Скучная история или Исповедь бывшего подросткаОливия Стилл
ГЛАВА 1
Одно из главных условий счастья человекаэто чтобы его любили. И жизнь среднестатистических людей предусмотрена таким образом, что в каждый период кто-то должен их любить. В детстве тебя любят родители, потом на смену им приходят друзья, возлюбленные, потомсобственные дети, внуки. Счастлив тот человек, на жизненном пути которого цепочка любви не обрывается, а тянется непрерывно, от рождения и до смерти. Но так получается не всегда. И не у всех, к сожалению.
Откуда в психологии взялись термины "кризис переходного возраста", "кризис средних лет", "старческий кризис"? Все эти кризисы и есть те самые оборванные места в цепочке любви к человеку. В эти периоды человека никто не любитотсюда и кризис. В упалой старости понятносупруг давно в могиле, дети-внуки выросли, у каждого своя жизнь, и бессильный, малоопрятный старик или старуха с кучей болячек им только в тягость, и, втайне от себя и друг от друга, все только и ждут, пока он или она скопытится. Старый человек всё чувствует и от этого становится злым, ворчливым, раздражительным...
А кризис средних лет? То же самое: дети выросли и улетели из гнезда, муж/жена уже давно не любит, а внучат, что по закону жизни должны придти и принять эстафету любви, ещё нет. И вот приходят к человеку депрессия, тоскливое чувство пустоты и отсутствие смысла в жизни.
Но самый, пожалуй, болезненный, самый тяжёлый, самый сокрушающий, что может оставить неизлечимые шрамы в душе и психике на всю оставшуюся жизньэто кризис подросткового возраста, начинающийся лет в одиннадцать, и кончающийся в шестнадцать-семнадцать или чуть позже (если повезёт) и никогда, если брать самый плохой вариант. Этот тот самый возраст, когда родители и родственники тебя УЖЕ не любят (по крайней мере не так, как раньше, когда ты был милым малышом или малышкой, а не угловатой прыщавой нескладёхой), а лица противоположного полаЕЩЁ не любят. Вот почему именно в этом возрасте людям так важно иметь друзей, и этим же объясняется их неодолимая тяга к сплочению в компаниичтобы хоть таким образом заполнить это недостающее звено в цепи любви и признания. А если уж при всём при этом и друзья-сверстники тебя отвергают и не берут никуда в компанииостаётся только намылить верёвку и повеситься. Что некоторые, в принципе, и делают. Но, поскольку на это тоже нужна отвага, которая не у каждого есть, многие просто ломаются, замыкаются в себе, становятся эдакими "людьми в футляре", а проще говорязадротами, и, бывает, настолько врастают в этот панцирь задротского образа жизни, что уже не вылезают из него до самой смерти. Тем более, современность с её компьютерами отлично этому способствует. Интернет с его соцсетями, форумами, сайтами знакомств и так далее создаёт иллюзию КАК БЫ жизни. Пусть в реальности тыникому не нужный и не интересный затхлый неудачник или неудачница, зато в Контакте у тебя всегда наготове есть лист КАК БЫ друзей, лайкающих неправдоподобные отфотожопленные фотки КАК БЫ тебя, а на Мамбе всегда найдутся он или она, ссущие тебе в уши о своих КАК БЫ чувствах к твоей персоне, чтобы потом на первом же свидании скуксить разочарованную мину и, сославшись на дела или банальную усталость, слиться по тихой воде через сорок минут.
Если взять ради интереса какой-нибудь один среднестатистический жилой дом городского типа и посмотреть его в разрезев трёх из каждых пяти квартир несомненно найдётся такой вот заплесневелый задрот или задротка, сутуло горбящийся у монитора посреди неряшливой обстановки такой же запущенной и грязноватой норы.
А теперь позвольте представиться. Язадрот, точнее, задротка, хотя мне уже за тридцать. Да-да, одна из тех пыльных и никому не нужных особей, горбящихся перед монитором, о которых писалось выше. Настоящего моего имени давно никто не помнит, да это и не важно. Ибо я уже более трети своей жизни живу под вымышленным.
Что толкнуло меня взять чужое имя, едва достигнув совершеннолетия? Ответ банален: подростковые комплексы, разросшиеся в благодатной для них почве до размеров баобаба. Тогда казалось, что, взяв себе другое имя и поменяв окружение, я тут же стану другим человеком и этим решу все свои проблемы. Поначалу отчасти так и вышло. Но в итоге потом всё вернулось на круги своя. Так что напрасно тётенька в загсе стращала меня тем, что меняя имя, мы берём себе чужую судьбу. Я тогда была согласна взять себе любую другую судьбу, только бы не свою собственную, нисколько не осознавая, что судьбаэто характер и привычки, а не имя, фамилия или местожительство. А характер и привычки поменять было куда сложнее.
