Буслаев же, хоть и присутствовал, но казался отстраненным, лишь слегка касающимся дела, будто подготовка эта была ни к его суду, а адвокат просто советовался с ним, по какой-то причине.
Кирилл Самуилович, я все понимаю, но без вашего участия я не смогу, понимаете, я же не провидец, хотя, конечно, вы можете совершенно отстраниться, как многие делают, но я же вижувам не безразлично! Хотяяя, честно говоря, я не совсем понимаю ваше настроение, будто вы уже прошли суд, и даже уже отбыли наказание, но ведь мы либо в клинику, либо на пожизненное Здесь не может быть по-другому
Я понимаю, очень хочу помочь, но, Алексей Михайлович, при всей нашей совместной прыти, мы попадем не на суд, а на судилище вы не хуже меня знаете конец
Честно? Я научился себя убеждать в том, что даже очевидный безысход, имеет выход, а бесконечность заканчивается, если не сама по себе, то для отдельно взятого, имеющего начало, чего угодно. Я не смогу потом спокойно жить, если не буду уверен, что ничего не упустил, и сделал все по максимуму
Спасибо вам
Да не за что Не подумайте, что я такой хороший это просто профессиональный подход, обоснованный привычкой никогда не проигрывать. Я, так самая лягушка, которая хоть и выдыхается, но из сливок масло взбивает!
Хорошо, я помогу, я скажу, что у кого и каким образом нужно спрашивать, только пообещайте не приукрашивать
Оба эти человека прекрасно понимали, что не будет ни одного наблюдателя за процессом сопереживающего главному его виновнику, что вся людская масса, присутствующая в зале судебного заседания, вряд ли испытает и толику добрых чувств к ним обоим. Десятки раз адвокат пробегался в воображении по разным вариантам протекания процесса, и каждый раз убеждался, что мало кто сможет переступить через себя, что бы хотя бы постараться понять всю глубину и ужас не самой трагедии, а жуть трагичности участвующей в этом личности обвиняемого.
Мало кто даже задумывается, что испытывал он тогда, переносит сегодня, что его ожидает завтра и потом, что преступление, за которое его теперь будут судить не должно и не могло было произойти, поскольку не имело и могло иметь не мотива, ни намерения, ни подготовки, ни выгоды, ничего, в чем можно было обнаружить, хотя бы один процент его вины, а не болезни. Без вины виноватыйэто о нем.
В то же время, Буслаев был и тем самым человеком, занесшим палку над подобными ему, требовал наказания тем, кто был подвержен приступу «реактивного психоза», упразднив при этом и саму научную деятельность, ведущуюся в этом направлении. Человек, не умеющий прощать, сам по себе, не имеет права даже рассчитывать на прощение, и это тоже было про него, что еще больше усугубляло его положение.
Игнатьев понимал, что обвинитель обязательно воспользуется и записью той самой передачи, с которой начиналась эта книга, и множеством его выступлений, показаниями самих медиков, хотя в последнем есть пробелы, которыми точно получится воспользоваться, ведь чем не доказательство для врачей сама судьба борца за непризнание невменяемости в подобном случае, именно этой самой невменяемости!
Да, но что для суда мнение врачей о невменяемости, пусть и с мировым именем, при наличии в материалах дела экспертизы, сделанной несколькими работниками главного центра психиатрии, утверждающей вменяемость!
Согласись в этом деле помочь своими мнениями и иностранные коллеги Лагидзе, но их услуги не пригодятся, поскольку им отказали во включении в список свидетелей защиты, в связи с тем, что российское законодательство имеет свое четкое мнение на этот счет * (Реактивный психоз по российскому законодательству не является диагнозом невменяемости, поэтому совершивший преступленное деяние человек, находящийся в момент совершения преступления в данном состоянии сознания, признается вменяемым и отдающим отчет в своих действиях. Прим. автора).
Не строили никаких иллюзий оба, но оба же сошлись в одном очень странном понимании: поддержки не будет, но необходимо пройти это судилище не с гордо поднятой головой, а доказательно противостоять этому ошибочному мнению, что будет хоть каким-то искуплением для Буслаева и делом профессиональной чести для «защитника»
* * *
Узнав поближе «Гомера», оба сокамерника, прониклись к его трагедии настолько, что предложили найти свидетелей, способных дать любые показания, пусть он только определит, что именно должно прозвучать.
