Как сделаем? Васютка зачарованно смотрел на Настю.
Вот так, Настя похлопала сверху по крепостной стене, образовалась площадка, на неё она насыпала небольшую горку песка.
Знаешь, что должно быть в бойнице? Пушка.
Пушка? удивленно хлопали длинные Васюткины ресницы.
Принеси вот тот прутик, мы его поломаем, это будут пушки.
Васютка побежал выполнять приказ королевы, оставляя на мокром песке исчезающие следы, и вскоре у берега реки красовался замок с крепостной стеной и рвом, наполненным водой.
Ангелина Львовна вязала шарфик для внучкилицевая, снять петлю с накидом, лицевая, накид на обратной сторонепетля с накидом, лицевая, петля с накидом, лицевая вязала, вязала и задремала.
Книга, которую читала Вера Ивановна, была подозрительно долго раскрыта на одной и той же страницеглава 4. «Где я читала? Да, да луна мягко освещала белоснежные лилии, их волнующий запах разливался разливался белоснежные лилии Да я же это читала, разливался»
Голова Веры Ивановны постепенно опускалась, глаза закрывались, но вдруг она очнуласькто-то копошился около её ноги. Это был карликовый шпиц, он схватил в зубы упавший из рук Ангелины Львовны моток пряжи и побежал. Спицы выпали, шарфик потянулся за клубком по песку, задевая мелкие камни, ветки, раковины, петли сползали, вязание распускалось, шарфик таял и таял на глазах, становясь всё короче. А маленький шпиц, похожий на пушистый рыжий клубок, радостно нёсся по берегу реки, унося за собой бело-розовое облако пряжи.
Настенька, лови его! закричала Вера Ивановна.
Настя, бросив строительство крепостных ворот, вскочила и устремилась за шпицем. Васютка, не отставая от королевны-Насти, побежал за ней, споткнулся, упал, поднялся, снова побежал. Парень и девушка, бросив целоваться, смотрели на приближающееся взлохмаченное рыжее солнце с мотком пряжи в зубах.
Вот ты где! девушка ловко схватила пушистый комочек.
А-а-в, ав, а-а-в, ав! огрызался озорник.
Спасибо, извините нас, хозяйка взяла собачку на руки.
Вера Ивановна, Настя и Васютка собирали пряжу, растянувшуюся волной по горячему песку.
Хорошо, что нитки не намокли, Вера Ивановна оглянулась на Ангелину Львовну, которая мирно сопела, склонив голову, её платок съехал набок, закрыл глаза, тёмные очки упали.
Недалеко от берега с шумом прошла моторная лодка, и поднявшаяся высокая волна вдруг смыла замок из песка. Васютка растерянно смотрел на руины крепости, губы его задрожали, задрожали, глаза покраснели и наполнились слезами, готовыми вот-вот побежать ручьями по загорелому личику.
Не плачь, Настя гладила малыша по голове и успокаивала его совсем как взрослая, не плачь, Васенька, не плачь, маленький, мы новый замок построим, ещё лучше, вот увидишь.
Вера Ивановна распутала пряжу, смотала ее в клубок и задумалась: «Как же давно я не вязала!» Она вздохнула: «А раньше детям ведь всё сама вязалаи шапочки, и варежки, и кофточки, и штанишки. В магазинах-то ничего не было, а я из чистой шерсти и обязательно рисунок делаласнежинки, зайчики, машинки разные»
Вера Ивановна подняла на спицу спустившиеся петли, посмотрела на узор: «Так это английская резинка! Как же её вязать? Лицевая, изнаночная забыла»
Но руки, руки всё вспомнили: лицевая, снять петлю с накидом, лицевая, петля с накидом Волны смыли остатки замка из песка.
лицевая, изнаночная, накид
Не проспала
Алина торопилась на электричку.
«Сегодня суббота, утренней конференции не будет, подумала она, но Света ждёт, заменить её надо вовремя. У неё что-то важное сегодня вспомнилапальто новое к весне поедет покупать с мамой. И мне бы надо светлое какое-нибудь. Кто у нас сегодня за главного на дежурстве?»
Главным на эту субботу был назначен Василий Петрович, врач кардиологического отделения. Алина закончила Первый московский медицинский институт в позапрошлом году, интернатуру по терапии в прошлом и тогда же получила распределение в больницу города Долгопрудныйближайший подмосковный город, всего пять километров от МКАД.
