В квартале, где прежде жила Анна, курили только мальчики; считалось, что девочкам дымить неприлично.
Спасибо, давай, сказала она.
Нелл достала сигарету, зажала ее в губах, поднесла к ней тлеющий кончик своей и несколько раз затянулась; послышалось легкое потрескивание, и на концах обеих сигарет вспыхнули оранжевые огоньки. Анна не сводила с Нелл глаз: какой контраст! Нежное, свежее лицо и зажатая в зубах горящая сигарета. Кончик второй, раскуренной сигареты, которую Нелл вручила Анне, был влажным, на нем краснели следы помады.
Погоди, сразу не вдыхай, приказала Нелл. Не то голова закружится. А мне даже нравится, когда голова кружится.
Анна затянулась и с удовольствием ощутила во рту сухой жар, потом выдохнула, и дым развеяло ветром. Дым и впрямь был какого-то грязноватого цвета, но он ей тоже понравился: она вспомнила сварщиц, как они, усевшись на пол, обедали в цеху. Подруги молча курили. По другую сторону залива Уоллабаут-Бей на фоне неба отчетливо, как на ладони, виднелся поворотный кран. Несколько дней назад Анна наблюдала, как этот самый кран легко, словно детскую игрушку, поднял с земли полный цемента грузовик. Позади крана тянулся Уильямбургский мост, за ним на фоне тусклого неба виднелись прибрежные низкие строения Манхэттена, в них сверкали позолоченные солнцем окна.
Давай как-нибудь вечерком сходим с тобой, погуляем, предложила Нелл.
Ты куда ходишь?
Ну, на шоу разные, в кино. В рестораны. А ты никогда не ходишь ужинать в Сити?
В Бруклинском колледже Анна ходила с ребятами в студенческий клуб на Третьей авеню попить пива, но догадывалась, что Нелл толкует вовсе не про облюбованные студентами пивнушки.
До сих пор я жила тихой, добродетельной жизнью, сказала она.
Бедняга! Нелл закатила глаза. Ты же, небось, и одеться толком не сумеешь.
Ну, что-нибудь придумаю. Короче, обещаю: я тебя не подведу.
Голубые глаза Нелл умильно зажмурились в предвкушении удовольствия.
Может, сегодня вечером? предложила она и швырнула окурок в воду. Сегодня же пятница, в конце-то концов; а что завтра тоже рабочий день, невелика важность.
На обратном пути Анна заметила в конце сухого дока номер один баржу, но совсем не такую, как обычные драги-землечерпалкис баграми и прочим снаряжением, да еще непременно с заляпанным грязью односкатным навесом. На этой ничего подобного не было. В одном конце баржи двое мужчин помогали третьему влезть в тяжелый брезентовый костюмни дать ни взять два оруженосца снаряжают рыцаря на битву. Неподалеку еще двое мужчин крутили рукояти, торчавшие на объемистом прямоугольном коробе.
Что это они делают? спросила Анна.
По-моему, тот, что в громоздком костюме, водолаз, ответила Нелл. Они тоже корабли строят, только под водой. А этот, наверно, еще учится; похоже, это учебная баржа.
Водолаз! поразилась Анна.
Про такую работу она даже не слыхала и теперь завороженно смотрела, как те двое подняли с настила круглый металлический шлем и надели водолазу на голову. От фигуры в водолазном облачении веяло чем-то издревле знакомымто ли по ночному кошмару, то ли по античному мифу. Нелл тоже не сводила глаз с водолаза; видимо, решила, что раз Анна проявляет такой неподдельный интерес к событиям на барже, значит, там происходит что-то стоящее.
А как ты узнала, что этоводолаз? спросила Анна, не спуская глаз с заворожившего ее зрелища.
Так это ж Роджер, из моего цеха. Сейчас набирают добровольцев из гражданских. Вот он и решил попытать счастья: там ведь дают надбавку за риск.
Водолаз поднялся на ноги, неуклюже двинулся к борту баржи и стал задом спускаться по лесенке в воду. Залив казался непроницаемым, как каменный монолит; тем не менее водолаз сошел вглубь, над водой виднелся только похожий на луковицу шлем. Но вот и шлем скрылся под водой, оставляя за собой шлейф сверкающих пузырьков.
Улучив минутку, Нелл сбегала в столовую за обедами, вернулась с двумя упаковками и одну протянула Анне.
Ешь давай, и побыстрее.
