Он, как и все остальные за нашим столом, чуть ли не в рот смотрел этому развесёлому Гошану. И, нужно признать, тот умел быть интересным.
Короче! покрикивал он, чтоб преодолеть громыхающее техно. Встречался с одной девой! А у неё попугайчик жил! Пенкиным звали! Педик волнистый! Летал мало, ходил везде, сука, пешком!..
Толик и остальные изготовились расхохотаться.
И вот как-то мы с девой этой основательно разругались! Я психанул, вышел из комнаты и дверью ещё от души ебанул! По звуку слышу удар мягкий, будто носок застрял! Оглянулся! Бля! Это не носок, а Пенкин, дурак, увязался за мной! Я его дверью и зашиб! Казнил! Тут мы с девой моей и разъехались!..
Они ржали парни, девушки и та, рыженькая, которой я покупал мохито
За столом крутились чуждые для меня студенческие темы. У Купреинова была шутка типа, совет на все случаи жизни: если не знаешь, как втиснуться в разговор, скажи: Это что, вот у нас в полку один прапор в халву насрал! но я так и не решился блеснуть казарменным остроумием.
Вскоре я понял, что деньги заканчиваются, а рыженькая канючит четвёртый стакан и при этом не позволяет даже обнять себя. Я так и просидел три часа с рукой на спинке её стула.
Ушёл домой, а когда на следующий день позвонил Толику, так он ещё выговорил, что Гошан пожаловался на меня, мол, я, когда прощался, нарочно сильно сдавил ему кисть. Я вспылил и сказал, что не виноват в том, что у этого Гошана пальцы как разваренные макароны. Поругались
В последний день я забежал к отцу отдать часы. Заскочил по нужде в туалет. Под стенкой лежала книжка, которую во время отхожего досуга полистывал отец. Она называлась В поисках утраченного времени. Я почему-то прочёл потраченного и вздрогнул от горького совпадения. Открыл наобум. Отец заложил страничку пластиковой упаковкой из-под геморроидальной свечи. Этот неразборчивый, но обидный символизм добил окончательно.
Вечером, лёжа на плацкартной полке, я с горечью думал, что жизнь моя настоящая жопа, и мало того что у меня нет девушки, так ещё и не осталось парня в смысле, друга Толика.
*****
Первой моей женщиной стала Юля, Юлия Сергеевна, сметчица из компании БелКомСтрой. Это произошло на втором году службы.
Наша войсковая часть постоянно сотрудничала с различными строительными фирмами. Такие конторы редко содержали постоянный штат рабочей силы, а в зависимости от заказа находили конкретных исполнителей. Поэтому мы много чего делали и для БелКомСтроя. Полковник Жарков приятельствовал с их генеральным Евстигнеевым, так что у нас было много и контрактов, и просто денежной халтуры. Как-то, помню, мы ездили разгружать два грузовика кирпича на дачном участке евстигнеевского зама Потапенко. За пару часов получили две тысячи рублей не такие уж и пустячные деньги за неквалифицированную рутину.
Заканчивался апрель. БелКомСтрой в очередной раз выцыганил у города помойный пустырь, и моя бригада готовила его к нулевому циклу, освобождая от строительного хлама. Прораб Коля, молодой, общительный мужик лет тридцати, не мог на нас нарадоваться.
Была пятница, мы отработали нашу последнюю смену и ждали заводскую машину. Но тут Коле позвонили из офиса. После беседы он спросил, можем ли мы разгрузить и занести на второй этаж мешки с цементом за отдельную плату. БелКомСтрой недавно переехал на новое место, и там вовсю пылил ремонт. Вышла обычная накладка, машины приехали с опозданием, совсем к вечеру, когда местные рабочие закончили смену.
Можно было отказаться, но я подумал, что карманные деньги по-любому не помешают. Молодых я отправил с машиной в часть, а для халтуры взял Цыбина, Дронова и Давидко. Всё-таки мы были друзьями.
Дела у БелКомСтроя явно шли в гору, потому что они перебрались из прежнего полуподвала в двухэтажный особнячок. Первый этаж уже был закончен и блистал стерильной белизной евроремонта, а на втором ещё велись отделочные работы.
Мы уложились за полчаса. Когда закончили работу, сердобольные офисные тётки опекали нас как могли: поили чаем, принесли конфет. Потом приехал на своей чёрной тойоте зам Потапенко. Он, как ни странно, вспомнил меня, долго благодарил за отзывчивость, а под конец вообще распахнулся душой и пригласил нас на завтра сюда же отмечать очередной контракт.