Жила Алина в самом центре Москвы, в небольшой комнатке, доставшейся ей от бабушки, в коммунальной квартире, где кроме неё жили ещё три семьи, правда, небольшие. На работу ехала до метро Новослободская, потом автобусом минут десять до Савёловского вокзала, тогда ещё не было метро Савёловская, пятнадцать минут на электричке и до больницы минут семь пешком по оживлённой улице. На всю дорогу около часа, немного по московским меркам.
Больница была построена недавно, оснащена новой современной аппаратурой, коллектив дружный. Алина была молодым специалистом и не замужем, поэтому её часто назначали дежурить не в будние дни, как семейных, а в выходные и праздники, когда все хотели быть дома, с семьёй и детьми. Отказываться Алина не могла, понимала, что все врачи в больнице через это проходили.
Села у окна в тёплую электричку, суббота, конец января, народа мало. Вчера вечером допоздна читала учебники по функциональной диагностике, главный врач обещал в феврале направить её на четырёхмесячные курсы по этой специализации. Глядя на зимнюю заснеженную Москву за окном, вспоминала Алина вспоминала ЭКГ во всех отведенияхв норме, при аритмии, блокадах, при гипертрофии левого, правого предсердия, желудочка левого, правого при инфаркте миокарда вспоминала, вспоминала и заснула. Очнулась она неожиданно, как будто кто-то её разбудил, посмотрела в окнонезнакомая местность, перелески, поля и снег, снег а на часах 10.25.
«Господи, а дежурство? А Света? Что же будет? Где я? с ужасом думала Алина. По времени я заехала дальше Дмитрова».
Дальше Дмитрова по Савёловской дороге она ещё не ездила. Хотелось заплакать от бессилия, стыда и жалости к себе. В те времена ещё не было мобильных телефонов, и позвонить она не могла, огляделась, в вагоне никого не было.
«И расписание с собой не взяла», подумала она.
Электричка резко затормозила, и Алина, повинуясь своему порывубыстрее, быстрее выйти и поехать обратно, вышла из вагона. Двери закрылись, и поезд с шумом уехал. Платформы станции с обеих сторон были пустынны, завалены снегом, который не убирали как будто с начала зимы.
Недалеко от себя Алина увидела билетную кассу, подбежала:
Извините, где я? Когда следующая электричка?
Оказалось, через два часа в обе стороны, не все электрички здесь останавливалисьстанция небольшая и перерыв к тому же. На платформе было ветрено, холодно, и Алина, спустившись по ступенькам, решила немного пройти по протоптанной дорожке, чтобы не замерзнуть. Вокруг неё был сказочный, зимний, засыпанный снегом лес, точнее, перелесокберёзы, осины, ели, белоснежные лужайки, сверкающие на солнце
Алина боялась идти дальше и уже решила повернуть обратно к станции, как вдруг увидела пожилого мужчину, сидящего на поваленной берёзе. Сзади него росла высокая старая ель, к ней он и прижался спиной. Глаза незнакомца были закрыты, а левая рука как-то странно повисла.
«Жив ли? мелькнуло в голове, Алина окликнула его, но ответа не получила. А вдруг у него сердечный приступ?» она вспомнила о пакетике с самыми необходимыми лекарствами, который всегда носила в сумочкевсё-таки врач, мало ли кому потребуется, и решила подойти. Алина подошла ближе, лицо мужчины было землисто-серого цвета, на левой щеке две свежие глубокие ссадины и эта рука в неестественном положении.
Что с вами? громко спросила она.
Мужчина открыл глаза, сказал чуть слышно:
Упал, рука
Алина подошла ещё ближе:
Я врач, у меня есть некоторые лекарства. Можно мне вас осмотреть? Меня зовут Алина.
Хорошо, Егор Николаевич.
Алина аккуратно расстегнула куртку Егора Николаевичаположение левой руки и плечевого сустава было анатомически ненормальным, движения резко ограничены из-за крайней болезненности, пальцы рук сохранили подвижность. Алина осторожно прощупала плечо, предплечье, ссадины на лице её не смущали, но рука
Егор Николаевич, я терапевт, не травматолог, но похоже на вывих плечевого сустава с разрывом связок. Это очень болезненно и надолго я имею в виду, гипс вам придётся носить долгополтора месяца. Надо добираться до травмы.
