Правда, стихи, Лариса Петровна, только не смейтесь!
А чего мне смеяться? Я и сама пишу. Писала, то есть.
Она всегда пишет. Про любовь. Ох, она несамостоятельный! Отец ей работать никогда не разрешал, а когда он умертолько плакать может! Как маленький! Она так его любил! Я маму жалею. И брат мой такой несамостоятельный! Я им спрашиваючто бы вы без меня делали?
А ячто бы я без нее делала?
Жизнь и смерть перетягивают канатздесь и сейчас. Мне бы в одиночку не удержать.
Аня! У вас когда-нибудь умирали на руках больные?
Было такое самое Я тогда в больнице работал. Человеку плохо после операции, умер в мое дежурство. Анестезиолог как раз был дежурный врач, я его звал, но он в кабинете врачихой. Так противно, не люблю вспоминать.
Тяжести декоративных, но несъедобных груш не выдержала громадная ветка, рухнула на электрический провод и устрашающе закачалась. Мои попытки пилить ее со стремянки заметил давешний дервиш и предложил помощь, тут же отвергнутую по причине неплатежеспособности.
! сказал азиат. Разве помогают только за деньги? Подержи халат!
Я так и стояла в обнимку с ватным халатом, остро пахнущим чужой страной, пока он, тряся бородкой, лез на дерево и отпиливал сук, а заодно еще много других, в результате чего локальная энергетическая катастрофа не разразилась.
И сдается мне, что «» в нашей реальности вовсе не азиаты, а отдельные вполне единокровного вида соседи, которые продолжают диверсионными методами отключать уличный фонарь, чтобы свет не попадал на их парник с огурцами (огурцы «рано ложатся спать», поэтому фонарь им вреден). А то, что Анечке неуютно ночью выходить в кромешную мглу, наполненную тенями таджиков, их мало волнует.
С папой становится все труднее общаться. Он здесьно как бы и не здесь. Соседи, бывшие сослуживцы, навестили его из вежливости, но повторять визит не стремятся. Мне кажется, у него окукливание на грани перехода к ангельским крыльям. Но по ночам он иногда разговаривает с Алтынайпро детство, про войну, про службу в Средней Азии. Или просит сказку. Дачка фанерная, все слышно. Иногда она ему просто детские книжки читаетиз стопочки, которую мой внук здесь оставил. Что угодно готов слушать, хоть про семерых козлят. Со мной говорить не желаетначинает яриться и обвинять. В чем? А непонятно. Это я виновата в старости и болезнях, это я змея и кровопийца. Или снова бред про горные троллейбусы. А мне бы с ним посидеть, поговорить, за руку подержать. Понятно же, что человек на краюхочется смягчить любовью и лаской. Но я и этого не могу! И только Аня врачует мое отчаяниеговорит, что нет моей вины, что это стандартный случай, она-то уж навидалась от таких больных всегда сильнее достается. Когда человек в , он всегда жесток именно к тем, кто рядом. А удается держать дистанциювидимо, какой-то предохранитель в мозгу еще функционирует. Анечка утешает тихо и ласково, будто обкладывая меня ватой, будто перевязку делаяинтуитивный психотерапевт, анальгезирующий компресс.
Сейчас у нас все хрупко уравновесилось. Она бережна с ним. Он ей доверяет. Остановись, мгновение, но уже осень на носу, а домик не утепленный. И совсем уж на меня холодом подуло, когда Алтынай запросилась в Бишкек на пару месяцев. К детямну что я, не понимаю, что ли Но как-то тоскливо и страшновато. Год она со мнойкак бы я этот год пережила без доброго ангела? Но лето еще длится, и пока она здесьстараюсь выспаться впрок. Засыпаю под папино монотонно-бесконечное бормотание, будто пластинку заело:
Откуда берет деньги рука ? Откуда берет деньги рука ? Откуда берет деньги рука ?
Золото и серебро
Моет посуду и рассказывает, как выкуривать с помощью не то муллы, не то шамана.
