- Будешь? - спросил он Андрея, поднимая бутылку.
Шальнев покачал головой. Он догадался, что прошло много времени с тех пор, как Федоров был здесь.
- Чувствуй себя как дома, Дима, - сказала Елена, входя в комнату. - Чего ты хочешь?
Дмитрий сел на диван рядом с барной стойкой, а Елена подошла к одному из кресел, стоявших спинкой во двор, села и скрестила ноги. Андрей остался стоять, хотя и поставил сумку рядом с кожаным креслом у входа в гостиную.
Дмитрий проигнорировал Елену и переключил свое внимание на Андрея.
- Подполковник Энгарт думает, что Лене помогают боевики ВСУ, - сказал он. - И он выпускает на волю своих плохих парней. Бомбардировки. Он кричит, мы снова превращаем наш мир в войну. Он поднял местную полицию на ноги, практически объявив осадное положение. Об этом будут статьи в завтрашних газетах, о том, как руководство республики будет тяжело переживать эту новую вспышку терроризма от украинских диверсантов.
- Ты хочешь сказать, чтобы я был осторожен? - Спросил Андрей. - Ты думаешь, я не знаю, кто на самом деле подложил бомбу в машину?
- Да, ей-богу, я думаю, ты не знаешь, кто подложил бомбу в машину. Это именно то, что я думаю.
- Почему же?
Федоров сделал глоток коньяка, быстро допил напиток и поставил стакан на край барной стойки.
- После того как ты ушла от меня позапрошлой ночью, - сказал Федоров Елене, - я сделал все возможное, чтобы найти твоего друга Шальнева. Я обнаружил слежку за ним. Это были люди Эдуарда Борзюка.
Он встал с конвертом, подошел к стулу, стоявшему неподалеку от Елены, и включил лампу.
- Садись, - сказал он.
Андрей так и сделал, и Дмитрий отдал ему конверт.
Это были снимки из морга, такие дешевые театральные фотографии, какими обычно бывают снимки из морга в цвете, как рекламные фотографии, которые они использовали, чтобы повесить вместе с плакатами возле кинотеатров, когда пленка "Кодак" только вступала в свои права. Денис Белов выглядел хуже всех, его худое обнаженное тело было измождено смертью, синяки болезненно багровели, запекшаяся кровь все еще имела бордовый оттенок, выжженные глаза не были так ужасно отвратительны, как можно было бы себе представить. Но были и другие раны, которые пугали разум.
Андрей просмотрел все фотографии, их было девять, а потом положил их обратно в конверт. Федоров вернулся к бару с напитками и выплеснул еще немного виски.
- Они были сняты в Горловке. Вот тут-то его и настигли бойцы военной разведки ВС Украины, - сказал он, оборачиваясь и засовывая одну руку в брюки, а в другой держа стакан, как на коктейле. - Он посмотрел на Андрея. - Доктор Артур Гражинский, - сказал он. - Он исчез. Это к нему ты ходил?
Андрею казалось, что он попал в какое-то жуткое шоу, в котором каждый эпизод, каждая новая сцена были чуть более гротескными, чем предыдущая. Он понял, что чувствовала Диана Пительникова, видя их и примеряя на себя. Фотографии Дениса Белова казались за гранью приличий. Федоров носил их с отвратительным безразличием, хлопая ими по ноге в добродушном безразличии.
- Гражинский-хитрец, - продолжал Федоров. - маленький богатый пердун, который играет в эту игру "внутренней борьбы". Ей-богу, если бы у меня был евро за каждого из этих проклятых идеологов, с которыми я сталкивался здесь все эти годы, я мог бы завтра же уйти на пенсию в одну из европейских стран. А Гражинский - худший из них. Он балуется этим.- Он указал бокалом на фотографии и направился обратно к занавешенным окнам. - Вот это дерьмо и получается. Он и подобные ему приняли Лену, потому что она - лучшее, что случилось с их жалкой маленькой борьбой за пять лет, что это длится. Ее использовали, и у нее нет ни малейшего представления о том, во что она ввязалась. Она собирается получить компромат на Энгарта, и сделать из нее рекламу, как вы не можете себе представить. "Подпольные тюрьмы батальона "Восток": российская девушка из волонтерского корпуса раскрывает правду о ДНР". Эй, это будет грандиозно.
- Перестань, Дима, - вздохнула Елена. - Ты пьян.
