Раздался тихий стук, пауза, еще один стук.
- Андрей. Это Лена. - Ее голос звучал так, словно она прижималась лицом к двери.
- Ладно, одну секунду. - Он свесил ноги с кровати, наклонился и сунул пистолет между матрасами. Он встал, подошел к двери и открыл ее.
На пороге стояла Елена, и на ее лице было написано ожидание, беспокойство и убежденность.
- Не волнуйся, я уже в порядке. Я хорошо выспалась. - На ней был другой сарафан, без рукавов, голубого цвета с длинной юбкой. От нее пахло чем-то мягким, легким и затяжным, словно она только что вышла из душа. Елена была из тех женщин, которые всегда кажутся свежими и чистыми.
Я собирался...
Он осекся и приложил палец к губам.
Дай я возьму это... - он подошел к письменному столу, взял ключ от квартиры, вернулся к двери и вышел, закрыв ее за собой.
- Пойдем отсюда, - сказал он. Они были всего в нескольких шагах от короткого коридора, который вел через арочную решетку из кованого железа, прикрепленную к оштукатуренным стенам, на веранду, выходящую во внутренний дворик перед домом. Там никого не было, и они уселись на высокий и толстый каменный поребрик, укрывшись за стеной из кустов от посторонних глаз.
- Я ушел, поскольку ты уснула, - начал объяснять он. - Мне просто нечего было тебе сказать. Говорить было не о чем. Я...
- Кстати, я утром получила послание от Дианы по Скайпу, - прервала его Елена, доставая маленькую сумку из натуральной кожи. Она молча протянула смартфон Шальневу, не сводя с него глаз. Андрей взял его и приблизил к глазам.
"Лена ... свяжись с Андреем и встреться со мной у Мушкетовского кладбища в 18:30 ...иди по главной аллее до конца...поверни направо...иди по переулку до конца кладбища...подожди. Я найду тебя ... важно доверять только Андрею."
Шальнев посмотрел на Елену.
- Ее номер?
- Да.
Без сомнений. Андрей пытался обдумать это, даже когда говорил.
- У меня...у меня есть основания полагать, что она не стала бы связываться с тобой таким образом, - сказал он.
- У тебя есть основания так думать?
- Я знаю.
Елена кивнула, едва сдерживая волнение.
- Это писала не она, - сказал Андрей. Он поколебался, а потом продолжил:
- Я помогу тебе выбраться из страны.
Елена нахмурилась.
- Поможешь избежать госбезопасности ДНР? Я и Денис собрали некоторые компрометирующие доказательства, документы, об участии предыдущего руководства ДНР в операциях по похищению людей. Мы хотели предать это гласности, опубликовать. Вот что навлекло на нас все это. Пушилин узнал. Ему нужны файлы, он хочет, чтобы информация никуда не распространилась.
Андрей задумался.
- Пушилин?
Лена кивнула.
- Я работаю над этим уже давно.
- Давай сначала найдем твой дневник, - не спеша начал Андрей. - а затем вывезем тебя из страны. Каким угодно способом.
Елена вгляделась в лицо Шальнева.
- Ты был у Пительникова?
- Я пока не буду распространяться о своих действиях.
- Говорят, у него есть доступ к дневнику?
Андрей пожал плечами.
- Так как?
- Посмотрим.
Елена задумчиво смотрела вдаль, сидела на краешке залитого солнцем камня, поджав колени, и выглядела странно чопорной и непохожей на саму себя. Она явно была смущена, и Андрей, глядя на нее, чувствовал то же самое. Ему было не по себе оттого, что текст выражали требование, чтобы Елена доверяла только ему. Если не Диана писала записки, то кто и зачем? Те же самые люди, которые подсоединили бомбу к замку зажигания его машины? Если кто - то пытался заманить его в ловушку, то зачем? У него не было ничего, кроме Лены, и все участники этой игры должны были это знать.
- Эти люди.., - сказала Елена. - Ты уверен, что им можно доверять? Может быть, ты ошибаешься? Может быть, они ошибаются?
Андрей думал о Гражинском. Это было правдой, он верил ему ... он доверял ему, но, конечно, он и хотел доверять ему. Гражинский был, пожалуй, единственным человеком во всей этой неразберихе, с которым Шальнев чувствовал хоть какое-то родство. Он сразу же почувствовал, что может понять Гражинского, остальных ему нужно было разгадать. Но мог ли он доверять ему? Да. Более важный вопрос заключался в том, может ли Гражинский доверять тем, кому он доверял, в частности упоминая вариант с коридором в Россию. Если Шальнев доверял информации от Бориса, он сомневался в этом.
