Что это?
Крест, будто выжгли, или хрен его знает! Ведь с утра еще не было, и вроде как зажил уже От куда он у тебя?
Вот именно Да что ж это? Тут он начал вспоминать касание головы сзади, снисхождение тепла в сердце, распространение его по всему телу, услышанные слова и о немощи, и о Святом Духе, и о том, что Кто-то с ним Охвативший, сначала, страх быстро переросший в благоговение и предчувствие, чего-то великого и пока не объяснимого, бросили на колени перед маленькой иконкой Спасителя, прикрепленной на решетку окна. Перекрестившись, «Гомер» коснулся лбом пола и громко, и четко начал говорить на каком-то незнакомом, для остальных сокамерников, языке. Он даже не говорил, а как-то странно и красиво распевал, очень энергично, от чего заряжалась вся камера, казалось, затрепетали стены, задребезжали окна, с каждым словом вода в кружке, поставленной на стол и взятая в руки молодым человеком, поначалу улыбнувшегося, но увидевшего происходящее, застывшего, концентрически расходилась волнами от центра к краям, от чего парень быстро поставил емкость на место.
Так продолжалось минут пять, после чего Кирилл встал, что-то кратко сказал, наложил на себя крестное знамение, поклонился и сев на место, взял кружку и застыл, словно моментально замерзший.
Воцарившаяся тишина, скоро осторожно прерванная более старшим сокамерником:
Послушай, «Гомер», ты вот сейчас перепугал не на шутку! Ты эта, объясни что с тобой? Вас, вот, извини, конечно, нууу, вас, кто семьи свои того, вас вот не понять. Один вот просил постоянно убить его, обещая миллион долларовзаманчиво конечно, был бы на воле Второй, как зомби нарезал * (Ходил) целыми сутками от «тормозов» * (Входная дверь тюремной камеры) до «решки» * (Решетка на окне тюремной камеры) кругами, что-то там себе нашептывая, мы вон с пацаненком глаз не смыкали, постоянно на «измене», а ты вооощеее всех их переплюнул Ты уж, эта, скажи, чего ждать то?
Ничего плохого Крест «Животворящий»это символ веры.
Ага с утра не было, а к вечеру на пузе появился, это что же, нормально? А на каком языке ты сейчас стены содрогал?!
Ну если я тебе скажу, что А Я не знаю, как объяснить от куда я знаю язык, на котором сейчас молился, но так нужно Кирилл понимал, что многое из происходящего говорить не стоит, тем более такое личное, он понимал, что нужно быть осторожнее, вполне парни могли подумать, что он спятил. Честно говоря, Буслаев и сам произошедшего осознать полностью не мог. Изменения в нем случившиеся он чувствовал настолько, что даже не мог чуть согрешить: не выругаться, не осудить, не обвинить, напротив, хотелось говорить, как сказали бы апостолы, видевшие Христа, благовествовать.
Внутри него происходила, какая-то борьба, пока неотчетливо определившаяся, единственно, что он ощущалэто не возможность нервничать, что прежде бывало, когда ребята включали громко телевизор, начинали играть в нарды или домино, просто спорить на повышенных тонах. Сейчас, само собой, когда он начинал читать молитовку, заглушавшую все напасти, да и сама молитва, это обращение к Богу, Который после сегодняшней службы, как-то, совсем явно, присутствовал, что Кирилл не мог объяснить, но принимал, ценил, теперь считал единственно важным, боясь, каким-нибудь образом изменить это состояние, вырывалось почти овеществленное слово, очень ощутимо выходившее из глубины его душевной боли, облегчая ее, что хотелось делать непрерывно, если и отрываясь, то для чтения Святого Благовествования.
Конечно, человек, даже таким чудным образом, не может перемениться в одночасье, привыкая быть грешником в течении всей жизни, стать иным очень трудно, чудо уже, если человек начинает об этом задумываться! Буслаев, как индивид, многое осознал, трепетно относился ко всему, что касалось Христа, обрел веру и даже большето, что казалось ему сном, в котором он ослеп, дало ему незыблемую уверенность в видимом, что было уже не столько верой, сколько знанием, наподобие того, что обладают Ангелы.
