А ещеоткровенность.
Ты так и не рассказала про своих парней, вспоминает Дастин.
У меня толком и не было никого, говорю я. Но если ты сочтешь это забавным и начнешь смеяться, я тебе врежу, клянусь.
Не начну, обещает Дастин. То есть ты ни с кем не встречалась?
Так, ходила на несколько свиданий. Но мне не понравилось.
Почему?
Я не люблю, когда меня начинают касаться, признаюсь я. Когда пытаются обслюнявить губы или лезут под кофту.
Меня передергивает из-за неприятного воспоминания. Дастин замечает это и, кажется, делает себе заметку в уме.
А я?.. спрашивает он.
Тыэто другое, серьезно говорю я. Не знаю, почему с тобой все не так. Ты мне не противен. Тебя я не боюсь.
А других?
По моему взгляду Дастин понимает ответ.
Ну, и, пожалуй, Уилшер не вызывал подобного чувства и не был противен.
Давай не будем о нем, просит недовольно Дастин. Почему ты так относишься к мужчинам, Санни?
Если идтито до конца. И я нахожу силы сказать:
Моя матьалкоголичка. Да и травку не прочь покурить. На меня ей плевать. Моим воспитанием занимались бабушка и дед. Однако она иногда приезжала к намкогда была на мели или когда пыталась завязать. Завязать у нее не получалось, зато получалось постоянно находить каких-то законченных уродов. Один из таких приставал ко мне. Мне было лет двенадцать или тринадцать. И, наверное, это оставило след в моей голове. Никогда не анализировала, усмехаюсь я.
Лицо Дастина, освещаемое светом костра, темнеет. Он произносит пару непечатных слов, и я слышу в его голосе отвращение.
Нет, ничего не случилось, продолжаю я. Я закричала, и прибежал мой дедушка, выставил этого урода. Но воспоминания остались. Да и вообще, много всего было. Мать частенько отравляла нам жизнь. И, наверное, глядя на всю череду ее козлов, я решила, что лучше буду одна.
И встретила меня.
Эй, Доставка, ты слишком самодоволен! делано возмущаюсь я.
Я просто озвучиваю факты! Я же знаю, чего ты хочешь, нагло подмигивает он мне.
И чего же?
Я думаю, что он скажет: «Меня». Но Дастин достает упаковку чипсов и трясет у меня под носом.
Мы хрустим чипсами в унисон.
Забей на это все, говорит Лестерс. Забудь все это дерьмо. Пока ты его помнишьоно сильнее тебя. Но когда ты его отпустишьты победила.
Ого, какой ты умный, смеюсь я. Отчего-то на душе тепло и спокойно.
Это не ум, а опыт. Мне многое пришлось отпустить, потому что я не хотел быть побежденным обстоятельствами. Санни, я хочу знать о тебе все, вдруг заявляет он. Что ты любишь, что ненавидишь, какие шоколадные батончики покупаешь.
Батончикиэто так важно! восклицаю я.
Еще как, подтверждает Дастин. Я давно заметил, что «Пламлис» выбирают идиоты без вкуса, а «Кристис» адекватные люди.
Это два самых известных производителя шоколада в стране. И между ними идет вечный споркто лучше.
Я признаюсь, что «Кристис» мой любимый батончик, и Дастин радуется непонятно чему.
До самого рассвета мы разговариваемсловно открываем друг друга заново. Я рассказываю про то, как училась играть на фортепиано, беря уроки у мисс Вудс, как заинтересовалась рок-музыкой, как организовала свою первую группу, как поступила в Хартли, как училась. Дастин говорит о том, что в детства любил театр, а в школе для мальчиков его считали гиком и не слишком любили, но ему было плевать на всех. Я узнаю о его первых победах и неудачах, о том, как ему долгое время не везло, о том, как он все же смог пройти кастингодин из сотнии получил первую роль, как стал знаменитым. С особой теплотой Дастин рассказывает о своей матери и старшей сестре, которые живут в Хэдмане. Я понимаю, что он любит их. И мне это нравится. Я никогда не понимала тех, кто плохо относится к родителямлюбящим, разумеется. Не таким, как моя мать.
Это так здоровоузнавать человека заново, понимать, что у него на душе, чем он живет и дышит, о чем мечтает. Хотя, конечно, мы не обходимся без подколов и шуточек, и это чертовски разбавляет романтическую атмосферу.
