Напрягшись, высунув язык, я старательно вставлял палец в паз... Потом, распрямившись, с тревогой увидел, что погода разбушевалась. Там дальше, за узкою протокой, на ширине, ветер дул все сильней и бессмысленней, на темных волнах начали появляться белые барашки. Ну зачем это, какой в этом смысл?
Я посмотрел на Дашу и на собачку.
Может, переждем эту ерунду?бодро кивнув в сторону стихии, предложил я.
Нет. Мама будет волноваться, если мы не приедем,наморщив лоб, подумав, произнесла Даша.
Эх!
Мы плюхнулись в лодку, выехали на простор.
Спрячься за лобовое стекло, пригнись!сказал я Даше.
Даша спряталась за лобовое стекло, пригнулась, гулко кашляла там.
Широко дула низовкаветер против течения, поднимающий самую сердитую волну. Как мы ни прятались за лобовое стекло, быстро промокли насквозь.
Вечером у Даши было 38,6. Майя, как лечащий врач, напоила ее чаем, дала аспирину. Даша валялась в палатке три дняраскладывала засушенные ею листья, что-то писала в своих тетрадях. Под разными предлогами я то и дело заходил к ней.
Ну как там погода?садясь в постели, спрашивала она.
Потом мы носили ей еду, потом вытягивали из-под нее простыню, стряхивали на ветру песок и колкие крошки, потом, взмахнув, снова стелили,Даша в это время стояла, держась рукою за стену палатки. И главное, за все дни, пока она болела, никто из ребят ни разу к ней даже не заглянул. Понятно, другой возраст, другие интересы,но все же?
Только поздно вечером, когда все уже засыпали, мы с женой могли спокойно попить чаю.
Да-а-а... Ну и жизнь!
На пятый день объявилась новая напастьегерь!
Сначала он с диким треском промчался вдоль всего берега на моторке, потом с оглушительным тарахтением нависал над палатками на вертолете, потом вдруг явился пешком, неожиданно молодой и стеснительный.
Это... устарело уже, ваше разрешение,краснея, бормотал он, крутя в огромной своей руке нашу бумажку.
Бутылку ему надо было, вот чего!зло сказал Юра, когда егерь ушел.
Ну да?удивился я.Мне показалось, что он такой...
Юра только махнул рукой.
Что, уезжать велят?высовываясь из палатки, спросила Даша.
На следующее утро все мы проснулись от нарастающего грохота. С треском ломая кусты, выехал высокий колесный трактор. Сзади него волочился изогнувшийся петлями толстый трос. Трос отнесло песком в сторону. Прыгая и извиваясь, как удав, он задел и свалил столик для зубных щеток, врытый возле берега, потом свалил, зацепив, палку, на которой вялилась рыба, потом выдернул угловой кирпич из печки, и печка завалилась. Трактор с треском въехал в кусты и там неожиданно затих. Егерь слез с трактора, подошел к нам со своим двухлетним белесым пацаном на руках,покачиваясь, неподвижным взглядом смотрел на нас.
Ты чего это... с тросом?еле сдерживая бешенство, спросил я.
Да тут понтоны тягали,с трудом ворочая языком, проговорил он.
Потом он стал демонстрировать, какие забористые словечки знает его двухлетний сынок. Тесно окружив его, мы счастливо смеялись.
Ладно... к обеду, может, буду,проговорил он, возвратился к своему трактору и с треском уехал в лес (называется егерь!).
Даша собиралась долго и кропотливо,перекладывала гербарий, отдельно упаковывала найденную в лесу засохшую змеиную шкуру.
В школе же мне все это понадобится!говорила она.
В какой школе-то? Эх! Еще ничего и неизвестно,с английской-то школою договоренности нет, вполне может получиться, что весь второй класс она учила английский понапрасну...
Когда мы ждали на автобусной станции, навалилась страшная черная туча, стало темно, подул ветер и несколько светлых перекати-поле, прихрамывая, выкатились на площадь.
На вокзале в Саратове творилось что-то невообразимое. Не было ни одного места на полу, где не сидели бы на вещах люди,чаще всего почему-то с плачущими детьми.
Ну как же уехать?прорвался я наконец к дежурной по вокзалу.
Понятия не имею!злобно ответила она.Все дополнительные поезда отменены.
Я не стал ее расспрашивать дальше, по опыту зная, что все так напряжено, что только троньпрорвутся отчаяние и злоба.
