А пока можно будет изучать бесконечные ряды книг по истории искусства, художественные альбомы и каталоги антиквариата, которыми так богата была библиотека на Пятой авеню. Конечно, вся городская библиотека Гэллахер-сити поместилась бы в одном ее уголке.
Просто не знаю, как благодарить тебя, Нина, блеснув зелеными глазами, сказала Кэсси.
Ты не должна вообще меня благодарить.
Черт побери, Кэсси, каждому из нас иногда нужна поддержка и помощь. Твое житье-бытье напоминает мне старые деньки, когда я мыкалась подавальщицей в кафешке, таскала тарелки туда-сюда. Это было в Форксе, в штате Вашингтон, где живут одни лесорубы да рыбаки. Вот там и заметила меня случайно Айлин Форд, забрала с собой, привезла в большой город, поселила у себя и научила всему, что я умею сейчас. Она спасла мне жизнь, Кэсси, неожиданно серьезно сказала Нина, и, на мой взгляд, лучший способ вернуть этот долгтоже помочь кому-нибудь в жизни. Нина вновь улыбнулась своей легкой, знакомой улыбкой. Мне попалась ты, деточка, так что, не возражай. Что с тобой? встрепенулась она, заметив, как неожиданно расширились глаза Кэсси.
Шевелится.
Она схватила Нину за руку, прижала ее к своему животу, внутри которого перебирали чьи-то маленькие пяточки.
О Боже Всемогущий, с благоговением прошептала Нина, вот онтвой ребенок.
Впервые Кэсси ощутила, что ее еще нерожденное дитяэто счастье, дар Божий, а вовсе не обуза.
И лицо ее озарилось улыбкой.
Да. Это мой ребенок.
Март оказался трудным для Кэсси. Она мучалась изжогой, бессонницей, отекали ноги. Нина, чтобы немного разогнать ее тоску, решила вытащить ее в город. Программа была намечена обширнаякосметический салон в "Блумингдейле", ланч в "Пэлм Корт", а потомдневное представление в концертном зале, где шел новый мюзикл.
Кэсси неловко взгромоздилась на высокий стул в косметическом салоне "Блумингдейла", и мастер макияжа от фирмы "Елена Рубинштейн" занялась ее глазами. Для пробы был выбран цвет "золотистый хаки".
В этом сезоне "металлические" оттенкисамый шик, говорила гримерша, с удовольствием глядя на свою работу, ас вашими глазами, дорогая, эффект будет подобен взрыву. Она обернулась к Нине, которая увлеклась новым запахом "Диора". Вам не кажется, что именно так должна выглядеть "Женщина-кошка"[8]?
Точно.
Кэсси помассировала поясницу, которая сегодня с утра ныла почти нестерпимо.
Сейчас скорее я похожа на слониху, а не на кошку, пожаловалась она, глядя на свой необъятный живот и отекшие ноги. Бывали моменты; когда она уже не верила, что обретет снова свой прежний облик. Или на тюлениху.
Что за вздор Нина выдумала! Никакой макияж не поднимет сейчас настроения.
После сидения на жестком неудобном стуле спина заболела еще сильнее; неожиданный позыв сходить в туалет заставил Кэссиох, непростая задача! положить ногу на ногу. Косметичка тем временем начала накладывать ей на щеки тончайший слой розовато-медных румян. А Кэсси вдруг почувствовала, как начала подтекать и тут внутри у нее что-то бухнуло и сжалось. Замерев, она поняла, что это околоплодные воды хлынули из нее.
Нина
Да-а-а? протянула отрешенно Нина, которая теперь изучала запахи "Нины Риччи", "Л'эр дю Тен", в частности.
Живот Кэсси перехватил жуткий спазм, естественный румянец отхлынул от лица, волна боли захватила ее всю.
Боюсь, что на представление мы сегодня не попадем
Глава 8
Это был бесконечный день. Кэсси буквально плавала в поту и, хоть ей удавалось задремать между схватками, к вечеру, казалось, сил не осталось совершенно. Все это время Нина не отходила от нее.
Расслабься, уговаривала она, легонько поглаживая напряженный вздутый живот Кэсси, вспомни, чему тебя учили на занятиях. Она дала Кэсси маленький кусочек льда, чтобы освежить рот. Не сопротивляйся боли. Расслабься, плыви по течению.
Кэсси пыталась повторить все, чему научилась на гимнастике, например, представляла родовые схватки в виде мощных океанских волн, которые накатывают, разбиваются в пену и исчезают. Все это было прекрасно, но шли часы, и очень скоро Кэсси поняла, что не так просто на самом деле то, что казалось легким на занятиях.
