"О Эйдан, если бы ты знал, как ты мне нужен сейчас!"подумала онаи как только она об этом подумала, какой-то дрожащий лучик света пробежал по потолку. Возможно, этот свет был от проезжающей за окном машины или кто-то шёл с фонарикомно при виде этого света она вздрогнула, будто её прошил электрический ток; ей показалось, что свет этот не случаен и что в комнате кроме неё ещё кто-то есть.
Кто это? Кто?!вздрагивая, крикнула она в темноту.
Не бойсяэто я, Эйдан...последовал ответ.
И она увидела его возле своей постелихудой, светлый и кроткий как ангел, он склонился над ней.
О, Эйдан! Эйдан!!рыдая, воскликнула она,Прости меня, Эйданя так и не смогла стать мамой для твоих мальчиков... Прости меня...
Полно, мой друг... Не надо плакать, не вини себя...кротко ответил он,Ты нужнее здесьты делаешь великое дело...
Разве, Эйдан?
Конечно. Я всё вижу оттудаи я не забыл тебя... Тыодна, кто не отвернулся от меня из-за моей болезни, кто был со мной в мою последнюю минуту, в мой смертный час. Тыдалёкая и чужая мне русская девочкапролила обо мне столько слёз, сколько никто в этом мире не пролил...
О, Эйдан, но я ведь ничего не сделала для тебя!
Ничего?улыбнулся Эйдан кротко.Разве не ты была одна, кто уделял мне времямне, глупому и неинтересному, бедному и некрасивому? Тыкрасивая и талантливая, тыначитанная и гениальнаяодна была со мной, одна беспокоилась обо мне, когда я слёг и остался один, без моих мелких...
Но, Эйдан, я несколько дней не разговаривала с тобойкогда ты заболел! О, как я казню себя за это сейчас!..
Да, я помню. Но это не твоя винаэто я спал, когда ты заходила онлайн... Я всё никак не мог тебя застать. Когда я лежал один домапосле того, как Томми и Гарри забрала их мамая думал о тебе, я ждал тебя, я очень хотел, чтобы ты была рядомхотя бы онлайн... И, знаешь, я ненавидел себя. Ненавидел себя за этот кашель, за то, что я такой слабый, что не могу больше ухаживать за мелкими... И, когда просыпался весь в поту и не было сил даже переменить рубашкутоже себя ненавидел. Ведь это я виноват во всёмесли бы я раньше заметил свою болезнь и начал лечитьсяя бы выжил и смог бы вырастить моих мелких...
Эйдан, но ты делал для них всё, что мог!
Да, я делал... Но в итоге я остался без нихи больше их не увидел... А так хотел ещё поиграть с Томми... Но в конце мне удалось поговорить с тобойзнаешь, я очень боялся, что ты опять уйдёшь... Когда я закашлялся тогда и лежал без сил, выравнивая дыханиея думал только о том, чтобы ты не ушла...
Я бы и не ушла никуда, Эйдан!
Я знаю. Теперьзнаю, что ты бы никуда не ушла... И я тебя не оставлю теперь. Для меня теперь нет ни границ, ни времени, ни пространства... И всякий раз, когда тебе будет тяжело или грустно, когда ты будешь одинока и непонятазови меня, и я приду к тебе...
Глава 14
И он начал приходить. В основномночью, в сумеркахи они разговаривали до самого рассвета. И разговоры эти с нимне по-русски, не по-английски, а на каком-то понятном ей одной языке подсознаниястали одним из любимейших её наслаждений. Она отдалилась от своих друзей, даже в интернете больше не сидела. Когда ей писали в аську или куда-нибудь, она не отвечала, или отвечала односложно; встречая на улице знакомых, не видела их, и, не здороваясь, проходила мимо. Когда ей звонила мама, узнать, как у неё делаона не брала трубку, или брала, но говорила с мамой сухо и отрывисто, говоря ей вы и прося не беспокоить по пустякам.
По отношению к близким, друзьям и старым знакомым она стала холодной и отстранённойно вот в больнице, когда были её смены, проявляла чудеса работоспособности и чуткости к своим больным. С глазами, горящими каким-то новым, внутренним огнём, постоянно улыбаясь не кому-то конкретно, а своим каким-то мыслям, она носилась туда-сюда с утра и до ночи, возила, стелила, мыла, чистила. Ни минуты не могла она присесть спокойнотолько когда уставала сильно, и когда мутило от хлора, присаживалась она на стул в своей подсобке и отдавалась мысляма потом опять вскакивала и бежала, даже если работы не было. Ей казалось, что, изнуряя себя физически, она скорее дойдёт до того состояния, когда ей вновь можно будет видеть Эйдана и говорить с ними она торопила этот счастливый миг, плохо спя по ночам и сама живя в каком-то экстазе и полусне...