- Ну так что?
Андрей посмотрел на нее. - В общем, так. Я могу доверять своему источнику, но я не уверен, что он может доверять своему.
- Тогда - нет, ответ - нет. - Она выхватила смартфон из рук Андрея. - Черт побери, я доверяю своему источнику, - отрезала она, кладя смартфон в сумочку. - Это стиль Дианы.
Андрей смотрел на каштаны, которые росли вдоль бульвара, как странные кусочки цветного кварца, упавшие с неба и торчащие из земли. Туманная дымка висела среди деревьев, окрашивая кобальтовое небо вдалеке.
- Ты знакома с расположением кладбища? - спросил он.
- Конечно.
- Ты знаешь, о чем она говорит, всю дорогу до конца главной улицы...
- Да.
Андрей посмотрел на часы. Это теперь было шестнадцать пятнадцать. В записке говорилось, что она будет на кладбище в половине седьмого. Это было хорошее время, чтобы избежать наблюдения. Андрей отсчитывал то, что должен был сделать...позвонить Пительникову...но чувствовал на себе испепеляющий взгляд Елены.
- Ты ведь собираешься уйти, не так ли? - резко спросила она. А потом, не дожидаясь ответа:
- Я ухожу, ей-богу.
Андрей кивнул.
- Да, я думаю, нам надо идти, но если ты веришь записке, - сказал он, - то ты должна верить всей записке. ты должна доверять мне и делать это так, как я думаю, что это должно быть сделано. Тебе это может не нравиться, но ты должна это сделать.
Елена слушала. Она выглядела прохладной в тени деревьев; она выглядела чистой и далекой от суровых реалий ДНР. Было в ней что-то такое, что напомнило Андрею тех бодрых комсомольцев другой эпохи, для которых Закавказье и Средняя Азия были приключениями, по праву принадлежавшими им. Она выросла на Донбассе, но не в ДНР. Несмотря на ее житейское знание страны, в ней не было мудрости; она могла точно оценить страну и ее народ, но без понимания; она могла объяснить ее историю, но не ее сердце. Тут была разница.
- Я жду, - сказала она.
Андрей потер лицо. Солнце уже далеко зашло за меридиан, и тени во дворе отступили к краю их ног, а каменная балюстрада уже собрала достаточно тепла, чтобы начать отбрасывать его. В этих широтах сентябрь был еще вполне летним.
- Я хочу, чтобы ты пошла одна, - сказал он. - В указанное в записке время. - Он посмотрел на часы. - Я собираюсь уйти несколько раньше.
- На пару часов?
- Как можно скорее.
Ее глаза снова впились в его лицо, и Андрей почти видел, как работает ее мозг, догоняя его мысли.
- Ты слышала сегодняшние новости ... взрыв машины?
Она выжидающе кивнула.
- Это была моя машина.- Он объяснил коротко, бегло, достаточно, чтобы она поняла степень сложности...и серьезность того, во что ей придется ввязаться. Он хотел, чтобы серьезность ситуации ослабила ее энтузиазм и обострила шестое чувство. Когда он остановился, в ее глазах уже не плясало нетерпение, а раздражение улеглось. Чем больше объяснений она получала, тем спокойнее становилась, словно сердцевина ее гнева была основана на том, что она считала покровительственным отношением Андрея и всех остальных, кто держал ее в неведении.
- Предположим, что твое жилище прослушивается и любой разговор там прослушивается, - сказал Андрей. - Предположим то же самое о "Лендровере", теперь, когда ты приехала сюда, чтобы встретиться со мной, ты также можешь предположить, что за тобой следят. Им нужна не столько ты, им нужны документы. Они думают, что я приведу их к ним. Вот в чем все дело.
- Я не уверена, что смогу это сделать, - вдруг сказала она. Она посмотрела на свои руки, лежащие на коленях, в которых она теребила смартфон.
- Это..., я не боюсь, - продолжала она. - На самом деле нет. Но я не уверена, что смогу избежать слежки. Я никогда не прощу себя за то, что сделала это, за то, что привела их к тебе...я просто...
- Тебе не обязательно идти, - сказал Андрей. - Если ты не появишься, я не думаю, что они удивятся.
Она ничего не сказала на мгновение, затем она вздернула голову вверх.
- Тебе нужно, чтобы я это сделала?
- Тебе не обязательно это делать.
- Я имею в виду, поможет ли это в поиске дневника, если я помогу, или нет?
