Однажды вечером, когда они со Стеллой после обеда прогуливались по лужайке, нахлынувшая грусть была настолько сильной, что казалась почти осязаемой. Она таилась в шуме сосновых крон, в ветре, в доносившихся из-за теннисного корта звуках радиоприемника, принадлежавшего их садовнику.
Завтра, сказала Стелла, полнолуние.
Она остановилась посреди полосы лунного света и посмотрела на него. Ее волосы, тускло поблескивавшие в мягком свете луны, были восхитительны. Она странно взглянула на него, на один только миг, и он шагнул к ней, словно хотел обнять; но остановился, разочарованный ее холодностью. Стелла слегка изменилась в лице, и они продолжили прогулку.
А жаль, вдруг заявил он. Как раз завтра мне нужно уехать.
Куда же?
В Нью-Йорк. На заседание попечительского комитета школы. Теперь, когда дети учатся, мне, кажется, пора уже в этом поучаствовать.
Ты в воскресенье вернешься?
Если ничего такого не произойдет, то да, а так позвоню.
В воскресенье Эд Хотон приедет и еще, может быть, все Эймсы.
Я рад, что ты не будешь одна.
Вдруг Билл вспомнил тот пароходик, что плыл когда-то по реке, и Мей Пэрли на палубе, в свете летней луны. Эта картина была символом его юности, его вступления в жизнь. Он не просто помнил сильнейшее волнение, испытанное той ночью, но вдруг ощутил его опять, ее лицо так близко от его, порывы пульсирующего воздуха вокруг них, а они стоят у спасательной шлюпки, и еще чуть шершавый на ощупь лодочный брезентовый чехол
Когда на следующий день таксист довез его до Уитли-Виллидж, он вдруг почувствовал страх. Ведь одиннадцать лет прошло, а вдруг она умерла или уехала. Или, может, он просто пройдет мимо нее на улице, даже не заметив усталую, уже поблекшую женщину, которая одной рукой толкает коляску, а другой держит за руку еще одного ребенка.
Мне бы найти мисс Мей Пэрли, сказан он таксисту. Сейчас она, наверное, Фицпатрик.
Фицпатрик? Это который с завода?
В полицейском участке удалось, после ряда вопросов, выяснить, что Мей Пэрли действительно теперь миссис Фицпатрик. И что живут они сразу за окраиной города.
Через десять минут такси остановилось у белого дома в колониальном стиле.
Они его из сарая перестроили, сказал таксист, хотя его никто и не спрашивал. В каком-то журнале даже фотографии были.
Билл увидел, что кто-то разглядывает его из-за проволочной сетки во входной двери. Это была Мей. Дверь медленно отворилась, она стояла в прихожей, совершенно не изменившаяся, такая же тонкая, как прежде. Он непроизвольно протянул к ней руки, но, сделав шаг ей навстречу, так же непроизвольно опустил их.
Мей.
Билл.
Вот она. Какое-то мгновение он обладал ею всей, ее хрупкостью, ее неброской, тлеющей, как уголек, красотой; но потом он снова ее потерял. Он не смог бы обнять ее, как не смог бы обнять незнакомку.
Стоя на застекленной веранде, они не сводили друг с друга глаз.
Ты совершенно так же выглядишь, сказали он ей, а она ему.
Она изменилась. Слова, случайные, банальные и неискренние, так и лились у нее изо рта, будто она старалась снова завладеть его сердцем.
Представляешь: вот так вдруг увидеть тебя знать, что ты где-то там есть думала, ты меня забыл совсем только вчера про тебя говорила
Он вдруг понял, что самому ему нечего сказать. В голове полная пустота, и, сколько он ни старался, ему никак не удавалось хоть что-то выудить из своих мозгов.
Хороший у тебя дом, вдруг брякнул он.
Нам нравится. Ни за что не догадаешься: мы его перестроили из старого сарая
Мне таксист уже доложил.
стоял тут пустой уже лет сто приобрели почти даром а его фотографии, до ремонта и после, напечатаны в журнале «Хоум энд кантри-сайд».
И снова какой-то провал в памяти, ни с того ни с сего. В чем дело? Может, он заболел? Даже забыл, зачем приехал сюда.
Но точно помнил, что изобразил доброжелательную улыбку и что теперь надо держаться за эту улыбку, потому что, если ее упустить, больше ему такую не изобразить С чего вдруг эти внезапные провалы в памяти? Надо завтра же пойти к врачу.
