Жы-Шы - Сергей Четверухин 15 стр.

Примерно это я сообщаю ей следующим движением своих губ. Поцелуя она не выдерживает. Спрашивает, обмякшая и разнеженная в моих объятиях:

 Куда летим?

 Тут рядом. В Питер. Твой парень сегодняхэдлайнер фестиваля «Ракета».

 Мой па-арень?  Кажется она впервые произносит эти слова.

 Да-да, можешь гордиться, тебе очень повезло с парнем. Не каждому доверяют быть главной звездой на огромном шабаше, где играют Scooter, The Cardigans, Scorpions, ну и еще пара десятков наших лузеров.

 Cardigans?!!  ее губы растягиваются, полностью обнажая огромные белые зубы, и я понимаю, что этот аргумент полностью решает вопрос в нашу пользу. Меня только задевает, что именно этот аргумент. Но она немедленно исправляется:

 Мой па-а-арень?! У меня есть па-а-арень?! О!  ее глаза закатываются.

По дороге в аэропорт она весело трещит про любимую группу своего детства, про девочку на коньках, про «sick and tired», про то, что она знает все песни Cardigans наизусть. Даже напевает некоторые. Мы со Стасом ведем себя как благодарные слушатели.

В Питерепромозгло: ветер и морось, но организаторы бодро уверяют нас, что стадион имени Кирова будет набит под завязку. Почти все билеты проданы, да и в какие времена морось останавливала потомков революционных матросов, если намечался веселенький хелтер-скелтер?

Мы целуемся в палатке на бэкстейдже, пока мои парни заканчивают саундчек. Несмотря на бессонную ночь, спать совсем не хочется. Палатка обставлена в соответствии с капризными требованиями нашего бытового райдера, который, по моим сведениям, промоутеры от Калининграда до Камчатки единодушно признают «самым драконовским в российском шоубизе». Даже райдер Киркорова следует на почетном втором месте. РайдерБог, которому вынуждены поклоняться все организаторы концертов. Аминь!

Это лишь часть бытового райдера. Есть еще вторая часть, посвященная перелету, отелю, сцене и трансферу. А есть еще технический райдер

Иногда я иду на компромиссы, особенно если в маленьком приятном городке люди искренне готовы предоставить сколько угодно махровых полотенец, но заказ хамона «Iberico Servano» может поставить под угрозу городской бюджет. Я делаю поблажки искренним людям. Однако сегодняне тот случай. Фестиваль «Ракеты» финансирует ультралевая политическая партия, в качестве своей предвыборной рекламы. Мне наплевать на политику, когда надо идти на выборы, но не тогда, когда они приглашают меня сыграть для них. В таких случаях все происходит жестко, без поблажек. Максимальная стоимость выступления и максимальный райдер! Хотите властиплатите по полной! У меня еще остались несколько нехитрых принципов.

На столепирамиды бутылок коллекционного вина и односолодового виски в окружении фруктового натюрморта. Закуски из меню личного повара Элтона Джона до поры скрываются в генеральском походном холодильнике. В углуплазменная панель, на которую с DVD-плеера транслируется концерт The Cure в Берлине. Таков сегодня мой источник вдохновения. Говорят, парни из «Нирваны» постоянно возили с собой в туры диски «Аббы». Чтобы разогреваться этой музыкой перед своими сумасшедшими гигами. Вот откуда растут ноги у истерического слэма. Лично я, когда смотрю концертное видео хорошего артиста, начинаю рыть землю и требовать сцену, невзирая на любое состояние организма. Господа эскулапы! Если я, паче чаяния, окажусь в коме, не надо сильнодействующих препаратов. Поставьте концерт Gorrilaz! Хорошее Live Show способно поднять меня из гроба и отправить на сцену. Проверено.

Перед входной шторой дергают за шнурок звонка, в палатку не так-то просто постучать.

 Войдите!

Шторка откидывается и перед нами предстает во всем очаровании своей нетвердой походки и манерных жестов Джонни Депп в образе капитана Джека Воробья. Конечно, это не сам Джонни, а переодетый актер, но в том, что возможностей у него не меньше, чем у капитана пиратов или голливудской кинозвезды, нам приходится убедиться немедленно. Джек Воробей вытаскивает из необъятных карманов своего камзола несколько резных табакерок, выставляет их в ряд перед нами и кончиком длинного ногтя по очереди откидывает крышки.