Анна жевала спагетти с тефтелями, не спуская глаз с воды. Она ждала, что водолаз вот-вот всплывет, но он не всплывал. Он дышал под водой. Она попыталась представить его на дне залива: он там ходит по дну или плавает? И вообще, как оно там, внизу? Ее снедали зависть и острое желание оказаться на его месте.
А нам когда-нибудь разрешат? еле слышно проронила она.
Тебе, что ли, тоже захотелось?
Неужели тебе не хочется?
Нелл лишь недоверчиво хмыкнула.
Допуститьни за что не допустят. А заставить могут. Если мужчин станут гуртом отправлять на фронт.
Эта мысль запала Анне в душу. По данным газеты Корабел, двести семьдесят человек, работавших на верфи, уже отправили в отпуск, а в сентябре заберут в армию. Каждую неделю в армию уходит все больше людей.
Если до этого дойдет, я тут же все брошу итолько меня и видели, заявила Нелл.
Она достала из кармана комбинезона пудреницу и принялась пудрить нос и красить губы.
Анна пошла в столовуювернуть столовые приборы; в душе у нее бушевала буря. Она уже не сомневалась, что всю жизнь мечтала стать водолазом, бродить по морскому дну. Но к этой уверенности примешивалась тревога: вдруг ей откажут?
После обеда мистер Восс послал ее в корпус 77. Такие поручения стали настолько привычными, что на этот раз замужние работницы ни слова не проронили. В кабинете на пятнадцатом этаже Анна попросила у секретарши капитана разрешения посмотреть в окно: ей хотелось взглянуть на тренировочную баржу водолазов.
Да смотрите на здоровье, бросила та; Анна уже не раз являлась в кабинет с поручениями, и секретарша заметно потеплела к ней. Я-то уже и внимания не обращаю на этот вид, порой за неделю ни разу не взглянупросто забываю про него.
Анна подошла к окну. Под ярким октябрьским солнцем раскинувшаяся внизу верфь походила на тщательно сделанный чертеж: суда всевозможных размеров стоят у причалов борт к борту, точно нанизанные на вилы: по четыре сразу. В сухих доках сотни канатов оплели корпуса кораблей, удерживая их на месте, словно связанного на берегу Гулливера. В восточной части верфи поворотный кран машет мощным кулаком; в западной части маячат гигантские клети стапелей. А вокруг прихотливо вьются железнодорожные пути. Но баржа для тренировки водолазов исчезла.
Между тем секретарша встала из-за стола и подошла к Анне.
Всякий раз, как погляжу на все это, на ум приходит одна и та же мысль: Да разве мы можем не победить?!
Когда Анна вернулась в цех, мистер Восс сидел у себя в кабинете. Она положила пакет на стол и услышала:
Погодите, мисс Керриган. Присядьте. И закройте дверь.
Они уже почти месяц не разговаривали с глазу на глаз. Анна села в то же самое жесткое кресло.
Я заметил, вы предпочитаете в обеденный перерыв уходить из цеха?
Да, вы правы, сказала она. Но я ведь ни разу не опоздала.
Верно, не опоздали. И стали самым эффективным контролером среди работников обоего пола.
Спасибо, сэр.
Пауза. Анна терялась в догадках. Неужто он вызвал ее в кабинет только для приятной беседы?
Я видела Миссури, сказала она, просто чтобы нарушить затянувшееся молчание. На стапелях.
Вот как, отозвался он. А представьте себе, как его будут спускать на воду. Вы ведь Айову здесь не застали, верно?
Да, на три недели опоздала.
Ей было досадно даже вспоминать об этом: на спуске присутствовала миссис Рузвельт.
Линкор, сходящий со стапелей в воду, поразительное зрелище. Все прослезились.
Даже вы?!
Вопрос она задала без всякой задней мысли: невозможно было себе представить, чтобы мистер Восс прослезился из-за корабля. Но в ее голосе сквозила легкая насмешка, и он рассмеялсявпервые за все время.
Не исключаю, что и я проронил слезинку-другую, признался он. Хотите верьте, хотите нет.
Она широко улыбнулась:
Но слезы-то наверняка были холодные.
Просто льдинки. Падали на кирпичную мостовую и разбивались вдребезги, как стекляшки.
Анна все еще улыбалась, усаживаясь на свой табурет: после долгого отсутствия она с азартом взялась за работу. И только несколько минут спустя заметила, что в цехе необычно тихо. Как долго длилось это безмолвие? Она глянула на соседок, но ни одна из замужних женщин не подняла на нее глаз. Даже Роуз. При этом Анна чувствовала, что они следят за каждым ее движением.
