Не долежал бы, это точно, спокойно подтвердил Кацапов. Хмурый там вертелся в это время, он бы и подобрал.
Вот-вот, и свалил бы на нас всё одно. Шатуна-то мы завалили, значит, и золото забрали тоже мы, обрадовавшись неожиданному повороту разговора, протараторил Надеждин. Никто бы не поверил, что мы не при делах.
Скажи, Гриня, если ты от природы баламут, то почему мне всегда приходится расхлёбывать твою кашу?
Сано, прости меня, так уж вышло, веки на раскосых глазах Надеждина виновато заморгали. Хочешь, я отдам тебе этот самородок? В знак нашей дружбы?
Мне чужого добра не надо, сухо обрезал Кацапов. Никогда в своей жизни я не зарился на него. Заруби себе впредь это на носу.
Оба замолчали на некоторое время. Надеждин испытывал страшный конфуз и думал, как загладить свою вину перед другом. Кацапов же размышлял о создавшейся ситуации, искал выход из неё.
Ну, и что сейчас нам делать? спросил он после затянувшейся паузы у Григория. Решай, Сусанин.
С сумерками надо уходить назад в тайгу, неуверенно проговорил Надеждин. Через хребет попытаться обойти это место.
Сказал и уставился на Кацапова, будто сдавал экзамен перед ним, ожидая оценки своего ответа.
Ну, допустим, обойдём мы их, а дальше что? кольнул глазами Александр друга и тут же рассудил: Впереди ещё длинный путь. Мы с тобой пёхом идём, а Клешня с братвой на лодке передвигается. Настигнет одним махом. Задом придётся пятиться, чтобы следить за рекой постоянно. И потом. К якутам или эвенкам теперь уже не сунуться, а из жратвы у нас один твой тетерев. Ноги протянем через несколько дней. Не годится такой вариант.
Предлагаешь возвратиться на прииск?
Нет, Гриня. Теперь у нас только один путьвперёд!
Но как? удивился Григорий. Не по воздуху же мы полетим?
Правильно, по воздуху лететьу нас с тобой нет ни крыльев, ни аэроплана, а вот лодка стоит совсем рядом. Я её смастерил, поэтому она по праву должна принадлежать мне. Ею мы и воспользуемся.
До сумерек беглецы отсиделись в кустах. По очереди они спускались к реке и наблюдали за лагерем Клешни. Однажды, когда стих ветерок, им удалось даже подслушать разговор грабителей. Речь шла о них обоих. Друзья достоверно убедились, на кого здесь была организована охота.
Когда стемнело основательно, Клешня с подельниками отправились в шалаш на ночлег. Кацапов, выждав для верности ещё с полчаса, скомандовал:
Всё, Гриня, пора. Уснули наши уголовники.
Они спустились вниз и с предельной осторожностью направились к лодке. Александр не стал в темноте распутывать крепкий узел, а перерезал верёвку ножом. Смотав её на локте, уложил в нос. Побросав свои мешки в лодку, они, чтобы избежать скрежета днища о прибрежный камень, приподняли нос и на весу тихо спустили лодку на воду. Им и здесь повезло: на дне лодки лежали два шеста и весло.
Александр пробрался на корму, взял в руки весло. Григорий забрался в нос, оттолкнулся ногой от берега. Лодка бесшумно пошла на средину течения.
Как мы поплывём, ни хрена же не видно, с волнением в голосе проговорил Григорий. Налетим в темноте на камень и перевернёмся.
Ты лучше не каркай, а смотри вперёд, ворон бурятский, выругался Александр. Теперь наша жизнь в твоих руках, ты вперёдсмотрящий.
К счастью, течение реки в этих местах было спокойным и ровным. Постепенно глаза привыкли к темноте, различали даже очертания берегов.
Так продолжалось около часа, пока чернота ночи не опутала окончательно всё вокруг. Впереди послышался шум переката.
Сано, срочно причаливай к берегу, взмолился Надеждин. Иначе капец нам, на дно пойдём! Впереди никакой видимости!
Не дергайся ты, чёрт баламутный, и не раскачивай лодку, а то и в самом деле перевернёмся! рыкнул на друга Александр.
Вскоре нос лодки уткнулся в берег.
Вылезай, приехали, промолвил Кацапов. Тащи лодку на берег.
Надеждин проворно перемахнул через борт, вцепился двумя руками за основание верёвки, потянул за неё из всех сил.
Верёвку не порвал? съехидничал Александр, ступив на берег и помогая Надеждину вытащить лодку как можно дальше на сушу.