Потом наступает рассветяркий, золотистый, исполосованный росчерками фиолетовой пасты, кое-где переходящей в нежную сиреневую акварель. Отсюда, с холма Хай-Хадсон парка, небо кажется больше и ярчерассвет падает прямо на нас. В наши руки. В наши головы.
И мы готовы его ловить. Готовы делить его между собой.
Спать совершенно не хочется, и хотя сегодня мне нужно на работу, я не думаю об этом. Я наслаждаюсь моментом.
Когда рассвет растворяется и небо становится нежно-голубым, целуемсяот нежности кружится головаи уходим, затушив костер.
На такси мы направляемся домой, и таксист всю дорогу странно поглядывает на Дастина, хотя тот старательно закрывает лицо. Это выглядит очень забавно. Когда мы подъезжаем к моему дому, Лестерсу начинает названивать обеспокоенный Хью, который не нашел своего подопечного дома. Оказывается, Дастин тоже не будет сегодня спатьс утра у него запланировано какое-то важное мероприятие.
Мы договариваемся встретиться на днях, чтобы я дала Лестерсу первый урок игры на гитаре, и снова целуемся, уже на прощаниебыстро и смазанно, как будто с лучами солнца к нам обоим пришли неуверенность и смущение. Тем не менее, прощаясь, он называется меня Франки, а я егоДоставкой, и в наших голосахтеплота.
Я ухожу, но оборачиваюсьДастин смотрит на меня из окна такси. И мне нравится его долгий пронзительный взгляд. Я машу рукой, и он машет в ответ.
Я поднимаюсь в квартиру, не понимая, что со мнойили с нами? происходит. Захожу, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить подруг, и направляюсь на кухню. Нужно сделать крепкий кофе, позавтракать, умыться и избавиться от макияжа, привести себя в порядок и собираться на работу. Странноя не спала, однако мне хочется летать.
На кухне меня ждет сюрприз.
У окна с чашечкой кофе стоит Октавий. Вид у него самый задумчивый, словно он лицезреет не залитую утренним солнцем улочку, а королевские сады. Из одежды на нем только белое полотенце, обмотанное вокруг бедерк его чести, надо сказать, обмотанное очень даже хорошо. Если включить фантазию, можно подумать, что Октавий в бриджахполотенце достает почти до колен.
Доброе утро, невозмутимо говорит мне он.
Доброе, отвечаю я, подмечая про себя, что фигура у него очень даже ничего, хотя фигура Лестерса нравится мне большеон более загорел, крепок и без этой особой аристократической изящности. Да и татуировок у него нет.
А еще я вижу на спине Октавия царапины и, кажется, понимаю, откуда они взялись. Мне становится смешноЛилит страстная кошечка!
Налить кофе? Я сварил, продолжает он светским тоном. Но если честно, кофе у вас не слишком хороший.
Наверное, не слишком дорогой, отвечаю я. Барабанщик «Красных Лордов» почти без одежды стоит на моей кухне и варит кофе. Для меня. Красота. Прости, что не припасли для тебя немного кофе «Лювак», вспоминаю я про самый дорогой кофе в мире, который ценится многими знатоками. Его зерна сначала поедаются мусангами, потом естественным путем покидают пищеварительный тракт зверьков и только затем обжариваются. Я не стану пить его даже бесплатно.
Октавий морщится.
Однажды Кезон привез откуда-то вкусный кофе. Я пил его целый месяц и только потом узнал, что это «Лювак», рассказывает он мне, и на его красивом лице непередаваемое отвращение. Какая кружка тебе нравится: красная в белый горошек или желтая с цветами?
Любая, смеюсь я.
Мы пьем кофе и разговариваем на темы, на какие могут разговаривать два едва знакомых человека, встретившихся случайно на кухне. Сначала это погода, затем мы плавно переходим к обсуждению последних громких новостей, а потом переключаемся на фильмы. Октавий любит артхаус ипарадокс! тупые комедии. И он сам мне кажется человеком-парадоксом: в нем уживаются мальчик из сладкоголосой группы и яростный барабанщик в маске. Октавий окружен ореолом загадочности.
Наш разговор прерывает Лилитвзлохмаченная и счастливая.
Доброе утро, Сладенький! щебечет она и потягивается как кошка, ее короткая кружевная сорочка на тонких бретельках ползет верх, максимально обнажая ноги. Она подходит к стоящему у окна Октавию и обнимает, прижимаясь щекой к его обнаженной груди.
