Можете смеяться, но я решил обратиться к вам из-за вашего имени.
Спаситель?
Его это совсем не удивило. Многие люди приходили к нему потому, что он носил такое многообещающее имя.
Нет, возразил Кермартен. Я имел в виду фамилию.
Сент-Ив?
Да. Моя фамилия Кермартен. А святой Ив, бретонский святой, живший в XIV веке, зовется Кермартенским. Ив Кермартенский. Я усмотрел между нами связь. Сент-Ив и Кермартен. Он засмеялся, словно подшучивая над самим собой.
Понятно, кивнул Спаситель.
Что понятно?
Простите. Я хотел сказать, я вас слушаю.
А-а, хорошо Вы, я вижу, недавно перекрасили потолок?
Спаситель открыл было рот, чтобы машинально ответить, но спохватился:
Почему вы спрашиваете?
А вы не хотите ответить?
Вы строитель?
Банковский служащий.
Понятно.
Психолог и пациент посмотрели друг на друга, но взгляд Кермартена вновь устремился вверх, к потолку, как надутый гелием шарик. Спаситель вспомнил свитер с завязанными рукавами и решил развязать затянувшийся узел.
Когда я тут поселился, все было отделано заново, сказал он. А сам я ничего с тех пор не трогал.
Так, значит, вы не знаете, Кермартен понизил голос и наклонился поближе к Спасителю, что устанавливали тут предыдущие жильцы или хозяин?
Что устанавливали? повторил Спаситель.
Кермартен кивнул и одобрительно сказал:
Вы поступаете благоразумно. Хоть я и не думаю, что они напихали сюда камеры.
Так-так-так
Кермартен издал смешок. Лицо добродушного пожилого господина вдруг окаменело, как будто на его месте возник совершенно другой человек.
Ну, давайте, скажите, что я сумасшедший. И я не буду отнимать время у вас, а выу меня.
Я психолог, месье Кермартен. Сказанное в этих стенах здесь и остается. Я за этим слежу. У меня в кабинете точно нет микрофонов.
Спаситель говорил доходчиво и внятно, будто не видел, что перед ним параноик.
Да я не про микрофоны, а про видеокамеры.
Кермартен снова уставился на потолок, Спаситель сделал вид, будто тоже внимательно его осматривает, и убежденно сказал:
По-моему, всё чисто.
И теперь вы мне выпишете психотропный препарат?
Я не выписываю лекарств. Я не врач, возразил Спаситель.
А мне и не нужны лекарства. Мне нужно, чтобы меня выслушали.
Понятно.
Кермартен многозначительно улыбнулся (и от этого стал выглядеть еще чуднее). Как тонко Спаситель дал понять, что готов его выслушать! Выслушать без всяких оценок. Этот психологчеловек безопасный, ни рецептов не выпишет, ни в клинику не запихнет. Ему можно довериться, можно всё рассказать, даже такое, что кажется полным безумием.
Я не прошу вас верить мне, начал странный пациент. Прошу только выслушать.
Все началось год назад, когда месье Кермартен переехал в меблированную квартиру на улице Эскюр. Очень скоро он понял, что соседи сверху наблюдают за ним с помощью камеры, спрятанной в потолочном светильнике у него в спальне.
Чтобы подсматривать, как я раздеваюсь.
Так-так-так
Вы скажете, что я мог убрать светильник и выкинуть камеру. Но я же снял меблированную квартиру, и меня особо предупредили, чтобы я ничего в ней не трогал.
А чего, собственно, хотели соседи? Увидеть вас голым?
Спаситель хранил непроницаемо серьезный вид, так что месье Кермартен решил открыть ему всё до конца:
Они сексуальные маньяки. Я пытался укрыться от их нездорового любопытства. Стал раздеваться в ванной. Но дело в том, что я сплю без пижамы, признался он и покраснел.
Спаситель его успокоилочень многие предпочитают спать голышом.
Но я же мог раскрыться во сне. В этой квартире было страшно жарко. Может, нарочно так было подстроено, чтобы я сбрасывал одеяло. В конце концов я снял другую квартиру, на последнем этаже. Чтоб никаких соседей сверху.
И все наладилось?
Ненадолго. Прошло три недели на новом месте, и тут вдруг чердак переоборудовали в квартиру. Там поселилась супружеская пара. И я выяснил знаете что?