- К чему ты клонишь? - Сказал Андрей. Ему было трудно даже сосредоточиться на том, что ему пытался "втереть" Федоров. Он думал о бршенной в свое время фразе, что "Лена должен убраться оттуда, пока еще может дышать", - замечание, которое в то время Андрей с тайной снисходительностью отверг как неосведомленную чрезмерную реакцию.
Дмитрий продолжал расхаживать по комнате, жестикулируя бокалом, глядя на Шальнева и вскидывая голову, чтобы подчеркнуть свои слова.
- Я хочу сказать, Андрей, что, ты изо всех сил стараешься помочь Елене. Мой сценарий: она собирается дать тебе эти материалы. Они сильнодействующие вещества. Большой скандал здесь, потому что Энгарт с позывным "Ветер" - человек Москвы в ДНР. Это дерьмо ударит по фанатам Новороссии, этим праведным левым... которые дают средства молодой республике. Я думаю, что она использует этот материал, и ее будут приветствовать как святую, защитницу бедных людей, борца за свободу моральных принципов, дитя поколения самоотверженности, всего того что наша пресса может сделать правильно, с фотографиями нашей красотки, все будут возбуждены в туманном восхищении...и тогда кто-нибудь поднимет занавес и посмотрит на задник этого шоу. "Материал", который у нее есть на Энгарта, будет тщательно изучен серьезными журналистами, и они найдут украинскую пропаганду, написанную повсюду. Но они не остановятся на достигнутом. Какой-то репортер покопается в ее личной жизни. Они узнают, что она пересекла весь Донбасс вдоль и поперек, что она хитра, коварна и ловка.
- Какую же чушь ты несешь, Дима! - воскликнула Елена. - Такого бреда я не ожидала, тем более от тебя.
Федоров стоял посреди комнаты с пустым стаканом, засунув руку в карман, его лицо слегка покраснело от декламации своего "сценария", а приклад пистолета выпирал сзади из-за пояса. - Я провел настоящую работу, мой друг. И ты прямо в центре всего этого.
Андрей некоторое время молча смотрел на Федорова. Ему казалось, что Дмитрий был на удивление близок к тому, чтобы изменить свое отношение к Лене. Непочтительность, с которой он только что говорил о ней, серьезно противоречила его отношению к ней раньше. Какой из этих двух позиций должен был верить Андрей?
Андрей взял конверт с фотографиями и поднял его.
- Кто все же это сделал?
Дмитрий уставился на него так, словно не верил, что Андрей упустил весь смысл его объяснений.
- Кто это сделал? Черт, неужели ты не слышал, что я только что сказал?
- Я все это слышал, - сказал Андрей. - Я просто хочу услышать, как ты это скажешь.
- Я же сказал, боевики ВСУ.
- Мотив?
- Послушай, - Федоров указал на валявшийся на диване конверт, - Белов был хорош, Андрей, он делал свою работу, он все документировал, он сделал много фотографий. Я думаю, что он сказал что-то об этом Лене, она пошла прямо к Гражинскому, и Белов заткнулся. Они не собирались позволить чему-то вроде вмешательства Белова испортить все в последнюю минуту.
А чтовсе? - спросил Андрей.
Белов хотел опубликовать эти материалы. Лена хотела их использовать для шантажа, уже находясь в России.
- Это все твои домыслы, - пробормотала Елена.
- Почему Лена тогда просто не уехала? - Спросил Андрей. - Это было бы достаточно легко.
Он сидел в луже света, который лампа отбрасывала через его плечо, и смотрел на Федорова, смотревшего на него из середины комнаты, человека, который жил и зарабатывал на жизнь совершенно вне приемлемых правил поведения в обществе. Он действовал в моральной зоне свободного огня, и во многих отношениях он был лишь более примитивной версией Бориса Пительникова.
- Какого черта ты пытаешься сделать? - Бросил вызов Федоров. - Ты думаешь, что сможешь сидеть здесь и разбираться во всем этом? Думаешь, ты что-то здесь придумаешь? - Он поднял глаза к потолку и покачал головой, словно не мог поверить в происходящее. Затем он опустил голову и указал пустым стаканом на Андрея. - Помнишь, я говорил, что Пительников - это человек, которому приходится лгать, чтобы сохранить самоуважение? О своем эгоцентричном горе по поводу того, что он, бывший сотрудник ГРУ, не может влиять на все это дерьмо? Я начинаю сомневаться, что ты не из того же теста. Ты же не можешь выкинуть эту чертову женщину из головы, правда?
- Перестань Дима, - только и сказала Елена.
