Потом Степан позвал их:
- Так парни, кто козу тащить будет.
Тащить хотели оба. И охотник их примирил: вытянул из старого плетня длинный шест, связал ноги козе и так они ее и принесли вдвоем на шесте. Но все веселье было вечером, когда Степан изображал Петра, который вместо того, чтобы спугнуть коз напугал их до полусмерти грозным волчьим воем.
Урожай
Главной работой в году была уборка урожая. Ведь из-за него весь теплый период года трудился земледелец. И, конечно, главной культурой была пшеница. Было время, когда все делали вручную, с применением самых простых приспособлений, но в то время, о котором идет речь, стали появляться на селе первые признаки прогресса. В прошлое ушла жатва серпами, а простые травяные и универсальные косилки и сеялки стали теснить косарей и ручной сев.
Первым приобретал новшества помещик, это понятно: хозяйство у него самое большое, да и богачом слыл на всю округу. Косилки и сеялки, по современным меркам, были устроены не сложно и приводились в действие от колес, на которых они катились. Никаких моторов на них не ставили, все ориентировалось на конную тягу. На стыке девятнадцатого и двадцатого века в их станице появилось несколько косилок и сеялок.
Владельцами этих дорогих и сложных, по тем временам машин, были самые богатые люди: сыроделы, мельники, трактирщики. Причем многие имели не по одному предприятию. Некоторые из них покупали машины для себя: одна косилка заменяла около десятка косарей! Правда на косогорах и неудобьях все равно косили вручную.
Другие, сами не занимавшиеся земледелием, купили новейшую технику с целью наживы и сдавали ее в аренду посуточно. Расплачиваться приходилось натуральными продуктами, денег большинство жителей станицы практически не имело. Косилки окупались в первый же год, а сеялки за два. Со временем, те из станичников, кто был побогаче, да занимался еще и торговлей, оценили эти новшества и стали приобретать их для личного использования.
Первая машина на паровой «тяге» появилась так же у помещика. Это была паровая молотилка. Паровая машина приводила в действие только механизм обмолота, а перемещать ее по-прежнему должны были животные. Паровая молотилка была столь тяжела, что перевозили ее только быками, и то приходилось запрягать сразу три пары. Помещик, по окончании собственного обмолота, сдавал эту машину станичникам, посуточно. Даже самые богатые из них не могли себе позволить купить такой агрегат.
Паровую машину брали в аренду краем, то есть, по нашим понятиям, микрорайоном. Она требовала в обслуживании не мене двадцати человек. Соседи помогали друг другу, а после высчитывали, сколько дней, в каком дворе молотили и расплачивались между собой пшеницей. Помещику так же платили пшеницей. Помещик не торговал на рынке и не продавал свою продукцию случайным скупщикам. У него было вполне крупное и современное, на тот момент, многопрофильное хозяйство и работал он по контрактам.
Этой техники не хватало на всех, и большая часть работ проводилась по старинке.
С появлением косилок стало возможным заменять нескольких взрослых работников одним подростком. Требования к парню были минимальными, лишь бы править парой умел. Но работа была монотонная, приходилось сидеть на косилке и смотреть вниз на край скошенного поля, на движущиеся части механизма, на валок. Такой сидячий монотонный труд усыплял детей. Были два случая, когда подростки засыпали и падали с косилок, прямо под ножи
Некоторые, по этой причине, отказались от детского труда, к тому же в случае поломки, засорения косилки или изменения высоты травостоя, требовалась починка, чистка или переналадка машины, а эту работу делал взрослый. Другие, прибегали к ухищрениям, которые заключались в разных способах привязывания подростка, для предохранения от падения.
Косилки и сеялки, несмотря на конную тягу, принципиально не отличались от современных, разве только тем, сейчас их тащит трактор. А паровые молотилки остались в прошлом. На этой теме остановлюсь подробнее.
Паровая молотилка оказалась для крестьян столь выгодной и настолько облегчала труд, что брали ее в аренду охотно, а договаривались с управляющим помещика чуть не за полгода. Управляющий предпочитал давать машину тем, кто уже раньше брал ее в аренду. По его мнению, машина была сложной и дорогой, а потому ее берегли.
