(скривился; опустил голову)
Да черт с ним! Как-нибудь разберусь!
уж лучше бы сразу выплатил.
Пффф! гневно расхохотался. Еще чего!
Там уже столько процентов набежало
(закачал головой)
Да уж, если мне уже юрист такое советует, то значит все еще хуже в нашей стране, чем я надеялся. Ты же юрист или кого там у вас на эту должность берут?
Юрист, кисло улыбнулась, и советую, как раз-таки, подать в суд. Думаю, шанс отстоять своеесть, но чем дольше тянешь, тем становиться все хуже.
Ясно, скривился. А, кстати, чего по стези юриста не хочешь дальше идти?
(печально рассмеялась)
Ты сейчас опять наверно съязвишь, но, как оказалось, это тоже было не мое.
А чего так?
Не тот характер.
(понимающе закивал; улыбнулся)
Затянулась неловкая пауза.
Набираюсь храбрости, и пуляю той же дерзостью, что и он, всвоего нового «друга»:
А ты это, - обвожу взглядом комнату, никогда не было желания убраться здесь хоть немного?
Понял издевку. Не обиделся, лишь рассмеялся.
Некогда мне.
Как так? замерла в изумлении. Хотя бы на выходных. Чем спать и дурью маяться
У меня нет выходных.
(удивленно заморгала)
Как нет?
Вот так. С двумя работамионых не наблюдается, с позитивным настроем в голосе торопливо ответил.
Ясно, скривилась от неловкости и сожаления. Ладно, тяжело вздохнула, ты наверно тогда устал. Пойду я.
(хотел, было, слово вставить, да я спешно пресекла)
Мать уже моя, наверно, с ума сходит, куда подевалась.
А, - расстроенно опустил взгляд. Ну, тогда давай. И не дрейфь, будешь уверенная в себевсе получится. Запомни это навсегда.
Хорошо, благодарно улыбнулась.
проводил к двери.
Прощальный взгляд друг дугу в глазаи разошлись, как в море корабли.
Глава ОдиннадцатаяКоролевская Гора
Где-то бродит аппетит,
Под подушками скрываясь.
Откровенья глубины,
Я молчу и улыбаюсь.
Как бы здесь, но я не там,
Я с тобою на фонтане,
Мы с тобою по горам.
Что со мною я не знаю.
Да я же влюбляюсь в тебя!
Да я же влюбляюсь!
Ты уже не промолчишь,
Я уже не застесняюсь.
Снова ночь, а ты не спишь,
Новый день, а я не каюсь.
Как бы здесь, но далеко,
Где-то рядом с облаками,
Забегаем высоко,
Что со мною, я не знаю.
Да я же влюбляюсь в тебя!
Да я же влюбляюсь!
Разговор с Матвеем не выходил из моей головы ни на мгновение.
Я победила незримый бой с матерью. Мое решение благородно поддержал отчим, взяв, правда, с меня слово, что если что случится, то в любое время дня и ночи буду звонить им и, ничего не тая, выкладывать все, как на духу. Прилетят «в тот же миг» и непременно помогут, чем смогут. Дом решили не продавать. Родственники претензий не высказывали, да и потом, в завещании четко было указано, кому он переходит, так что, в итоге, спор был заранее проигран. Жить в нем пока мне было невыгодно (хоть и недалеко от города, все же, без своей машины, неудобно было быдобираться каждый день на работу). На том и постановилипопробовать сдать в аренду.
С новым напором веры и спозитивным настроем в душе начала искать в свободное время свое призваниеи наконец-то улыбнулась удача.
Еще во времена горевания по Леше я окончила курсы компьютерного дизайна, и нынче это пригодилось: меня взяли в газету (без опыта) художником-конструктором рекламы. Вместе с тем понемногу стала реализовываться моя мечтазаниматься творческим делом. Крохотные статейки о незначимых темах на последних страницах меня больше радовали, чем голодногохлеб. До дрожи пронимали впечатления читателей и отзывы редактора. И пусть, на самом деле, я двигалась миллиметровыми шажками к цели, для меня это казалось сверхзвуковым полетом.
Одному только Богу известно, сколько в своей голове перебрала поводов, причин, по которым могла бы заявиться к Агатову в гости. Но всё не то, и всё не этак.
Нервно чертыхнуться себе под носи отступить от задуманного.