Да пошёл ты
Конечно пойду, Гриня. И ты пойдёшь следом за мной. Не у воды же нам ночевать.
Кацапов принялся наощупь что-то шарить на земле. Вскоре в руках у него появилась небольшая палка. Он извлёк из вещмешка кольца бересты, обмотал ими конец палки, затем поджёг и поднял над головой. Посмотрев по сторонам, выбрал направление.
За мной, трусливый бурят! раздался его бодрый голос.
Не огрызаясь и повинуясь, Надеждин пошагал за другом на расстоянии вытянутой руки. Минут через пять они облюбовали место для ночлега. Наломав большой ворох пихтовых веток, устроили походную постель, улеглись спать. Надеждин засопел спустя минуту, Александр намного позже.
Стояла ещё ночь, когда Кацапов проснулся. Небо на востоке пока не алело, но едва заметные серые блики уже проявлялись на горизонте. Да и звезды выделялись на небосклоне не так отчетливо и ярко, как несколько часов назад.
«Совсем скоро посветлеет, подумал Александр и поднялся с хвойной перины. Уходить надо немедля. Подстраховка сейчас не повредит».
Он походил вокруг, насобирал дров, разжёг костёр. Затем растолкал Надеждина.
Вставай, Гриня. Некогда разлёживаться, повелительно проговорил Александр. В Улан-Удэ отсыпаться будешь.
К большому удивлению, Надеждин на сей раз не обронил ни слова и безропотно покинул мягкое ложе. Увидев, что котелок стоит у костра пустой, он взял его и в полном молчании поплёлся к реке.
Воду вскипятили прямо на углях, заварили малиновым листом. Александр вытащил из мешка берестяной туес с птицей, открыл крышку, поставил на землю.
По маленькому кусочку, чтоб только кишки не простаивали без работы, сказал он бесстрастным голосом. Остальное доедим потом.
Потомэто когда? впервые подал голос Надеждин.
Ближе к полудню, когда уплывём на значительное расстояние.
Григорий опять замолчал. Нанизав на нож оставшуюся половинку тетерева, он отщипнул от него небольшой кусочек, принялся жевать, тупо уставившись в огонь.
Ты что хмурый? не выдержал молчания Кацапов. Жизни не рад?
Почему же? Жизни я завсегда рад. Только на душе как-то тоскливо. Будто кто когтем скребёт изнутри.
Что это вдруг?
Помявшись в нерешительности, Григорий признался:
Сон дурной видел. Будто золото утопили мы с тобой, и без лодки остались.
Суеверным стал?
Не то, чтобы, но уж слишком ясно всё увидел, до сих пор этот кошмар перед глазами стоит. Рано ты меня пробудил, Сано. Я, может быть, смог бы поднять золотишко-то со дна Алдана, коли поспал бы ещё чуток. Смотришь, сейчас и на душе было бы спокойно.
Чудак ты, Гришка, усмехнулся Александр. Убиваешься по пустякам. Забудь этот дурацкий сон.
А вдруг он вещий? Вдруг всё, что я увидел во сне, сбудется? Ты же вот веришь своим предчувствиям? Григорий посмотрел на друга задумчивым взглядом. И у тебя они сбываются, сам говорил.
Предчувствие, братуха, это совсем другое дело. Это тревога от неизвестности, ожидание какой-то гадости.
Но, если такое явление существует, то совсем необязательно, чтобы оно проявлялось у всех людей одинаково, возразил Надеждин. Ждать неизвестной гадости даже проще, чем испытывать мандраж от ужасного сна, зная, что он сбудется.
Кончай ныть, Гришка. Всё, баста! Туши костер, иди к лодке. Пора отчаливать. Клешня пока близко от нас, и это меня настораживает. Чёрт его знает, что у него на уме.
А что он может сейчас сделать? принялся рассуждать Надеждин. Ровным счётом ничего. Пёхом он нас не догонит, а другого варианта у него нет.
Почему ты решил, что нет? А, вдруг часть его братии сплавляется на другой лодке? И были они совсем неподалёку?
Где им быть? Мы бы их узрели, всяко.
На другой берег уплыли, к примеру. Лодку в кустах спрятали, а сами в Чагду за продуктами отправились, там задержались. Да мало ли что?
М-м, об этом я как-то не подумал, растерянно пробубнил Григорий.
Вот поэтому и надо рвать когти спозаранку. Пошли.
Беглецы стащили с берега лодку, загрузились в неё и тихонько отчалили.