Увольнительная была царская до одиннадцати вечера. Мы побродили по городу, днём перекусили в столовой, а к шести часам поехали в гости к белкам так у нас в части называли партнёров из БелКомСтроя. Планировали побыть там часок, перекусить и выпить, а потом ещё успеть в кино.
Вчерашний зал было не узнать его украсили гирляндами воздушных шаров. Появились ломящиеся от закусок столы. Их расставили вдоль стен, чтоб не загромождать пространство. Рядом с дверью в директорский кабинет повесили большой плоский телевизор. Там без звука мельтешил мультфильм: по острову, похожему на ржаную ковригу, кружили бесноватые мышата, наряженные пиратами. Деревенщина Давидко трогательно назвал их мышенятами под издевательский смех Цыбина.
Сразу из четырёх колонок умц-умцали ранние девяностые. В центре зала выплясывали бухгалтерия и отдел кадров. Аллегрова как раз допела про Андрея и завела про младшего лейтенанта прям к нашему появлению.
Вчерашние наши кормилицы так смешно принарядились и накрасились. От танцев у них дрожали причёски и щёки. Симпатичного Дронова, которому очень шла солдатская форма, сразу увлекла танцевать начальница отдела кадров, прям уволокла за руку, припевая:
Все хотят потанцева-ать с тобо-ой!..
Ловкий Цыбин сам сориентировался пристроился топтаться возле главной бухгалтерши Ирины. Давидко увильнул от объятий второй бухгалтерши и прямиком рванул к тарелкам с бутербродами.
Возле стола с выпивкой праздновала контракт мужская половина. Я узнал генерального Евстигнеева. Он бывал у нас в части такой увесистый коммерс. Красивое его лицо портил второй подбородок. Евстигнеев произносил тост, чокался с Потапенко, Колей-прорабом и геодезистом.
Тут всё было понятно и незамысловато. Отдыхали взрослые люди, веселились как умели: танцевали, пьянели, смеялись. В отличие от ужасающей вечеринки в ночном клубе, мне сразу нашлось место. Я был гостем, юным служивым, которому нужно налить рюмку и сказать что-то приятное.
Евстигнеев прочёл под бабьи аплодисменты:
Терпи, браток, наступит дембель, не будет лычек и погон! И будем мы в общаге женской бухать, как прежде, самогон!..
Толстяку-геодезисту тоже нашлось что вспомнить:
Хотим мы так на свете жить, как вождь великий жил. И так же в армии служить, как Ленин в ней служил!..
Посмеялись. А Коля-прораб задумчиво сказал, что если Ленин заменить на Гитлер, то шутка обретёт иной смысл, ведь Гитлер-то воевал, и неплохо, заслужил два Железных креста.
Мне плеснули в пластиковый стаканчик виски, я выпил с Евстигнеевым, Потапенко, Колей и тучным геодезистом за армию кузницу настоящих мужиков. А когда к столу подтянулись юридический консультант Валера, менеджер по персоналу Юрченко и инженер по проектно-сметной работе Денис Геннадьевич, мы подняли стаканчики за успех и процветание БелКомСтроя.
Курьер доставил десяток коробок с пиццей. Начальник строительного участка (я его видел пару раз на пустыре) принёс из директорского кабинета два ящика коньяку.
Бухгалтерши Света и Ирина в который раз обновили на столе нарезки колбасы, ветчины и сыра, крабовый салат, маринованные овощи, корейскую морковку. Пластиковые коробки с едой бухгалтерша Света, похожая на хозяйку придорожной корчмы, называла судочки. Аппетитно оглашала:
А вот ещё судочек с оливьешкой!..
Мне нравился такой формат праздника простой, шумный балаган. Буквально через полчаса под ногами уже похрустывали обронённые одноразовые вилки. Пляшущий, как медведь, Потапенко смахнул рукой двухлитровую фанту, она кружилась на полу, клокоча оранжевой струёй. Разбили графин, и грудастая Алла, секретарша Евстигнеева, побежала в подсобку за веником.
Я взял мягкий ломтик пиццы, подхватил языком длинную сырную нитку А потом увидел Юлю. Она выглядела как Дюймовочка среди пляшущих насекомых. Хрупкая, светленькая. Мне ужасно понравились и юбка, похожая на перевёрнутый бутон синей гвоздики, и колготки, подчёркивающие худобу и стройность ног, и коротенькая полудетская кофточка. Но особенно взволновали и умилили меня голубые гетры словно бы две гусеницы заглатывали мохнатыми вязаными ртами чёрные высокие туфельки.