Андрей поднял конверт.
- Спасибо, - сказал он, вставая. - Спасибо, что пришли, принесли фотографии и рассказали мне.
Федоров стоял как вкопанный посреди комнаты, все это было неожиданно прервано, вежливое предложение Андрея, что ему пора уходить, было гораздо худшим оскорблением, чем если бы Шальнев ударил его. Он одарил Андрея улыбкой, которая на самом деле была вовсе не улыбкой, а чем-то, что делало его лицо таким, чтобы гнев не брал над ним верх.
- Ты чертовски глупый дурак, Андрюха, - сказал он тоном, который должен был сойти за спокойный, но в котором чувствовалась хрипотца, выдававшая напряженное горло. Он посмотрел на Елену и, вероятно, в момент колоссального самообладания сумел не сказать, о чем он думает.
***
Глава 43
Дмитрий выбежал из дома, и ни Андрей, ни Елена не двинулись с места, чтобы последовать за ним. Шальнев посмотрел на конверт из плотной бумаги, лежавший на диване, и скинул его на пол. Он чувствовал себя слишком онемевшим и старался не обращать внимания на подступающую тошноту.
- Мне очень жаль... - сказала Елена. - Я не... - она остановилась, казалось, от тщетности возможности сказать что-нибудь осмысленное. Она не стала продолжать, но протянула руку и выключила лампу, которую Андрей включил между ними, и они мгновенно погрузились в мягкий топазовый свет других ламп. Вздохнув, она откинула голову на спинку стула.
- Весь дом регулярно подметают, не так ли, Лена? - спросил Андрей, намекая на подслушивающие устройства. - Не только в этой спальне, но и во всем доме.
Она ничего не сказала, но сидела, словно окутанная мрачным молчанием старых и знакомых разочарований, неудач, которых уже нельзя было избежать с помощью нового энтузиазма и энергичного отрицания, но которые, в конечном счете, должны были быть встречены как пустое разочарование в том, что наконец стало историей ее жизни.
- Я не понимал ... - задумчиво проговорил Андрей, - до какой степени ваши жизни стали взаимозависимыми, вы трое, пока Дмитрий не сказал тогда о Пительникове.
- Но не из уважения.
- Нет, просто потому, что это был бы плохой бизнес.
- Очевидно, Дмитрий говорил так, - сказала Елена.
- Возможно.
- Мы уже давно распутываемся, - сказала она. - Каждый из нас по-своему своеобразен. Мы как раз подходим к концу. Это продолжается слишком долго, мы трое. Это сложно ... черт, мы тоже этого не понимаем.
Андрей не хотел этого слышать. Он не хотел слушать ничего исповедального, не хотел знать об этом. Он только хотел сосредоточиться на том, чтобы выбраться из ДНР вместе с Леной Муравьевой, если Лена Муравьева захочет уехать.
- Как давно ты знала, что Пительников работал в разведке?
- Годы, - сказала она. - С самого начала Борис много делился со мной. Не настоящий интеллект, а просто реальность его работы, эксцентричность того, как он должен был жить. Я думаю, он сделал это потому, что ему становилось все труднее вести двойную жизнь. Он больше не хотел выдумывать и половины того,чем был. Таким образом, дом стал убежищем.
- А как же Дмитрий и Борис?
- Они были большими друзьями, близкими друзьями...и врагами ... задолго до того, как я появилась здесь. - Она выпрямилась в кресле. - Мне нужно выпить. А как насчет тебя?
Андрей кивнул, а Елена встала и вышла из комнаты на кухню. Вернувшись, она принесла два стакана со льдом и ломтиками лайма. Она подошла к бару и смешала джин с тоником. Она подошла и протянула один из них Андрею.
- Какие у них сейчас отношения? - Спросил Андрей. - После всего, что произошло между ними ... между вами ... где они стоят?
- Я вообще ничего об этом не знаю, - сказала Елена. - Я действительно не знаю, я же говорила тебе, что не разбираюсь в таких вещах. Только то, что они занимаются одним и тем же бизнесом; у них есть некоторые дела друг с другом.
Андрей не поверил ей, но это не имело значения. Они все лгали. Лучшее, на что он мог надеяться, - это то, что в какой-то момент ему повезет. Больше всего его беспокоило молчание Пительникова.
- Похоже, ты искренне привязана к Диане, - сказал Андрей.
- Да.
- Почему же?
Елена поднесла бокал к губам и выпила джин. - Это чертовски сложный вопрос.
