Призрак - Роберт Харрис 15 стр.

Она вскинула голову вверх.

Это юридическая угрозаили как вы там называете возможность обвинения? И она неизбежно ведет к политическому краху. Потому что в конце концов все сведется к публичному мнению, а мы и без того непопулярны на родине.

 Ладно, если это вас утешит, то я могу сказать, что Адаму ничего не грозит, пока он останется здесьсреди друзей.

Бронированное стекло слегка завибрировало. Вертолет еще раз приблизился к дому для воздушной съемки. Луч его прожектора наполнил комнату. Но на большой картинке, возникшей на телевизионном экране, в окне отражалось лишь море.

Минутку,  вмешался Лэнг.

Он поднял руку к голове и сжал пальцами волосы, словно впервые оценил возникшую ситуацию.

 Вы хотите сказать, что я не смогу покидать Соединенные Штаты?

Кролл кивнул второму помощнику.

 Джош.

Сэр,  важно произнес молодой адвокат,  позвольте мне зачитать вам начало статьи пятьдесят восьмой, которая описывает правомочия суда на арест.

Зафиксировав серьезный взгляд на Адаме Лэнге, он вальяжно продолжил:

 «В любое время после начала расследования палата предварительного производства выдает по заявлению прокурора ордер на арест того или иного лица, если, рассмотрев это заявление и доказательства или другую информацию, представленные прокурором, она удостоверилась в разумных основаниях полагать, что это лицо совершило преступление, подпадающее под юрисдикцию суда, и что арест данного лица представляется необходимым для обеспечения его явки на судебное разбирательство».

 Господи!  воскликнул Лэнг.  Что еще за «разумные основания»?

 Этого не случится,  успокоил его Кролл.

 Вы все время твердите одно и то же,  раздраженно сказала Рут.  Но может произойти самое худшее.

 Да, может произойти самое худшее, но этого не случится,  взмахнув руками, ответил Кролл.  Два данных заявления вполне совместимы друг с другом.

Он позволил себе одну из своих улыбок и повернулся к Лэнгу:

 Тем не менее до окончательного урегулирования дела я, как ваш адвокат, категорически рекомендую вам не путешествовать в страны, признающие юрисдикцию Международного суда. Если двое из трех судей решат порисоваться в правозащитной кампании, они могут выдать ордер на арест, и вас поймают.

Насколько я знаю,  сказал Лэнг,  почти каждая страна признает Международный уголовный суд.

 Америка не признает.

 А кто еще?

 Ирак,  ответил Джош,  Китай, Индонезия, Северная Корея.

Мы ждали, что он продолжит перечень, но парень замолчал.

И это все?  спросил Лэнг.  Значит, все остальные страны признают юрисдикцию Гааги?

 Нет, сэр. Израиль не признает. И некоторые скверные режимы в Африке.

Кажется, чтото происходит,  сказала Амелия.

Она нацелила пульт на телевизор.

* * *

Мы напряженно наблюдали, как испанский главный обвинительвся из тяжелых черных локонов и яркокрасной губной помады, словно кинозвезда в серебристых бликах фотовспышек,  объявляла публике, что этим утром она санкционировала расследование по делу бывшего британского премьерминистра Адама Питера Бенета Лэнга, которому инкриминировались преступления по статьям семь и восемь Римского статута Международного уголовного суда от 1998 года. Точнее, все остальные наблюдали за ней, пока я следил за Лэнгом. «АЛабсолютная концентрация внимания», отметил я в блокноте, притворяясь, что записываю слова обвинителя. На самом деле меня интересовал лишь мой клиент, и я выискивал в его поведении какието особые моменты, которые мог бы использовать позже.

«АЛ протянул руку к Р: она не отреагировала. Он посмотрел на нее. Взгляд одинокого озадаченного человека. Убрал руку. Снова смотрит на экран. Покачал головой. Главный обвинитель сказала: «Был ли это единичный инцидент или часть систематического образа действий?» АЛ вздрогнул. Гнев. ГО: «Правосудие должно быть равным для богатых и бедных, для властных и слабых людей». Крики на экране: «А что вы можете сказать о террористах?»