поскольку у Эла дела пошли в гору. Ну, он у мистера Кольсэта теперь правая рука, так что редко куда-то выбирается. Я, правда, иногда в Нью-Йорк езжу. А иногда вместе.
М-да, у вас тут в самом деле прелестное гнездышко, в полном отчаянии сказал он.
Скорей к врачу, прямо с утра. К доктору Флинну, или доктору Кизу, или к доктору Гивену, он учился с ним в Гарварде. А если к тому специалисту обратиться, которого порекомендовала одна женщина, когда они были в гостях у Эймсов? Или к доктору Гроссу, или доктору Стьюдефорду, или доктору де Мартелю
и я не трогаю, но Эл вечно что-нибудь притащит в дом. Он сейчас в Бостон уехал, но я попробую найти ключ.
«или к доктору Рэмзи, или старому доктору Огдену, который принял его когда-то, когда он надумал появиться на свет». Билл и не представлял, что знает стольких врачей. Надо бы список сделать.
а ты все такой же.
Билл вдруг положил обе руки на выпиравший живот и хрипло хохотнул:
Только не тут.
Эта нелепая выходка поразила и испугала его, зато странная пустота в голове исчезла, и он начал по кусочкам собирать сегодняшний день, после полудня. Из болтовни Мей он понял: она уверена, будто сама когда-то, в туманном и таком романтичном прошлом, его бросила. Возможно, так оно и было. Кто вообще была эта женщина, это грубое, обыденное, вульгарное существо, которое жило в облике его Мей, в ее теле? В нем нарастало чувство протеста.
Мей, я все думал про тот пароход, в отчаянии сказал он.
Пароход?
Ну тот, на Темзе, помнишь? Нельзя позволять себе состариться. Надень шляпку, Мей. И едем кататься на пароходе.
Но какой в этом смысл? воспротивилась она. Что по-твоему, не состаришься, если будешь на пароходах кататься? Вот если б вода была соленая, тогда, может
Разве ты не помнишь ту ночь на пароходе? сказал он таким тоном, словно говорил с ребенком. Мы ведь на нем встретились. А через два месяца ты меня бросила и вышла замуж за Эла Фицпатрика.
Ничего подобного. Тогда еще я за него не вышла, сказала она. Мы уж потом поженились, через два года, когда он получил место управляющего. А у меня был этот, ну, из Гарварда, мы встречались почти до самой свадьбы. Твой приятель. Его звали Хэм Да, Хэм Эббот.
Хэм Эббот?.. Так ты с ним встречалась?
Мы почти целый год встречались. Помню, Эл жутко бесился. Сказал, что, если я познакомлюсь еще хоть с одним типом из Гарварда, он его пристрелит. Но ведь ничего такого мы себе не позволяли. Хэм был без ума от меня, а мне что пусть восторгается, если хочет.
Билл где-то читал, что каждые семь лет человек полностью изменяется, настолько, что становится совершенно непохожим на себя прежнего, семилетней давности. Он в отчаянии уцепился за эту мысль. Он тупо смотрел, как это существо наливает ему огромный бокал яблочного бренди, машинально осушил тот до дна, а потом наконец пробился к входной двери, сквозь подробное описание этого дома.
Видишь, вон те старинные балки настоящие. Балки нам тут больше всего понравились Она вдруг замолчала. А знаешь, теперь я вспомнила пароход. Ты же был в моторке, и вы с Хэмом Эбботом забрались к нам на борт.
Яблочный бренди оказался крепким. И видимо, крепко благоухал, потому что, когда он уже поехал обратно, таксист вызвался показать джентльмену, где можно достать еще. Он готов замолвить словечко, это прямо у верфи.
Билл сидел у грязноватого столика за вращающейся дверью, и пока солнце садилось за Темзу, опорожнил еще четыре стакана этого бренди. И только после этого вспомнил, что не отпустил такси. На улице кто-то сказал ему, что шофер поехал домой ужинать, но обещал через полчасика вернуться.
Тогда он доплелся до груды каких-то товаров и сел около них, наблюдая за неспешной суетой на пристани. Темнело. Грузчики на миг появлялись на фоне освещенного трюма баржи и тут же пропадали из вида, спускаясь по невидимому скату. Рядом с баржей был пришвартован пароход, на который проходили пассажиры поначалу по одному, а потом целой толпой. Поднялся легкий ветерок, и взошла уже розово-золотая луна, окутанная легкой дымкой.