У Алины в сумочке всегда был небольшой пластиковый флакон с перекисью, несколько бинтов, обезболивающие лекарства. Обработала ссадины на лице, дала анальгин, сняла с себя большой павлопосадский платок, согнула осторожно левую руку в локтевом суставе и наложила с помощью своего платка фиксирующую сустав повязку.
Минут через десять Егор Николаевич стал чувствовать себя лучше, и боль заметно стихла.
Вдруг послышался скрип снега невдалеке, и Алина увидела приближавшегося к ним по тропинке молодого человека приблизительно её возраста, невысокого, но крепкого и основательноготак она назвала его сразу. Он подошёл, спросил:
Что случилось?
Алина рассказала, представилась.
Василий, отозвался новый знакомый.
Ну что же, давайте потихоньку добираться до станции, электричка в Москву через сорок минут, сказал Вася.
Легко сказать «добираться», Егор Николаевич шёл еле-еле, Алина и Вася с двух сторон придерживали его, помогали идти. Наконец, дошли, вот и электричка, поехали.
У нас в больнице травмы нет, надо выходить в Лобне. Вася, вы поможете?
Конечно. Егор Николаевич, как же вы один зимой оказались в лесу, всё-таки не совсем молодой?
Да, слава Богу, уже 78 есть. Позвонила из дачного правления мне в Москву соседка, она зимует на даче, попросила привезти глазные капли, не может без них, а привезти некомудети где-то за границей, далеко и надолго, как говорится. Ну вот, я её и пожалел. Погода, смотрю, вроде бы хорошая, солнечная, и поехал. А на обратной дороге, надо же, упал. Я сразу понял, что с рукой беда случилась. Если бы не вы, мои дорогие спасители, если бы никто этой дорогой не шёл, замёрз бы я, точно замёрз. Низкий вам поклон от меня.
Мы ещё до травмы не доехали, Егор Николаевич.
В Лобне взяли такси, быстро доехали до травмпункта, и, хотя в приёмном отделении народа было много, Егора Николаевича приняли без очереди. По рентгену у него оказался, как и думала Алина, вывих левого плечевого сустава с разрывом связок. Сделали обезболивание, вправили сустав и наложили гипсовый корсет до пояса на 45 дней. Вот так. Свободной на полтора месяца у больного осталась только правая рука. Алина из приёмного отделения позвонила в свою больницу, где уже не знали, что и думать, всё объяснила. Позвонили также сыну Егора Николаевича, который обещал приехать быстрее.
Алина, вы идите, у вас же сегодня дежурство в больнице, а я останусь, подожду сына нашего больного.
Спасибо, Вася. Егор Николаевич, выздоравливайте и будьте осторожней, не надо вам одному зимой на дачу ездить.
Алиночка, спасибо, милая. Ваш телефон у меня есть, расскажу, как дела пойдут.
Всё будет хорошо, Егор Николаевич. Побежала.
В своей больнице пришлось объяснять всю историю, помогла справка, взятая Алиной в травмпункте о том, что она доставила больного с его дачи до травмы и, в общем в общем ей даже выговора не объявили за опоздание, а сказали: «Молодец, настоящий врач». Вместо Светы вызвали другого врача, но, когда приехала Алина и всё выяснилось, то дежурство своё она всё-таки отработала.
Через день, в понедельник, Алина выходила из больницы и увидела у ворот Василия. Он стоял с букетиком бледно-розовых, слегка помятых маленьких хризантемв те времена с цветами было плохо, и ждал её. Проводил до дверей дома. Всё. И стали они встречаться. У Алины вскоре начались четырёхмесячные курсы по функциональной диагностике, и каждый день у ворот больницы на Госпитальной площади её ждал Вася.
Неизвестно, как он отпрашивался со своей секретной работы, но он приходил каждый день и ждал её. Они долго, не спеша, разговаривая и узнавая друг друга, шли старыми московскими улочками и переулками от Госпитальной площади до Бауманской улицы, заходили в Богоявленский кафедральный Собор и потом уже садились в троллейбус и ехали до улицы Солянка, где жила Алина. У подъезда прощались.
Перед 8 марта они подали заявление, познакомились с родителями, и Василий переехал к Алине. В начале апреля была свадьба, на которую пригласили и Егора Николаевича. Гипс к тому времени ему уже сняли, он поздравил Алину и Васю, вежливо отказался прийти и прислал подарокбольшую, красивую павлопосадскую шаль, которая стала семейным талисманом. Как и эта история, которую Алина и Василий рассказывают уже своим внукам.