То и дело к ней подходили доктор или акушерка, они осматривали живот, проверяли состояние ребенка, контролировали раскрытие родовых путей. Серьезно-нахмуренный вид доктора бодрости не прибавлял. Наконец, было принято решение сделать ультразвуковое исследование и внутриутробный снимок.
Я ведь не умру, а? нервно спросила она у врача, когда ее привезли обратно в палату.
Нет, конечно, седовласый доктор добродушного вида смотрел на нее с ласковым превосходством. Такой человек не привык к поражениям, мелькнуло у Кэсси. Такой человек не позволит ей потерять ребенка.
Он отечески потрепал ее живот. Разговаривать у Кэсси уже не было сил.
Мы имеем новость хорошуюшейка раскрыта на девять сантиметров, остался всего один, сообщил доктор, имеем новость и неважнуюзаднее предлежащие ребенка. Если оно вот-вот не изменится, будем готовить кесарево.
О нет, только не это, вмешалась Нина, шрам может загубить всю ее карьеру.
Доктор бросил на нее испепеляющий взгляд.
Главноежизнь ребенка. И здоровье и безопасность его матери.
Конечно. Конечно, быстро согласилась Нина. Врач ушел, и она начала поглаживать горообразный живот Кэсси, приговаривая:
Ну, давай, давай, малышечка. Мы сейчас всем им покажем! Мы сейчас так сделаем, что наша мама станет богатой и знаменитой!
Кэсси прикусила губу, стараясь подавить крик: схватки следовали одна за другой. Удивительно, но вскоре после бодрых слов Нины, обращенных к еще не рожденному малышу, у Кэсси наметились сдвиги. Ребенок повернулся в утробе так энергично, что почти все в палате видели это воочию. Наконец, родовые пути раскрылись на нужные десять сантиметров. Врач велел немедленно перевезти Кэсси в родильный блок, где ее положили на специальный стол, укрыли живот и ноги стерильной простыней, ступнями она уперлась в теплые упругие подставки.
Нина стояла у изголовья, вместе они считали схватки, вместе дышалиглубоко и размереннов промежутках между ними. Вслед за доктором Нина уговаривала Кэсси правильно и вовремя тужиться. Кэсси была измотана и обессилена, как никогда в жизни. Капельками пота блестел лоб, верхняя губа, по спине, по бокам просто струилась влага, пропитывая белую больничную рубаху.
Идем-идем! воскликнул доктор. Ребеночек уже на подходе, Кэсси. Давай, тужься сильнее. Так. Еще разочек. Вот и все. Вот мы уже видим глазки, носиктужься, тужьсяи ротик, а вот и человечек.
В зеркале, укрепленном на потолке, Кэсси видела, как вышел в мир ее ребенок.
Итак, спустя двадцать восемь бесконечных часов с тех пор, как у Кэсси отошли воды в косметическом салоне "Блумингдейла", на свет появилась Эми Тара Макбрайд. Затаив дыхание, Кэсси ждала первого крика новорожденной дочки. И когда первое кряхтение переросло в громкий требовательный плач, Кэсси и Нина, обнявшись, разом заревели.
Доктор перевязал пуповину, медсестра быстро и умело ополоснула девочку теплой водой, очистила ей ротик и носик от слизи. Звучный крик малышки показался Кэсси самым сладким, самым замечательным в мире.
Медсестра вложила теплый комочек в руки Кэсси.
Ну, вот и мы, мамочка.
Мамочка. Есть ли лучшее слово на земле. Это чудо. Чудо, думала Кэсси, глядя в сморщенное розовое личико. Вся боль исчезла бесследно. Даже воспоминания о ней растворялись как дымок в осеннем небе. Она провела пальчиком по атласной щечке малышки, потрогала мягкие пушистые черные волосики. А когда девчушка открыла ярко-синие глазки и посмотрела на свою маму, Кэсси поняла, что такое любить.
Вот что значит быть на седьмом небе от счастья! Держать в руках, нянчить такую куколку, которая двигает ручками-ножками, корчит гримаски, плачет, словом, живет! А какое удивительное сходство с отцом
Первое время, удрученная неудачами и одиночеством, Кэсси была просто убита тем, что Рорк так и не ответил ни на одно из ее писем.
Но постепенно она пришла к печальному выводу о том, что Белл была все-таки права, утверждая, что никому из Гэллахеров Кэсси не нужна.