Спаситель покачал головой, рассказ все больше увлекал его.
Муж заведовал магазином, который торгует охранными системами и камерами видеонаблюдения. Тогда я решил предпринять контратаку.
Да что вы!
Стал по ночам, примерно раз в два часа, звонить им по телефону и повторять одно и то же: «Прекратите свои происки, или вам не поздоровится». Хотел их выжить, понимаете?
Хороший ход, согласился Спаситель. И что же дальше?
Они заявили на меня в полицию. Мне велели прекратить звонки и обязали обратиться к доктору Спесивье. Как вы догадываетесь, это ничего не решило. Она напрописывала мне психотропных и антидепрессантов. Я заполучил все побочные эффекты этих пилюль: бессонницу, тошноту, утомляемость, сердцебиение, сухость во рту и так далее. А соседи никуда не делись! Всё как было, так и осталось!
Ну разумеется! участливо сказал Спаситель.
Кермартен подозрительно посмотрел на него. Но ему так нужно было, чтобы кто-нибудь его выслушал, пусть даже с притворным сочувствием, что он продолжал свой рассказ:
Но я кое-что придумал, идея была неплохая. Я установил над кроватью плотный черный балдахин. Получилось что-то вроде палатки, где я мог спокойно одеваться, раздеваться и спать хм голым, не опасаясь, что меня увидят.
И соседи больше ничего не могли сделать?
Как бы не так! Недели две назад я посмотрел по телевизору документальный фильм про Войну в заливе и узнал из него, что существуют камеры, которые видят сквозь стены. Так что толку от моего несчастного балдахина никакого.
Спаситель скроил скорбную мину. Или он взаправду был огорчен? Но почему-то его тянуло подыгрывать Кермартену:
Кстати, я вспомнил, что во время той самой войны придумали способ, как помешать самолетам засекать объекты на земле: их ослепляли.
Прожекторами или чем-то в этом роде?
Совершенно верно. Вспышками или лучами света. Вы можете расставить вокруг кровати светодиодные светильники.
Направить свет на потолок и ослепить соседей?
Или хотя бы их камеры.
А! Понятно! Кермартен расцвел улыбкой и пошутил: Когда я говорю «понятно», это значит, я понял! Что ж, испробую ваш приемчик!
И назначим встречу на следующий понедельник, чтобы поставить точку в истории с соседями?
Проводив до двери Кермартена, уже прикидывавшего, как бы получше всё оборудовать, Спаситель сел за стол, закрыл лицо руками и на несколько минут погрузился в размышления.
«Паранойя, думал он, имеет три стадии». Взять, например, такую ситуацию: вы не получили от лучшего друга приглашения на день рождения, а потом увидели, что он прислал вам его на старый электронный адрес.
Первая стадия: вы решаете, что тот, кого вы считали лучшим другом, сделал это нарочно, чтобы не приглашать вас, но при этом хотел отмазатьсядескать, просто перепутал адрес.
Вторая стадия: вы думаете, что виновата жена вашего другаэто она, без его ведома, подменила адрес.
Третья стадия: жесткий диск вашего лучшего друга обработало ЦРУ, чтобы вы не получили приглашение.
Кермартен был на третьей стадии. Плечи Спасителя затряслисьон зажал рот руками, чтоб не расхохотаться в голос.
Зато доктор Спесивье не увидела в поведении Кермартена ничего смешного и прописала ему лошадиные дозы успокоительных и снотворных.
* * *
Доктор Анн-Элизабет Спесивье, маленькая, сухонькая, с жесткими седыми волосами, вечно спешила. Не случайно она страдала хроническим запором. В пять часов Элла с матерью уже сидели перед ее кабинетом. Она принимала их в промежутке между двумя другими пациентами.
На этот стул, молодой человек! велела она Элле.
Элла привыкла, что ее принимают за мальчика, особенно в магазинах и в автобусах. Но ее мать ошарашенно возразила:
Это моя дочь.
Да? Хорошо. Все равно садитесь. Доктор Спесивье и глазом не моргнула.
А мадам Кюипенс показалось, что она вдруг впервые увидела свою дочь. Когда это она успела так измениться? Ну да, как-то раз пришла из парикмахерской с короткой стрижкой, сказала: «Под Кристину Кордулу», любимую манекенщицу матери. Отец несколько дней подтрунивал над дочкойназывал ее «Подноль», потом всё забылось.