Верить? Не верить? Скорее, нет. Но
Ох, осталось только посыпать голову пепломвидимо, мне теперь только приземленная реальность по зубам, а не не проявленное измерение.
Поставили у нас памятник в Бишкеке, говорит она, нежно меняя повязки. Раньше был Ленин с рукой, все понятно, как в школе учили. А тут сделали статуюженщина с распущенным волосам, в открытый платье. Странный такойуда летит, зачемникто не понимает. В руке что-тоа что? Ну, поставили бы мать с ребенком, в национальный костюм. А такникто не понимает. Народ возмущается. В Оше люди вообще обиделись, не дали Ленина снимать. Так и стоит
Трудится, как пчелка, на лету делая кучу работы, о которой я и не просила. Стараетсявидимо, и правда жалеет. Миксбордеры в образцовом порядке, засохший можжевельник спилен, на его месте новый цветник. Вот только с помидорами ей не удалосьнепривычный климат.
Анечка, милая, спасибо, но разве я вас еще и в садовники нанимала?
А что, пока дедушка спит, я буду сидеть как бездельник?
Ну как не верить в ее добрые намерения? Некоторые вещи чувствуешь, что называется, животом. Дышишь рядом с человеком и ловишь волну, как он к тебе относится. Сейчас мы вместе сажаем розы. У нее прелестные рукималенькие, нежные, почти детские. И ступни такие же. Пальчики тонкие. И аккуратный маникюрк моему приезду, что ли, делает?
Лариса Петровна, отдайте лопату, я сам яму выкопаюу меня сил больше Раз, рази все вас такой садпрямо рай, вот бы сюда мою маму. А можно ее к вам в гости на следующее лето?
Аня, да ради бога! Давайте и маму. И сами.
Вы с ней подружитесь. Может, она с вами плакать не будет. Хотите, я скажу, что у вас в характере главный?
А что?
Вы боитесь кого-нибудь огорчить. Вы очень деликатный. А я грубый.
Аня, ну какая же вы грубая! Вы наш добрый ангел!
Посуровела.
Вы не знаете, у меня есть один плохой качество. Я жадный. Я деньги очень люблю. И золото. Вы думаете, почему золото ношу, а не серебро?
Золотогрубый, горячий, он для грубых людей. А серебронежный, таким как вы. Вот поеду домой, вам киргизское серебро привезу. Я уже понял, какой форма нуженгеометрический, строгий.
Любишь золотои люби. Твое дело, не мое. Ты же Алтынайзолотая. Золотая девочка.
А хорошо бы стать миллионером. Знаете, такой случай у нас. Один человек, горький , попрошайка, жил в аул с названием «Плохое место». Бедный такой, куча детейи вдруг ему наследство. Какой-то родственник клал маленький сумма в швейцарский банк. В 1946 году, на 50 лет, и там указаниевручить десятому внуку. Это в девяносто шестом, значит. А он как раз десятый. И вот приезжали к нему люди из Швейцарии, все в костюмах, на черных лимузинах. И тот стал миллионер, теперь почетный гость на все свадьбы и похороны. Я вот только не понял, почему чиновники деньги отдали, себе не оставили. Швейцарцы, что ли, наблюдали?
, прибегает из магазина. Маленький дачный магазинчик, где торгует улыбчивая девушка, осетинка, кажется.
Мы с Ирой про вас говорили.
Ань, ну что про меня говорить?
Ира спросил, сколько лет вашей хозяйке. Я сказалона не поверил. Выглядите не на свой возраст.
Комплимент нам кстати, особенно про возраст, только терминология напрягла. Резануло слово «хозяйка». Вроде как она у меня в услужении. Почему-то неприятноя-то ее как родную воспринимаю.
Как холодной воды за шиворот.
Персидский принц
Лариса Петровна, я вам сейчас в таком сознаюсь, в таком Вы не будете презирать? Я два месяца жил с бомжами.
О господи, Аня, как это?
Ну, это когда я все негде.
А муж, как он допустил?
А его опять посадили. Через полгода.