Отказ Рорка признать своего ребенкаа как еще объяснить его молчание? был серьезным ударом. Кэсси думала, что он лучше своего отца. Впрочем, каких только препятствий ей не приходилось преодолевать в жизнисправимся и с этим, решила Кэсси, буду своей дочурке и мамой, и папой одновременно. Вот если бы только не частые ночные кошмары, в которых за ней гнался Кинлэн Гэллахер, гнался, чтобы отнять дочь.
На работу Кэсси вернулась, когда Эми было уже шесть недель, рыдала, впервые расставаясь с ней на целый (!) день. Заботы о малышке были теперь возложены на няню. И хотя рекомендации этой молодой приятной женщины были безукоризненны, Кэсси долго не верилось, что кто-то может ухаживать за ее дочкой так же, как она сама.
Перед вамипример счастливого материнства. Тебя можно на пленку снимать, для учебного фильма. Или для рекламного ролика, пошутила как-то Нина. Стояло прекрасное июньское утро. Кэсси с дочуркой только что вернулись с прогулки, и для малышки была мгновенно устроена ванна, в которой та гукала и улыбалась. Клянусь, у тебя на редкость счастливый, цветущий вид. Так и просится на видео.
Умоляю тебя, смеясь сказала Кэсси, вся мокрая, так отчаянно брызгалась Эми в пластмассовой ванночке, умоляю, не принимайся опять за свое Я же знаю, ты хочешь сделать из меня фотомодель, но
Но я не отстану от тебя, пока не уговорю.
Даже если бы я могла быть фотомоделью, меня никак не устроил бы режим работы. Все эти переезды возразила Кэсси, а я не хочу оставлять Эми.
Хватая маленькими ладошками мыльные пузыри на воде, Эми громко залопотала что-то, будто соглашаясь с мамой.
Нина лишь пожала плечами, прекрасно зная, когда лучше ретироваться.
Ну, как знаешь. Тебе жить, сказала она, хотя мы могли бы и ребеночка привлечь к нашему бизнесу. Видит Бог, она просто картинка, а уж какая спокойная!
Трехмесячная Эми была хорошенькая, пухленькая, здоровенькая малышка с розовыми щечками, темными завитушками на головке, с сияющими, ярко-голубымикак у папы! глазами и улыбкой, от которой таяли сердца суровых людей.
Эми не будет фотомоделью, объявила Кэсси.
Почему бы и нет? Если это будет приносить вам неплохие деньги, о которых ты всегда столько говорила?
Не хочу рисковать. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о ней, стояла на своем Кэсси.
Кинлэн выкинул ее из города, Рорк вообще от нее отказался; в душе Кэсси до сих пор жил страх перед их могуществом, перед деньгами Гэллахеров. Случись так, что Кинлэн вдруг передумает и захочет признать свою первую внучку, Кэсси ничего не сможет сделать. Кинлэн Гэллахер всегда получает все, что пожелает.
Всю свою сознательную жизнь Кэсси мечтала любить кого-то. Любить щедро. Сначала маму, потом Рорка. И вот теперь у нее есть Эми, которая любит ее безоговорочно и безусловно. Так же, как она сама любит дочку. Честное слово, иногда Кэсси так переполняли чувства к дочери, что было удивительно, как она не взрывалась от их переизбытка. Неужели она заслужила такое чудо, такое счастье?
Тебе не кажется, что это какие-то параноические симптомы? спросила Нина. Что-то никто из Гэллахеров, включая родного отца Эми, не проявил ни малейшего интереса к твоей беременности.
Иногда, поддавшись слабости, Кэсси едва удерживалась, чтобы не рассказать Нине все. Эми закончила купание, и теперь мама вытирала ее мягким полотенцем, посыпала толстенький животик и розовую попку нежно-пахнущей детской пудрой. Эми улыбалась маме, немного кося глазками от удовольствия, а пухлой ручкой тянулась к пластмассовой коробочке с присыпкой.
И все же рисковать я не буду, повторила Кэсси тоном, не допускающим возражений.
Сразу настроившись быть идеальной матерью, Кэсси постоянно обращалась к изрядно потрепанной книге Пенелопы Лич "Младенчество". Английский детский врач-психолог вслед за знаменитым доктором Споком излагала свою теорию воспитания детей, а также знакомила читателей с особенностями роста и развития грудных детей.
Кэсси изучала ее труды с тем же усердным благоговением, с каким мисс Лилиан читала свои псалмы.