Тут кто-то стремительно возник из темноты и, врезавшись в него, упал, потом, чертыхнувшись, с трудом поднялся на ноги.
Прошу прощения, весело сказал Билл. Не ушиблись?
Это вы меня извините, пролепетал молодой человек. Я вас не ударил?
Да нет. Вот, прикуривайте.
Парень прижал сигарету к дымящейся сигарете Билла.
А куда отправляется этот пароход?
Просто прогулка по реке. Сегодня школьная вечеринка.
Что?
Вечеринка старшеклассников из Уитли, пикник. Пароход до Гротона пойдет, там развернется и двинется обратно.
Билл мигом кое-что вспомнил.
А кто там директор школы?
Мистер Маквитти, уже нетерпеливо ответил молодой человек. Пока, приятель. Мне пора на борт.
И мне тоже, прошептал сам себе Билл. И мне тоже.
Он, правда, еще немного посидел, помедлил, прислушиваясь к доносившимся до него отчетливым звукам с верхней палубы: уже восторженно щебетали девушки, а молодые люди обменивались в ночной тьме полными для них глубокого смысла, но невразумительными шутками. У него было превосходное настроение. Свежий воздух, похоже, разогнал яблочный бренди по всем уголкам его организма, давно обветшавшим и покрывшимся ржавчиной. Он купил еще пинту бренди, спрятал ее в заднем кармане брюк и отправился на борт, ощущая замечательную беззаботность путешественника, отправляющегося в трансатлантический рейс и совершенно довольного собой.
У трапа стояла стайка школьников, и одна девчушка, когда он проходил мимо, взглянула на него. Она была хрупкая, светловолосая. Уголки рта были опущены вниз, но тут же взлетели кверху, едва она улыбнулась отчасти ему, отчасти своему кавалеру. Кто-то из ребят отпустил шуточку, раздался дружный хохот. Ее взгляд еще раз скользнул вбок и на мгновенье встретился с его глазами, когда он проходил мимо.
Мистер Маквитти был на верхней палубе, с ним еще полдюжины преподавателей, которые слегка даже попятились, когда Билл небрежной походочкой направился в их сторону.
Добрый вечер, мистер Маквитти! Наверное, уже меня не помните.
Боюсь, что так, сэр.
Директор смотрел на него с легкой опаской.
Я плавал с вами на этом пароходе ровно одиннадцать лет назад.
Этот пароход, сэр, построили в прошлом году.
Ну, тогда на таком же, сказал Билл, признаться, я что-то не заметил никаких отличий.
Мистер Маквитти в ответ промолчал. Немного подождав, Билл уже по-свойски сообщил:
Мы с вами в ту ночь обнаружили, что мы оба питомцы Джона Гарварда.
Ну и что?
А я, надо сказать, в тот самый день участвовал в академической гонке против команды из «старого доброго Йеля», так его обычно называют.
Мистер Маквитти немного прищурился и, подойдя поближе, сморщил нос.
Или «старина Эли», заметил Билл. А полное имя «Элихью Йель».
Понятно, сухо отозвался мистер Маквитти. Ну а чем я, собственно, могу быть вам полезен?
Тут кто-то подошел к нему что-то спросить, и Билл, вынужденный умолкнуть, вдруг сообразил, что явился сюда под весьма неубедительным предлогом: что они с мистером Маквитти когда-то встречались, причем тот ему, похоже, не очень-то поверил. Он успокоился только тогда, когда раздался глухой гул мотора и палуба задрожала: это означало, что пароход отошел от причала.
Мистер Маквитти наконец освободился и снова повернулся к нему, слегка нахмурившись:
Я вас, кажется, вспомнил. Вас было трое, мы взяли вас на борт с вашей моторной лодки и разрешили потанцевать. Но к сожалению, тот вечер завершился дракой.
Билл не знал, что на это ответить. За эти одиннадцать лет мистер Маквитти несколько переменился. Раньше он был не таким важным, и общаться с ним было куда проще. Одиннадцать лет назад таких вот мучительных пауз не возникало.
Может быть, вы хотите знать, почему я здесь? тихо спросил он.