Сядь, чайку попей!не раз говорила ей пожилая напарница,Что ты, девк, бегаешь-то, вся взмыленнаяотдохни чудок, а то на другую смену не хватит тебя...
Ничего,отвечала она, улыбаясь,Мне Святой Эйдан помогает...
Ибежала дальше. Так вечер наступал, затем ночьи ночью она, когда в отделении гасили свет, а медсестра на посту ложилась на диванвыходила на лестницу и беседовала там с Эйданом.
В ту ночь она, как всегда, дрожа от возбуждения и недосыпа, вышла на лестницу.
Эйдан!негромко позвала она.
Он стоял на лестничной площадке у окна и курил. У неё перехватило дыхание от радости; ей хотелось сбежать вниз по лестнице к нему, обнятьно она боялась спугнуть видение, боялась, что оно растаети не двигалась с места, вцепившись руками в перила.
Ну, как ты?спросила она его.
Ничё дак-то... Тебя вот зашёл проведать...
А как твои мальчики, Эйдан?
Мальчики...он грустно улыбнулся.О них я всё время думаю... Хожу их, проведываю... Томми растётна меня он похож, сынок-то...
Ах, Эйдан, если бы я могла!с жаром воскликнула она,Если бы я могла, Эйдан!..
...Я говорюты меня слышишь или нет?донёсся чей-то резкий, знакомый голос.Что это ты тут сама с собой разговариваешь?
Она вздрогнула. Эйдан исчезвместо него на лестнице появилась Ирамедсестра.
Кто?.. Я?..
Ну не я же! Ты только что разговаривала сама с собой!
Вовсе я не разговаривала сама с собой!с неожиданной злостью выпалила она,И вообщечего пристали! Что вам всем от меня надо?!
Дорогуша, ты на работе! Щас бегикаталку готовь, больного из пятой в реанимацию срочно...
И, подозрительно посмотрев ей в глаза, Ира вернулась в коридор. Она же, взяв каталку, направилась в пятую палату за больными вдруг почувствовала такую досаду, такую пустоту и лень, такое нежелание двигаться и везти кого-то куда-то, и вообще что-то делатьчто захотелось просто послать всех к чёртовой матери и уйти. Везя в реанимацию больную старуху, которая охала и стонала, она уже не улыбалась, не говорила кротко и ласково "сейчас, бабуль", не бежала на всех параха лениво шла, не обращая внимание на стоны и переполох, не видя и не слыша ничего вокруг себясловно её выключили. В душе её уже не было ничего, кроме злости и досады на то, что её так некстати прервали и помешали общаться с Эйданом. Она ненавидела больную старуху, из-за которой всё это произошло, ненавидела свою работу, ненавидела Иру, которая притащила её сюдабольше всех она ненавидела эту Иру, которая свалилась на неё как наказаниекоторая так бесцеремонно вторглась в её мир и всё порушила...
"Что вы все ко мне пристали...думала она снова и снова,Подите вы все к чёрту, не лезьте вы ко мнекакое ваше собачье дело..."
Хотя никто даже и не думал к ней лезтьей казалось, что все вокруги больные, и врачи, и медсёстрыв заговоре против неё. Это они специально устроили всё, всю эту комедию со старухой с инфарктом посреди ночиспециально, чтобы её выследить, чтобы ей помешать! О, эта Ира, сука, давно уже следила за ней! Теперь просто нашла поводда, повод!чтобы влезть в самый неподходящий момент, поймать её, застукатькак будто она делала что-то плохое! Ну, разговаривала "сама с собой"не сама с собой, а с Нимно ведь этого же им объяснять не станешь!..
Ах, к чёртук чёрту всё!вдруг вырвалось у неё вслух.
О чём это ты?подозрительно спросила Ира.
Ни о чём,процедила она сквозь зубы и ушла в свою подсобку.
На пару часов она задремалав шесть утра надо было сдавать смену. Сменщица опоздала на полчасаона всегда опаздывала, и придумывала какие-то левые оправданиято будильник не прозвенел, то автобуса долго не было... Бабе было уже за пятьдесят и она пила как лошадьнаверное, как и все люди на тяжёлой работе. Но на этот раз молодая санитарка не думала об этом. Молча сдав смену, она вышла на лестницу, глядя задумчиво в пустотуи вдруг вздрогнула от радости. Он стоял на площадке и ждал её...