На гору молотилку затягивали три пары быков. Быки сами по себе ходят медленно, а тут еще гора. Десяток людей сопровождали ее, при всяких заминках подкладывая под колеса деревянные башмаки, чтобы не скатилась и не разбилась. По окончанию этого процесса, как правило, с раннего утра, закатывали молотилку в первый по порядку двор, и начиналась работа.
Работа четко разделялась. Несколько мужиков подносили снопы, другие бросали их в барабан, кто-то стоял у загрузочного барабана и поправлял снопы, на выходе стояли люди, которые меняли мешки и по мере их наполнения отставляли в сторону. Были так же две бригады носильщиков: женская бригада убирала солому и полову, а мужская уносила в амбар полные мешки с зерном.
Илье нравилось таскать мешки в амбар. Работа спокойная, никто не подгоняет, ни от кого не зависишь. Взял, отнес мешков пять-десять, посидел на скамейке в амбаре. Рядом стоит несколько бутылок водки: налил себе мерзавчик, закусил половинкой соленого огурчика и маленьким кусочком хлеба и дальше таскай. Денис боялся, что сын сопьется на такой работе. Но проходили две или три недели, заканчивался обмолот, и Илья больше к водке не притрагивался.
Самым опасным местом работы считалось место у барабана. Никакого подающего механизма у молотилки не было, так что, примерно, тридцатикилограммовые снопы приходилось бросать с четырех метров. Снопы далеко не всегда ложились удачноих необходимо было поправлять вилами. Бывало, снопы попадали и в работника, который стоял возле барабана, при этом работник рисковал свалиться в барабан.
Такой случай был в действительности: погибла женщина, хозяйка того двора, на котором в тот день молотили. Она пожадничала и не захотела нанимать мужика, чтобы не платить рубль двадцать в день. Так дорого платили за риск, многие не соглашались работать на этом месте ни за какие деньги. Какое-то время она неплохо справлялась, но после обеда усталость взяла свое. В нее попали два снопа подряд, и она рухнула, вмести сними, в барабан.
До паровой молотилки молотили цепами, вручную, топтали конями, катали катком. Все это была тяжелая и малопроизводительная работа.
Свадьбы, посиделки, разводы
Свадьбы, гулянья и посиделки начинались по осени, после уборки урожая. Заканчивался рабочий сезон, появлялось время подумать о других вещах.
Засылали сватов, отмечали в узком кругу сговор, назначали день свадьбы. Обычно сговору предшествовало обсуждения вопроса женитьбы сына в внутри семьи, и окончательное решение принимали родители. Чаще всего мать, но отец мог настоять на своем и если он говорил нет или да, то это было окончательно.
Родители вели себя по-разному. Одни придерживались каких-то принципов, личной приязни или слухов, другие руководствовались счастьем сына, так как его понимали, а понимание сына и родителей часто отличалось. Пришлось жениться и Илье.
Была у него зазноба, из иногородних, и когда встал вопрос женитьбы он так и сказал отцу. Но тут вмешалась мать, она, во что бы то ни стало, желала породниться с казачьей семьей и присмотрела сыну казачку. Под давлением матери Илья женился, но добрую половину жизни сожалел об этом. Как выяснилось позже, его жена тоже вышла за него под давлением родителей.
Сговор не всегда бывал удачен, иногда девушка прямо говорила парню, мол, сватов зашлешь - откажу, а бывало все было ясно с самого начала: будущий жених нравился девушке и её отцу. Его привечали и звали в гости, называя при этом зятьком. Так что сговор был чистой формальностью, к общей радости. Прибегали и к услугам свахи, которая подыскивала парням подходящие варианты, собирала информацию о невестах и женихах, о богатстве, хозяйственности, трудолюбии и тому подобное. Она заодно разносила сплетни и происшествия.
В назначенный день накрывали столы, когда в горнице, если народу звали не много, а когда на улице для всех, а для - ближних в горнице. Бабы, соседки, под руководством хозяйки варили, жарили и пекли. Количество блюд доходило до двадцати. Водку часто брали красненькую, не очищенную и на розлив, ведрами. Один из трактирщиков возил водку из Ставрополя бочками. Осенью это приносило хорошие деньги.