Но вот судьба подкинула шанс, и, нарисовав выражение дурочки на лице, я летела через весь город к нему
* * *
Замерла у двери.
Знаю, не красота, не жалость меня сюда тянет. И даже не интерес.
Его дерзость, смелость и самоуверенность, твердость и нежность, циничность и реалистичность суждений, едкость насмешек и колкостьпрямодушия, а, быть может, просто, придуманная мною «сказка».
Всё возможно, и всё- правда
Да только ко всему как-то странно замирает сердце, трепещет, словно мотылек, от непонятных, противоречивых чувств, икает и дрожит от страха провала, от ужаса потерять всёэто.
«Это», чему даже название сложно дать.
«Дружба»? Он так это определяет. А я? Что для меня оно значит?
И вновь стою, застывшая под толщей вопросов и волнения. Внутренний спор очередной раз проигрываюи рука так и не касается двери. Глубокий вдох, и, трусливо поджав хвост, делаю разворот.
ехидная улыбка разрушила, взорвала все мысли.
Шаги наверхи поравнялись.
Я так понимаю, это уже традиция? Да?
Пристыжено улыбнулась, молчу.
А главное первый разтак резво колотила, что, думал, двери вышибешь, если не открою.
Не сдержаласьрассмеялась.
А я уже думал, куда запропастилась? развороти, не дожидаясь ответа, направился на кухню.
(покорно последовала за ним)
Вижу, - немного помедлила, время у тебя свободное появилось.
(игнорирую вопрос, пытаюсь едкостью скрыть взорвавшеесяот его слов волнение)
Чище у тебя как-то стало.
Замер. Взгляд искоса в глаза, а губы искривила игривая улыбка. Пропустил удар.
Работу сменил.
(изумленно кивнула, подначивая продолжать)
Теперь на такси гоняю. Так что если чтообращайся.
(благодарно улыбнулась; промолчала)
А ты как? шаг ближе, обнял за плечи (дрожь пробила все тело; замерла в растерянности), но вдруг отодвинул в сторону, освобождая проход, и протиснулся к холодильнику.
(обижено проглотила слюну и смахнула головой нахлынувшие эмоции)
Молоко будешь? Вчерашнее, правда. Но, думаю, еще не скисло.
Да нет, спасибо.
(хлопнула дверца)
В руках запестрела бутылка с синей этикеткой. Поставил на стол.
Присаживайся, в ногах правды нет, и тут же упал на табуретку.
О! удивленно вскликнула, в большей части, конечно, наигранно. А у тебя, оказывается, под всей той грудой хлама еще два стула затерялось!
Ухмыльнулся, прикипел взглядом к глазам.
И когда ты успела такой язвой стать?
Учусь у лучших!
(хмыкнул, уже поднеся ко рту открытую бутылку)
Да-к ты молоко будешь? У меня там еще одна есть, кивнул на холодильник.
Да нет, спасибо.
Совсем не любишь?
Да ну, чего. Нормально отношусь. Но, в основном, с какой-нибудь кашей или картошкой.
Ясно. Ну, у меня только замороженные пельмени есть.
(рассмеялась)
Да нет, спасибо. Я не голодна. А тебе, если хочешь, могу сварить.
Нет, спасибо. Я по дороге перекусил. А чай-то хоть будешь?
Буду
Говоришь, журналистка ты у нас теперь?
Угу.
(скривился в едкой ухмылке; опустил взгляд)
Что?
(вновь посмотрелна меня)
Не удивлюсь, если, на самом деле, и это окажется «не твоим».
Почему?
Не знаю, как-то оно к тебе не вяжется.
(удивленно изогнула бровь)
А что «вяжется»?
Пока не знаю. Но это, как по мне, тоже не для твоего характера.
Хм. Почему? Я всегда тянулась к творчеству. С детства писала стихи
(тяжелый вздох)
Я тебя, конечно, еще не особо хорошо знаю. Но мне кажется, что тебе нужно что-то яркое, нежное, искреннее, открытое. А не тяжба извечной борьбы журналиста и властей, мира прекрасного и реальности. Я не профессор, но думаю, публицистика и творчествовещи разные, хоть и переплетаются.
(невнятно пожала плечами)
Н-не знаю. Не думаю, что существуют такие профессии, как, по-твоему, подходят мне и моему нраву.
(вздернул плечами, перекривив меня, и загадочно улыбнулся)
Так о чем там будет статья твоя? попытка направить тему в другое русло.