Андрей посмотрел на нее.
- Если ты не потеряешь самообладание, будет лучше, если ты пойдешь. Это могло бы облегчить мне задачу. Но если ты не уверена в этом, если ты не уверена в себе, и ты испугаешься и потеряешь голову, это может закончиться катастрофически.
Лена закатила глаза и начала укладывать смартфон в сумку.
- Подожди минутку, - сказал Андрей. - сотри это сообщение из памяти. Удали куки.
- Хорошо, - сказала Лена, нажимая кнопки. - Просто скажи мне, какого черта ты от меня хочешь.
Одетый в бежевый плащ и потертую зеленую кепку с козырьком, Александр Зурахов ехал в автобусе, в задней половине салона, искоса наблюдая за другими пассажирами. "Следующая станция - "Автовокзал", - сообщил репродуктор, и Зурахов начал пробираться к выходу. Выйдя из автобуса, Зурахов вскоре оказался в недрах автовокзала и вскоре миновал вывеску "Автоматические камеры хранения". Очень внимательно осмотревшись по сторонам, оставшись один в узком проходе между камерами Зурахов, натянув козырек кепки на лоб, стал колдовать возле одного из ящиков: опустил в прорезь монетку, набрал код на циферблате. Дверца открылась. Зурахов извлек из камеры спортивную сумку, незаметно вытащил из нее пистолет "Глок", проверил полную обойму, другую, с бронебойными патронами, лежавшую на дне сумки. Затем он положил пистолет назад в сумку и закрыл молнию. Прежде чем захлопнуть дверцу, он вдруг резко оглянулся, а потом решительно шагнул из прохода по направлению к выходу, стараясь держаться непринужденно, расслабленно, но контролируя ситуацию во все стороны.
***
Глава 37
Чтобы поймать такси, Андрей вышел на бульвар и прошел несколько кварталов в сторону улицы Герцена, на перекрестке с улицей Марии Ульяновой, где остановился у тополя на углу. Там находилось агенство 'Алло-такси'. Проблема была решена, но ему сначала хотелось проверить, нет ли слежки. Опасности, похоже не было. Теперь можно было заняться транспортом.
Молодой водитель прислушивался к каждому слову Андрея, значение которого отражалось на его лице. Услышав, сколько денег заплатит Шальнев, он посмотрел в зеркало заднего вида и кивнул в сторону заднего сиденья. Шальнев вполз внутрь.
Им пришлось подождать на дороге, прежде чем попасть в поток машин.
- Я хочу поехать на Мушкетовское кладбище, - сказал Андрей, пока молодой человек наблюдал за движением в зеркале заднего вида. - Но я не хочу, чтобы кто-нибудь следовал за мной, когда я доберусь туда. Я решаю, когда это нормально. Мне все равно, сколько времени это займет.
Молодой человек не произнес ни слова. Наступил перерыв в движении, но он все еще не двигался, глядя в зеркало. Андрей ничего не ответил. Когда на них обрушилась очередная волна машин, молодой человек завел мотор и рванул вперед, с ревом выруливая на соседнюю полосу, прямо в приближающийся поток машин, сливающийся с углом треугольника, который должен был вывести их на бульвар, ведущий на восток. Его выход на полосу встречного движения сразу же едва не стал причиной аварии. Шины завизжали, и Андрей услышал, как завизжали тормоза, когда водитель, раскачивая локтями, как поршнями, боролся с рулем, заставляя кабину резко выровняться с движением на восток. Он протащил машину мимо машин, держась внешней полосы, пока они не оказались рядом с ареной 'Дружба', а затем он перешел на внутреннюю полосу, снова вызвав долгий скулящий визг шин, когда машины скользили вбок, а водители боролись с собственными рулевыми колесами, чтобы избежать столкновений. Затем они помчались по проспекту Ильича, направляясь на восток по внутренней полосе, в последнюю минуту самоубийственно переключившись на внешнюю полосу и на короткие, бедные улицы района улицы Буденного, где водитель свернул на подъездную дорожку с высокой стеной и открытыми тяжелыми деревянными воротами. Поворот на подъездную дорожку был безрассудным, и левое заднее крыло машины зацепилось за дерево у обочины, но водитель этого почти не заметил и, похоже, ему было все равно. Несмотря на бешеную скачку, его лицо не изменилось. Он тут же выскочил из машины и побежал обратно к воротам, но прежде чем пыль осела в окнах, ворота закрылись, и молодой человек направился обратно к машине.