Да, признаться, очень хочу, мистер
Фротингтон, добавил Билл, а потом с вдохновенной наглостью продолжил: Для меня это совершенно особая прогулка. Самая большая любовь в моей жизни началась как раз в тот вечер. Я тогда встретил свою будущую жену.
Теперь ему наконец удалось завладеть вниманием мистера Маквитти.
Так вы женились на одной из наших выпускниц?
Билл кивнул:
Вот почему мне захотелось поплавать на этом пароходе.
А супруга с вами?
Нет.
Не понимаю Директор внезапно замолчал, потом тихо произнес: Нет, я, кажется, догадался Ваша жена умерла?
Билл не сразу, но кивнул. И с удивлением почувствовал, как по щекам его вдруг скатились две крупных слезы.
Мистер Маквитти положил руку ему на плечо.
Какое несчастье, пробормотал он. Я понимаю ваши чувства, мистер Фротингтон, примите мои соболезнования. Чувствуйте себя как дома.
Приложившись к бутылке, Билл подошел к дверям салона и начал разглядывать танцующих. Они были совсем такими же, как те, одиннадцать лет назад. Тут были все эти школьные типажи, над которыми они потом, все трое, долго смеялись: толстяк, наверняка центровой в школьной бейсбольной команде; был тут и недозрелый герой-любовник с зачесанными кверху волосами и нарочито безупречными манерами напоказ, наверняка главный заводила. Красивая девушка, которая взглянула на него у трапа, проплыла мимо в объятьях своего кавалера, и Билл с забившимся сердцем определил ее роль: эта уверенность в себе и эта обаятельная общительность и одновременно неприступность говорили о том, что она самая популярная девушка в классе, какой когда-то была Мей, одиннадцать лет назад.
Когда она в следующий раз оказалась перед ним, он чуть коснулся плеча молодого человека.
Можно разбить вашу пару? спросил он.
Что-что?! Ее кавалер даже рот раскрыл от изумления.
Позвольте потанцевать с вашей дамой?
Парень смотрел на него во все глаза, однако партнершу свою не отпускал.
Ну что такого, Ред, сказала она нетерпеливо. Теперь так принято.
Ред мрачно отошел в сторону. Билл согнул свою руку, насколько смог, и обхватил особым манером ее талию, по нынешней их моде, и танец продолжился
Я видела, как вы разговаривали с мистером Маквитти, сказала девушка, сверкая улыбкой и заглядывая снизу ему в глаза. Мы с вами не знакомы, но я думаю, это не страшно.
А я видел вас раньше.
Когда?
Как вы садились на пароход.
Я не помню.
А как тебя зовут? спросил он.
Мэй Шеффер. Что с вами?
А как твое имя пишется? Через «е»?
Да нет, через «э», конечно
К ним медленно направились четверо парней. Вдруг один из них вылетел вперед, как снаряд из пушки, и неуклюже подскочил к Биллу, едва его не сбив.
Можно разбить вашу пару? спросил парень с легкой ухмылкой.
Билл очень неохотно отпустил свою даму. Когда начался следующий танец, он снова увел ее у партнера. Она была прелестна. Ее счастливая способность радоваться самой себе, этому вечеру преобразили бы и менее красивую девушку. Он хотел поговорить с нею наедине и как раз собирался предложить ей выйти наружу, но тут повторился прежний трюк из толпы юнцов, проходивших мимо, вытолкнули очередного парня.
Можно разбить пару?
Билл подошел к мистеру Маквитти, стоявшему у поручней.
Приятный вечер, сказал он. А вы не умеете танцевать?
Я обожаю танцевать, сказал мистер Маквитти и многозначительно добавил: Но в моем положении, знаете, как-то несолидно танцевать с молоденькими девушками.
Глупости, весело возразил Билл. Может, по стаканчику?
Мистер Маквитти вмиг куда-то исчез.
Когда Билл снова пригласил Мэй на танец, их сразу же разбили. Теперь все кругом без конца разбивали пары: его уловка явно понравилась. Он тогда снова отбил Мэй у соперника и тут же предложил выйти из зала, но вдруг заметил, что она внимательно прислушивается к какому-то фривольному диалогу.
У меня в Бронксе есть чудное гнездышко, созданное для любви громко сказал кто-то.
Может, выйдем наружу? сказал Билл. Луна такая чудесная.
Мне больше хочется танцевать.
Но там тоже можно.
Она чуть отстранилась от него и взглянула с легкой невинной издевкой.
Ну а у вас где? спросила она.