Выйдя на струю реки, лодка была подхвачена быстрым течением и понеслась по перекату. Ловко орудуя веслом, Кацапов виртуозно лавировал между выступающими на поверхность большими камнями. Надеждин, никогда ранее не ходивший по реке, со страхом наблюдал, как их лодка увёртывалась от препятствия, проскакивая буквально в нескольких десятках сантиметров от громадных валунов.
Вовремя мы вчера причалили к берегу! глядя вперёд и не оборачиваясь, прокричал Надеждин. А то бы несдобровать нам здесь!
Я ведь не совсем спятил, чтобы ночью преодолевать перекат! весело отозвался Александр, молниеносно перебрасывая весло слева направо. Просто я ждал до того момента, когда ты в штаны наложишь!
Издеваешься, да?
Надо же как-то вырабатывать в тебе смелость! Вчера был самый подходящий момент! Правда, окончательной цели я пока не достиг, но думаю, чуток закалил твою волю.
Гад же ты, Сано, всё-таки!
Не больше, чем ты!
Почти десять часов друзья шли по Алдану без большой остановки. Лишь дважды они причаливали к берегу, чтобы сделать короткую передышку и доесть тетерева. Сколько ещё оставалось плыть до Кутаны, беглецы не знали.
Кацапов уже стал присматривать место для ночной стоянки, как вдруг совсем неожиданно впереди показалось стойбище.
Радуйся, Гришка, промолвил он, указывая веслом на юрту за поворотом. Впереди твоё спасенье.
Не похоже, чтобы это были оленеводы, сказал Надеждин. Никакого стада поблизости нет, да и юрта всего одна.
Здесь не бывает оленеводов, пояснил Александр. Оленей выращивают на севере Якутии.
Тогда, кто ж здесь обосновался?
Вот это нам и предстоит сейчас выяснить, Александр усиленно заработал веслом, направляя лодку к берегу.
Место для стоянки было выбрано удачно. Небольшая котловина соприкасалась с тайгой с одной стороны, а с другой неглубоким овражком с уклоном выходила на галечниковую косу. На галечнике, наполовину вытащенная из воды, без привязи покоилась лёгкая долблёная лодка.
Друзья вытащили свою лодку подальше на берег, направились к юрте. Рядом с ней горел костёр, перед ним на корточках сидел пожилой якут. Во рту дымилась трубка. Он что-то варил, помешивая в котелке. Ветерок донёс ароматный дух варёного мяса. Друзья переглянулись, втягивая расширившимися ноздрями пленительный запах, и сглотнули накатившуюся слюну.
Здравствуйте, поздоровался Кацапов первым и остановился в нескольких шагах от старика.
Сдрастуй, приветливо ответил якут, всматриваясь слезившимися от дыма узкими глазами в лицо Александра. Затем его взгляд перешёл на Григория. Кто будите? Засем тайга гуляй?
Старатели мы, отец, домой возвращаемся, торопливо проговорил Надеждин, пытаясь заглянуть в котелок. В его горле несколько раз поднялся и опустился кадык.
О! Старательхоросё! Золото мытьденьга много быть! Богатый селовек быть, знасит, больсой дом имей, красивый девуська имей! якут встал, протянул руку для приветствия и долго тряс ею при рукопожатии каждому из гостей.
Моя Иван зовут, эвенк моя, охотник, узкие глаза Ивана сощурились в улыбке и на миг исчезли совсем. Зверя имай, мясо, мех имей.
Ты один здесь? спросил Кацапов, оглянувшись по сторонам.
Три нас. Дватайга, Иванюрта охраняй, к'усать готовь, мех делай.
У вас можно заночевать? Притомились мы, надо отдохнуть немного. Завтра дальше поплывём.
Конесно, мозно, глаза эвенка вновь пропали на смуглом скуластом лице. Юрта пустой, три дня пустой. Охотник тайга гуляй, зверь имай. Вчера ушёл.
Эвенк направился в юрту, через минуту он появился с четырьмя алюминиевыми мисками в руках, поставил на чурбачок.
Каса к'усать будем, с мясом. Узин будет.
Он снял с огня котелок, поставил на землю. Откуда-то из-за пазухи извлёк ложки, положил на чурбачок рядом с мисками.
В это время из юрты появился крепкий коренастый мужчина лет сорока. Широкое лицо с зелёными глазами и тонким носом украшала густая борода. На нём был толстый свитер тёмно-серого цвета, брюки заправлены в кирзовые сапоги. Он постоял некоторое время, пристально разглядывая неожиданных гостей, затем приблизился к костру, заулыбался. На лице играла улыбка, а глаза оставались колючими, недружелюбными.