Я вернулся в набитый зал, где ждали меня жена, дочка и песик.
Ну как?спросила меня Даша.
Собрав все остатки энергии, я прорвался через плотную толпу к кассе, ничего не объясняя, только толкаясь,и через два часа, измятый, постаревший, выбрался из этой адской толпы с билетами...
А с кобелем своим куда лезете?сказала плотная, похожая на печь проводница, когда мы подошли к вагону.
А... что?
Разрешение есть на провоз?
А где, скажите, пожалуйста, его получать?
В городе, где ж еще!ответила она и своим плечом в колючей шинели оттеснила нас от площадки и отвернулась.
Мы возвратились обратно в вокзал.
«Это конец!»подумал я.
Жена и дочь смотрели на меня... Я вдруг расстегнул чемодан, схватил взвывшего щенка, сунул его в чемодан и защелкнул замки.
Ты что?проговорила жена. Губы у нее затряслись...
Быстрей!яростно сказал я.
Проводница посмотрела на нас подозрительно, но пропустила. Когда она вошла в купе отбирать билеты, песик, потрясенный и оскорбленный, сидел на полу, а на столике лежала пятерка.
Она плюнула на песика, зло схватила пятерку и, резко, со скрипом задвинув дверь, исчезла.
Поезд качало на стрелках. За окном мелькали деревья.
Да-а-а...
VII. Попытка развода
Туго повернулся ключ, едва растворилась дверь. Чувствовалось, что в квартире у нас давно никто не был,тяжелый застоявшийся запах, повсюду пыль.
Заглянули хотя бы грабители: проветрили бы квартиру, а заодно бы и прибрались.
Ну вот мы и дома!сказал я.
Мы вошли в комнату. Странное дело: все цветы упали с подоконников, валялись на полу. Горшки разбились, рассыпалась земля. Видимо, те мощные ветки, которые тянутся от стволов к солнцу, уперлись в стекло и наконец посталкивали горшки с подоконника.
Странные растения, сами себя не могут рассчитать. Цветы-самоубийцыэто что-то новенькое!
Жена, выругавшись, взяла веник, принялась подметать.
Ну все!сказал я.Меня нет!
Закрыл дверь в кабинет.
Я-то знал, что буду сейчас делать!
На языке у меня давно вертелась фраза: «Нежное зеркало луж».
Я сел к столу и стал писать:
Как темно! Мы проходим на ощупь.
Я веду тебя, тихую, слабую.
Может, ждет нас ответственный съемщик,
Сняв с ковра золоченую саблю?
Вот окно. Два зеленых квадратика.
Станут тени зелеными, шаткими.
В сквер напротив придут два лунатика
И из ящика выпустят шахматы.
...Тени ночи вдруг сделались слабыми.
Темнота струйкой в люки стекает.
И овчарки с мохнатыми лапами
В магазинах стоят вертикально.
Ты берешь сигареты на столике,
Ты проходишь по утренней улице
Там, где, тоненький, тоненький, тоненький,
Мой сосед в этот час тренируется!
Во!
При чем же все-таки «нежное зеркало луж»?
Я снова взял карандаш.
ДОЖДЬ
Ужасный дождь идет, спасайтесь!
Внизу, у самого асфальта,
Мелькают остренькие сабельки,
Сверкают маленькие всадники.
Они то выстроятся к стенкам,
То вдруг опять придут в движенье.
В каких-то тонкостях, оттенках
Причина этого сраженья!
Ах, кавалерия! Куда ты?
Стою я мокрый, изумленный.
На клумбах, словно на курганах,
Чуть-чуть качаются знамена.
Я встал, подпрыгнул, шлепнул ладонью о потолок.
Резвишься?появляясь, сказала жена.
А что?еще не отдышавшись, спросил я.
В школу надо сходить, вот что!
В какую школу?
В английскую,в какую, в какую! А то из той-то, где бабушка с дедушкой, Даша ушла, а в эту еще не записали ее.
А ты, что ли, не могла раньше поинтересоваться? Не перед самыми занятиями?
Честно говоря, я ходила. Но мне отказали. Говорят, район не тот. Соседний с нами дом еще принимают в ту школу, а наш дом уже нет.Она вздохнула.
Та-ак! И это на мне. И знает ведь, как я обожаю такие дела!
Но лучше быстрее этим заняться. Школа с углубленным английским, все классы могут быть переполнены. Если все рухнетдля Даши это трагедия. И мнение о родителях: значит, мало на что они на этом свете способны!