 Чего изволите, мои доблестные спутники? Ускориться? Красиво ускориться? Помечтать? Успокоиться? Взлететь? Сегодня у меня для вас любые ощущения. Сегоднядень открытых дверей в любые помещения. Сегодня проникаем сквозь стены! Референдум, такс-кзать, по всем насущным вопросам бытия. Выбирайте, не стесняйтесь!

Гаш, хэш, кокэйн, спиды Каждая табакерка доверху заполнена продуктом, в качестве которого я абсолютно уверен. Потому что не первый год знаю Джека Воробья. Если честно, мы с нимбольшие друзья. Я помалкиваю. Джек тоже молчит и красноречиво смотрит на Леру. Мы ждем.

 Это что? Кокаин?  она тычет пальцем в табакерку с порошком.

 Очарован, такс-кзать, вашим выбором, мадемуазель,  Джек Воробей галантно расшаркивается перед Лерой и подмигивает мне,  примите мои поздравления, у вашей дамы отменный вкус.

Пират удаляется, оставив на столе табакерку с белоснежным счастьем. Этот кокаин мерцает голубизной альпийских снегов. Я достаю из заветного кармана маленькую позолоченную ложечку:

 Второй дебют за одни сутки? Твое рыжеволосое высочество торопится жить Осталось до конца дня успеть слетать в космос.

Она молча кивает головой, ее летучая челка скачет, целомудренно прикрывая глаза, в которых сверкает желание, любопытство, предвкушение.

В ней столько искренности и порочной невинности, что я, залюбовавшись, застываю с ложечкой, наполненной ослепительным порошком, и, не в силах двинуться, начинаю думать о себе в третьем лице, как о вампире, чья жизнь зависит от юности, которой он питается. Конечно, как все неофиты, она уморительно чихает, распыляя кокаин по всему походному убежищу. Конечно, я многократно показываю ей, как свернуть, как провести, как вдохнуть и когда выдохнуть. Я сам втираю ей немного порошка в десны, она в шутку посасывает мой палец в артистическом стиле грудных младенцев. Щеки немеют, тысячи ледяных иголок рассыпаются по гортани, наконец горящая лава заливает тело до краев, до кончиков ногтей. Мы активны, веселы, мы остроумны. Мыогонь и лед! Мы упакованы.

И сновазвонок перед входом в палатку.

Лера начинает судорожно сдувать белоснежную пыль с зеркальца, со стола, со своих джинсов:

 Скорее! Спалимся!

Я смеюсь, как это могут делать только неприкасаемые или упыри, навсегда потерявшие всяческий страх. Здесь моя территория, мои правила, мой закон, моя религия. Фак зе руллс! Я кричу:

 Входите! Вам здесь рады!

Появляется длинноногая брюнетка, очень высокая и худая, кажется, будто она вот-вот переломится в талии. В Питере таких девушек любят называть загадочным словом «инфернальная». Ее подведенные стрелочками глаза кокетливо стреляют:

 Здравствуйте, яадминистратор, меня зовут Аня. Я должна узнать, где вы будете ужинать после концерта?

 Какие варианты?

 Приглашаем вас на афтепати в «Декаданс», там ожидаются все участники

 А еще?

 Можем заказать ужин в вашем отеле?

 А еще?

 У организаторов есть небольшой кораблик Предлагаем устроить прогулку по Неве.

В этом месте Лера оживляется и тоном, отвергающим все возражения, произносит:

 Кораблик.

Аня что-то записывает в своем блокноте, бросает нам на прощание хорошо поставленную улыбку и исчезает.

Следом за ней в палатку, без звонка,  вот невоспитанные подонки!  один за другим вваливаются «Аллигархи», саундчек закончился. Мы отстраивались последними, значит, сейчас организаторы открывают вход и начинают запускать публику. Через полчаса заиграет первая группа.

 Пойдем погуляем?  Лера робко трогает меня за рукав. Похоже, она стесняется моей группы. Они не обращают на нее никакого внимания. Подумаешь, очередная телка фронтмена! Сколько они их видели за наши годы!

Мы выходим под накрапывающий мелкий дождик, главную достопримечательность Петербурга. Наши лица, как, впрочем, и внутренности, горят, освежающий дождь оказывается очень кстати. Вокруг суетятся менеджеры из команды организаторов, общаются друг с другом музыканты разных групп, кто-то выпивает, кто-то решает деловые вопросы. Несколько телекамер прицелились в известные всей стране лица, берутся интервью, выливаются потоки сплетен и цитат, превращенных в «собственное мнение», короче, происходит обычное варево на бэкстейдж.