Я никогда прежде не видел моих клиентов в минуты реального кризиса. И теперь, разглядывая Лэнга, я вдруг понял, что мой любимый всеохватывающий вопрос: «Какие чувства вы испытывали при этом?»был довольно грубым инструментом, подчас непригодным для работы с людьми. В течение нескольких минут, пока обвинитель объясняла подробности юридической процедуры, на заостренном лице Лэнга проходила быстрая смена эмоцийтакая же мимолетная, как тени облаков, мелькавшие весной на склоне холма: изумление, ярость, обида, пренебрежение, отчаяние, вина Как распутать их клубок? И если Лэнг не мог описать, что чувствовал сейчас (хотя и чувствовал это), то почему я ожидал от него воспоминаний о событиях десятилетней давности? Похоже, мне придется создавать за него даже реакцию на речь обвинителя. Чтобы сделать ее правдоподобной, я буду вынужден упрощать определенные моменты. Мне нужно будет использовать свое воображение. В конечном счете, я начну обманывать читателей.

Главный обвинитель зачитала концовку своего заявления, кратко ответила на два вопроса из зала и гордо сошла с трибуны. На полпути к выходу она остановилась в грациозной, отрепетированной для видеокамер позе, вполоборота повернулась к объективам под шквалом новой снежной бури фотовспышек и, еще раз явив миру свой великолепный орлиный профиль, удалилась из зала. Экран переключился на воздушный обзор особняка в обрамлении леса, озера и океана. Планета ожидала появления Лэнга.

Амелия приглушила звук. Внизу начинался трезвон телефонов.

 Ну, что же,  прервав безмолвие, резюмировал Кролл.  В ее речи не было ни одного нюанса, которого бы мы не ожидали.

Да,  сказала Рут.  Вы прекрасно потрудились.

Кролл сделал вид, что не заметил ее реплики.

 Адам, мы должны немедленно отправиться в Вашингтон. Мой самолет ожидает в аэропорту.

Лэнг все еще смотрел на экран.

Когда Марта предложил мне воспользоваться его пустующим особняком, я и подумать не мог, насколько изолировано это место. Нам не следовало приезжать сюда. Теперь люди будут говорить, что мы скрываемся от правосудия.

 Я того же мнения,  согласился Кролл.  Вы больше не можете оставаться в этой дыре. По крайней мере, не сейчас. Я сделаю несколько звонков и устрою вам ленч с руководителем большинства в сенате. А вечером мы сфотографируем вас гденибудь с государственным секретарем.

Лэнг наконец отвел свой взгляд от телевизора.

 Даже не знаю, что мне делать. Такие встречи могут создать впечатление, что я запаниковал.

 Нет, атмосфера будет другой. Я уже говорил с ними. Они передали вам наилучшие пожелания и заверили меня, что окажут нам любую помощь. Их пресссекретари объявят, что встречи были запланированы месяц назад для обсуждения задач вашего фонда.

 Звучит немного фальшиво, вы так не считаете?  нахмурившись, спросил Лэнг.  Что мы там будем обсуждать?

 А кого это волнует? СПИД. Искоренение бедности. Изменение климата. Ближневосточный мир. Африку. Все, что угодно. Главное, чтобы мир понял: вы ведете повседневные дела с серьезной повесткой дня. Вы выполняете огромную работу и не собираетесь отвлекаться от нее изза клоунов, изображающих судейство в Гааге.

 Как насчет мер безопасности?  спросила Амелия.

 ЦРУ позаботится об этом. Нам лишь нужно поставить галочки в схеме, когда мы отправимся в путь. Если понадобится, для нас остановят весь город. Сейчас я жду звонка от вицепрезидента, хотя встреча с ним будет конфиденциальной.

 А пресса?  спросил Лэнг.  Нам нужно дать ответ как можно быстрее.

 По пути в аэропорт мы устроим небольшую прессконференцию, во время которой вы скажете несколько слов. Если хотите, то вместо вас заявление сделаю я. Вам лишь придется постоять рядом со мной.

 Нет,  твердо сказал Лэнг.  Это абсолютно неприемлемый вариант. Тогда я буду выглядеть виновным во всех смертных грехах. Я сам поговорю с журналистами. Рут, что ты думаешь о поездке в Вашингтон?

 Мне кажется, что это ужасная идея. Извините, Сид. Я знаю, вы стараетесь помочь нам всеми силами. Но мы должны учесть, что подумают люди в Британии. Если Адам полетит в Вашингтон, он станет козлом отпущения. Нашкодивший мальчик побежал плакаться в жилетку папочке.

