на середине. Говорит:
Вези меня домой. Не хочу больше тут оставаться.
Уже по дороге из больницы покупает три банки пива. Выпивает их залпом, одну за другой, закуривает Сандрину вишнёвую сигарету без жадности, меланхолично. Как человек, вырвавшийся из тюрьмы, но на лице ни радости, ни энтузиазма. Маска, смотрящая внутрь себя голубыми глазами, слепая ко всему, что вне хрупкой оболочки из костей и мяса, с выпирающими после реабилитации скулами и резиновыми губами.
Что теперь? спросила она Арса тогда, в машине. Они прошивали по узкой дороге лес, на поворотах вылетая на встречку, шли под сотню, и ветер врывался в открытые окна, гуляя по салону и вороша пакетики из-под чипсов на заднем сидении. Я могу позвать всех. Опять соберём «Снов».
Нет, говорит он. Нет.
И пропадает на целый год. Где-то шляется, прежде чем заявиться на порог её дома, уже тем пьяным, обдолбанным полудурком, которого она так любит. Готовым орать матом со сцены, ссать в углу за кулисами прямо на проводку и устраивать танцы на барабанной установке. Вся реабилитация на смарку, как сказал Блондинчик, только зря попортил желудок таблетками.
Всё это здорово повышает рейтинг и посещаемость концертов. Кто знает, что он выкинет в следующий раз?.. Как ни цинично это звучит, но музыканты нужны отнюдь не трезвыми и жующими салат. Все знают это ещё со времён Guns n Roses и Игги Попа.
И вот теперь опять. Что-то происходит.
Что-то происходит, говорит она вслух. Отыграть бы концерт в субботу. Какая уж там Германия.
Они думают об Арсе как о чём-то неуправляемом, вроде атмосферного давления или подгоревших тостов на завтрак. Оба понимают, что если подойти и прямо спросить, почему он не приходит на репетиции, он просто отмолчится. Или выкинет какую-нибудь из своих шуток, и станет ещё хуже.
Отыграем, говорит Лиходеев с сомнительной уверенностью. Он тоже бизнесмен, он привык планировать и любит, когда всё идёт так, как надо. По намеченному. Но он, как и Сандра понимает, что сейчас они лишь фигурки в чужой игре. Записи в чужом блокноте.
2003, июнь. Часть 6
Ты это всё время слушаешь? говорит Мариша. Она твоя знакомая?
Он ловит себя на том, что крутит обручальное кольцо, как всегда делает, когда нервничает, и убирает руки за спину. В голове смутная картинка из детства, его застают за ковырянием в носу, и руки точно так же прячутся за спиной.
Нет.
Почему-то Кириллу стало неприятно, что она взяла этот диск. Именно этотесли бы в плеере оказался любой другой с его стола, чёрт, да даже индийские мантры «Амулет половой жизни», который он прятал в столе под коробкой из-под кроссовок Найк и кипой старых университетских тетрадок, всё было бы нормально.
Очень хороший голос, Мариша говорит это очень громко, потому что в наушниках зашумели и засмеялись над сомнительной остротой некого Аббы. Острота вроде как была не первой свежести, и щёки девушки, той, что по ту сторону наушников, покраснели. Он определяет это не по смеху, а по какой-то иной причине, что переключает у него в мозгу, в восприятии какой-то рычажок. Щёлки он уже знает. Так просто. Видит, как она смутилась, как закусила губу, сдерживая смешинку, как утонули в ямочках уголки губ. Часто Кирилл начинал ревниво гадать, что это была за пошлость.
Да мало ли шуток у школьников.
Как будто слушаешь аудио книгу. Только рассказчик ушёл варить себе кофе.
Кирилл почувствовал, как разглаживаются складки на лбу, как он улыбается. Мариша как всегда попала в самую точку. Если бы она родилась на пятьдесят лет раньше и пошла на войну снайпером, у них хранилась бы на балконе коробка с восьмью килограммами медалей.
Угадала, отвечает он.
Кириллом вдруг овладевает приятное, как тёплые мурашки вдоль позвоночника, чувство причастности к чему-то. Такое же, как два года назад, когда они с Маришей только собирались пожениться. Когда кто-то из друзей позвонил на радио и напомнил о предыдущем вечере. Они с Маришей сидели и улыбались друг другу. Это называетсятолько для своих, никто ничего не понял, ди-джей выслушал, нажал пяткой кнопочку, отключающую абонента от эфира, и принялся толкать дальше свою вечернюю телегу. «Большинство пищевых отравлений начинается со слов: да хрена ли ему будет в холодильнике, вот что сказали по радио, Посвящаю эту фразу Мари и Кирюхе. Никогда её не забывайте, в этом секрет долгой и счастливой семейной жизни. Главное, долгой». Мариша прикрыла ладошкой рот и смеялась, смеялась, а Кирилл ещё раз понял, как сильно её любит. Речь шла о креветках недельной давности, о которых вспомнили, когда вся прочая закуска к пиву подошла к концу, и Кирилл вспоминал о них со смешанным чувством благодарности и гадливости. Какой же духан потом стоял в квартире!..
Сейчас возникло похожее чувство.
Я хочу записать к ней музыку, внезапно для себя говорит Кирилл.
Думаю, у тебя получится. Ты у меня молодец.
Она вытаскивает из ушей наушники-пуговки и откладывает плеер. Вспомнила о размораживающейся в раковине рыбе. Диск по-прежнему шуршит там, и звуки, доносящиеся из наушников, похожи на голоса призраков.
Конечно, получится, говорит напоследок. Если ты так говоришь, то обязательно получится. Можешь попробовать начать прямо сегодня. Сегодня среда, небесная канцелярия должна работать. Тебя они обычно слушают.