Наверное, вышло не очень похоже, потому что он нахмурился.
Это моя мелодия, его голос даже похолодел, я сам ее написал.
Правда?! Мне хотелось обнять его, хотя бы взглядом. Она же крутая! Сумасшедшая, яркая Офигенная!
Думаешь? словно не верил Ярик.
Точно тебе говорю.
Я неловко покачнулась и буквально въехала в его объятия.
Спасибо, проговорил он, близко наклонившись ко мне, обжигая дыханием.
Я почувствовала, как его твердые ладони обхватили то место, где у меня должна была быть талия. Даже через ткань куртки я ощущала жар его рук.
С с твоим талантом, пытаясь прочесть его взгляд, выдавила тихо, у тебя получится все, что захочешь.
Ярик не спешил с ответом. Отпускать меня, надо заметить, тоже не торопился. Молча смотрел на меня и будто отчаянно не пускал что-то, рвавшееся изнутри на волю. И казался таким серьезным, что меня пробирало буквально до мурашек. Мы замерли, не зная, что делать с этой внезапной близостью, и молчали, боясь сболтнуть лишнее.
Хочешь мороженого? наконец хрипло спросил он.
«Капустные кочерыжки, листья салата, сухие хлебцы, зеленая фасоль, грудка, яблоки, огурцыникаких вредных вкусностей!» вяло, но все-таки сработала сигнализация где-то на задворках моего сознания.
Конечно, хочу! погружаясь в глубину его немигающих глаз, выпалила я.
Тогда жди! Ярик улыбнулся. Отпустил меня, убедился, что я стою твердо, и усмехнулся: И постарайся дождаться меня, не упав.
Да-да-да-да! пропищала я тихо, как мышь.
И облегченно выдохнула, едва он отвернулся и отъехал к ларьку. Теперь можно было позволить себе хоть мгновение не втягивать живот. Фух!
Проводила Ярика взглядом и отвернулась. Поспешно стерла ладонью пот со лба, подставила лицо первым солнечным лучам и улыбнулась, пытаясь унять разрывавшее меня изнутри непривычное волнение.
Даш? испугал меня его голос.
Я тут же опустила руки и прогнала торжествующее выражение со своего лица. Обернулась.
Что?
Ты не сказала, какое мороженое будешь, крикнул он.
Приказав ногам не разъезжаться, я улыбнулась:
Шоколадное!
С орешками и сиропом?
Как я могла сказать «нет»?
Да-а-а!
6
Я больше года копил на синтезатор, сознался Ярик, а как теперь принести его домой, не знаю.
Мы сидели на краю лавочки, вытянув ноги, обутые в одинаковые ботинки с колесиками, и щурились от ярких солнечных лучей.
А в чем проблема? спросила я, откусывая хрустящий край вафельного рожка.
Шоколадное мороженое переливалось светло-коричневым и мягким кофейным на солнышке, оно сладко пахло нежным какао, и у меня с трудом получалось сдерживаться, чтобы не сточить сразу все.
У меня отецдирижер. Выдающийся. Ярик как-то устало опустил плечи и поник. Мы его почти не видим, постоянно в филармонии или на гастролях, но жестко контролирует мою учебу. Музыку, я имею в виду. Он жадно откусил самый кончик фисташкового мороженого и посмотрел на меня. У него большие планы на мой «талант». Ярик качнул головой и рассмеялся: А я хочу собрать банду и играть рок. Вот куда меня тянет.
Тебе нравится рок? удивилась я.
И тут же вспомнила заводную композицию, которой оканчивались все его музыкальные упражнения. Ну еще бы! Так и есть: если к ней добавить гитару, побольше басов, ударные, отвязный вокалда она заиграет совсем по-другому!
Еще как! Он заметно оживился. Хочешь пойти со мной на концерт? В субботу «Purple Eagles» выступают в клубе «Чайка» в девять вечера.
Конечно! обрадовалась я. У меня внутри затрепетало от предвкушения. Надо только отпроситься у бабушки. Вряд ли она надолго отпустит девятиклассницу, да еще в такое место.
Я знать не знала, что за «Пепл иглс» и какую музыку они играют. Но мне было все равно: оказаться вдвоем в полутьме наполненного музыкой танцпола в толпе скачущих людейэто ли не кайф?
Мы можем сказать твоей бабушке, что делаем вместе какой-нибудь проект, предложил Ярик. Сходим на часики домой. Как тебе?
Она, конечно, будет переживать, но яза!
Вот и отлично, улыбнулся парень.
Так где твой синтезатор? Ты так и не сказал, напомнила я, облизывая шоколадное мороженое. Куда ты его спрятал?