Из-за близорукости я не мог хорошо разглядеть Юлиного лица, поэтому шаг за шагом подкрадывался поближе. Ей что-то шепнула, пробегая, Алла, я услышал смех будто зазвенел треснувший, хрипловатый колокольчик.
Рассмотрел. Хищное, кошачье личико. Она крутила в пальцах пустой стаканчик, и я решил воспользоваться моментом. Выпитый виски прибавил храбрости.
Подошёл и галантно спросил: что ей налить? Она строго глянула на меня:
Не отвлекай, я думаю!..
Голосок оказался под стать образу: писклявый, мяукающий, как из мультика.
Я стеснительно отступил. Она вскинула на меня свои голубые глаза:
А чего не спрашиваешь, о чём я думаю?
Покорно поинтересовался:
О чём?
О том, какие у меня прикольные ноги! посмотрела вниз. Правда, красивые?
Я, глядя на гетры, пробормотал:
Очень
Улыбнулась:
Ну тогда принеси вот на столечко, показала, виски, а остальное кола!
Я узнал, что её зовут Юля, хотя вообще-то на работе она Юлия Сергеевна, помощница инженера по проектно-сметной работе. Предположил, что ей лет двадцать пять, но выражение лица у неё было как у предельно распущенной старшеклассницы.
Мне показалось, Юле будет приятно, если я начну расспрашивать её о профессии:
А сметчица это как? Что именно вы делаете?
Я? подняла удивленные, домиком, бровки. Нихрена не делаю! Там же мозги нужно иметь, чтоб всё калькулировать. Это у нас Денис Геннадьевич, кивнула на инженера.
Тот развлекал белкомстроевских тёток запрокинув лицо, пытался удержать на лбу пластиковый стаканчик, балансировал туловищем, как заворожённая кобра.
Я тут больше функции второго секретаря выполняю, когда Алла зашивается. А Денис Геннадьевич сметы составляет Дёрнула плечиком. Что тут непонятного? Вот, допустим, выиграли мы тендер. И не потому выиграли, что такие классные. Просто наш Евстигнеев зять зама белгородского главы!.. Хорошо, заключили с нами договор А один из поставщиков цены поднял и всё! Надо пересчитывать, удорожание получилось. Хотя в смете предусмотрены всегда и удорожание, и инфляция Кирпич, к примеру, не могут подвезти в установленные сроки. Тогда срочно ищем другого поставщика, но там всё в два раза дороже. Значит, смету надо переделывать, заново согласовывать с администрацией Нальёшь?
Я сбегал за новой порцией виски с колой. Украдкой глянул на моих разомлевших от сытости бойцов. Послушал, как Потапенко читает навзрыд:
Ты глядишь на меня так устало, в глазах твоих холод и грусть Хочешь, я тебе из устава прочту что-нибудь наизусть?!
Принёс. Юля игриво посмотрела:
Володя, скажи, а ты всегда такой серьёзный, да? С каменным лицом, без тени улыбки?
Ну, тень улыбки, безусловно, бывает!
Я был в восторге от своего ответа. Он казался мне очень изящным.
А вот у меня депра постоянная вздохнула.
Депра?
Ну, депрессия. Болею своим прошлым! Такое мучительное одиночество, в которое ты никого не можешь впустить
Понимаю вдумчиво покивал я.
Она вдруг рассмеялась колючими, злыми колокольчиками:
Понимает он! Какой понятливый! Сделала долгий глоток. Укоризненно посмотрела: Володя, ну вот что ты мне по три капли носишь! Налей нормально!..
Я метнулся к столу. Подумал. И поменял пропорцию: напёрсток колы, а остальное виски.
Вернулся, протянул Юле полный стаканчик.
Ой, так круто, ты слушаешь, не перебиваешь! радостно промяукала. Тебе правда интересна чужая личная жизнь?.. Короче! Малому моему, Стаське, годик исполнился. Припёрся дорогой свёкор, Валерий Александрович, седовласый мудачина. Ну, и свекровь Елизавета Андреевна. За неё не чокаясь
В Юлиных глазах вспыхивали бесовские искорки. Она трещала без умолку, погружаясь в пучину самой себя:
Гости и родственники собрались, все дела. Свёкор склонился над Стаськиной кроваткой и проникновенно так произнёс: Расти, Стасик, взрослей. Мы будем учить тебя, а ты будешь учить нас! типа, обращается к Стаське, но позыркивает по сторонам оценила ли публика, какую глубо-окую мысль Валерий Александрович завернул! Стаське-то год, ему похуй этот незаурядный ум!.. Бля-а-а, нежно проблеяла. В общем, выбесил от души! А потом Елизавета Андреевна выступила. Про то, как Паша меня завоевал Завоебал!..