Эйдан! Милый Эйдан!радостно воскликнула она, сбегая вниз по лестнице,Ты пришёл, ты пришёл ко мне опятьобними же меня, скорее!!!
Ибросилась ему на грудь, но, не рассчитав разбега, влетела в стену и больно ударилась головой.
Эйдан исчез. И она, опустившись на корточки, заплакала горькои не заметила, как два медработника, мужчина и женщина, склонились над ней.
Ну-ну-ну... Ну-ну... Больно ушибласьай, какая шишка будет...пожилая санитарка помогла ей встать,Не плачь, не плачь, моя хорошая... Щас пойдём к докторудоктор бо-бо твоё посмотрит... Ну же...
Она, всё ещё всхлипывая, покорно далась в руки санитарам, которые, подхватив её под локти с обеих сторон, повели к лифту.
Пойдём, пойдём, моя хорошая... Машь, а Машь?крикнула баба-санитарка медсестре, что стояла выше, на лестничной площадке,Где у нас психиатрна втором этаже?
Да, и по коридору налево...
Я не псих!!!отчаянно крикнула она, вырываясь. Но бесполезно: санитары держали её крепко.
Ну-ну-ну... ну-ну... Тихо, тихо, моя хорошая... Всё хорошо... Доктор разберётся...
Глава 15
Прошёл год.
Жизнь их захолустного городка текла своим чередом. Ничего не менялось. Та же набережная. Те же дома. Те же магазины. Те же автобусы. Те же улки с деревянными тротуарами...
И Славатот же, только немного пополневшийшёл с рюкзаком к Обводному, вдоль Розы Люксембург. Проходя мимо крайнего деревянного домас подгнившими досками и покосившимися ступеньками, с подъездной дверью настёжьостановился. Здесь жила его бедовая подруга. И он, поколебавшись минуту, решил зайти...
Дверь в коммуналку на первом этаже, как всегда, была открыта. Минуя тёмный коридор, Слава вошёл в её комнатутам всё было без измененийтак же, как и год назад. Тот же беспорядок на столе, та же неубранная постель, тот же ворох одежды на полу, тот же выключенный свет. Она лежала на диване и ела арбуз, уставившись в экран ноутбукаа корки бросала на пол. На его приход она никак не отреагироваладаже не повернула головы. Слава нерешительно потоптался на пороге, а потом присел к ней на постель.
Ну, как ты себя чувствуешь?
Лучше всех,раздражённо ответила она,Набрала ещё два килограмма. Ем как боров и сплю как боров по двенадцать часов в суткибез снов. Лучшего и желать нельзя!
Дак ведь это хорошо! Значит, обществу возвращается полноценный человекздоровый и стрессоустойчивый....
Да просто великолепно!она захлопнула ноутбук, и, натянув на голову одеяло, отвернулась к стене.
Не нравится мне твоё настроение,заметил Слава, извлекая из её постели тарелку и нож, которым она, очевидно, резала арбуз,Ну что ты за свинья! В постели объедки, корки какие-то, одежда вон на грязном полу валяется... Хоть бы раз приборку сделала! А то живёшь как свинюшка какая-то в хлеву...
Меня устраивает,пробурчала она в подушку.
Гляди: замуж никто не возьмёт.
Ну и пускай. Не очень-то и хотелось...
Слава понял, что выбрал неудачную тему для разговора, и поспешил сменить её.
А знаешь,нарочито-бодрым тоном сказал он,Я присмотрел помещение. Для качалки.
Поздравляю,сухо отреагировала она.
Открою качалкувозьму тебя на работу администратором. Будешь тоже фитнесом заниматься. Хочешь стать фитоняшкой?
При слове "фитоняшка" её аж передёрнуло.
Не хочу,грубо ответила она.
Послушай, нельзя же так... Ну чего-то ты должна же хотеть в этой жизни!
Хотеть? А чего хотеть? Мне, может, вообще уже всё по-барабану! И ты ещё тут со своей качалкойсколько лет ты уж носишься с этой идеей открыть свой спортзали где он? До сих пор открываешьникак открыть не можешь! Всё это чушькачалка твоя, пустая фантазия! Нет у тебя её, и никогда не будет! Ни из тебя, ни из меня ничего уже не получитсяи знаешь, почему? Потому что мы овощитупые, бесполезные овощи! И мы ничего уже не сможем в этой жизни, кроме того, чтоб жрать и спать, а в промежутках заниматься всякой хернёй, вроде твоей несуществующей качалки и моего якобы литературного творчества, которое никому не интересно...