Водительская дверь все еще была открыта, и он сел за руль, поставив ноги на гравий, и вытащил из кармана пачку сигарет. Он зажег сигарету и провел пальцами по своим длинным черным волосам. Оно было кудрявым, необычным для жителя Донбасса.
- Пятнадцать минут, - сказал он, выпуская дым вверх. Он посмотрел через спинку сиденья на Андрея. - Это дом моей подруги. Она работает в компании мобильной связи. Вы какой пользуетесь?
- 'Феникс'.
- Да, это хорошая компания. Хороший тариф. - Парень ухмыльнулся.
- Да, годный.
- Откуда вы приехали на Донбасс? - Он погасил окурок.
- Волгоград.
- В Волгограде много беженцев с Донбасса. А чем вы занимаетесь?
- Я адвокат.
- Адвокат?
- Совершенно верно. по вопросам наследства.
Парень посмотрел на него, сунул новую сигарету в рот, перегнулся через спинку сиденья и протянул руку.
- Роман, - сказал он. Он был симпатичным, очень симпатичным молодым человеком и напоминал Андрею молодого столичного актера, который в один прекрасный день после того, как стал знаменитым, давал интервью журналам и рассказывал, как в молодости зарабатывал на жизнь вождением такси. Он носил фальшивый "Ролекс" и излучал ту уверенность, которую приобретал молодой человек, когда ему приходилось самому прокладывать себе путь в городе третьего мира, который оставался живым, питаясь собственным телом.
- Где ты научился так водить машину? - Спросил Андрей.
Роман все еще смотрел на него.
- Я не "учился" так водить машину. - Он глубоко затянулся. - Я сделал это только ради денег. - Он выдохнул дым. - Кто эти парни, преследующие тебя?
Андрей покачал головой.
- У нас есть разногласия.
- Может быть, я смогу вам помочь.
- Я так не думаю.
- Кто знает?
- Не думаю, - ответил Андрей. Он посмотрел на часы. Он не слышал, как за воротами проехала ни одна машина, а они были на подъездной дорожке уже десять минут. Парень был прав. Еще пять минут-и все будет готово.
- Это мой дом, - сказал Роман. - в ДНР жить сложно. Я могу вам помочь. Вы увидите, как много я могу вам помочь.
Он снова посмотрел на Андрея.
- Но я поеду в Россию. Только не в Москву. Я хочу поступить в колледж Ростовского университета. - Он серьезно кивнул.
Андрей сомневался, что колледж - это то, что он имел в виду, но парень, вероятно, думал, что Андрей найдет это восхитительным.
- Пошли, - сказал Андрей.
Роман посмотрел на свой фальшивый "Ролекс".
- Мы подождем еще немного.
- Нет, это достаточно долго, - сказал Андрей.
- Это очень важно? - Спросил Роман.
- Очень. Мы должны быть осторожны.
- Если эти люди последуют за тобой, когда ты сядешь в мою машину, то они будут искать это такси, да?
- Совершенно верно.
Парень на мгновение задумался.
- У меня есть друг, может быть, он даст мне свою машину. Я скажу ему, что он может взять мое такси на весь день завтра и оставить деньги, которые он зарабатывает, если он позволит мне взять его машину сегодня. - Он поднял брови и посмотрел на Андрея, чтобы узнать, что тот думает об этом плане. - А?
- Звучит неплохо для меня.
- Подожди здесь. Он в двух домах отсюда, - сказал он, указывая своей широкой рукой. - Пять минут, хорошо? Жди здесь. Я посигналю, - он сделал движение тыльной стороной ладони, - два раза. Ладно?
- Ладно, - сказал Андрей. - Пять минут.
Парень выскочил из машины, побежал обратно к воротам и исчез. Андрей вышел из такси. Двор был маленький, пустой, один-единственный.
Посередине рос клен, дерево, обеспечивавшее тонкую тень над плотно упакованным грязным двором. Дом представлял собой шлакоблочный куб, как и все остальные, а по другую сторону осыпающегося тротуара, ведущего к входной двери, стояла трансформаторная будка. Теперь, когда он вышел из такси, он мог слышать слабые звуки магнитофона, из темного интерьера дома сквозь открытые окна без ширм доносилась музыка. У Андрея возникло ощущение, что у парня здесь нет никакого приятеля, а если и есть, то это не его дом.
Но у него не было времени беспокоиться об этом, на улице дважды просигналила машина, и Андрей поспешил к воротам, распахнул одну из них достаточно, чтобы выйти наружу. Роман махал Андрею из-за руля выгоревшей на солнце красной "Мазды".