Сначала ехали забирать невесту, соседи перегораживали улицу, с ними торговались, платили выкуп, размер которого обсуждался и торговался. Выкуп платили частью водкой, частью лентами и деньгами. Жених относил невесту в разукрашенную телегу на руках. Телегу украшали, кто и как мог, лошадей тоже. В ход шли ленты, цветы, обязательно старались одолжить, у кого-либо, бубенцы.
Невеста само собой была в разукрашенном платье, которое передавалась из поколения в поколение. Такое платье лежало на дне бабушкино сундука, пересыпанное нафталином от моли. Его подгоняли, ушивали или выпускали, под фигуру невесты. А по окончании церемонии оно возвращалось в тот же сундук.
Жених надевал новые штаны, как правило, единственные, сюртук или черкеску с галунами, в случае если жених был казаком. Все это тоже хранилось поколениями. Впрочем, у мужчин свободы было много больше, и, соответственно, была одежда для поездок в город и на другие случаи жизни.
В таком виде ехали в церковь.
Возле церкви жил местный колдун. Рядом с его домом, трошки не доезжая, останавливали лошадей и шли к нему с водкой и рюмкой, хлебом, солью и прочей закуской. Наливали и угощали, звали на пир. Плохой был знак, если тот от выпивки отказывался, могли быть всяческие неприятности у молодых. Напортив, если подношение принималось, то значило, что колдун на молодых и их семьи зла не держал. Очень редко этот человек соглашался прийти на свадьбу и сесть за стол. Когда он был всем доволен, то махнув на молодых рукой, говорил: «Поезжайте с богом».
Те же, которые не верили в колдовство или забывали о колдуне до церкви не доезжали. То кони понесут, то в грязь возок вдруг опрокинется и это были еще безобидные шалости.
Вообще-то колдунов было несколько. Некоторые из них не ходили в церковь, другие наоборот ходили весьма часто. И почти все они любили посещать свадьбы, похороны и другие празднества.
На свадьбе лучшего друга Саньки Беседенина был такой случай. Явилось на свадьбу сразу трое колдунов. Их, само собой, зазвали в горницу посадили за хозяйский стол. Хозяйка старалась им угодить. Двое слыли лекарями, а про третьего слава шла дурная. Вот выпили эти мужики, закусили, языки развязались и начали они друг перед другом хвастаться. Только и было слышно, как они тихими голосами спрашивали друг у друга:
- Ты это можешь делать?
- Могу. А ты вот это?
- Могу.
Нахваставшись вдоволь, они насели на третьего «коллегу». Тот на очередной вопрос буркнул что-то не внятное.
- Ага, - чуть не подпрыгнули первые два, - значит, ты только срать можешь, а обратно нет!
Потом первые двое вышли в сад, где были общие столы. Там один из местных дебоширов, уже дошедший до кондиции, приставал ко всем без разбора. Один из колдунов сделал ему замечание и предложил пойти домой почивать. Парень только того и ждал: он завелся и начал оскорблять обоих колдунов. Возможно, он и драться бы кинулся, но его оттащили брат с сестрой, тоже находившиеся на свадьбе.
Обиделись колдуны и, довольно громко посоветовавшись, так что слышало человек десять бывших поблизости станичников, решили обратить парня в волка. Разумеется, это считается невозможным, но я передаю, как говорили в те времена: «По чем купил, по том и продаю». Говорили, что этот трюк у них вполне удался. И новоявленный волк умчался со свадьбы.
- Ничего, - сказал один из колдунов, - денька три волком побегает, научится себя вести.
На другой день мать и другие родственники просили обоих колдунов, вернуть парня обратно. Сулили денег, но те выдержали обещанные три дня. После парня вернули в люди, но это был уже другой человек. Вся его спесь и любовь в выпивке куда-то делась. Стал он вроде как слегка пришибленным.
Родители не знали радоваться или нет, до этого отец безуспешно боролся с его пьянством и ленью. Но за излечение от этих «недугов» парень заплатил тем, что всего боялся и говорил не всегда внятно. Водили его к другим лекарям, но те, узнав, что с ним произошло, разводили руками, мол, после тех колдунов мы ничего не можем. Так он и остался таким пришибленным навсегда.