 Слава, у нас проблемы,  ко мне подскакивает запыхавшийся поросенок азиатской внешности, в косухе, на его груди бэйдж «организатор».

 У Cardigans заболела бэк-вокалистка, срочно нужна подмена! У вас случайно нет девушек на бэках?

 У нас никогда их не было. Ты с кем-то нас перепутал! Хотя постой! Вот эта девушка,  мой палец упирается в Леру, будто уличая ее в преступлении,  она знает наизусть все песни Cardigans и вдобавок онапевица. Тебе сегодня везет, Наф-Наф!

 Я вас умоляю! Выручайте!  организатор готов захрюкать и немедленно вылизать ее всю, лишь бы она согласилась,  спасайте нас, выступление гостейпод угрозой!

 Нет-нет, Лисий хвост, так нечестно! Что вы, он шутит, я вовсе не  Лера бледнеет, но организатор смотрит на нее как на икону. Да и мой взгляд, хоть и отравлен бесовством нежности, не сулит легкой жизни.

Лера в замешательстве. Лера в недоумении. Лера в панике. Лера не догоняет, Лера не всасывает, Лера не отдупляет. Мы ровно двадцать секунд наблюдаем, как ее рвет на части. Наконец Лера бросается на амбразуру дзота как Александр Матросов:

 Ладно Я готова!

 Йес!  организатор подпрыгивает вверх метра на полтора, узкие щелочки на его восточном лице округляются.

 Гонорар не забудь закинуть! Деньгив кассу, культурав массы!  я беру Леру под руку,  и занеси вокальные партии к нам в палатку, сейчас подойдем.

Мы бредем за сценой, окропленные этим питерским гостеприимствомвлажным ветром, после которого волосы нужно сушить, а рубашку выжимать. Вокруг суетятся десятки техников, журналистов, приближенных тусовщиков, барыг от шоубиза, пятисотдолларовых блядей. С той стороны сцены слышится нарастающий гул. Прокатившись от края до края огромной концертной чаши, этот гул достигает предельных децибел и переходит в рев, накрывая стадион, как первая волна цунами. Шоу начинается. Ведущий концертадиджей с местного радио орет что-то неразборчиво, но очень эмоционально, с приторными пидорскими интонациями. Стадион перекрикивает его тысячью глоток. Конферансье-ведущий в подобных мероприятияхфигура важная, возможно, самая главная. Он доходчиво разъяснит доверчивой публике, кем оплачен праздник и что именно этот кто-то хочет от благодарной публики взамен.

Фестиваль экстремальной музыки под патронажем шоколадных батончиков. Ты должен съесть их, чтобы вырваться за грани и пределы!

Марафон русского рока, при поддержке светлого фильтрованного пива.

Ты должен выпить его, чтобы быть вместе!

Балетные сезоны, представленные системой банковских переводов.

Ты должен переводить деньги, чтобы прослыть тонким ценителем!

Джазовый Опен Эйр при содействии правительства города и престижной марки сигарет.

Ты должен покурить сам, ты должен дать прикурить им, и тогда ты засвингуешь!

Не уверен? Засвингуешь, мы гарантируем!

За это ответит страховая компания!

За ней проследит депутат!

Его проконтролирует народ!

Народу не даст ошибиться Бог!

Бога на этой территории представляет комитет по религии при президенте этой территории.

Комитет по религии при президенте этой территории рекомендует всей пастве шоколадные батончики! Шоколадные батончикипричастие нового времени!

Вот и вся экономика!

Санта-Мартин однажды обмолвился: «Мне кажется, если ты преуспел, этого надо стыдиться». А вы что думаете?

Народ, собравшийся на фестиваль «Ракеты», подвывает и присвистывает пламенной речи конферансье о ведущей роли ультралевой политической партии в ближайшем будущем отчизны. Звучат первые гитарные рифы. Шоу начинается. Кто не спряталсяя не виноват!

Краем глаза вижу парочку журналистов, устремившихся в нашу сторону с другого конца палаточного лагеря. Паренек в котелке, непременном головном уборе лондонских кокни, и блондинка с типичной фигурой жертвы модельного бизнеса. Я люблю журналистов. Люблю, когда они берут у меня деньги. Это страхует от неожиданностей. Люблю, когда они, не поговорив со мной даже по телефону, сочиняют про меня скандально-фантастические истории. Это увеличивает продажи. Люблю, когда они у меня сосут, как и все остальные. Это просто приятно.