Он и ощущал то себя по-другому, что отдаленно можно сравнить с шоком постигшим эскимоса на пару дней попавшего на океанические острова с пальмами, растущими на них кокосами и бананами, жарой, теплой океанской водой, рыбой, морепродуктами, которые всегда в изобилии, при отсутствии многих забот, сопутствующих любому холодному краю.
Причем тот сон он воспринимал не минутным промежутком привидевшегося, но действительно, почти бесконечным промежутком временем, проведенным в тех страшных муках и страданиях, закончившихся встречей со спасенными, к которым он обязательно вернется, минуя мытарствабольшая часть его духовного мира ждала этого безусловно. Остальная же мизерная часть по-прежнему оставалась, прежней частью человека, которой и нужно было измениться. Разум его пока еще принадлежал тому самому человеку, что творил много зла еще не так давно, а несколько месяцев назад убил всю свою семью, чего он не в состоянии был забыть, не переживать, не винить себя, несмотря на обретенные знания и уверенность в своем спасении.
Кирилл Самуилович отдавал себе отчет, да и опорой ему были слова проповеди о падениях и вставании, что ничего еще не кончено, все только начинается, впереди предстоял некий путь, который нужно пройти прежнему человеку, а не осветившейся душе, и первое из наитяжелейших испытаний будет завтра, в череде следующих одно за другим! Господь с ним, он чувствовал тепло и благодать Святого Духас такой броней, такой поддержкой, защитой, любые испытания этого мираничто, а вера непоколебима. Именно поэтому он стал самой желанной добычей врага рода человеческого, в ком он еще чувствовал присутствие своего корня зла, не искорененного, но теряющего быстро и неумолимо свою силу.
«Гомер» сам это понимал довольно поверхностно, а уж объяснить, кому-то, тем более, людям далеким от веры, привыкшим к тому, что их образ жизни самый верный и удобный, вряд ли получится, поэтому ощущая какую-то особенность своей миссии, сути которой не знал, притом, что молчать он уже не мог, слепец решил действовать осторожно, начиная просто с истории
Но сначала, его ожидал суд
СУДИЛИЩЕ
Наступивший первый день торжества справедливости с точки зрения закона, не сулил ничего хорошего. Любому человеку трудно и нерадостно проходить подобными узкими вратами, вводящими его в неизвестность. Расчитывающий только на себя человек, ставит себя тем самым на грань помешательства, уповающий же на волю Божию спокоен, хотя и не может избежать переживаний, тем более, когда речь идет о поступке, приведшем к трагедии всей его жизни, которой в принципе не могло быть.
Каким образом человек меняет отношение к самому себе, объяснить сложно, пытаться же понять, интуитивно полагаясь на свои собственные ощущения, ставя себя на чужое место вряд ли стоит. Нормальный мозг любого из нас будет уводить мысли от трагических минут, отвлекать от воспоминаний счастливых и уже потерянных, ибо невозможно ни одной психике вынести атаки отчаяния, без ущерба для самой себя. Человек сильный и волевой заставляет себя жить и с таким грузом, тщательно избегая мыслей о самоубийстве, желая пройти до конца предназначенное наказание.
Так выглядит идеальная готовность к ответу за содеянное, но и оно не может быть постоянно одинаковое, как и отношение разных людей к случившемуся, с кем-то посторонним, неординарно ужасному.
Подсудимый уже в клетке, отведенной для него в зале суда. Оглядываясь вокруг себя, обозревает он обычный зал, безвкусно заставленный трибуной, креслами с высокими спинками, какие бывают специально для возвышения сана положения в них садящихся; столы, и стулья по всему залу, расположенные необъяснимым образом, напротив клетиперила, отгораживающие двенадцать кресел же, для коллегии присяжных заседателей; телевизор на стене, герб, окна, куча микрофонов, маленькая одноместная трибунка для стоячего свидетеля, три двери, несколько камер в углах под потолком, снующий секретарь и все обволакивающий мрак неизвестности.
А что же делает слепец? Застывший в одной позе, прислушивается сначала к каждому звуку, больше к человеческим голосам, понимая, что основные реплики касаются его. Наслушавшись, обостренным уже слыхом, разных неприятностей, впитывает он обреченность, которой кишит все вокруг, впитывает остатки биополя этого зала, с множеством следов негатива, ибо не было в нем ни одного оправдательного приговора, но всегда страх и недюжие переживания. «Лучше здесь и сейчасГосподи, как же ты милостив мне грешному!»Буслаев не рассуждает, но знает, что прав, а потому уголками губ слегка улыбается и закрывает веки, чем перестает привлекать своими белыми глазами всеобщее внимание, каждого вошедшего. «Слава Богу за все! Слава Богу за все! Слава Богу за все, и за скорбь, и за радость!»повторяет он без устали, пока народ набивается в зал, занимая свои места.