Поддаюсь.
О Кенигсберге.
А что с ним?
Нужно написать короткий очерк. Хочу выдать что-нибудьэдакое. Показать его настоящего.
Последнее слово меня, я так понимаю и не зря, настораживает. Что именно «эдакого», мадам, вы жаждите? И, наверняка, нужна моя помощь. Правильно я полагаю? Иначе бы не пришла
(пристыжено поджала нижнюю губу, увела взгляд в сторону и едва заметно закивала)
Ты же больше меня повидал, лучше город знаешь. О приезжих, о богатых и бедных, о том, о чем предпочитают молчать.
(хмыкнулпроигнорировала; молчу)
Нет, видимо, лезть на рожонэто всё-таки твой конек.
(улыбнулась)
А чего бы не написать о его красоте, о неповторимой двоякости? О прочном узле прошлого и настоящего. Королевскую гору взяли, но не сломили. Подземный город, который всё ещё таится под толщей обыденности. Мистические истории, которые так и блуждают от рассказчика к рассказчику. Янтарный край с бело-зелено-огненными глазами драгоценностей. Мир надежд и грёз. Сюда из всего света стекаются странники в поиске своей мечты. Как ты, как я, как мои родители наши соседи, знакомые, и их близкие. Некогда неприступное царство превратилось в верный оплот заблудших душ. Мир балтийской прохлады, жгучих песков и нежной глади бездонного моря.
Калининградский крайстрана сказки, со своими замками, фортами, заброшенными кладбищами прошлых столетий. Мир военных, простых трудяг, морских котиков и бесстрашных акул на суднах.
Я понимаю, что писать о плохом куда проще, потому что оно сплошь и рядом. Но ведь приятнее читать о хорошем, тебе не кажется?
(немного помедлила с ответом)
А не думаешь, что от этой приторной сладости уже тошнит?
А ты не пиши приторно. Все зависит от автора и его усердий. Пиши от души, сей загадки и намеки. Пиши, заколдовывая читателя. Авось, еще кого сюда заманишь, и, возможно, он наконец-то отыщет свое я и свое счастье.
Глава ДвенадцатаяПредательство
Конечно, конечно же, убедил меня Матвей в своей правоте.
Недолго тогда длилась моя феерия. Вечер быстро распластался по земле, а потомуеще по чашке чая-молока, и, спешно откланявшись, исчезла восвояси.
Днями напролет из головы не выходил Агатов, переворачивая в душе всё вверх тормашками, да только очередного достойного повода заявиться к нему в гостипока так и не нашла.
Сам же он ко мне такого пылкого интереса вовсе не проявлял Не удосужился даже адреса или телефонного номера спросить.
Прошло еще пару месяцев, прежде чем вышла в свет моя статья. Фурор. И ее встретил фурор.
Нервно комкая газету в руках, учащенно глотая слюну от перевозбуждения, бегу уже на остановкуловить маршрутку.
Шаги. Уверенные, спешные шаги по знакомому адресу. Забежать на пятый этажи застыть у двери.
Ехидно заулыбалась себе под носи тут же обернулась. Никого. В этот раз он не стоит внизу, и не наблюдает за мной. Глубокий вдохи постучать по деревянному полотну.
да только в ответ ужалила тишина.
Еще, еще напорно смелость так и не была вознаграждена.
С обидой в душе отступаю немного назад, на пару ступенек вниз, и притискиваюсь спиной к стене. Болезненно перебираю воспоминания. Когда я приходила к нему? В какой день недели? И как я не расспросила, когда бывает дома?
хотя примерно в это время всегда к нему являлась.
Обреченно присесть на бетон, предупредительно подстелив под низ газету.
Локти в колении вновь утонуть в мыслях.
Прошло что-то около часа. Наверно, глупо ждать, да и за окном вновь стали спускаться на землю сумерки.
Подорваться, прощальный взгляд на дверьи выбежать из подъезда долой.
Вторая попытка увидеться с ним была почти сразу. Так, кое-что было запланировано на «завтра» и «послезавтра», а потому, ровно через два дня, в то же время, я выскочила на знакомой остановке. Уверенные шаги в, полюбившийся душе, двор.
Еще немногои взору откроется родной подъезд. И вдруг
увиденная картина прошибла током.
Из застывшей под табличкой «33» машины вышел Матвей с какой-то девушкой.