На одной из встреч с Буслаевым, Игнатьев сообщил о невероятном предложении, поступившем от воспитательницы двух сыновей Кирилла, той самой, что вцепилась в него сзади, той самой, которую изначально хотели сделать крайней во всей этой истории, чему помешало видео, выброшенное в интернет. Эта женщина, так и не смогла пропустить трагедию мимо своего сердца, частично самообвинила себя, испытывая не обоснованные для нормального человека угрызения совести в гибели мальчиков, предложила взять всю вину на себя, прося, даже умоляя пойти ей на встречу.
Женщина многое обдумала, даже то, что её не могут приговорить к пожизненному заключению, поскольку для женщин такого наказания в России не существует.
Видео же, обошедшее все экраны, можно как-то объяснить, отпечатки ее пальцев на оружии имелись, спецназовцы видевшие ее болтающейся с визгом на спине Буслаева, видели только этот момент, что можно было объяснить борьбой, после того, как он отобрал у нее оружие, а стрельбу в их сторону, как стрельбу вообще в состоянии аффекта, испытанного от понимания гибели семьи, только что произошедшей на его глазах.
Кстати, как уточнил Игнатьев, крови жертв на Буслаеве почти не было, в отличии от почти измазанной ей женщины. Пересказав вкратце суть предложение, Алексей зачитал и уже имеющееся в наличие «чисто сердечное признание» спятившей женщины.
Кирилл Самуилович, прежде всего, хотел понять отношение к этому самого адвоката. Не составляло труда определить затаившуюся в душе защитника неприязнь к человеку, способному воспользоваться подобным предложением, на случай, если бы бывший депутат на это пошел. Поскольку слепцу было важно знать, какой именно человек его будет защищать, он, не задумываясь ни секунды тихо спросил, чтобы расставить все на свои места:
И чем же в этом случае мне перед Богом оправдывать?!
Ну, если остаться на прежних позициях, то и не нужно будет.
Рад, что мы на одной стороне, а женщине помогите, чем возможно из имеющихся средств. Сильное искушение бесспорно, но Господь уже приготовил меня и к более искушенному
Помилуйте, Кирилл Самуилович, что может быть мощнее этого?!
За тысячелетия любое искусство можно довести до совершенства, особенно если оттачивать его на соблазнении миллиардов грешников. Извращенность этого настолько сильна, что добро со злом давно спутано этим искусителем в головах человеков, переставших слышать голос разума и стоны совести, что мы принимаем пытки своей души за удовольствие своей же плоти.
Возможно Значит, все те же и все там же?
Слава Богу за все!..
Прошло два месяца ознакомления с материалами дела, наступил день принятия на свои рамена обвинительного заключения, означающего приближение процесса совсем вплотную.
Кирилл иногда терял спокойствие, происходило это в моменты отвлечения на суету мира, другие раздражители, будто специально устраиваемые бесами, выражающимися в обычных для тюрем режимных мероприятиях, сопровождаемых мелкими неожиданностями, позволяющими Буслаева в чем-то обвинить.
Так в день предъявления ему обвинения при обыске у него нашли «заточку»сделанный из маникюрной пилочки маленький ножичек, о существовании которого он только узнал. Оказалось, что обыск был устроен неожиданно и по простоте душевной, один из сокамерников, убежденный, что обыскивать слепого никто не будет, сунул вещицу ему под подушку.
Исходя их обвинения и понимания администрацией возможности стремления к суициду, последняя заняла жесткую позицию и «поставила» его на специальный учет с обвинением «склонен к суициду», что пока не предъявлялось Буслаеву, хотя обыкновенно в подобных случаях обязательно бывает
По возвращению от адвоката, его ждали несколько неприятных разговоров, с домаганиями на предмет: от куда у него такой нож взялся; кому он принадлежит, если не ему; зачем он; и так далее. Ответов прямых не было, зато достаточно нервных клеток погибло, благодаря чему упование и вера отошли на второй план, впустив на свои места уныние, а за ним и отчаяние, которому он подвергнется за следующими событиями сегодняшнего дня.