Я приехал в школу, волнуясь. Надписи на всех дверях по-английски. «Принсипал»это, наверное, и есть «Директор». Запах в школах тем же остался, что и раньше. Старые волнения вспомнилисьне исчезли еще, оказывается, хранятся в башке! Все-таки, что ни говори, а самое нервное время жизнишкола! До сих пор сны снятся, как ты чего-то не знаешь и боишься, что сейчас спросят. Навсегда комплекс тревог отпечатался.
«Но мне-то что,вдруг подумал,я-то поволнуюсь тут час, а Даше каждый день... Если конечно,тьфу, тьфу, тьфу!»
За мной будете!встал мужчина в замшевой куртке.
«Проклятье,подумал я,еще претендент, и главноевпереди меня! Может, единственное место в классе освободилось, и он его как раз и займет!»
Сколько раз меня нерешительность моя губила,пока медлил, колебался, другие раз-рази в дамках! Не выдержал, приблизился к нему:
Простите, вы в какой класс?
От волнения даже не заметил, что вопрос курьезно звучит.
Я в первый,улыбаясь, ответил он,
А, ну тогда хорошо,успокоился.
Улыбнулись.
В фойе понемногу набираются старшеклассники,еще летние, независимые, в джинсах... Какая-то толстая женщина их приветствует, видимо уборщица:
Мать моя! Один лучше другого! Ну что, соскучали без школы?добрые морщинки у глаз.
Все ясно. Добрый ангел!
И тут стукнула дверь, появилась дама в прекрасном кожаном пальто, с ней девочка, как раз, наверно, третьего класса.
А, здрасте!ласково уборщица их встретила, провела к кабинету директора, у самой двери поставила.Вот тут и стойте. Как Александра Дмитриевна придетсразу к ней. Она вас ждет.
Глянула нахально на нас, повернулась, ушла.
Проклятье. Что ж делать? Кричать, доказывать? Как бы все не испортить, если она знакомая Александры Дмитриевны.
С мужчиной в замшевой куртке переглянулись, вздохнули, руками развели.
Да-а... А еще говорят: маленькие детималенькие хлопоты...сказал он.
Разрешите!услышали мы резкий голос.
Кожаная дама закрыла собой дверь, а тут директриса появилась.
Пожалуйста, пожалуйста!дама отстранилась.
Директриса кинула и на нас неласковый взгляд, повернула в двери ключ. Кожаная дама за ней ворвалась, буквально на ее плечах...
Вениамин Машинович в Паланге сейчас, но он...
Обменялись мы взглядами с мужчиной.
Ну, это надолго, наверное,говорит.Покурю.
Я кивнул. Он на воздух вышел, видно: стоит под окном, курит.
...Спасибо. Обязательно передам. Непременно. Всего вам доброго!кожаная дама пятилась из кабинета.
Прошу!в дверях директриса.Вы ко мне?
В окно посмотрелмужчина курит, ни о чем не ведает. В такие вот напряженные минуты и важно порядочность сохранить. А так, в спокойной-то жизни, чего легче!
...Нет. Передо мной еще мужчина. Сейчас позову.
Тот благодарно кивнул, бросил окурок, побежал.
Долго его не было. Видно, дело серьезное, раз она так его выспрашивает.
Прошу!
Я встрепенулся. Не своими шагами прошел по ковровой дорожке, боком сел к столу.
Приблизительно минут через пять я выскочил из кабинета, хотел подпрыгнуть, вовремя опомнился...
Ну как, папа?сразу спросила Даша, когда я вошел.
Нормально,небрежно ответил я.
А насчет учебников не спросил?
А что? Нету?я перевел взгляд на жену.
А я откуда знала?пожала плечами она.
Понимаешь, в той школе мне не дали, потому что знали, что я уйду. А в этой, наверно, меня не было еще в списках,объяснила Даша.
Ясно!сказал я.Ну, это ничего. С учебниками уладим как-нибудь, без учебников не останешься!
Надеюсь!улыбнулась Даша.
А я тоже тут сделала одно дело,смущенно-хитро улыбаясь, промолвила жена, прикрывая кончиком языка верхние порченые зубы.
Какое, интересно?
Денег достала!она высунула язык.
Ну? Где?обрадовался я.
Дяде Симе книги она продала,сказала Даша.
Та-ак,я бросился в кабинет.Ты что... совсем уже? Половину библиотеки, самых любимых поэтов моих!