Ну да ладно, не будем ставить телегу впереди лошади.
ГЛАВА 2
Кризис подросткового возраста долбанул меня нехило. Это при том, что никаких эпических трагедий вроде смерти родителей или автокатастрофы с последующей инвалидизацией, которыми любят бравировать в книгах и кино, или недалёкого ума люди в обычной жизни, у меня не было. Но, тем не менее, я чувствовала себя ужасно несчастной. Всё было плохо, и причин для этого находилась масса. А особенно в депрессию повергало чьё-то чужое веселье, когда у кого-то жизнь складывалась лучше, интереснее и т. д. В такие моменты постылым казался весь мир, и моя злоба обрушивалась на ни в чём не повинные вещи, оказавшиеся волею злой судьбы у меня под руками или ногами.
Был конец 1997 года, когда в прокат на российские экраны впервые вышел фильм "Титаник" с Ди Каприо в главной роли. Я тогда училась в седьмом классе, и все девчонки в школе, после просмотра этого фильма, либо рыдали в три ручья, либо приходили в неописуемый экстаз от "лапочки Лео", в которого все были влюблены чуть ли не поголовно.
Я, естественно, в кинотеатр на просмотр фильма не ходила, да и денег не было. У нас в семье вечно ни на что не было денег, и это впоследствии слепило мне на всю жизнь психологию нищей и сделало ужасной скупердяйкой, готовой удавиться за каждую копейку. Ростки будущего скупердяйства проступали во мне уже тогда, в двенадцать лет, когда я пожадничала взять фильм даже в прокате, и просто стала терпеливо ждать, пока он появится на экранах телевидения, чтобы его можно было посмотреть совершенно бесплатно и составить своё мнение о том блокбастере, что так потряс умы моих сверстниц в то время.
И, как это водится, на экраны телевизоров "Титаник" вышел с опозданием чуть ли не на год, когда уже основная волна фанаток Лео схлынула, и восторги по нему уменьшились так раза в три.
Не помню точно, какой это был месяцто ли ноябрь, то ли февраль. Это была как раз та унылая зимняя пора, когда за окном темень и лежит снег, а новогодних ёлок и рождественских огоньков либо ещё нет, либо уже нет. Ждать особо нечего, и ты впадаешь в меланхолическую спячку медведя в берлоге, сосущего лапу. И вот таким-то унылым днём и села я перед телевизором смотреть этот нашумевший пресловутый "Титаник".
Честно, в Лео я не влюбилась, несмотря на то, что тринадцать летэто как раз тот самый "возраст фанатизма". Меня он благополучно миновал. Уже тогда я ко всему этому относилась скептически и не понимала, как это можно влюбиться в картинку с обложки или киношного персонажа, а не в живого человека, да ещё и надеяться на то, что у тебя со знаменитой на весь мир звездой ещё что-то вдруг да может быть. Тут в соседа-то влюбишься, и то сомневаешься, что он вообще когда-либо обратит внимание на такую шмокодявку как ты. А тоактёр из Голливуда...
Тем не менее, фильм я просмотрела от и до. Было интересно и захватывающе, если не считать несколько затянутых сцен с кораблекрушением, что заняли чуть ли не две трети сюжета. Но, как только кино закончилось, разъедающее, сосущее чувство чёрной зависти к персонажам, у которых был такой насыщенный и романтичный день на Титанике и горькой обиды на собственную судьбублеклую и скучную, как мокрый и грязный снег за окном, в которой ничего, ну ровным счётом ничегошеньки не происходитнакрыло меня с головой. Остаток вечера я провалялась на тахте лицом к стене. А на следующее утро, хмурая и злая, поплелась в школу.
Первым уроком у нас как раз была литература. И разбираликак сейчас помню"Первую любовь" Тургенева. Текст произведения, как и всё в школе, я читала вскользь и "на отъебись", но героиня повести Зинаида, около которой пять взрослых солидных мужиков плясали на задних лапкахдругим горьким рубцом зависти и обиды врезалась мне в память. Больше всего меня задело то, что Зинаиду ЛЮБИЛИ, а меня нет. Поэтому, когда учительница попросила меня рассказать о характере "тургеневской женщины"я, нимало не думая о последствиях, угрюмо буркнула:
Да дура она тупорылая. Пять мужиков вокруг неё танцы танцуюта ей всё мало, всё ей какого-то рожна подавай. Другим вон вообще и одного-то за всю жизнь не достаётся...