Только вставшего на молитовку Кирилла, снова вытянули из камеры в кабинет оперативного сотрудника, где уже с почти пристрастием начали звучать вопросы по поводу заметок в его тетрадке, показавшиеся подозрительными. Объяснения были краткими, понятными, снимающие любые подозрения, выставляющие сотрудника в неприглядном, даже смешном виде, что признать со стороны офицера было совершенно не возможно, поэтому допрос затянулся, порождая один стресс за другим.
Совершенно выжатым вернулся несчастный в камеру, с пониманием окружающей его ненависти и в связи с этим ожидающими испытаниями: «Путь меня ожидает трудный и далекий, а вот ни отдыха, ни помощи ждать не от куда и как же это замечательно, ведь любое недоброе слово, любой плевок и подзатыльникэто искупление, несущее облегчение»
В бессилии встав на молитовку, которую так хотелось кончать, он простоял больше часа, обращаясь со слезами покаяния к Богу, не преминувшему отозваться с успокоением и восстановлением ненадолго утраченных упования и подобающей силы веры: «Господи! как я так мог впасть в отчаяние?! Ты со мной и кто теперь на меня?!»
Через несколько дней ему принесли обвинительное заключение, прочитать которое из-за своей слепоты, он не мог. Подержав в руках стопку листов, Кирилл поставил, где нужно подпись и спокойно забыл о стопке сшитых бумаг, до следующего появления адвоката.
Игнатьев совместил свое прибытие с новостью о назначенном первом дне заседания, которое должно было быть посвящено выбору присяжных заседателей в коллегию. Алексей, так же передал привет от Лагидзе, сообщавшего о написании им целого трактата об открывшихся возможностях изучения его феномена, который он отправил по назначению, чем заинтересовались и одобрили тему, но вот в отношении главного звена, которое собственно и нужно изучать, то есть Буслаева, ответ еще не поступил. Тем самым получилось, что исследовательский проект поддержан, а предмет исследования отсутствует.
Известие не обрадовало и не огорчило:
На все воля БожияГосподь управит С тем «защитник» и удалился, сказав, что Лагидзе постарается пробиться на короткое свидание, если судья позволит, следователь не разрешил. Оставалось чуть больше недели, но это совершенно не задевало слепцаГосподь хранил душу раба Своего в спокойствии
За день до заседания случилось быть настоящей церковной службе в маленькой моленьной комнате пенитенциарного заведения, очень тепло и уютно отделанной под храм, имевший и небольшой алтарь и настоящие иконы, сразу видно намоленные в других местах в течении многих лет. Тюремная церковка сразу наполнилась благодатью чувствовавшейся и сотрудниками, с благоговением снимаших головные уборы при входе и накладывавших неумело на себя крестное знамение.
Место это притягивало почти всех служжащих, заставляло задумываться, как любое святое место подталктвало, хоть немного к милосердию и сопереживанию к арестантам. Близость Распятого Христа, даже за дверью, заставляла просто проходящего мимо, вспоминать о том, что здание сие место не простое, но дом страданий, где больший Страдалец из всех сам Господь, восшедший на страдания своею волеюздесь Спаситель всегда более близок, чем где бы ни было!
Впервые причастился Буслаев, прежде исповедовавшись со слезами и с содроганием, тюремный пастырь, не смог сдержать и своих, подпав под мощную энергетику раскаяния. Почувствовал он мощь постоянных испытаний с трудом проходимых рабом Божиим Кириллом ежедневно, благословил на продолжение и на принятие Святых Тайн, обещав молиться за спасение его души.
Участие в Литургии и Таинствах взбодрило несчастного, а произнесенная священником проповедь, будто нарочно для него, обещала еще много испытаний и искушений, бояться, которых не нужно, но ожидать их с готовностью, помня, что каждое из них есть очищение и даже желать, потому как, с каждым Бог приближается к испытуемому, а то и на руках Своих держит, когда и можно почувствовать Его присутствие и возрадоваться от всей души.
На последок батюшка, подавая Крест с Распятием для прикладывания, задержал подводимого под руки Кирилла и сказал:
Тяжко тебе, брат наш во Христе, будет, тяжкотаков крест твой, но он тебе легко дастся, если будешь помнить, что Господь с тобой. Знай, что падения неизбежны, будешь и забываться, и отчаиваться, и унывать, и печалиться, и греха тебе не извергнуть из себя навсегдавсе грешны! Падая, не думай, что погиб безвозвратноГосподь уже десницу Свою к тебе протянул, по-другому то и не бываетнеизбежно это, но всегда в покаянии вставай, ибо только встающий и хотя бы шаг вперед делающий, дойдет! Господь управит! Ангела тебе Хранителя!..