Я говорю:

 Твое бэк-вокальное высочество, подожди меня пять минут, приспичило.

Быстрым шагом удаляюсь за палатку и оттуда, не выдавая себя, наблюдаю, как пара репортеров топчется рядом с Лерой, что-то выспрашивают у нее, приглядываются, принюхиваются. Через несколько минут я появляюсь, как ни в чем не бывало.

 Лисий хвост, куда ты пропал? Нам же надо посмотреть вокальные партии Cardigans!

 Сорри, милая,  я хватаю ее под локоть и волоку прочь от назойливых журналистских допросов.  Потом-потом,  бросаю я в их разочарованные физиономии,  все интервью после выступления. Обратитесь к моему директору.

 Ну, зачем ты так с ними? Они очень милые ребята, расспрашивали о тебе

 И что ты им сказала?

 Что тыкак Колумб. В смыслепервооткрыватель.

 Прошлая ночь это подтвердила, мое лучезарное величество.

 Еще спрашивали о том, кто я такая спрашивали, в каких я с тобой отношениях.

 И ты сказала

 сказала, что ядевушка твоей мечты и любовь всей твоей жизни!

 Молодец! Я, пожалуй, больше не буду встречаться с тобой, чтобы досадить им! Журналюги опять сядут в лужу!

 Ты что?!!  она хватает мою голову своими длинными тонкими руками и вонзается в меня взглядом подстреленной сойки.

 Ну что ты, дурочка,  я касаюсь губами ее виска, туда, где пульсирует хрупкая, всего за сутки ставшая такой дорогой для меня жизнь,  прости меня, я пошутил прости, я дурак, я не хотел сделать тебе больно. Дурак! Дурак!

 Не шути так больше,  она отворачивается и сжимает губы.

 Прости не подумал, что ты такая чувствительная Пожалуй, отныне я буду называть тебя Перышко!

Ее лицо в действительности меняет цвет. Будто серое облако, задержавшись на нем в штиль, вдруг поймало новый ветер и поплыло дальше по своим небесным делам. Она улыбается:

 А можно я пока буду продолжать звать тебя Лисий хвост? Я еще не придумала тебе нового имени. Но я придумаю.  Снова стрельба лукавыми, озорными.

 Я в тебя верю.

 А давай каждый день придумывать друг другу новые имена?

 А давай.

 Проживем не одну, а  она щурится, что-то прикидывая,  а почти двадцать две тысячи жизней. Это если доживем до восьмидесяти лет, а если проживем больше

 Спасибо. Больше не надо,  отрезаю я.

 Ну и как хочешь! А я хочу больше восьмидесяти.

Я озираюсь по сторонам, будто ищу кого-то, прищуриваюсь и наконец сообщаю ей:

 Прости, Перышко, концепция изменилась. Cardigans решили обойтись без бэков.

 Ну-у-у-у Нельзя так. Я уже настроилась,  серая туча вновь накрывает нежную бледность ее щек, а глаза будто переворачиваются в орбитах и начинают смотреть не на меня, а вовнутрь ее головы. Должно быть, там интересней.

 Ну, что я могу сделать? Хочешь, пойдем на сцену со мной? Сообразим что-нибудь дуэтом?

 Не хочу. У тебя не такие красивые песни, как у Cardigans!

 Вот это наезд! Ниже пояса Не ожидал от моей милой.

 Ну, извини. Я хотела сказать, что они у тебя чересчур мужские, что ли. Ну, как я буду петь: «Прощай, детка, закрой двери, не торопись с приданным»

Знание наизусть моих текстов несколько примиряет с реальностью. Я предлагаю:

 Тогда пойдем разрабатывать план ограбления.

 Чего?!

 Да я тут встретил кое-кого. Пойдем,  я тащу ее за руку к белоснежной палатке, которая возвышается ребристым айсбергом посреди серых и черных брезентовых сооружений.  Я познакомлю тебя со своими друзьями.

Мы здороваемся как древние закадыки, хотя из четверых парней, собравшихся за кальяном в белом шатре, я знаком только с одним. Но это знакомство стоит десятка. Чернокожий Мик, в широких рэперских штанах, с дредами, вечной голдой на безволосой грудилучший танцор из всех, кого я когда-либо видел в деле. Хитрожопый проныра, люблю его как брата.