Меня подруга не замечает.
Доброе утро, со смехом говорю ей я. Лилит видит меня, потешно округляет глаза и резко отстраняется от Октавия, делая вид, что просто стоит рядом. Кажется, она не ожидала увидеть меня здесь и теперь стесняется.
Где ты была, Ховард? Куда вы пропали с Лестерсом? тут же накидывается на меня Лилит, решив, что лучшая защитаэто нападение.
Сначала гуляли, а потом до рассвета сидели в Хай-Хадсон парке, признаюсь я.
И что вы там делали? щурится она.
Разговаривали по душам. Он не такой засранец, каким кажется на первый взгляд. А вы что делали? невинным тоном спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю что.
Лилит кидает быстрый взгляд на совершенно невозмутимого в своем полотенце Октавия. Мне кажется, что такими темпами он скоро переедет к нам.
Да так. Тоже разговаривали по душам, говорит она, но легкий румянец на щеках ее выдает. Октавий подвез меня до дома Вернее, я его В общем, не важно. Я пригласила его на чашечку кофе.
Плохого кофе, вставляю я, вспоминая его слова.
Хорошего, отрезает Лилит. Прекрасного. Правда ведь? спрашивает она Октавия. Тот пожимает плечами.
Что это значит? подозрительно спрашивает подруга. Тебе что, не понравился кофе? Ричард!
Тот смотрит на нее с усмешкой и потирает подбородок.
Это был неплохой кофе. Довольно крепкий. Хорошей прожарки.
Ты хотел бы попробовать его еще раз? мурлыкает Лилит, явно опять забыв обо мне. Ее взглядвзгляд влюбленной девушки, которая в восторге от своего парня.
Хотел бы, задумчиво отвечает Октавий, тоже не сводя с нее глаз. Привык к качественным напиткам. К таким, чтобы сносило голову от вкуса.
Хороший кофе нужно заслужить, смеется Лилит.
Они явно говорят не о кофе. И между ними явно есть особое притяжение.
Я не знаю, хорошо это или плохо.
* * *
Лилит видела, как Санни вместе с Дастином убегает прочь с вечеринки Тейджеров. Подруга только подмигнула ей и была такова. Лилит готова была поклясться, что у нее совершенно пьяные глаза, вот только она сомневалась, что это из-за алкоголя.
Санни была пьяна Дастином.
Лилит видела, как они целовались, спрятавшись ото всех в дальнем уголке террасы за декоративными деревьями, обвитыми разноцветными огоньками. Лилит просто хотела поболтать с подругой, заскучав в одиночестве, а вышло так, что она стала свидетелем довольно романтичной сцены. Если честно, Лилит и подумать не могла, что Санни и этот звездный козел Дастин Лестерс, с которым она вместе училась, станут встречаться. Но видя, как они самозабвенно целуются, позабыв про весь мир, Лилит вдруг подумала, что ониотличная пара. Если только, конечно, Лестерс не играет с ее подругой. Однако Саннитрезвомыслящая. Она не позволит кому-то обвести ее вокруг пальца.
Лилит не стала мешать парочке, а попросту ушла и еще целый час скучала в компании друзей Элинор, успешно играя роль дочки богача, ставшей подружкой Ричарда. Октавий все это время почти не обращал на нее вниманиябеседовал о музыке с Джонатаном Тейджером и с каким-то мужчиной, который был представлен Лилит как известный музыкальный продюсер. Изредка она поглядывала в сторону Сладкого, отчего-то злясь, что он не уделяет ей должного внимания. А он словно забыл о ней. И подошел только тогда, когда Тейджер захотел представить Санни продюсеру.
Где твоя подружка? тихо спросил Октавий, склонившись к Лилит. Со стороны казалось, что он целует ее.
Ушла с Лестерсом, так же тихо ответила она и, вдруг положив руку ему на шею, поинтересовалась: А когда уйдем мы?
Потерпи, было ей коротким ответом. Октавий вновь оставил ее и вернулся к Тейджеру и продюсеру.
Лилит только вздохнула. Ну да, они должны играть по его правилам. Она лишь наемный работник? Или кто?
Эта мысль неожиданно разозлила Лилит. Октавий платит ей за то, что она притворяется его девушкой. Но то, что между ними происходит Как это можно объяснить? Дополнительными услугами?
Гордость Лилит не принимала этого.