Добро пожаловать, гости дорогие, произнёс мужчина приблатнённым тоном. Устали? Проголодались в дороге?
Есть немного, ответил Григорий и вопросительно уставился на эвенка. Кацапов тоже посмотрел на старика. Тот перехватил взгляды гостей, поспешил пояснить появление мужчины.
Геолог-товарись Юрка, представил он мужчину. Мало-мало отдыхай, потом опять тайга ходи. Тозе гость моя.
Ага, геолог, как-то странно усмехнулся мужчина. Шёл по маршруту, наткнулся вот на Ивана. Подумал: а почему бы мне не отдохнуть пару дней, если представилась такая возможность? Не так ли? Такой длинный путь по тайге отмахал! Восстановлю силёнки, да двину дальше ископаемые искать.
Если бы Александр не был в геологических экспедициях и не знал работу геологов, он принял бы слова мужчины за чистую монету. Но сейчас он услышал сущую ерунду и невольно насторожился. Насторожился и Надеждин. Друзья обменялись взглядами и не подали вида, что не поверили мужчине.
А вы, как я услышал, старатели? «геолог» беспардонно продолжал разглядывать гостей. Домой возвращаетесь?
По найму работали в артели, с неохотой ответил Кацапов. Срок закончился, домой вот возвращаемся.
Давайте узин к'усать, сказал Иван, перемешивая кашу в котелке. Осень вкусна каса. Мяса вкусна.
Все тут же разобрали миски, по очереди нагребли из объёмного котелка душистой каши с мясом, с усердием заработали ложками.
Много намыли? поинтересовался Юрка как бы ненароком.
Чёрт его знает, пожал плечами Кацапов. Начальник артели учёт вёл. Сколько намоемвсё ему отдавали. А он потом, когда уже сдавал государству, переводил деньги нам на счёт. Вот прибудем в Якутск и узнаем, сколько заработали. Думаю, нам хватит на первое время, всё-таки два сезона ишачили на прииске. Верно, Гриша?
Надеждин быстро закивал головой.
«Геолог» криво ухмыльнулся, не поверил.
Не может быть, чтобы чуток не слямзили для себя. У вас же за спиной никто не стоял, когда вы песок черпали.
Ну, с этим у нас строго было, включился в разговор Надеждин. Поймают когосразу с прииска выгоняют и всех заработков лишают автоматически. Такой порядок в артели. Никто рисковать не решался.
Ну-ну, скривился в ухмылке Юрка. Так я вам и поверил.
Ты спросил, я ответил. А веришь ты или нетмне, по большому счёту, наплевать, с появившейся злостью ответил Кацапов. Точно так же наплевать мне и на то, какой из тебя геолог, и какие полезные ископаемые ты здесь ищешь.
На лице Юрки на секунду появился испуг, но тут же пропал. Он вынул из кармана помятую пачку папирос, достал из неё папироску, прикурил. Глубоко затянувшись, выпустил через нос две густые струи дыма, произнёс:
Ты прав, не геолог я. От милиции скрываюсь. Покалечил попьяни бабу свою, в тайгу от мусоров подался. Хочу дождаться охотников через пару дней, попроситься, чтобы взяли они меня в долю. Ружьё у меня есть, охотиться умею. В посёлок возвращаться мне пока нельзя.
Откуда ты? спросил Александр.
Из Усть-Миля.
Ничего себе ты отмахал! Это ж сотни полторы отсюда будет, если не больше.
Как в Усть-Миль-то занесло? Ты ведь не из местных, широкоглазый, полюбопытствовал Григорий.
Из-за бабы всё. Сам я из Владика, морячил на торговых судах. Долго холостой ходил. Потом встретил свою Ленку. Расписались. Жили нормально. Ленка врачом работала, я в загранку ходил. Потом меня на контрабанде взяли, восемь лет припаяли. Ленка ждать не стала, в Усть-Миль подалась. Должность ей дали высокую, зарплату хорошую положили. Уехала, сучка, в Якутию, и адреса не оставила. Не хотела, чтобы я её нашёл, со злостью усмехнулся Юрий. И было в этой усмешке, в блеске кошачьих глаз что-то настолько хищное и зловещее, что Кацапов живо представил, какая встреча произошла у этого человека со своей женой.
Откинулся я через шесть лет, на два года раньше звонка, продолжил Юрий. Приехал во Владикни жены, ни квартиры, дорога на флот закрыта. Стал искать бывшую, захотелось взглянуть ей в глаза.