Посиделки
Посиделки начинались уже зимой. По вечерам, а зимой они очень длинные, спать еще рано, но уже все без света сидят, собирались девки к одной из подружек рукодельничать, да «лясы точить». Попадало тут всем, кто девкам неугоден: но более всего доставалось молодым парням. Обсуждались и разные случаи, проделки, происходившие как недавно и заменявшие свежие новости, так и давно, приближавшиеся к сказке.
Так как семьи были большие, то на огонек заходили друзья сыновей, потенциальные женихи, если не для одной, так для другой девушки. Приходили на посиделки и свахи, приглядеться к невестам, да и к их родне.
Старшее поколение женщин строго следило за отношениями молодежи. Всякие современные вольности в обращении считались не пристойными и, конечно же, запрещались. При видимой свободе было практически невозможно остаться наедине, разве что по-тихому условиться о свидании. Конечно, бывало по-всякому, но многие девки выходили замуж не целованными.
Был и такой обычай после брачной ночи носить по улице окровавленную простынь. Были и казусы с этой самой простыню, но в большинстве случаев они решались по-простому: рубили голову петуху, и простынь становилась окровавленной. Разводы в то время уже существовали, под эгидой церкви, но по этой причине они практически отсутствовали.
Зато разводы из-за измены супругов, хотя и редко, но все же бывали. В этом случае собирали свидетелей и священник, присланный сверху, в присутствии местного батюшки, хорошо знавшего людей, выслушивал показания супругов, потом свидетелей. А после оба священника удалялись, а возвращались уже с решением. Объявлялся виновный. После служилась специальная служба, и брак считался расторгнутым. При этом действия были противоположными свадебному обряду. Так на свадьбе молодые входили в разные врата, а выходили вместе. После развода, супруги, вошедшие в церковь вместе, выходили в разные врата, причем признанному виновным запрещалось вступать в брак, а истцу разрешалось.
Запрещение вступать в брак было более чем серьезным, так как все браки регистрировала церковь. Даже переезд в отдаленные места не мог дать возможность вступить в брак, а нарушители приравнивались к многоженцам и передавались в руки властей. В Российской империи такое преступление считалось тяжким, то есть каралась почти как убийство. За это легко можно было попасть на каторгу на несколько лет.
Что бы понять насколько разводы были редким явлением, скажу так: моя бабушка, от которой я услышал эту историю, наблюдала такое единственный раз в жизни в подростковом возрасте.
Смерть колдуна
Раз уж мы заговорили о колдунах, то стоит упомянуть о смерти, которой некоторые из них умирали. Услышал я эту историю, когда мне было лет десять. И она произвела на меня неизгладимое впечатление. Дед присутствовал при этом, и в тот момент сам был лет двенадцати.
Не только в Темнолесской, но и в окрестных станицах и селах жили колдуны и колдуньи. Многие из них занимались лечением и пользовались уважением. Но были и такие, которые наводили страх на односельчан. Им приписывали неурожаи, засухи, град, болезни, порчу. Многие из них подтверждали свою репутацию, афишировали ее и брали на себя, прямо как теперешние террористические организации, вину за происшедшее.
Ходили разные слухи, что некоторые из них, и умереть не могут как люди. Дескать, владеют они такими темными знаниями, что пока не передадут их преемникусмерти им не видать. Однажды один из тех, о ком так говорили, заболел. Маялся он долго: год или даже больше и стало ему совсем невмоготу. Зла от него народ не видел, и многие ему сочувствовали, так как он бывало, и помогал.
Звали народных лекарей, и фельдшера все было без толку. Потом пришел один из самых уважаемых колдунов-целителей. Поглядел он на все это и говорит:
- Видно не смог он передать силы приемнику, а они его не пущают на тот свет. Тело уже бы и померло, видите, как мучается, да силы требуют либо нового хозяина, либо свободы.
- Так что же делать? - спросил кто-то из соседей.
- Может, кто желает силы принять и стать как он. Учиться почти не придется, через месяц другой все, что он знал - узнаете и делать сможете.