Да?вздохнув, сказала жена.А я думала, ты их не любишь...
Так вот. Быстро звони этому твоему Симе, пусть тащит книги назад, пока он не загнал их по спекулятивной цене!
Нет.
Что нет?
Он обидится.
А мне-то что? Десять минут назад я не знал ни о каком Симе, ни о каких его обидах... Это все твое творчество! Мне надо только одночтобы книги мои снова на полках стояли, а эмоции меня не волнуют.
Скорбно кивнув, жена вышла. Потом я слышал, как она в той комнате набирает номер, потом очень тихийспециально, чтоб я не мог разобрать,долгий разговор.
Ну все!появляясь, сказала жена.
Что все?
Все улажено. Сейчас Симка приедет. Непонятно, чего было так психовать?
Непонятно?в ярости спросил я.
Минут через сорок появился Сима. Сухо поздоровавшись, он стал обиженно смотреть в сторону.
Ну... принес книги?
Какие книги?
Которые ты сегодня купил вот у нее.
А? Так их уже нет.
Так. А где они?
Я не для себя их покупал,глядя в сторону, обиженно проговорил он.Для брата... вернее, для его жены.
Ну и у нее уже, конечно, нельзя их забрать?
Ну почему же? Можно,пожав плечами, произнес Сима.Только она в Индию улетела полчаса назад,добавил он, глянув на часы.
Та-ак. Уже и Индия показалась на горизонте!Я глянул на жену.
Значит, элементарно,весело сказал я.Надо просто съездить мне в Индию и взять там у нее мои книги. Я правильно понял?
Ну почему же так все оглуплять!дернув плечом, произнес он.Достаточно будет просто выслать ей деньги, и она вышлет ваши книги. Только там не рубли, в Индии. Там рупии, кажется. Можете рупии достать?
Ну конечно же!сказал я.Значит, я достаю рупии, отдаю их тебе, ты отсылаешь их своей сестре, она присылает тебе мои книги и ты приносишь их мне?
Сима кивнул.
Видишь, как все, оказывается, просто!повернулся я к жене.Значит, все?спросил я у Симы.
Ну почему же все?снова обиженно отворачиваясь к окну, проговорил он.
Так... а что еще?спросил я, глядя на жену.
Не знаю... Мне Лора сказала, вы еще какие-то книги хотите продать. Я схватил такси, примчался...он пожал плечами.
Жена мне усиленно подмигивала, хотя вроде бы она должна была подмигивать ему.
Иначе он приехать не соглашался!наконец сказала мне она.Ты уж, Симка, вообще! Столько замечательных книг взял, практически за бесценок, а теперь и остальные хочешь забрать!
Не знаю. Ты мне сказала. Я взял такси, приехал.Сима смотрел в сторону.
Ну, видишь?сказал я жене.Человек на такси приехал! Ясно тебе? Чего, Сима, тебе нравится еще из моего добра?
Забрав вторую половину библиотеки, Сима, обиженный и недовольный, уехал.
Зачем ты эти-то книги ему отдал?!как бы выговаривая абсолютному несмышленышу, спросила жена.
Вали отсюда!я затрясся.
Через час я подошел к ней. Она лежала ничком на кровати, уткнувшись в подушку.
Слушай меня внимательно и запоминай: никогда, нигде и ни за что ничего не делай! Так будет значительно легче и тебе и мне!
Вот ето мне нравится!она радостно подскочила.
Быстро же улетучилось ее расстройство!
Но главные неприятности этого дня, оказывается, были впереди. Часа примерно в три раздался звонок. В дверях стоял хмурый человек с мешком.
О! Приехали наконец-то,проговорил он.А то мы дверь у вас хотели ломать.
Зачем же дверь-то ломать?растерялся я.
Сейчас увидите!ответил он.
И, подойдя к телефонной розетке, вырвал ее из стены и положил вместе с телефоном в мешок.
В чем, собственно, дело?дрожащим голосом произнес я.
Вовремя надо платить!ответил он н хлопнул дверью.
Я посмотрел на моих домочадцев.
Наверное, это из-за того счета,очаровательно смутившись, проговорила жена.
Какого того?
Вот,потупясь, она протянула мятый листок.
Симферополь? Это зачем?
Это я Дийке звонила. Они тогда с Лешкой поругались, и она к матери уехала. Могу я поддержать свою подругу?нахально пытаясь перейти в наступление, сказала жена.
Да... но не за пятнадцать же рублей!