Как? Вы же заплатили сколько!
У этой, убитый, тетка прокурор оказался, ничего нельзя было сделать.
И что дальше?
А дальше я пошел к дедушке и попросил разрешения ну это торговать героином.
Видимо, глаза у меня совсем круглые, и она растолковывает. Действительность куда круче моих представлений о жизни киргизских сиделок. Родом Алтынай не из Оша, а из аула, ближе к горам, где ничего сельскохозяйственного особо не растет. Населению в этой части свободной Киргизии заняться абсолютно нечем, а жить на что-то надо, поэтому надежда только на . Им кормятся практически все. Но Аня, тут дедушка? Он что, контролирует бизнес? Возит героин на яках? Бред какой-то! Нет, объясняет она, это другой дедушка. Очень , ненавидит наркотики и среди членов своего клана это не одобряет. Ах, так это онглава клана Черной Козы? Словом, случай был признан экстремальным, поэтому официальное временное разрешение от дедушки она получилано дала клятву с этим через два года завязать.
Интересно получается: ей стыдно сознаться, что жила с бомжами, а что наркотики возилане стыдно!
Короче, на подержанном автомобиле из Таджикистана через горные перевалы (а вы на карту посмотрите, какие там перевалы!) мчится хрупкая женщина с пакетами героина.
Анечка, и не страшно было?
Ну да, если снег на перевале, и но больше я милиции боялся.
И что?
За два года заработал детям на квартиру. И большени-ни! Дедушке обещал.
Ощущение, что смотрю кино. У меня вообще всегда в порядке с визуализацией, а тут и вовсекрутые склоны, ветер, поземка, ледяной серпантин, волчьи глаза и гордая девушка Алтынай, вцепившаяся в руль. Маленькая женщина против враждебного мира. Королева юга!
Лариса Петровна, вы любите красивых мужчин?
не люблю, наверное но как-то на этом не концентрировалась.
А я один раз видел такой красавец! такой! Как персидский принц! Он таджикский . Прямо дворец, там даже павлины у негокак сказка. И вот он на меня смотрит, а глаза у него с таким ресницамя прямо дышать перестал, какой красота. И дает мне два пакета героин, по килограмм, и я знаю, что если с таким задержат, то посадят надолго, а он видел, что я боялся, тогда надел мне на шею такой талисман клыкпока он на тебе, сказал, никто тебя не тронет. И я так и ехал самый Бишкек, все время щупал талисман, а когда привезклык куда-то делся, как растаял.
Киргизия . Это у нас в Оше так. А Рустам родом с Памира. Я один раз с ним поехалэтокакой! Никакой зелени, одни камни. И дома такие лежанки-ступеньки, всеодна комната. И у нихв доме четыре столба, которым они молятся. И обязательно карандаш от тараканов, потому что вши прямо кишит. Они не моются никогданаверное, холодно. Зимой такой ветер, что весь снег сдувает. место, и заняться совсем нечем. В советское время пограничный поселок был, снабжали хорошо, а сейчас как край света. И солнце такое злоевсе обветренные, прямо черные. Зато у них танцы и песни очень-очень красивые. И наряды.на наши, но только перышки на шапочке не наверху, а так, сбоку.
Аня, а перышки должны быть от какой птицы?
Сова. Я вам случай расскажу. У нас один дедушка любил, чтобы внучки носили такие национальные шапочки. , по три года. И вдруг одна пропал, весь аул искал, не найдут никак. Но нашелсяпо шапочке. Шапочка с перышком лежал около норысуслики внучку туда затащили, пока она спал. Четыре часа в норе! Замерз очень, но живой.
Ань, суслики же маленькие! Может, сурки?
Наверное, сурки. Не знаю как у вас, у нас . Я думал, по-вашемуенот. Я когда в гостях у дедушки на , смотрю на них подзорный труба. Они совсем как людимоются везде, даже подмышки. Приходят в ручей и моются. У нас и женщину-чистюлю так называют . Еще цветы собирают. А как невест воруют, расскажу? Их соберется шесть или восемь и делают набег на соседний семья. Там берут невеста, приводят к себе. Она у них несколько недель живет, потом отводят обратно.