Пока нет восстающих против него обвинителей и осуждающих свидетелей, будто не имеющих никакой вины, проживших всю жизнь, якобы, без единого греха, чистых совестью и намерениями, пока не начинает воздыхать в виновном та масса чувств и эмоций, что спрятана и от него самого внутри его сознания, пока еще не приближается эшафот, хотя и видимый с помоста судилища даже слепым.
На обвиняемого смотрят, как на предмет, чье тело может лишиться головы, и как же многим хочется, что бы это произошло, по разным причинам: кому ради еще одной галочки в списке осужденных им на высшую меру наказания; кому зрелища ради; кому ради самоутверждения, что бы убедить себя, будто он лучше; кому в, якобы, мужественно слове обвинения, брошенном в скованного по рукам и ногам безответного преступника, видится личная отвага; кому, участие в подобномуже приключение, запомнившееся на всю жизнь, и замечательнее чего в его жизни вряд ли что-то не сучиться, на ссылаясь в кругу таких же, как он друзей, завидующих ему, он сможет сказать: «я видел все это собственными глазами!»; кто-то просто глядя на это, произнесет, так чтобы никто не слышал: «Хорошо, что не я!»
Каким образом подходят к назначению судей на тот или иной процесс? Да какая разница, однозначно, не учитывая нюансов, которые обязательно могут повлиять на судьбу подсудимых. Скорее всегосправится судья со сложностью ожидаемого процесса, таким образом, что бы подсудимый получил точно срок или нет.
Что такое пресловутая «внутренняя убежденность», на основе которой человек в мантии, обладающий всей полнотой власти для вынесения любого приговора? Константа ли это? Навряд ли! А если нет, то страшно ли должно становиться любому, только взявшему на себя труд подумать об этом
Сообщая своему подзащитному о назначенном судье, Игнатьев явно не выражал удовлетворенности выбора.
Алексей Михайлович, что ж вас озаботилосудья, как судья?
Известно, что муж еесудья женщина, увы не ангел, лупит ее почем зря, будто ненавидит, но там где буйствует крайность, всегда есть место и полярности. В этом случае он влюбленный тиран, авторитарный собственник, в полную зависимость попала это женщинажаль ее, но она благодаря этому не пожалеет вас! Она любит его, но ненавидит насилие, и более всего всех мужчин, способных поднять руку на свою вторую половину.
Ну это же справедливо
Угу, нооо, она от вас и мокрого места не оставитс ней у нас нет шансов, даже если убрать право звонка, и настойчивый административный ресурс, или волю, так сказать, народа, на которую так любят ссылаться обвинители, но которая, как правило, почти всегда рано нулюповозбухают единицы и успокоятся. Хотя, подобные вам, я имею в виду, в определенный, давно прошедший период, очень любят поднимать свой авторитет, обвиняя, особенно тех, кто ответить уже не может, в виду своего униженного положения.
Ну что же, кажется, у нас нет другого выхода, да иии, как вы сказали «наш козырь присяжные заседатели», хотя в этом всего лишь возможность
Участие присяжных заседателейэто очень серьезное испытание! Причем для всех, и для них тоже, хотя, соглашаясь, они не думают об этом, испытывая часто настоящий шок от внезапного понимая необходимости участия в принятии решения, чьей-то судьбы.
Несчастные! Раз так, то может стоит их освободить от этого!.. Может быть, стоит отказаться
Будьте потверже, так вы расплавитесь на первом же заседании, хотя это и замечательно, рыдайте и стенайтеэто цепляет, тем более, когда слезы истинные
Да, меня разрывает боль изнутри, но не стану паясничать Алесей Михайлович, поймите, дорогой мой, сейчас я смотрю на мир, на себя, даже на своё будущее совершенно другими глазами, нежели, дааа, я понимаю, что это необходимое испытание, нооо, но вы не поверите, если я вам скажу, что меня волнует больше всего сейчас
Что же?