В его глазах мелькнул огонек авантюризма.
Мы с моим другом Борей договорились с завхозом школы, и нам выделили комнатку в подвальном помещении. Он с хрустом отломил зубами край рожка. Где лыжный инвентарь хранится, помнишь?
Да.
Вот. Там есть небольшая комнатка, без окон. В ней разрешили репетировать пару часов в неделю. Прохладно там, зато не слышно ничегозвукоизоляция отменная. Мы уже поставили синтезатор, притащили гитару Борькину, осталось найти еще пару человек, и у нас будет своя группа.
Здорово, произнесла я мечтательно, хотелось бы побывать на вашей репетиции.
Приходи, конечно, буду рад! воскликнул Ярик.
И вдруг наклонился ко мне близко-близко Я вздрогнула и замерла.
Ты чего? Я расправила плечи.
Шоколад! Он нежно провел пальцем возле моей губы. Ты испачкалась.
Стер следы мороженого и судорожно выдохнул.
А-а Ясно, пробормотала я, наблюдая, как неохотно он отодвигается обратно.
А ты о чем мечтаешь? вдруг спросил Ярик.
Я Я посмотрела на его перемазанный шоколадом палец, который он без стеснения сунул в рот, чтобы облизнуть. Я
«Боже, помоги мне придумать хоть что-нибудь вразумительное! И немедленно!»
Да, я мечтала. Человек не может не мечтать. Мечтала похудеть, мечтала завести настоящих друзей, мечтала идти по улице и чтобы в меня не тыкали пальцами. Чтобы перестали обзыватьизо всех сил мечтала! Но никогда не думала о том, чего я хочу от жизни.
Вот Ярикон был рожден для музыки. Такие, как Янка Логунова, тощая задавака, рождена для того, чтобы трясти костями на подиуме, рекламируя трусы-ниточки и купальники, сшитые из носовых платков, для таких же тощих задавак, как она. А я? Ведь я не умею абсолютно ничего, что бы выделяло меня из толпы. Разве что есть. Поглощать пищу, испытывая неземной кайф и нереальное наслаждение. Но разве это талант?
Я Покосилась на аппетитный светло-зеленый рожок в руках Ярика, политый глазурью и посыпанный орешками.
Что? вытянул шею парень.
Дай откусить, а? ляпнула я.
И с того дня если не все, то многое изменилось в моей жизни. Учителя нагружали нас домашними заданиями и проводили контрольные работы все чаще, ведь подготовка к экзаменам была в полном разгаре, одноклассники по-прежнему хихикали за моей спиной по поводу моей полноты, а я все еще критически относилась к своему отражению в зеркале. Правда, мне удалось каким-то невероятным образом умерить свой аппетит.
Наверное, потому что я постоянно думала о немо Ярике. Когда просыпалась утром, когда подходила к окну и любовалась озорными ручейками, бегущими вниз по улице, когда разговаривала с бабушкой или делала уроки. Мысли об этом парне не покидали меня ни на секунду. И даже весеннее солнце светило ярче обычного, ведь теперь в моей жизни был он.
За поход в клуб «Чайка» я получила от бабушки знатный нагоняй, но могу сказать с полной уверенностью: это того стоило. Большое темное помещение, десятки молодых людей и сотни рук, поднятых вверх. Теснота, духота и гул, отдающийся свистом в ушах. Честно? Музыканты оказались какими-то придурками, каркающими в микрофон и бездумно бряцающими по струнам гитар в темноте, но эффект, производимый волнами музыки, прошивающей тела собравшихся насквозь, отчего-то запомнился мне особенно.
Острый дух бунтарства, свобода, безбашенность, легкостьвсе это словно отрывало нас в общем порыве от земли. Мы прыгали, визжали, смеялись и странно дергались, пытаясь попасть движениями в рваный ритм мелодий, и все это делало нас, прыщавых девятиклассников, нереально крутыми. Сближало.
Мы с Ярославом танцевали, глядя друг другу в глаза. Подпрыгивали и покачивались, так тесно прижавшись, что от непрерывающегося соприкосновения разными частями тела мою кожу буквально жгло током.
В этот момент, рядом с высоким и красивым юношей я больше не ощущала себя неуклюжей бегемотихойя могла быть собой: смешной, дурашливой, веселой. В полутьме клуба, наполненного музыкой, запахами парфюма и пота, никто не видел складок на моей талии и моих жирных ляжек. И я чувствовала необыкновенную легкость еще и потому, что точно знала: я нравлюсь Ярику и такой.