Ань, а это не сказки?
Какие сказки, я в трубу видел!
Интересно, может, это люди у сурков переняли кражу невест?
Или они у людей? А еще такой случай знаюу меня был дядя, такой красивый, такой красивый Забрали в армию, на флот. И вот матери сообщаютпогиб. Что случилосьне говорят. И привозят в закрытом гробу. А мать плачет, плачетне хочу так, откройте гроб. Мать в обморок упал. И умер, очень скоро.
Аня, вы хотите сказать, что это правда?
Правда-правда. Все же своими глазами видели!
Мухомор и кувшинки
Астматика трудно придушитьон умеет экономно пользоваться последними остатками воздуха, поэтому менее уязвим!
Это мы с подругой Катей обсуждаем жизненные стратегии, наслаждаясь не только последним теплом, но и кулинарными изысками: , шарлоткой и малиновой настойкой. Уже вторые выходные празднуем ее день рождениясорок восемь, из которых тридцать она ухаживает за инвалидной мамой, большую часть проводя с ней в ярославской деревне. Там есть все, что доктор бабушке прописал, вольный воздух, огород, . Прискорбное обстоятельство только повысило градус Катиного природного жизнелюбиярадость она извлекает отовсюду, как изюм из булки, еще и делится с окружающими. Пространство и время вокруг нее закручиваются воронкой гудят, а персонажи ее жизни, и анекдотичные, описываются так сочно, что в носу щекочет, как от шампанского.
Сейчас она рассказывает про приятельницу, которая так верила в , что, неэкономно вдохнув, улетела за счастьем в Австралию налаживать экологический туризм. В итоге на ее личной экологической тропе немецкую туристку натуральный крокодил. Ужасная трагедия, но хохочем, как ненормальные. Веет корицей, грибами и яблоками. Алтынай из угла сурово и недоверчиво смотрит на шумную Катю, но я знаю, что скоро эзотерические женщины кинутся друг другу в объятия.
Ну да, свершилось В общем, узорная юрта в Киргизии теперь обещана не персонально мне, но нам с Катей на двоих.
Беседуем уже втроемна этот раз об эффективных зельях из мухоморов, непременно зарытых в землю. Катя тоже знает магические техники, сама собирала в фольклорных экспедициях. Деревенские жители недавно к ней в дом целой делегациейнужно было переселить домового из одной избы в другую. А то местный колдун, видишь ли, умер, и больше некому.
Кать, неужели получилось?
Пока не знаю, вроде да, а там видно будет.
У Алтынай свои техники, и это гадание на камнях. Но, говорит, здесь нельзя, у вас камни грязные, вот в родных горах она когда-нибудь нам погадает. И опять обещает нам киргизского серебра привезтисережки-колечки всякие. Потом девушки обсуждают, какой и цвета ореол висит над головой человека, которому скоро умирать. Видения у них похожие. Я, кажется, тут лишняя.
Сажусь на велосипед и нарезаю круги меж садовых участков, неосмотрительно забыв о выпитом пиве. Победительно возвращаюсь, чудом не упав в канаву, почти снеся чужой забор и слегка поцарапав чью-то шикарную тачку. Аня смотрит на меня, красную, запыхавшуюся, и смеется:
Эх, Лариса Петровна, я же вам говорила об экономном дыхании!
Мы снова смеемся, и тут становится слышно, как папа надсадно кашляет, а Алтынай ворчит на себязабыла, где прикопала очередную бутылочку со снадобьем.
Он спит, идем гулять. Речка делает изгибы, расширяется, сужается, показывает то песчаный бережок, то старую березу на обрыве. Там ивовые шатры сгущают тень с запахом болотца, тут шоколадныепоют на ветру. Донные травы волнуются, сплетаются, упругая плоть воды не дает им распрямиться, гнет в ту сторону, куда бежит сама. Как время.