Не в состоянии уйти сразу, «Гомер» попросил дать ему возможность побыть еще минут десять в храме, понимая, что жаждет напитаться благодатью этого места, чувствуя в себе присутствия Того, Кому только что принес исповедь, и Тело, и Кровь Которого вкусил отчистившись.
Слепец почувствовал, как помещение опустело, его оставили на какое-то время, нечаянно одного, чего не полагалось по правилам тюрьмы, тем более с его специальным учетом по склонности к суициду, но ничего у Господа не бывает случайно. Вдруг, читая еле слышно, молитовку, человек явно ощутил чье-то присутствие, яркий, непривычный свет, пробившись сквозь пену, лежавшую на его глазах, проник в его душу, согрев и заставив почувствовать силы, не бывшие физическими, но наполнившие сердце его непоколебимой уверенностью и верой. Он услышал странный голос:
Дух Святый на тебе Кирилл вскочил, но еще больше почувствовав присутствие кого-то, испугавшись так, как никогда в жизни не пугался, упал пред Ним ниц и застыл. Что-то живое коснулось его затылка, отозвавшись в сердце резким наполнением его будто теплой жидкостью, разлившейся сразу по всему телу. Поднялся ветер, раздался гром, в котором Он ясно услышал: «Я с тобой», и все затихло
Вошедший в молельную комнату конвоир, вскрикнул от неожиданности, увидев кого-то лежавшего на полу с совершенно белыми волосами и белой аккуратной бородкой, человек, как-то не естественно был распростерт, притом, что колени были подогнуты к животу.
Что стоишь поднимай!.. Крикнул сокамернику Кирилла, пришедшего за ним, и тоже опешившему совершенно, от неожиданности увидеть такие изменения, произошедшие за какие-то пару часов.
А он хоть жив?
Вот и проверь, моли Бога, что бы был жив, а то на тебя все спишу
Ааа-га, за бубней то следи, сбрендил что ли?!.. Васянь * (Обращение бывалых арестантов друг к другу), ты жив что ль? Кирилл очнулся, понял что этот вопрос к нему, попытался встать, но сил в мышцах не было. В голове, мелькнуло где-то прочитанное: «Сила Моя совершается в немощи» * (Второе послание коринфянам, Гл. 12, Ст. (910) «Господи помилуй!»сказав эти два слова, поставивших его на ноги и выпрямивших, будто и не было слабости, человек ощутил другую силу, более мощную физической, ощущаемую так, словно кто-то более сильный вошел в него и двигался по его воле.
Слава Богу за все!.. Конвоир, хотел было сплюнуть со злости, но поостерегся в святом месте
Ну пошли, еще раз так меня испугаешь, знай, мало не покажется, не посмотрю, что калека!
Прости меня грешного!
Тьфу ты! Наубивают с десяток-другой народца, а здесь святошами прикидываются!..
Попав, наконец, в камеру, Кирилл взял предложенную кружку с горячим сладким чаем, захотелось булки с маслом, но не было ни того, ни другого. Взамен молодой сокамерник отломал горбушку от пайки тюремного хлеба с сырой мякотью, отчистил от нее, накапал подсолнечного масла, посыпал солью и натер чесноком:
Вот, бать, держи тебе «ништячок»!
Спаси Господи! Вот угодил то Сделав глоток крепкого вонючего напитка и откусив горбушку, он почувствовал, как зачесалась грудь в районе грудины, и зачесалась так, будто ранку посыпали солью:
Что за Положив корку на стол, Буслаев, почесал, и почувствовал какое-то неудобство, как бы приклеенное инородное тело в виде креста. Первая мысль была о какой-то болезни кожи, но потом забрежжила, какая-то другая:
Ну-ка, малой, посмотри, что это у меня Попросил он задирая майку и показывая на то место. Молодой человек, думая, сначала, что это какая-то каверза из тех, что бывают в арестантской среде, отшутился, но посмотрев на сдвинутые брови просившего, ощутил его озабоченность, и решил присмотреться, после чего вскрикнул от неожиданностина грудине был православный крест «восьмиконечный», каким и должен был быть, непонятно откуда там взявшийся.