Случайные прикосновения. Каждый взглядкак в замедленной съемке. Смущенная улыбкаи его улыбка поддержки в ответ. Звонкий смех. Возможно, глупая толстая девчонка все придумала, но тогда я точно знала: он тоже тянется ко мне. Ему приятно быть со мной рядом. И наши пальцы, которые во время танца то и дело переплетались, все это не могло быть случайностью.
И тот поцелуй, который чуть не состоялся, его я тоже не могла себе придумать.
Дыша прерывисто и шумно, я откинула волосы с лица. Короткий перерыв между мелодиями, всего пара секунд. Свет скользнул по шраму на лбу Ярослава, прокатился вниз по длинным пальцам, чиркнул по темно-синей рубахе в клеточку и поднялся вверх, к внимательным карим глазам.
Между нами было сантиметров десять. Он был выше меня еще на двадцатьэто расстояние до губ. Почти ничтожная дистанция в рамках целой вселенной, но тогда преодолеть ее казалось чем-то вроде полета на Лунунепостижимо.
Он замер, и я прочитала в его взгляде совершенно определенное желание. «Вот сейчас это произойдет!» Я застыла, видя, как Ярик медленно наклоняется к моему лицу. Три, два, один И какой-то верзила больно толкнул меня локтем и облил пивом.
Мой спутник моментально среагировал: вступился за меня, наградил незнакомца ответным толчком, завязалась перепалка. А я все стояла и думала: может, Ярик просто хотел что-то шепнуть мне на ушко. Чтобы сказать что-то в таком шуме, нужно наклониться. Именно это он и хотел сделать. Не более.
И даже, когда загрохотала новая композиция, эти мысли не отпускали меня: «Мы просто друзья. Мы классно провели вместе время. Отлично пообщались. Вот и все».
Я пришла в себя, когда Ярик взял меня за руку и вытянул на свежий воздух. Мы шли по ночной улице, и он рассказывал о том, как боится перечить отцу. Звонко смеялся, реагируя на мои глупые шутки. Словно нечаянно снова и снова прикасался к моему плечу. А я все еще мысленно переживала момент, наполненный ожиданием первого поцелуя и болезненной неуверенностью в себе.
Вот и ты! проворчала бабушка. Она вышла в подъезд, чтобы встретить меня. Проект, говоришь! Занятие! Лабораторная! Да от тебя пивом разит за километр!
Она схватила меня за локоть и подтолкнула к двери квартиры, начисто лишив возможности попрощаться по-человечески. Я все еще лелеяла надежду, что порыв Ярика был искренним желанием поцеловать меня. Нужно только проверить, всего минутку наедине. Всего одну
Бабуль! взмолилась я, оглядываясь на соседа.
Он стоял, спрятав руки в карманы джинсов, и смотрел на бабушку, явно готовый выслушать о себе все, что угодно.
Все из-за тебя, паразит! Она махнула рукой в его сторону, будто нечистую силу отгоняла.
Простите, Паулина Сергеевна, спокойно ответил Ярик, мы просто на последний автобус опоздали.
Я тебе покажу автобус! заворчала она. Чтобы я тебя больше у нас не видела! И уже шепотом: Испортишь мне девку
Парень кивнул, обреченно и покорно. У меня чуть слезы на глаза не навернулись от обиды. Но стоило бабушке отвернуться, как Ярик посмотрел на меня и хитро подмигнул мне. И тогда я поняла, что все будет хорошо.
Бабуля захлопнула дверь, продолжая ворчать. Слышно было, как отворяется дверь квартиры Ярика, как ругают его родители на лестничной клетке. А потом все затихло.
Больше никаких Яриков! Никаких гулянок! Лучше бы уроки учила! кудахтала бабушка, наливая мне чай. Рано тебе еще с парнями вечерами шастать!
А я с мечтательным видом смотрела в окно на изогнутые шеи уличных фонарей, льющих свет на тротуар. «Наверное, Ярик тоже смотрит в этот момент на них». И улыбалась.
Чего улыбаешься? Знаю явидела уже эту улыбку. У матери твоей. Тоже вечно придет, глаза стеклянные, что говори с ней, что не говорикак невменяемая. Бабуля села рядом, взяла мою руку и принялась лихорадочно ее гладить, словно боялась, что отпустити я убегу. Ох, доченька, рано тебе еще. Рано. С этих мальчишек все беды и начинаются. Послушай-ка ты меня. Я тебе добра желаю.
А я слушала только свое сердце.