Обмен взглядами, брошенные фразы, улыбки, и, слегка обняв за талию, кавалер галантно пропустил даму внутрь помещения.
Слезы сами вырвались наружу. Их никто не звал, и не просил
Шаги, едва не наощупь. Добраться до остановки, сесть в первый попавшийся автобуси раствориться в толпе.
* * *
Странными совпадениями полна наша жизнь. И до сих пор не знаю, быть благодарной за них, или можно какими другими, меньшей кровью, случаями достичь указанной цели на своем жизненном пути.
Помню, как полдня Арина разрывалась от счастья, что сегодня получит зарплату и наконец-то отправиться покупать телевизор. Долго копила, долго собирала, не одну ночь мечтала и теперь, взяв под руку меня и Таню, направится по магазинам.
Наворачивая уже третий круг по супермаркетам электроники, меня едва несли ноги, тошнило от одного только слова «техника», а у Татьяныонемел язык. И только Аришка порхала на крыльях грез
Протискиваясь между снующими туда-сюда прохожими, попытались «быстро» пролететь центральный рынок и отправиться в сторону площади, к «Маяку». И, было, уже промчали остановку, оставалось лишь пару шагов, чтобы влиться струю между торговыми палатками, как вдруг кто-то окликнул меня. Словно током пронзило. Разум еще не смог идентифицировать обладателя голоса, в то время как сердце уже бешено заколотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Обернулась.
Злата! очередной раз крикнул и помахал рукой.
Жар ударил в лицо, отчего тут же запылали щеки. Молчу, нервно моргая.
Торопливые шаги мне навстречу.
Ты куда пропала? Совсем про друзей забыла?
(тяжело сглотнула; слова так и боялись сорваться с языка, опасаясь прогнать видение)
Привет, застыл рядом.
П-привет, едва слышно.
Как жизнь?
Зла-а-та! Ты идешь? послышалось за спиной, на мгновение обернулась, и, ничего не роняя в ответ, вновь устремляю взгляд на Агатова.
Что молчишь?
Ничего.
Вдруг меня кто-то хватает за руку (гневный взгляд на наглецаАрина) и тащит за собой.
Они же сейчас закроются! Злата, нам некогда!
(поддаюсь, невнятные, на авось шаги, глазами все еще цепляясь за Матвея)
Ты чего не заходишь? с грустью, нарочно громко, чтобы докричаться.
Не хочу мешать новой хозяйке!
(последние капли душевных сил, выпустить сарказм, дабы не расплакаться; поддаюсь Арине еще большевсе стремительней и стремительней отдаляюсь)
Нахмурился. Быстрые шаги вдогонку и вдруг замер.
Какой такой хозяйке?!
(чувствую, как на глазах моих застыли слезы, молчу)
Злата! Нет у меня никого! Не чуди!
(резкий рывок за рукуобернулась)
Злата, потом поговоришь! Молю! Смотри под ноги! Зеленый свет!
Прощальный взгляд на Матвеяи подчинилась, побежала по переходу, догоняя время, стекающее секундами в небытие.
* * *
Прошло еще несколько недель, прежде чем решилась на очередную авантюру. Да только вновь удача была не на моей стороне. Его не было дома, и дожидаться я не стала. Не то от злости и обиды, не то боясь вновь увидеть «нежеланное».
А дальше судьба сделала очередной шаг, пинок, подбивая меня на более резкие движения, резвые решения.
Сколько б не глотала таблеток, температуру так и не могла сбить. Тридцать девять с половиной, и хоть убейся. Тошнота рвала горло, страхрассудок. Укол медсестры (из скорой) помог ненадолго
Дожить до утра. Оставалось лишь дожить до утра
и в то мгновение, жестокое мгновение прозрения, я даю себе слово: если выживу, если останусь жить, непременно к нему пойду, непременно все разузнаю, поговорю
Утром вызвала участкового врача. Ангина. Целая куча лекарств и маленькая лепта облегчения.
Завалиться в кроватьи попытаться вновь придаться сну.
Еще несколько дней температурило, ломило тело и разрывало горло от боли. Затемлишь грубый, сильный кашель, вперемешку с соплями.
Я оставалась жить
я выжила.
* * *
Едва оклемалась немного, что уже смогла выходить ненадолго на улицу (в магазин), душа тут же загорелась выполнить данную себе клятву, да только ноги не несли: страх и волнение оказались сильнее.