И тут до нее дошло: замужние товарки уже про нее судачат.
Глава 6
Анна встретилась с Нелл у кинотеатра Рокси, в восемь часов там шел Стеклянный ключ с Аланом Лэддом. Но стоило ей взглянуть на распахнутый ворот пальто Нелл, на декольте, открывавшее нежно-кремовую грудь, и ей стало ясно: в кино они сегодня не пойдут.
Слушай, у меня другое предложение, если, конечно, ты готова гульнуть без предрассудков.
Голос подруги непривычно звенел от предвкушения удовольствия. Конечно, готова, заверила ее Анна, и Нелл сказала: У одного моего приятеля свой столик в Лунном светеэто ночной клуб. Он нас приглашает.
Но у меня платье не для ночного клуба.
Я его предупредила: ты у меня вроде серенькой мышки. Анна рассмеялась. На самом деле под пальто на ней было вполне приличное платье. Она рассказала матери, что у нее на верфи завелась подружка, она пригласила Анну в кино и как бы между прочим обронила, что Анна, конечно же, будет одета ужасно. Мать возмутилась и, отложив все дела, немедленно занялась туалетом старшей дочки: к простому синему платью, которое Анна однажды купила для Лидии накануне визита ее врача, она пришила плечики и баску. Анна тем временем расшивала воротник узором из бирюзовых бусин. Руки матери и дочери так и летали над платьемказалось, они играют дуэт. Настоящего знатока одежды такими ухищрениями не проведешь, но результат их трудов не предназначался для въедливого изучения. Как говаривала Перл Грацки, мы работаем на общее впечатление.
Нелл остановила такси и велела водителю везти их на Восточную Пятьдесят третью улицу.
Так отсюда пройти-то всего шесть кварталов! воскликнула Анна. Пошли лучше пешком, зато деньги сэкономим.
В ответ раздался напускной звонкий смех.
Не волнуйся, заверила ее Нелл. Кроме этой мелочи мы за весь вечер не потратим ни цента.
Несмотря на режим затемнения, кварталы к северу от Таймс-сквер были освещены куда ярче, чем их район, где фонари горят в полнакала да слабо светятся тусклые лампочки у входа в кинотеатры. Анне редко доводилось бывать на Манхэттене поздним вечером, ее поразило количество военных на улицах: офицеры в тяжелых шинелях, матросы, солдаты, еще какие-то военнослужащие в незнакомой Анне форме. И все куда-то торопятсяможно подумать, на одно и то же срочное мероприятие.
Чуть не забыла, Нелл повернулась к сидевшей рядом Анне: Ни слова о том, чем мы занимаемся.
Что мы?..
Шш-ш! Нелл прижала палец к губам. После работы она успела покрыть ногти ярко-красным лаком.
Ты имеешь в виду ве
Шшш!
Почему?
Ой, ну хватит! с веселым укором промяукала Нелл. Не надо дурочку-то валять.
Кто из нас валяет дурочку?
Пауза.
Ты прекрасно знаешь, о чем я, уже обычным голосом сказала Нелл и серьезно посмотрела на Анну. В свете уличных фонарей ямочки на ее щеках казались темными пятнышками. Я должна быть уверена, что ты будешь вести себя нормально.
Не волнуйся, сказала Анна. Обещаю: тебе не придется за меня краснеть.
Такси остановилось у блестящей белой двери недалеко от Мэдисон-авеню. Швейцар в цилиндре приветствовал девушек так, будто только их ему и не хватало для полного счастья. Выйдя из машины, Анна поразилась: вокруг гул, грохот; такое же ощущение она испытывает, выходя из своего тишайшего цеха на простор шумной верфи.
Надо же, куда лучше, чем я ожидала, заметила Нелл, оглядывая Анну, когда они сдали в гардероб пальто и шляпки. Совсем другое дело.
Ну, прямо от сердца отлегло, проронила Анна, однако Нелл уловила иронию и, склонив голову набок, улыбнулась: А ты смешная.
Ты тоже.
Нелл взяла ее за руку и потянула туда, где гремела музыка и слышался шум голосов. Для Нелл эта маленькая пикировкавсе равно что признание в дружбе, подумала Анна, мало какой девушке довелось услышать такое от Нелл. Прямо как Анна и Лилиан Фини: в десять лет они объявили, что они родные сестры. Главная причина похвалы, конечно же, в том, что сама Нелл в кремовом атласном платье с воротником хомут была на редкость восхитительна, никому и в голову не могло прийти, что в ее присутствии Анна привлечет к себе хоть малую толику мужского внимания.