Оно стучало быстро и торопливо, неслось невообразимым галопом и шумело обещанием в висках: еще будет много возможностей. Много. Последний звонок, выпускной из девятого, репетиции, концерты, короткие встречи, длинные свидания. Все еще будет! И он обязательно меня поцелует. Вот увидите.
7
Подвальное помещение было сырым и темным. Низкие потолки, трубы над головой, железные вентили. За соседней дверью еще с советских времен хранились лыжи и крепления, дальше по коридору кучей были навалены лопаты, вилы, грабли, тачки. Запах стоял соответствующийпрелый, влажный и затхлый.
Охранник, который вручал парням ключи от подвальной каморки, каждый раз напоминал, что дышать здешней плесенью вредно для здоровья, но они только смеялись в ответ. И я с ними. Какая разница, что пыльно, грязно и сыро? У ребят теперь имелась своя комната! И пусть освещалась она всего лишь тусклой лампочкой, висящей под потолком, и сидеть можно было разве что на ободранном ветхом диванеотсутствие уюта никого не смущало.
Ярик сам позвал меня на первую «репу» так они называли свои репетиции. Пару дней мы не виделись, а потом он подошел ко мне в школе на большой перемене.
Ну как ты?
Все норм. Казалось, от его присутствия у меня язык приклеился к небу.
Наказала тебя бабушка? Яркая улыбка захватила все его лицо.
Не-е-ет, отмахнулась я. Соврала, и щеки немедленно покраснели.
А мой отец так орал, что я не мог и слова вставить! признался парень.
Боже, на нас так все смотрели! Проходящие мимо ученики даже и не думали прятать взглядыпялились на нас в открытую. Наверное, им было жутко интересно, что эта рослая полная деваха в широкой черной кофте может иметь общего с парнем, о котором втайне мечтали все девочки нашей параллели?
Не повезло тебе, улыбнулась я и уставилась на собственные кедывсе лучше, чем сгорать от волнения, глядя ему в лицо.
После уроков занята? Кажется, Ярик и не думал стесняться.
Я? удивленно спросила я.
Он огляделся по сторонам и нахмурил брови.
Видишь здесь кого-то еще?
Мы стояли в центре живой толпы движущихся от столовой к расписанию и обратно школьников, а этот парень спрашивал, вижу ли я кого-то еще. Почему-то очень захотелось рассмеяться и придурочно захихикать от счастья.
Не занята.
Мимо прошла тощая Янка. Она даже притормозила у расписания, чтобы украдкой оглянуться: вдруг ей показалось?
Придешь к нам на репу? В подвал, Ярик мотнул головой, указывая направление, мы сегодня там обустраиваемся.
Логунова продолжала с недоумением рассматривать моего собеседника.
С удовольствием! Я даже приосанилась и задрала подбородок. Пусть она видит, что это не мираж. Я болтаю с первым красавчиком школымы с ним друзья.
Тогда жду тебя! Он коснулся моего плеча, подмигнул и ушел.
Он! Коснулся! Моего плеча!
Я развернулась и деловито пошла в класс. Моя душа выделывала сумасшедшие па где-то на седьмом небе от счастья. Весь урок Янка шепталась со своими подружками и пыталась испепелить меня взглядом, но мне было наплевать. Пусть думают что хотят. Это их дело. А у меня все теперь будет по-другому.
Ярик встретил меня на входе в подвал.
Услышал шаги, решил тебя встретить. Он взял меня за руку. Осторожно, здесь мешки навалены. Идем! Мы прошли по узкому коридору. Добро пожаловать в нашу нору. У нас скромно, но со вкусом. А это Боря, знакомься.
Плотный, невысокого роста паренек с круглым лицом, сидя на краю дивана, настраивал гитару. Завидев меня, он отложил инструмент в сторону и подскочил.
Привет! махнул он рукой.
Это Даша. Моя Ярик улыбнулся. моя соседка. Подруга детства.
Его дружище, ужасно нервничая, зачем-то добавила я.
Ага, ясно. Клево! Боря указал на диван. Садись. Играешь на чем-нибудь?
Я? Нет, разве что у бабули на нервах.
Прикольно! рассмеялся парнишка.
Так и началась наша дружба.
Трижды в неделю я приходила после уроков в подвал, чтобы послушать, как они играют. Надо признаться, это было самое счастливое время в моей школьной жизни. Пусть и короткое, но очень яркое воспоминание тех лет. Я приносила им булочки или другую свою нехитрую стряпню, помогала с уборкой, сидела на диванчике, слушая, как раз за разом они проигрывают одни и те же партии, добиваясь лучшего звучания, и ощущала себя частью чего-то по-настоящему крутого и волшебного.