Кэсси с удовольствием отмечала, что ее малышка не только развивается соответственно возрасту, но и опережает "график". В три месяца Эми уже свободно переворачивалась на животик и обратно, а головку начала поднимать и того раньше. К пяти месяцам она пыталась самостоятельно сесть, хотя более нескольких секунд удержаться в таком положении не могла. Она улыбалась, гримасничала, все тянула в ротне за горами и первый зубок!
Когда Эми исполнилось полгода, вернулась из Парижа хозяйка квартиры, которую занимала Кэсси: пришлось перебираться в другое жилье.
Теперь Кэсси с дочкой поселились в небольшой трехкомнатной квартире. Спустя неделю после переезда Кэсси осуществила свою давнюю мечту, собрала все документы и была принята в Нью-Йоркский Университет, на отделение искусствоведения.
Они с Ниной решили отметить это, заказав обед в ресторане. Кофе они отправились пить к Кэсси домой, в качестве десерта было выбрано шоколадно-малиново-творожное суфле, которое Нина приобрела в изысканной кондитерской в ресторане "Би. Элтман", что на Пятой авеню.
Всю оставшуюся жизнь Кэсси до мелочей помнила подробности того вечера. Вечера, когда безмятежные, счастливые дни вмиг обернулись тревогами и отчаянием.
Кэсси не любила оставлять дочку одну, даже в другой комнате, поэтому она и установила ее плетеную, ручной работы колыбельку в кухнес-толовой, где она часто возилась у плиты. Девочка тихо сопела. Кэсси насыпала кофе в кофеварку и вдруг уронила почти пустую жестянку на пол. Звонкий металлический грохот разнесся по всем уголкам кухни, прыгая от потолка к полу, от стены к стене. Но малышка продолжала спать, посасывая розовыми губками свой маленький пухлый кулачок.
Кэсси похолодела. Испугавшись своей неожиданной мысли, она упала на коленки перед колыбелью и, как в литавры зазвенела двумя жестяными плоскими крышками. Эми не шелохнулась.
Обменявшись с Ниной взглядами, Кэсси схватила радиоприемник, поискала программу с самой шумной музыкой и включила полную громкость, так что зазвенели бокалы на полках. Обе они смотрели на Эми. И ничего. Никакой реакции.
Нина вышла из комнаты, вернулась через минуту, выключила радио.
Вот, посмотри, что я принесла.
Кэсси взглянула на название брошюры, которую дала ей Нина: "Проблемы слуха у детей".
В глазах замелькали пятна, как при контузии, Неужели ты думаешь, что Эми
Тут голос изменил ей. Произнести страшное слово она боялась, будто сказанное вслух оно сделает предположение реальностью.
-..глухая? закончила вместо нее Нина. Не знаю, Кэсси, но, если честно, меня кое-что иногда настораживало. Я, правда, говорила себе, что мало что понимаю в детях. Может, все эти рассказы об их постоянных криках и воплях преувеличены. Или, может, Эми просто на редкость спокойная девочка. Или
Нет, ты ошибаешься.
Кэсси вспомнила, как однажды она видела в парке группу глухих ребятишек, вспомнила их неуверенные движения, отрешенные лица, обрывочные, резкие звуки, которые мало чем напоминали речь. Эми ведь совсем не такая.
Надеюсь, что ошибаюсь. Но консультация специалиста не помешает.
Я не могу нанимать специалистов. И потом, по-моему, это лишнее.
Я могу нанять каких угодно специалистов. Кэсси собралась возражать, но Нина твердо продолжала. Ты, кажется, забываешь, что Эмимоя крестница. И я, черт возьми, могу оплатить все медицинские счета. А ты, черт возьми, можешь, наконец, совладать со своей дурацкой оклахомской гордостью, если речь идет о здоровье твоего ребенка.
Волшебные слова были произнесены. Конечно, для Кэсси главноездоровье дочери. Она согласилась поехать к детскому консультантуубедиться, что их страхи напрасны.
Кэсси провела по нежно-розовой, как лепестки цветка, мягкой щечке. Малышка зашевелилась, потянулась и, открыв глаза, наградила маму ясной улыбкой. Потом залопотала что-то, вытащила из-под одеяльца ручки, и Кэсси тут же взяла ее из колыбели, прижала к себе. А сердце заходилось от тоски и тревоги, когда она думала, что же не в порядке со слухом у Эми. Нет, Бог не допустит!
С того дня начались скитания по врачам, профессорам, консультантам. На вопрос, не страдал ли кто-нибудь в ее семье глухотой, Кэсси отвечала, что о родственниках отца она никаких сведений не имеет, а вот в семье Белл, определенно, не было глухих.