Итак, что с нашей барышней? Психиатр, еще не приступив, торопилась покончить с консультацией.
Мадам Кюипенс хотела рассказать о школьной фобии Эллы, начиная с самых первых ее проявлений год назад, но только открыла рот, как психиатр перебила ее:
Стоп, стоп! Отвечать будет барышня.
Но и Элле она не дала говоритьне дослушав даже первой фразы, засыпала ее вопросами, на которые следовало отвечать только «да» или «нет»:
Бессонница? Двигательное возбуждение? Когда не сидится на месте, понятно? Эйфория? Вам кажется, что вы супервумен? Нет? Рассеянность на уроках? Повышенная утомляемость? Угнетенное состояние? Апатия? Эмоциональная неустойчивость? Резкие перепады настроения?
Нет и нет, ни единого попадания. Ни малейшего признака биполярного аффективного расстройства, а между тем среди детей сейчас свирепствовала эпидемия БАР второго типа. Доктор Спесивье постукивала ручкой по столу и наконец раздраженно сказала:
Ну да, школьная фобия, теперь это модно! Тогда вам к психотерапевту. Могу рекомендовать хорошего специалиста.
Элла с победной улыбкой посмотрела на мать, а та промямлила:
Да-да, конечно, раз вы считаете, что этого достаточно.
Вечером в спальне месье Кюипенс припомнил, что посылал дочь к психиатру.
Так что тебе сказала врач?
Ничего особенного. Что школьная фобия теперь в моде.
И никаких лекарств не выписала?
От этого нет лекарств.
Черт знает что! Если ты плохо спишь, есть снотворные. Захандришьвот тебе транквилизаторы. Любимую собаку потерялпей антидепрессанты. А тут? Ничего!
Его трясло от негодования, он покрылся испариной, щеки стали лиловыми. Виржини уже готова была взять подушку, но ей необходимо было поделиться смутной тревогой, которая ее мучила, раз больше не с кем, то хотя бы с мужем.
Тебе не кажется, что Элла очень изменилась?
В каком смысле?
Вернее, наоборот, не меняется?
Что за чушь?
Она не становится девушкой. Как Жад в ее возрасте.
Подумаешь! Хватит того, что Жад уйму денег переводит на косметику!
Виржини вздохнула. Муж ничего не видит и не понимает. Да она и сама себя не очень понимала. В ней поселилось какое-то беспокойство с тех пор, как она увидела Эллу будто со стороны, глазами докторши, принявшей ее дочь за мальчика. Погасив свет, она продолжала рассуждать в темноте, скорее для самой себя, чем для мужа:
Бывает, конечно, позднее созревание. У моей бабушки месячные начались в семнадцать лет. Но тогда было другое время. И потом, у Эллы месячные раз или два уже были, и вдруг прекра
Хватит! Я хочу спать, оборвал ее муж, которого коробили такие интимные подробности.
Но все-таки он понял, что сказала жена. Элла не женственная. Ну и что? Тоже мне беда! Он давно заметил: Элла, даже маленькая, гоняла мяч, как мальчишка. Надо было ее на футбол записать.
А Элла лежала в постели у себя в комнате за стеной, в футболке не по росту, доходившей ей до колен, и в наушниках и слушала песню Милен Фармер, которую давно знала наизусть.
Надо выбирать,
Раз ты хочешь знать,
Я должна сказать
Раз и навсегда
Да, я парень, да!
А какое тело
Никому нет дела.
Раз и навсегда,
Да, я парень, да!
Напевая, она приложила руку к тому месту, где у нее под футболкой не было пениса. «Я хамелеон, не она, а он; кавалер дЭон». Весь смысл песенки дошел до нее только что. По виску скатилась слеза. Она все больше убеждалась: она НЕНОРМАЛЬНАЯ. Внезапно ей захотелось включить телефон и посмотреть, угомонились ли ее одноклассники. 454! У нее накопилось 454 сообщения. Она прочла одно. Второе. Третье. Жуть! Сколько ненависти и злорадства. Ее опять окатили грязью. Эллу охватило оцепенение жертвы перед палачом, но она справилась и выключила телефон. Однако ей показалось, что внутри нее погас тот волшебный свет, от которого в минуты волнения у нее розовели щеки.
Спаситель прошептала она.
В дверь постучалина секунду Элла подумала, что сейчас войдет ее психолог. Но вошла Жад. Элла привстала ей навстречу.