Она вскочила с дивана и, завернувшись в плед, стала ходить из угла в угол.
Ну, кому мешало то, что я видела Эйдана и говорила с ним? Я спрашиваюкому?!воскликнула она,Неужели непонятно, что ради этого я жила, ради этого я проходила весь этот путь самоотречениячтобы Он не забывал меня там, на небечтобы Он приходил и говорил со мною! А вы что сделали своим лечением? Отобрали у меня Егоотобрали у меня утешение и смысл жизни! Вот что вы наделали!и она заплакала,Радуйтесь: я теперь такая же, как вы всепосредственность и овощ бесчувственный, меня теперь ничто не колышетрадуйтесь! А когда такзачем мне стремиться стать лучше и жертвовать собой? Вы ведь этого добивались, когда лечили менячтоб я не забивала себе голову ерундой, а спала там, где стелят и лопала то, что дают...
Ты не права,перебил её Слава.
Я не права? И это говоришь мне тыты, которого тоже, как и меня, превратили в овощ! И ты доволен этим? Доволен тем, что ничего не чувствуешь и ничего не испытываешь?
Да, я хотел бы испытывать чувства,сказал он,Но, с другой стороныя также не испытываю и боли, и страха. Меня теперь невозможно задеть за живое или выбить из колеия стал сильным и неуязвимым. А это дорогого стоит.
Да лучше бы испытывал!произнесла она с горечью,По крайней мере, был бы сейчас человеком, а не зомби! И я была бы человекомнастоящим человеком, способным мыслить, и страдать, и горетьпусть даже со стороны это кажется сумасбродством! О, если бы ты знал, как хочется мне порой опять сойти с ума, и опять испытать это сердцебиение, и опять увидеть те огниего огни, святого Эйдана! Опять увидеть его силуэт в ночи и говорить, говорить с ним до самого рассветано нет, теперь мне это недоступно! Теперь вместо этогопустота! И хотелось бы мне порой снова вызвать егоно нет, он не приходит больше, и я его не вижу,она зажмурила глаза, Такнет, нетничего!
Ну вот, опять Эйдан!раздражённо выпалил Слава,Нет его, этого Эйдананет! Пойми ты это, наконец. Живой о живом должен думатьа ты горюешь о том, что не можешь больше жить в бреду, что само по себе бред! А насчёт качалки ты не правая открою её, вот увидишь! И всё у меня будет! А ты оставайся в своём коконе и дальше, и продолжай себя жалеть, раз тебе это так нравится...
И он ушёл. Но она не испытала ни горечи, ни сожаления по этому поводу.
"Ну и пофиг...подумала она.По крайней мере, сегодня никто не съест моих чипсов..."
Она достала из тумбочки початый пакет чипсов и захрустела ими, снова открыв ноутбук и продолжив читать то, на чём прервал её приход Славы. Доев чипсы и, как всегда, швырнув пустой пакет на пол, она почувствовала что-то вроде скуки и неудовлетворения. Хотелось ещё чего-томожет быть, шоколада... Но за шоколадом надо идти в палатку, а до палатки пиздюхать по ночной улице без фонарей. Однако, шоколада хотелосьи она решила за ним прогуляться.
Сев на постели, она извлекла из вороха одежды на полу грязные, помятые джинсы и стала напяливать их. Застегнув с трудом, вяло подумала, что не надо бы полнеть. "А, впрочем, какая разница..."подумала она и, накинув куртку, взяла сумку и кошелёк.
Звонок мобильного отвлёк еёэто была Валька с Варавино. Валька нигде не работала, и единственный интерес в её жизни была выпивка. Видимо скучно было Вальке в этот вечервыпить не с кем.
Привет, ты дома?спросила Валька.
Дома... Где ж мне ещё быть...
Я зайду?
Давай.
"Накрылся мой шоколад...подумала она с сожалением,А, впрочем, может, и не накрылся..."
Валька вошлаточнее, ввалилась своей стокилограммовой тушей. Щёки у неё были красныевидать, уже поддала где-то.
Пойдём со мной до палаткиу меня трёха есть,предложила Вальке наша героиня,Гамбургеров купим, шоколаду и всякой такой халабуды... И выпить чего-нибудь.
Ага, выпить это надо!мигом согласилась Валька,Я бы яги ещё выпила...
Они вышли из дома на промозглую ночную улицу и пошли по мокрому от дождя деревянному тротуару. Валька уже держалась на ногах нетвёрдо, спотыкалась о гнилые доски и горланила на всю улицу:
Вот ты тип! Бла-бла-бла! Мети, метла, мети... Метла, мети, метла...