Я боюсь измениться, страшно боюсь упустить, возрождающееся во мне, но именно в горниле этого страшного судилище я смогу закалиться Остальное почти не важно
Вы серьезно сейчас, Кирилл Самуилович? Что-то беспокоюсь я за вас, и о вас Вы себя хорошо чувствуете Иии, кстати, седина вам идет и голову поднимайте выше, держите ваши открытые глаза, так, чтобы их все виделипоразительное зрелище, простите, ради Бога, но должен это сказать, как об аспекте, вызывающем нужные нам сострадательные эмоции у присяжныхне может не вызывать!.. Этот разговор состоялся с самого утра, еще до «подъема» обвиняемого из камер ожидания в подвале здания суда, куда Игнатьева пустили, благодаря обширным связям, что бы поддержать своего подопечного.
Алексей был очень сконцентрирован, напряжен, как натянутая струна, цинизм выпирал из всех щелей его сознания, и это все прочувствовал Буслаев по первым же произнесенным словам своего защитника. Все это напоминало ему, что они сторонники и единомышленники только в отношении судебного процесса, как такового, остальное в своем подзащитном адвокату не понятно, и даже не интереснонаверное, так и должно быть с профессионалами, иначе лишние эмоции помешают лавировать между чужими чувствами соединяя несоединимое, высвечивая темное, затемняя светлое, убеждая, что белое, это ничто иное, как черное и наоборот.
Кстати, далеко не факт, будто проще доказать, что черное действительно черное, хотя и доказательств для здорового разума этому не требуется, нежели, что красноеэто синее, на основе того, что по иному быть не может.
Попробуйте объяснить слепцу от рождения, что такое красный свет. Простое всегда сложно для объяснения, другое дело сложное, объясняемое с помощью простого, а ведь мир наш прост, потому и не понятен мудрствующим и не принимается лукавыми
Светлая головаэто холодная, безэмоциональная, отчищенная от сторонних мыслей, с четкой систематизацией всего необходимого только для одной темы, уверенная в своей воле, правоте, силе настолько, что застать врасплох не возможно. При сердце должно оставаться в течении заседания, не знающим сопереживания ни к кому, изображая его только по отношению к своему клиенту, оно не должно быть даже затронуто сторонними чувствами, страстностью, что возможно для нормального человека путем огромных усилий в течении непродолжительного отрезка времени. Эмоции и переживания придется, как я писал, придется изображать, что надежнее, а не выставлять свои, что бы не становиться уязвленнымэто о «защитнике», что нельзя путать с подзащитным.
Итак, судя по судье, шансов несчастному не остается. Обвинитель, будто поставленный в стойло перед забегом «серой лошадкой», впервые участвовал в такой процесс, что видимо, должно было послужить трамплином куда-то вверх по, ожидающей его восходящей карьере. Он был уверен в себе, что обосновывалось поддержкой со всех возможных сторон и вертикалей, да и само дело виделось простым и скоропостижным, не имеющим ни одной причины для краха
Каждый, знающий теперь подсудимого, утверждал, что он выжил из ума, совершенно сдал физически и морально, к тому же ослепнув, переживает период, чуть ли не впадения в детство. «Какая разница кого направить на казнь, если через десять минут его голова отделится от тела!»отвечал на это молодой, много возомнивший о себе, впервые выступающий представителем обвинения, видевший себя уже популярным человеком, отвечающим на множество вопросов журналистов относительно этого суда
* * *
Выбор присяжных заседателей прошел для Буслаева практически не заметным. Как и обещал его защитник, роль подсудимого здесь сведена почти к нулю, что услышав, Кирилл зада только один вопрос:
Значит, я могу все это время отдать молитве? Посмотрев с некоторой иронией, Игнатьев кивнул:
Только не увлекайтесьизлишний религиозный фанатизм, показной, тем более в этих места не приветствуется и точно подействует отрицательно на ваш имидж
Дорогой мой, какой имидж, я обреченный слепец, лишенный всего в материальном мире, но обретший, хотя, какая вам разница меня не интересует этот мир!
Очень хорошо! Не станем вдаваться в подробностипросто прекрасный имидж и вы ему полностью соответствуете. Если бы вы не ослепли и не поседели, то это надо бы было сделать Хм, кстати, а вы действительно поседели в один день?