 А что, повашему, следовало бы сделать?

Вернуться в Лондон.

Кролл начал возражать, но Рут перебила его:

Пусть британцы не любят Адама в данный момент, но они еще больше не любят вмешательства иностранцев, которые указывают им, как жить в собственной стране. Правительству придется поддержать его.

Британское правительство согласилось сотрудничать со следствием,  возразила Амелия.

 Неужели?  ответила Рут сладким голосом, яд которого был сильнее цианистого калия.  И как же ты пришла к такому заключению?

Это не мое заключение. Я прочитала сообщение, которое транслируется по телевизору. Смотрите.

Мы посмотрели. Бегущая строка внизу экрана гласила следующее: ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИБРИТАНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО СОГЛАСИЛОСЬ НА «ПОЛНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО» В РАССЛЕДОВАНИИ ВОЕННОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

 Как они смеют?  вскричала Рут.  После всего того, что мы сделали для них!

При всем уважении к вам, мэм,  сказал Джош,  британское правительство, подписав статут Международного суда, не имеет теперь другой возможности. Закон обязывает их к «полному сотрудничеству». Это точная формулировка восемьдесят шестой статьи.

 А если Международный суд решит арестовать меня?  тихо спросил Лэнг.  Британское правительство тоже согласится на «полное сотрудничество»?

Джош уже нашел соответствующее место на экране ноутбука.

 Сэр, данный вопрос обсуждается в пятьдесят девятой статье. «Государствоучастник, которое получило просьбу о предварительном аресте или об аресте и передаче суду какоголибо лица, незамедлительно предпринимает шаги для ареста соответствующего лица».

 Тогда, я думаю, вопрос решен,  сказал Лэнг.  Мы летим в Вашингтон.

Рут сложила руки на груди. Этот жест напомнил мне о Кэт: он предупреждал о надвигающейся буре.

 А я говорю, что твои встречи будут выглядеть плохо,  заявила она.

 Не так плохо, как поездка из Хитроу в наручниках.

 Возвращение в Англию показало бы, что у тебя, по крайней мере, сохранилось мужество.

 Тогда почему бы тебе, черт возьми, не вернуться туда без меня?  огрызнулся Лэнг.

Как и их вчерашняя ссора, эта демонстрация эмоций была непродолжительнойедва начавшись, она тут же оборвалась.

 Если британское правительство хочет отправить меня на это шутовское судилище, то пусть оно катится к черту! Я поеду туда, где люди рады моему появлению. Амелия, скажи парням из охраны, что мы уезжаем через пять минут. Пусть одна из девочек соберет мои вещи в сумку. Ты тоже подготовься к отъезду.

 Почему бы вам обоим не собрать чемоданы?  спросила Рут.  Тогда бы все было, как в том анекдоте

Казалось, что сам воздух в комнате сгустился. Даже легкая улыбка Кролла сделалась напряженной. Амелия смутилась, нервозно поправила юбку и, сжав в руках блокнот, поднялась на ноги с шелестом шелка. Проходя через гостиную, она смотрела прямо перед собой. Ее горло окрасилось изящным розовым цветом. Губы были плотно сжаты. Рут подождала, пока она не вышла, затем медленно опустила ноги на пол и вставила их в плоские туфли с деревянными подошвами. Она тоже молча покинула комнату. Через тридцать секунд гдето внизу громко хлопнула дверь.

Лэнг вздрогнул и вздохнул. Он встал, снял куртку со спинки кресла и перекинул ее через плечо. Это был сигнал остальным. Помощники адвоката закрыли крышки ноутбуков. Кролл поднялся с софы и потянулся, широко расставив пальцы. Он напомнил мне кота, выгибавшего спину и царапавшего когтями дорогой ковер. Я отложил блокнот в сторону.

 Мы с вами увидимся завтра,  протянув мне руку, сказал Лэнг.  Устраивайтесь и обживайтесь в доме. Я извиняюсь, что покидаю вас в такой спешке. По крайней мере, этот скандал поднимет цену на книгу.

 Еще бы!  ответил я.

Мне захотелось както развеять мрачную атмосферу.

 Наверное, всю заваруху с Гаагским судом устроил рекламный отдел Райнхарта.