Вы очень яркая пара, сказал ей кто-то из гостейдевушка Ричарда явно вызывала большой интерес. И только присутствие Элинор Фелпс не давало гостям вцепиться в Лилит с вопросами.
Спасибо, обворожительно улыбнулась она.
У вас серьезные отношения? поинтересовался кто-то еще. Ждать ли свадьбы?
Сложно сказать, потупила глаза в пол Лилит. Сейчас мы влюблены и счастливы, но загадывать я ничего не хочу.
Она легко перевела разговор на другую тему, но осадок от мыслей все равно остался. Лилит всегда были нужны деньги, и она понимала, что этоее новая подработка, самая невероятная из всех. Однако так же хорошо она понимала, что ее тянет к Октавию как магнитом. И рядом с ним она словно с ума сходит.
В какой-то момент Лилит поймала на себе взгляд Элиноризучающий, но не злой. Заметив, что девушка смотрит на нее, певица отсалютовала бокалом. В ответ Лилит подняла свой бокал. И сделала вид, что ей безумно интересен разговор о новой коллекции известного модельера.
В какой-то момент Лилит выскользнула из-за столика и ушла в тот самый укромный закуток, огражденный декоративными деревьями, где прятались Санни и Лестерс. Она стояла, положив ладони на перила, и разглядывала ночной город. Себя Лилит чувствовала куклойростовой, красивой, нарядной Искусственной. Все вокруг думали, что онадевушка Октавия, в том числе его мать, а она всего лишь играла роль. Как есть кукла.
Там ее и нашел Октавий. Он подкрался к ней незаметно, положил руки на талию, заставив вздрогнуть, и притянул к себе, целуя в шею. Будто и не игнорировал последние часы.
Эй, вывернулась из его объятий Лилит, ты что делаешь, Сладкий?
Не называй меня так, уже машинально ответил он и снова попробовал обнять девушку. Кажется, Октавий выпил чуть больше, чем следовало, а вот Лилит лишь пригубила шампанскоетерпеть его не могла.
А как мне тебя называть? спросила она. Любимым?
Почему бы и нет? легкомысленно согласился он и протянул руку к ее черным волосам, тщательно уложенным в очередном салоне. Октавию было важно, чтобы она соответствовала ему.
Почему бы и нет? нахмурилась Лилит, легонько ударяя его по запястью. Проснись, Сладкий. Я ведь просто играю роль твоей подружки. Когда мы наедине, зачем притворяться?
Перестань, поморщился он и снова предпринял попытку обнять еена этот раз ему это удалось. Высвободиться Лилит не получилось. Да не сильно и хотелоськогда Октавий находился так близко, все мысли улетучивались, оставляя лишь плохо контролируемое желание быть с этим человеком. Забрать его себе и никому не отдавать.
Знаешь, что мне хотелось сделать весь этот чертов вечер? тихо спросил Октавий, обнимая Лилит и неспешно целуя ее лицо, игнорируя полураскрытые пухлые губы.
Что? только и спросила она, сминая пальцами рубашку на его спине.
Избавить тебя от платья, прошептал он, медленно ведя руками по ее телу вниз, изучая его сквозь ткань.
Оно мне не идет? запустив в его волосы пальцы, спросила Лилит. Положа руку на сердце, она бы и сама была рада избавиться от платья. Но не здесь. Не сейчас.
Тебе больше идет быть без ничего, сообщил ей Октавий, чуть задирая кверху пышную молочную юбкуслабые протесты девушки не остановили его. И стоило ему поцеловать Лилит в губы, как она перестала отбиваться, забыв обо всем на свете.
Есть только онОктавий.
Есть его манящие руки и губы, удивительно нежные и в то же время дерзкие.
И аромат дорогого холодного парфюма, к которому она почти привыкла. Изысканный флердоранж, хвоя и немного сладковатой ванили.
Поцелуй становился все жарче, объятиякрепче и вызывающе, а юбка поднималась все выше и выше. Кажется, Октавий не собирался отпускать Лилит просто так, ему было плевать, где они находятся, и плевать, что их могут увидеть. Плевать на все. Только он и Лилит. И огни этого города, каждый из которых, казалось, смотрел на них и сиял во тьме только для них одних.
Они упали на диванчиктот самый, на котором еще недавно сидели Санни и Лестерс. И почему-то именно эта мысль вдруг отрезвила Лилит.
Так, как она увидела подругу, так и ее саму может кто-то увидеть.