Номер телефона
Вера Ивановна торопилась в Храм Христа СпасителяМосква прощалась с великим Человеком. Утром она съездила на работу, написала заявление на отгул за отработанные накануне праздники, приехала домой, быстро собралась. Прохладно, пасмурно, мелкий дождь знала, что придётся долго стоять на улице, думала, часа три, поэтому надела куртку потеплее, взяла немного печенья, карамелек, бутылочку с водой.
Ой, зонт забыла!
И побежала. Уже в метро толпы народа, Волхонка перекрыта, ограждения, милиция всех поворачивает на Всехсвятский проезд, потом на Пречистенскую набережную, где начинается длинная очередь. Начало декабря, холодно, да ещё идёт мелкий противный дождик, Верочка раскрыла зонт, подумала: «Сверху, наверное, очередь похожа на лоскутную, разноцветную крышу из зонтиков». Почему-то ей и впереди стоящему мужчине приходилось всё время «отражать нападение противников» желающих встать впереди них без очереди.
Знаете, почему все лезут перед нами? вдруг спросил её сосед.
Почему все лезут перед нами? совершенно глупо переспросила Верочка.
Потому что между нами большое расстояние, и мы стоим под отдельными зонтами.
Правда? И что же
А вот идите под мой зонт, давайте к соседям подвинемся, и никого без очереди больше не будет.
Верочка посмотрела на зонт соседабольшой, чёрный, а у неё почти детский. Подумав, перешла.
Ну вот, давайте знакомиться. Меня зовут Игорь Михайлович.
Вера Ивановна.
Она исподволь внимательно посмотрела на соседавысокий, подтянутый, приблизительно одного возраста с ней, подумала: «Военный, наверное». Она же была невысокой, худенькой, миловидной женщиной 53 лет. К ним подошли две молоденькие симпатичные девушки:
Мы вас очень просимположите эти цветы, пожалуйста, когда войдёте, и протянули два букета белых роз.
Теперь Вера Ивановна стояла под одним зонтом с Игорем Михайловичем, и каждый из них держал по букету цветов.
Знаю, что Он очень любил белые розы, к своему стыду не купилаторопилась. А мы с вами смотримся, наверное, довольно забавно, рассмеялась она.
Вскоре они уже оживленно разговаривали. Оказалось, Игорь Михайлович не военный, а тренер сборной, объездил весь мир, многое видел и о многом интересном мог рассказать. Был он коренной москвич и всю жизнь прожил в Замоскворечье.
А я в больнице на Таганке работаю после института, сказала Вера Ивановна и добавила: В одной и той же уже много лет.
Так они стояли вместе и говорили, говорили, это называется «синдром попутчика», когда незнакомому человеку хочется рассказать всю свою жизнь, зная, что никогда его больше не встретишь, поэтому не страшно. Наверное, так и было, но только отчасти, потому что им приятно было разговаривать друг с другом, слушать друг друга.
Вы есть не хотите? У меня икра есть, сказал Игорь Михайлович.
Нет-нет, что вы, торопливо ответила Вера Ивановна, перебирая в кармане пакетик с карамельками и печеньем.
Да вы не стесняйтесь, у меня всё готово, это другая икра. Пробуйте.
Это была другая икра, не красная, не чёрная, а икра мойвы, запечатанная в стеклянной баночке. И хлеб белый был порезан. Вера Ивановна, стесняясь, взяла кусочек хлеба, аккуратно помазала икрой, попробовала.
Ой, как вкусно!
Вот и ешьте на здоровье!
В общем в общем, съели они вместе всю эту икру, весь хлеб, закусили карамельками с печеньем. И снова говорили, говорили, и было им хорошо друг с другом. Незаметно прошло шесть с половиной часов, да, они стояли в очереди уже шесть с половиной часов.
Подошли к воротам.
Скоро нас будут пускать, Игорь Михайлович взял Веру Ивановну под руку и притянул поближе к себе. Держитесь за меня, Верочка, вместе пойдём.
Минут через 40 они выходили из Храма Христа Спасителя так же вместе, так же под руку. Метро Кропоткинская, платформа, поезда
Мне направо.