Анна спускалась по невысокой пологой лестнице в зал и не верила, что это не сон: казалось, она волшебным образом попала в кинофильм. Ей нужно бы подготовиться, освоиться не торопясь, но на это нет времени, ее целиком поглотила окружающая обстановка: оркестр, фонтан, похожий на шахматную доску клетчатый пол, тысяча маленьких красных столиков, и над каждым стоит гул, будто там вьется пчелиный рой. Кивая направо и налево, Нелл скользила между столиками, то и дело останавливаясь, чтобы громогласно обменяться с сидящими за столом приветствиями и комплиментами. Взволнованная Анна молча следовала за ней.
За столиком возле переполненного овального танцпола их поджидали трое мужчин. Они выглядели более или менее одинаково: из нагрудного кармана торчит шелковый платок, в галстукедорогая с виду булавка. Отличительных черт немного: один из троицы хорош собой, а один из некрасивых по виду старше всех. Они громогласно осыпали девушек комплиментами, но сквозь стоявший в зале шум долетали лишь отдельные слова:
праздновать
япошки предприняли
сидят там
шампанское
пожалуйста, дорогая
Анна старательно вслушивалась, отчетливо понимая, что производит впечатление чопорной девицы. Не умеет она непринужденно пикироваться с соседями по столу, как не умела в детстве скакать через веревочку: чтобы выбрать момент и смело впрыгнуть, нужно уловить ритм, а у нее это получалось плохо. Кругом сидят офицеры в форме, но атмосфера в зале такая, будто нет никакой войны. Почему двух поклонников Нелл, тех, что помоложе, еще не призвали?
Подали моллюсков и шампанское. Официант дрожащими руками (тремор, к военной службе не годен, мысленно определила Анна) не без труда разлил шампанское по широким бокалам. Анна еще ни разу не пробовала шампанского; в студенческом клубе она не пила ничего, кроме пива, а дома из спиртного был только виски. Светло-золотистый напиток шипел и пенился в ее бокале. Она отпила глоток, и сладкая с горчинкой жидкость, чуть покалывая, потекла в горлотак покалывает невидимая игла, утонувшая в игольной подушечке.
Слушайте, какая прелесть! воскликнула Анна.
Потрясающе! с трудом переводя дух, поддержала Нелл. Целый день бы пила.
У Анны язык чесался пошутить: мол, хорошо бы принести в термосе немножко шампанского на работу, лишь бы только морпехи не унюхали, но вовремя сдержалась.
Ее бокал быстро опустел, но подоспевший официант подлил еще. И постепенно, будто кто-то крутил регулятор температуры и пламя в духовке вспыхивало с новой силой, все вокругмузыка, блеск, смехслилось в одно яркое пятно; это уже не реальный клуб, а некое, ухваченное искоса общее впечатление, как сказала бы Перл Грецки. Такое преображение снесло все сдерживавшие Анну препоны. Щеки у нее запылали, сердце бешено колотилось, неведомая сила швырнула ее в самую гущу веселья.
Зазвучала музыка: быстрый танец. Некрасивый кавалер, тот, что моложе, снова представился: Луи, и, добродушно отмахнувшись от возражений, повел Анну танцевать:
Не ломайся, все девочки танцуют. Ну-ка, вставай.
И, ухватив ее за руку, потащил на клетчатый танцпол. Анна заметила, что партнер прихрамывает. Деваться было некуда. Она на миг испугалась, что танцы двадцатых годов, которым она научилась у матери: пибоди, техасец Томми, брей-кэвей, вряд ли годятся для свинга в стиле Бенни Гудмана, а именно его и играл оркестр. Но танцевать с Луи было легко: он ловко и умело, ухитряясь никого не задевать, вел ее по площадке. Анна догадывалась, каких усилий это ему стоило; возможно, он хотел замаскировать свою хромоту, и это ему прекрасно удавалось.
Тебе весело? спросил он. Правда?
По-видимому, Луи взял на себя роль хозяина, от которого зависит успех вечеринки.
А Нелл? Она тоже веселится? По ней ведь никогда не поймешь.
Конечно, заверила его Анна. Нам всем весело.
Они вернулись за столик, бокалы у всех были снова полны. Появилась Нелл со своим красавчиком; наверно, она в него влюблена. Но когда Анна и Нелл пробивались сквозь толпу в дамский туалет, Нелл шепнула: