Вот отсеемся сейчас,проговорил дед,потом семена сортов, принятых уже, начнём рассылать. Лаборантки уже сидят целые дни, мешочки шьют по десять килограммов. Тысячи посылок рассылаем по всей стране. Почта просто стонет от нас!гордо проговорил дед.
Сеялка, тарахтя, ехала по полю. Николай Васильевич неподвижно, ссутулившись, сидел сзадитолько руки его время от времени шевелились. Сеялка уехала далеко, потом вернулась, снова уехала, снова вернулась, а Николай Васильевич всё сидел, даже не слез поразмяться. Я незаметно попробовал хотя бы некоторое время держаться так же, не двигаясь, как он,и скоро почувствовал, как тело заломило и закололо.
«Надо же, какие выносливые есть люди!»глядя на Николая Васильевича, подумал я.
А могу тебе и первые всходы уже показать!оживлённо проговорил вдруг дед.Там, где самые первые посевы у нас, уже взошло! Как тамбыл сегодня?спросил он у проезжавшего мимо, сгорбившегося Николая Васильевича.
С утра был! Хорошо взошли!На пыльном лице Николая Васильевича прорезалась улыбка.
Пошли, сходим пока!Дед подтолкнул меня.
Мы пошли по тропинке с краю поля.
«Сколько ж он может двигаться, в свои-то годы!уже с отчаянием подумал я вдруг.У меня ноги уже гудят, а он всё не остановится!»
Мы подошли к частично убранным делянкам у самого леса.
Ну, здесь у нас специалисты по защите растений трудятся,сказал дед.Заражают мои сорта разными болезнями, смотрят, как те их воспринимают. Поэтому на отшибе и обосновались, у леска, чтобы зараза на остальные посевы не перешла. Так!
Дед перепрыгнул канаву, я за ним, и мы углубились в лес, потом по узкой тропке стали спускаться в сырой овраг.
На дне оврага дед остановился.
Смотри!Он показал на светлую струйку, вытекающую по деревянному жёлобу в маленькое озерцо, выложенное красивыми аккуратными камнями.Источник мы тут нашли, и оборудовали с друзьями его, и даже название сами придумали: Слеза Нефертити!Он поднял палец.
Мы полезли на другой склон оврага, поднялись наверх, выдрались через кусты на широкое поле. То ли паутинки, то ли куски коры попали мне за шиворотспина слегка зачесалась.
Ну, смотри!торжественно проговорил дед.
Всё поле было покрыто словно зелёным пушистым ковромровная красивая травка покрывала его.
Какой цвет, а?восхищённо проговорил дед.Изумрудный, наверное, да? Наверное, изумрудныйточнее не скажешь?
Я присел, потрогал крайнюю травку.
Какая нежная,проговорил я.
Сейчас нежная,проговорил дед,а потомперезимует, на следующее лето тяжёлый колос будет держать! Главное, чтобы перезимовала хорошо! Поэтому самой ранней весной, только снег стаивать начнёт, я уже на поле бегу, смотрю: как она, моя озимая рожь, не заболела ли за зиму чем-нибудь? Нет, ты скажи: видел красивее что-нибудь этого цвета?
Нет, не видел!искренне проговорил я.
И не увидишь!обнадёжил меня дед.Ну а когда снег падать начнёт, изумрудное с белымэто вообще сказка!
А когда снег пойдёт?поинтересовался я.
Точного числа назвать не могу!усмехнулся дед.Может быть, ты знаешь?
Домой к нему мы добрели уже в темноте. Верней, добрёл я, а он шагал как ни в чём не бывало и ещё громко разговаривал с разными встречными,но я плохо уже понимал, о чём речь.
У него я сразу же плюхнулся на диван, но долго ещё слушал, как к немув соседнюю комнатуприходили всё новые его друзья и знакомые, оттуда доносились голоса, хохот.
«Надо же, какие бодрые!»с завистью думал я.
Потом я заснул. Проснулся я, когда было уже светло. Я заглянул в соседнюю комнатудеда не было, потом в прихожуюрезиновые сапоги его ушли.
«Сколько же времени сейчас?»
Я торопливо пошёл на кухню, распахнул холодильник. Занимаясь завтраком, я вдруг заметил, что в кухне сильно потемнело.
«Как так? Уже вечер, что ли?» Я с удивлением посмотрел в окно.
Из-за леса, постепенно закрывая всё небо, поднималась страшная тучачёрная, с фиолетовым отливом. В кухне стало совсем темнохоть включай лампочку!а пространство за окном вдруг всё заполнилось белыми штрихами.
«Да-а-а! Вот и снег!»подумал я, но вдруг услышал какой-то треск. Я подошёл ближе к окну и увидал, что по ржавому подоконнику прыгают белые шарики.
«Град! Это же град!в ужасе понял я.Вон как бьёткровельное железо прогибает! А там стоит нежная травка!»
Я выскочил в прихожую, надел куртку, ботинки и выбежал. Я прошёл первое поле, вчера засеянное,этим семенам град, наверное, не грозит? Потом я прыжком через канаву запрыгнул в лес, прошёл овраг, продрался сквозь кусты.
Всё поле было засыпано белыми шарикаминад ними торчали изумрудные травинки. Метрах в двадцати я увидал деда, помчался к нему.
Ну как?с трудом переводя дыхание, проговорил я.
Что как?С некоторым удивлением он посмотрел на меня.
Как что?Я даже с досадой посмотрел на него.Ведь град же!
А-а!Дед внимательно посмотрел на меня.Заволновался, значит? Ну, хорошо! К счастью, на этой стадии град для озимой ржи не опасен: попадает на травинку, та мягко сгибается, градина скатывается, растение разгибается как ни в чём не бывало! Видал?Дед показал на поле.
Тогда хорошо!с облегчением проговорил я.
Дед с улыбкой смотрел на меня.
Молодец. Ну пойдём, я тебя за твою активность покормлюобед как раз у нас,сказал он, посмотрев на часы.
Обед?!изумился я.А я ещё и не...
Завтракал?усмехнулся дед.Ну ничего, заодно и пообедаешь, и позавтракаешь. Покормлю уж тебя,может, потом ты меня будешь кормить.
Дед подмигнул другу Платону, и мы вдвоём с дедом повернулись и пошли к лесу.