Во хмелю моя Дюймовочка раскрывалась как изрядная матерщинница. Я помалкивал, кивал, подносил крепкие порции.
О! Ваша киска купила бы виски! попробовала. Чё-та много плеснул! Напоить хочешь?.. Ладно, рассказываю дальше. Я говорю ему: Паша! У каждого человека внутри существует предел! Предел чувств! Предел боли! Я год молчала, терпела и делала выводы! А теперь я хочу уйти! Просто, блять, уйти! Без слов и объяснений Ага, налей ещё, только сосасолы плесни уж! Неразбавленный вискарь девушке принёс!
Чего плеснуть? не понял.
Сосаcолы! заулыбалась. Ну, сам прочти на этикетке: Сосасола! Ой, иди уже!..
Геодезист громко общался с кем-то по телефону:
Нормально тут! Приезжай! С голоду пока не пухнем!
Не пукнем! подкрался Евстигнеев. Хотя, может, и пукнем, но не с голоду, а просто пукнем!.. и по залу громыхнуло хохотом. Я поспешил обратно.
Юля ждала меня. Язык у неё чуть заплетался:
Юленька, ради ребёнка надо сохранить семью. Давай всё наладим, отдохнём в Крыму. Не хотела, но согласилась. Ладно, поехали в твой ёбаный Симеиз. Он билеты взял. Я спрашиваю: Паша, ты какие взял, плацкарт или купе? Он такой: Плацка-арт передразнила раззявленный лепет дауна. Паша! Плацкарт это ноги! Твою мать!.. Ты ж сам мириться хотел! А пожмотил на мне с самого начала! Как можно с этих торчащих отовсюду ног начать всё заново?! Как, блять?! и выронила стаканчик. Принеси новый, ладно?..
Позже я часто вспоминал пьяный Юлин экскурс в разруху семейных взаимоотношений. Удивительно, но за какой-то час она сообщила мне все необходимые вещи, которые должен знать вступающий во взрослую жизнь юный мужчина. Я тогда уже пообещал себе, что никогда не возьму своей женщине плацка-арт
Виски закончился. Оставался коньяк. Я чуть разбавил его фантой и понёс Юле.
Ой, спасибки! экранчик мобильника лунно освещал её лицо.
Прикольный, сказал я, протягивая стаканчик. С камерой?
Ага, нокия це шестьдесят два тридцать и вдруг умильно промяукала: Мой люби-и-имый подари-и-ил!..
Это было как тычок под дых.
Любимый, значит сказал, поперхнувшись словом.
Ну, мой нынешний мужчина она торопливо отправляла смс. Хорош, благороден, неординарен Но в возрасте
Жаль, что я плох, подл, ординарен и юн произнёс я с горечью.
Юля отвлеклась от телефона:
Да ты, оказывается, умеешь шутить, мальчик с каменным лицом и провела ноготками по моей щеке.
От этого неожиданного, нежного прикосновения по моему телу прошла даже не дрожь, а судорога.
Сними очки, попросила. А ты симпатичный, Володя. Просто эти стекляшки тебе совсем не идут.
Папик, значит, у тебя вспомнилось подходящее слово.
Увы, мой щедрый друг, к сожалению, стар, ему хорошо за сорок и хихикнула. Дирижёр из филармонии. Ну, такой продвинутый дяденька. Вечно юное ретро, джазок нашей молодости
Экранчик нокии заморгал. Пришло ответное сообщение от дирижёра.
Юля прочла и гадко засмеялась:
Послушай, чё пишет: Любимая, целую твои ключицы Ключицы!.. Романтик, ёпт. Дурачок мой Жениться, кстати, хочет. А я вообще-то пиздец как люблю, когда на мне жениться хотят. Я вот недавно изменила ему. Причём, не поверишь, с таким говном, что вспомнить тошно. Она виновато вздохнула, но так сладко зажмурилась, что было видно, что ей совсем не тошно. Даже не знаю, зачем я тебе всё это рассказываю. Принесёшь ещё?
В зале бухгалтерши Ирина и Света вели под руки Потапенко. Зам осоловело выкрикивал:
Чтоб всем нам было хорошо!.. И ничего за это не было!..
Я слил в стаканчик остатки коньяка из двух бутылок и чуть плеснул для общего объёма водки.
Слушать будешь? В общем, я сама не поняла, что случилось. Поволокла меня к нему домой то ли любовь, то ли пол-литра вискаря.
Пол-литра любви, съязвил я.