Что с тобой?
Не со мной, а с тобой! ответила старшая сестра. Что это за история с фоткой?
Элла могла бы прикинуться, что не понимает, о чем речь, могла притворно потерять сознание, как уже делала не раз, когда пыталась убежать от себя. Но в ней заговорило то, что называется отвагой отчаяния.
Откуда ты знаешь? спросила она твердым голосом.
От Эдме.
Эдме, их дальняя родственница, была знакома по Фейсбуку с Мелани, девчонкой из ее класса. Значит, сплетня ходила уже не только по лицею, она расползлась по городу. Того гляди, на весь мир расползется. Теперь бессмысленно переходить в другую школу в надежде убежать от мучителейфотография появится там прежде, чем Элла переступит порог. Выхода не было.
Расскажешь маме?
Зачем? Родители и без меня всё узнают. Похоже, ты заигралась, только не понимаю во что. Тебе в самом деле надо лечиться.
Сквозь наигранный тон заботливой старшей сестры прорывались ехидные нотки. Жадлюбимица папы с мамой, отличница, недавно у нее завелся мальчик, и все равно она ревновала к младшей сестре. Элла это чувствовала и повела себя так, как ни за что не сумела бы, не работай она с психологом.
Спасибо, что предупредила, сказала она, сделав вид, что наивно поверила, будто сестра на ее стороне.
Лучше тебе самой признаться.
Да в чем?
Она не совершила никакого преступления, никому не сделала ничего плохого. Сестру и девчонок-сверстниц злила сама ее сущность. Эту сущность они хотели уничтожить.
В чем признаться? переспросила она.
Но Жад вместо ответа вышла из комнаты.
* * *
У Спасителя были свои любимые пациенты. Понедельникдень Эллы, по вторникам с некоторых пор приходил шестнадцатилетний Самюэль. Он успешно учился в предпоследнем классе школы и был единственным сыном матери-одиночки, мадам Каэн. Она и заставила сына обратиться к психологу, потому что он был с ней груб и даже поднимал на нее руку. Потом мать решила прервать терапию, Самюэль больше не приходил к Спасителю, и поэтому на 9:45 он записал новую пациентку, четырехлетнюю Майлис, которая, по словам матери, чуть что не по ней, принималась биться головой об стену.
Мадам Фукар?
Молодая женщина, просматривавшая что-то в смартфоне, не сразу оторвалась от экрана. У ее ног, посередине приемной, сидела на полу девчушка и держала на весу за шнурок свою кроссовку, как дохлого зверька.
Мадам Фукар? повторил психолог.
Да. Это я Мне должны позвонить.
И действительно, телефон у нее в руке завибрировал, она вскочила, ринулась было к двери, потом отошла к окну и повернулась к Спасителю спиной.
Ты в своем уме?! СРОЧНОЕ письмо, а ты тянул с ответом два часа! распекала она какого-то стажера. Это невежливо! Если бы все так грубили И т. д.
Спаситель на миг растерялся. Но тут же подошел к девочке, успевшей отбросить дохлую зверюшку, и улыбнулся ей. У малышки были рыжие волосы, брови, ресницы и насупленная веснушчатая мордашка. Спаситель быстро заметил: буйная шевелюра плохо расчесана, а местами, где голова терлась о подушку, даже свалялась, один носок красный, другой зеленый, платье надето на спортивные штаны.
Кроссовка что, плохая? спросил он, присев на корточки.
А посему ты чёйный?
У меня черные родители. Может, наденешь кроссовку?
А где твои хадители?
Мадам Фукар всё надрывалась у окна, не обращая никакого внимания на то, что происходит у нее за спиной.
Они умерли. Давай я покажу тебе, как завязать шнурки.
А почему они умехли?
Потому что прожили жизнь до конца. Смотри, сначала делаешь петельку, как мышиное ушко, потомдругое ушко
У меня ношкиодин желёный, а дхугой кхашный.
Я вижу. Очень красиво.
Вот-вот, в этомвся моя дочь! раздался громкий голос у них над головами. Одевается утром в спортивные штаны с летним платьем, напяливает разные носки. А возразишьскандал.
Спаситель встал. Мадам Фукар извиниласьзвонок был «неотложный». Он молча пригласил обеих в кабинет.
Сто будем деять? спросила девчушка.