Ага, как тебе, например,съязвил мой сосед по парте.
Титов!укоризненно шикнула на него учительница и, обращаясь ко мне, произнесла:
Почему у тебя такой пессимистический взгляд на жизнь, Андреева?
А с чего ему быть оптимистическому,злобно пробурчала я.
Ну, а что? Папа-мама живы? Живы. Руки-ноги есть? Есть. А ты ворчишь, как бабка старая, которой девяносто лет, а не тринадцать...
Я молча села на своё место. Наличие живых мамы и папы, а также целых рук и ног не являлось для меня достаточным аргументом для счастья.
ГЛАВА 3
Несмотря на то, что у меня в те времена была полная, нормальная семья, как водитсямама и папаменя этот факт не особо радовал. Родителей своих я не любила и считала весьма ограниченными и тупыми людьми. Это умозаключение я сделала исходя из того, что мне было с кем их сравниватья ведь частенько гостила в семьях друзей, родственников. Я и сравнивалаИрину маму, которая была моложе моей на двенадцать лет, отца Насти, крупного эксперта по алмазам, обеспечивающего всю свою семью с ног до головыс моим очкастым недотёпой, который задницу от дивана не отрывал, чтобы пойти, как все нормальные мужики, и заняться бизнесом. Родителей Маши, прогрессивных интеллектуалов, что за ужином развивали такие темы, как, например, происхождение и устройство Вселеннойс моими примитивными "совками", у которых все темы для разговоров сводились неизменно к двум направлениям: "чё завтра жрать будем" да "когда ремонт делать". Я не уважала и презирала своих родокови не скрывала этого.
Обострило ситуацию то, что я, как и положено в моём возрасте, влюбилась. Конечно же, не в артиста и не в певца, а во вполне себе обыкновенного парня, живущего в деревне родственников, у которых я тогда гостила, по соседству с нами. И имя у него было самое что ни на есть обыкновенноеШурик. Только вот внешне этот Шурик был чертовски красив, по нему сохли все девчонки в округе, включая мою кузину Таньку, и шансов того, что у меня с ним когда-то что-то будет было ещё меньше, чем с Томом Крузом.
Но я, понятно, надеялась. Но надежды не оправдывались. Шурик в упор меня не виделконечно, он-то вон какой, зачем ему какая-то там шмокодявка. Я злилась на это равнодушие и пыталась обратить на себя его внимание всеми доступными средствамиот пуляния в него из рогатки черноплодной рябиной до прятания его обуви, когда он находился в гостях у моего кузена. Весь этот детский сад штаны на лямках не только не сработал, но и отвернул от меня Шурика окончательно. Он уже не только игнорил, но и откровенно избегал меня.
Но даже это меня не останавливало. Ещё бы: легче коня на скаку остановить, чем безнадёжно влюблённого подростка. Я всё равно не оставляла попыток во что бы то ни стало добиться его. У нас с ним была разница в четыре года, тогда казавшаяся непреодолимой бездной; и мне казалось, что не моё глупое поведение, а именно эта разница в возрасте мешает ему взглянуть на меня под другим углом. Я не оставляла надежду, что года через два-три, когда мне будет пятнадцать, а ему девятнадцать, эта разница перестанет иметь значение.
Но, пока я так надеялась и страдала от неразделённой любвитут-то и встряли совершенно некстати мои глупые родоки.
Они припёрлись в самый неподходящий момент. Были майские праздники, на улице ещё было дубово, и мы в куртках сидели на скамейкея, Танька, её старший брат и Шурик. Шурик настраивал гитаруту самую, что много лет пылилась у нас в гостиной на стене. Мать давно не играла на нейпоследний раз, наверно, ещё до свадьбы с моим отцом. Она тогда сочиняла авторские песни, подбирала к ним музыку. Получалось неплохо, хоть и довольно примитивно. Наверно, этими своими песнями она и выкрутила отцу мозги в своё время. Несмотря на полную безграмотность в русском языке, слова в стихи она складывать умела, описывая чувства, которые, к слову сказать, она на самом деле никогда в жизни даже не испытывала. Отца моего она не любила и вышла за него по расчёту. Но нужно же было хоть как-то сымитировать чувства, которых не былои она имитировала их своими авторскими песнями о любви и весне, ольховых серёжках, чистом белом снеге и прочей атрибутике. Так кружевооплеточный станок, бездушно-механически делая свою работу, выдаёт кружева немыслимой красотытак и мать, не вкладывая ровным счётом ничего, плела механические кружева своих авторских песен, на которые отецнаивный человекповёлся. От неё я унаследовала дар к литературе и шизофренически-цветное восприятие мира. От отца жеего лень, баранье простодушие и внутреннюю мягкотелость, которые впоследствии горько мне отрыгнулись. Но сейчас не об этом.