 Тогда нужно попросить их прекратить это безобразие,  подыграл мне Лэнг.

Он улыбнулся, но его печальные глаза больше подошли бы побитой собаке.

 Что вы собираетесь сказать репортерам?  спросил Кролл, обнимая Лэнга за плечи.

Еще не знаю. Поговорим об этом в машине.

Когда экспремьер направился к лестнице, Кролл подмигнул мне и сказал:

Счастливо оставаться, призрак. 

Глава09

Мне не составило бы труда спуститься вниз и посмотреть, как они уезжают. Но я решил наблюдать за их отъездом по телевизору. Я всегда говорил, что никакая телевизионная программа не собьет вас с толку, если вы имели достоверный личный опыт. И все же было любопытно отмечать, как прямая трансляция с вертолета окрашивала невинные действия в тона опасного преступного заговора. Когда водитель Джефф подъехал к крыльцу на бронированном «Ягуаре» и вышел из машины, не заглушив мотор, для всей планеты это выглядело так, как будто он готовил бегство мафиозного главаря за пару минут до прибытия копов. В холодном воздухе Новой Англии большой лимузин, казалось, плыл по морю пара, поднимавшегося от выхлопной трубы.

У меня возникло чувство дежавю, что я вновь переживаю предыдущий день, когда заявление Лэнга, словно многократное эхо, приходило ко мне со всех сторон. По телевизору я увидел одного из охранников, открывшего заднюю дверь «Ягуара». В то же время из коридора до меня доносились голоса Лэнга и сопровождавших его людей, которые готовились к отъезду.

 Эй, народ!  прозвучал голос Кролла.  Все нормально? Никто ничего не забыл? Отлично. И помните: счастливые радостные лица. Ну, с богом! Мы выходим.

Передняя дверь распахнулась, и через миг я увидел макушку экспремьера. Сделав несколько торопливых шагов, он исчез в машине. Следом за ним показали адвоката, который быстро сел в «Ягуар» с другой стороны. Бегущая строка внизу экрана сообщала: «АДАМ ЛЭНГ ПОКИДАЕТ УЕДИНЕННЫЙ ОСОБНЯК НА МАРТАСВИНЬЯРДЕ». Эти парни с телевидения, подумал я, знали обо всем на свете, кроме тавтологии.

На открытом пространстве появилась свита Лэнга. Группа быстрым маршем вышла из дома и направилась к минивэну. Ее возглавляла Амелия. Она прижимала рукой белокурые волосы, защищая прическу от потоков воздуха, нисходивших от винтов вертолета. За ней шли секретарши, помощники адвоката и, наконец, два телохранителя.

Удлиненные контуры машин с конусами света от фар пересекли границу территории особняка и помчались через серые заросли карликовых дубов к трассе Западного Тисбери. Вертолет упорно гнался за кортежем, поднимая вихри опавшей листвы и приминая чахлую траву. Когда шум моторов затих, в дом (возможно, впервые за это утро) вернулся покой. Казалось, что следом за Лэнгом переместился глаз огромного циклопа. Мне стало интересно, куда ушла Рут. Наверное, она тоже смотрела трансляцию по телевизору. Я встал и вышел на площадку лестницы, прислушиваясь к звонкой тишине. Особняк безмолвствовал. Когда я вернулся в гостиную, воздушная съемка сменилась на прямое включение с трассы, по которой должен был проехать лимузин экспремьера.

На развилке дороги стояло несколько полицейских машин, присланных для подкрепления из Массачусетса. Блюстители порядка оттеснили демонстрантов на дальнюю обочину шоссе. На повороте появился «Ягуар», спешивший к аэропорту. Внезапно он включил тормозные огни и остановился перед собравшимися людьми. Минивэн отклонился в сторону и последовал его примеру. Затем я увидел на экране Лэнга. Он был без плаща и, видимо, забыл о холоде. Экспремьер направился к скандирующей толпе, бесстрашно шагая к видеокамерам. За его спиной мелькали лица трех офицеров из службы безопасности. Я метнулся к креслу, на котором сидела Амелия. Ее запах все еще цеплялся к кожаной обивке. Схватив пульт, я направил его на экран и нажал на кнопку громкости.

Извините, что заставил вас ждать на холоде,  произнес Лэнг.  Я хотел бы сказать вам несколько слов в ответ на сообщения из Гааги.