- Я не думаю, что это так уж необычно, отношения между нами четырьмя.
- Елена откинулась на спинку стула и скрестила ноги. - Я бы поставила свои последние деньги на то, что рано или поздно тебе придется это сказать, - сказала она. - Это чертовски соблазнительно. - Она размазала по колену донышко своего запотевшего бокала, оставив на платье темное пятно. - Это скорее вызывает в воображении образы растления, не так ли?
С минуту она сидела молча, а Андрей ждал, его ноздри уловили едкий запах горелого мусора, которым атмосфера казалась особенно насыщенной в этот момент.
- Я все время искала что-нибудь, что имело бы смысл, - сказала она. - В "отношениях", я имею в виду. И когда я нашла это, я была удивлена, что это было что-то ... что-то больше похожее на дружбу. Это не обязательно вращается вокруг секса вообще. Это менее взрывоопасно, чем это, но почему-то имеет большую глубину. - Она медленно покачала головой. - Я считаю, что для меня это много значит. Но я могу тебе сказать, что бы ни происходило... Борис и Дмитрий обманывают себя. Мужчины всегда погружаются в такие вещи, как будто они лунатики, с закрытыми глазами, их разум неверно истолковывает сон и реальность, и все их инстинкты работают сверхурочно. Они думают, что они бодрствуют, они ведут себя так, как будто они бодрствуют, но их мозг спит.
Андрей колебался лишь мгновение.
- Тебе нравится Пительников?
- Да.
- Ты хоть представляешь, во что ему это обходится?
Она посмотрела на Андрея.
- Чего ему это стоит?
- Это опасная вещь для него.
- Опасная, ты имеешь в виду для его карьеры?
- Именно.
Лена кисло улыбнулась и снова отвернулась.
- Борис никогда не идет на большой риск.
- На этот раз он так и сделал.
- Это он тебе сказал?
- Мы говорили об этом.
Елена смотрела на картину над камином, на пышные пейзажи, искусно отображенные неизвестным мастером.
- Что он сказал обо мне?
Андрей колебался.
- Он сказал, что любит меня?
- Я не могу сказать, правда.
- Я знаю, что так действую почти на каждого мужчину, который меня встречает, - саркастически заметила она. - Я знаю много красивых, даже очень красивых женщин, которые не получают такой реакции от мужчин. Это нечто большее, чем просто физическая привлекательность. Как будто они думают, что у меня всегда течка.
Она уже слегка набралась. Андрей пил свой джин с лаймом. Елена смешала его так густо, что он чувствовал смолистый запах, когда пил. Его взгляд упал на конверт принесенный Федоровым, который он уронил на пол. Его передернуло. Пусть ведомство Пительникова с этим разбирается, хотя они, вероятно, уже знали об этом. Эти снимки будут очень важны, когда информация дойдет до Москвы.
- Ты ищешь дневник? - спросила она, меняя тему разговора.
- Я разговаривал с важными людьми, - сказал Андрей. - Которые имеют к нему отношение.
Она посмотрела на него. - Похоже, ты уверен в успехе.
- Можешь на меня рассчитывать, - сказал он.
Елена кивнула.
- Скоро приедет Борис, один или с Дианой.
Андрей допил свой стакан и поставил его на стол.
- Пойду приготовлю еще выпить, - сказала Елена. - Ты хочешь еще?
- Да, это было бы неплохо. - Андрей хотел расслабиться.
Елена наполнила стаканы льдом из холодильника, пока Андрей отрезал еще несколько ломтиков от лайма на стойке. Он наблюдал за ней, пока она наполняла стаканы из другой коллекции бутылок с ликером в кладовке. Он положил ломтики лайма в их стаканы, а потом они прошли по коридору в первую спальню.
- Ты что-то еще хочешь мне сказать? - сказала она. - Мне кажется, ты хочешь сообщить мне какую-то новость.
- Возможно, - сказал он, отворачиваясь от нее и направляясь к дивану. Он поднял подушки, отнес их к двери спальни и бросил рядом с сумкой. Поставив стакан на пол рядом с подушками, он достал из-за пояса пистолет и положил его рядом с джином. Наконец из внутреннего кармана куртки он достал сильно затасканную школьную тетрадь коричневого цвета и протянул Елене.
На лице Елены сначала отобразился испуг, затем недоумение и только затем радость. Она сразу схватила тетрадь и начала ее листать. Потом с восхищением и обожанием она прижала тетрадь к груди.