Итак, Шурик настраивал гитару, которую я тайком спиздила у матери для Таньки. Танька говорила, что хочет научиться играть на гитаре и петь, но ей не покупали, а у меня как раз никому не нужная гитара пылилась на стене, поскольку даже я никакого интереса к ней не проявляла. Так почему бы не сделать доброе дело? Тем более, двух зайцев сразу убить: и лишнюю вещь с рук сбыть, и кузину осчастливить. Тем более, когда осчастливливаешь кого-то, то и себя осчастливливаешь ещё больше. Недаром же говорят, что отдавать от всего сердца гораздо приятнее, чем получать.
Я сидела рядом с Шуриком и чувствовала себя на седьмом небе от собственной значимости и сознания своего великодушия. Даже когда Шурик, походя, бросил, что колки и струны на гитаре, по правде говоря, никуда не годятся, и их следует заменитьдаже это не омрачило моего возвышенного настроения.
Окончив настройку, Шурик принялся тихонько брать аккордыбезумно красивые и до боли знакомые (впоследствии я выяснила, что аккорды, которые он тогда брал и которые показались мне сладчайшею и неземной музыкой богов, были взяты из песни МюзиколыЯ не забуду тебя).
И вот в этот-то сладостный момент, такой редкий в моей бедной событиями юности, припёрлись родоки-дураки и сорвали нам всю музыку.
ГЛАВА 4
Они предстали перед намидва нелепых дурака, один лысый и очкастый, а другая, выглядящая, в общем-то, довольно ничего для своих летно с мордой, что называется, чемоданом и сухим, очень неприятным выражением уже немолодого лица. Увидев свою гитару в руках постороннего, мать недобро вперилась мне в глаза.
Чё зыришь, глаза пузыришь?недружелюбно буркнула я ей первое, что пришло в голову.
Я с тобой ещё дома поговорю,едко прошипела она сквозь зубы.
Но Остапа, как говорится, понесло.
И вообще, чего припёрлись? Давайте, валите уже. Только вас тут и не хватало для полного счастья!распалилась я.
Шурик презрительно покосился на меня, но ничего не сказал и, отдав Таньке гитару, ушёл, сославшись на дела.
А вечером того же дня надо мной устроили "товарищеский суд". А проще говорянапали всей сворой, начиная от родителей-тёток-бабок-дедок и кончая, что самое неприятное, отцом Шурикадядей Толей, который тоже присутствовал у нас дома. Собственно, с этого-то дяди Толи и начался сей "товарищеский суд".
Он сидел за столом рядом с моим дядей и отцом, что-то обсуждая, когда я, в своей ярко-красной кофте с большим вырезом декольте, надетой специально по случаю Шурика, уселась прямо напротив.
А кто это у нас тут такой симпатишный?обратил на меня внимание мужчина.
Я зарделась.
Вы правда считаете меня симпатичной? Однако вот, ваш сын так не думает...
О как!усмехнулся дядя Толя, переглядываясь с моим отцом.
Да,продолжала я,И совершенно напрасно, между прочим. Если хотите знать, я была бы для него очень выгодная партия...
Интересно. И почему же?
Ну, во-первых,с важным видом начала я пояснять, загибая палец,У меня довольно хорошее приданое. Яединственный ребёнок в семье, а, стало быть, единственная наследница двух квартир в Москве, двух дач...
Родители вспыхнули багряным румянцем, готовые сквозь землю провалиться от стыда. Дядя Толя же, подперев лицо рукой, с интересом приподнял бровь.
Ну-ну?
Я махнула рукой.
Да что! И это не считая наследства другой бабушки...
Знаешь что, девочка,оборвал меня "потенциальный свёкр",Я, конечно, человек здесь посторонний, но, тем не менее, хочу дать тебе один совет.