Иду к кассе, подняв подбородок и не сводя глаз с продавца, однако в груди начинает расти волнение. С притворной уверенностью выкладываю на прилавок хлеб и выпивку и с вежливой улыбкой передаю двадцатидолларовую банкноту. Сзади кто-то подходит, но я слишком занята своей ролью и паршивой актерской игрой, чтобы оборачиваться.
Кассир равнодушно пробивает хлеб, и я уже внутренне праздную победу, но потом он смотрит на меня и задает тот самый леденящий душу вопрос:
Можно ваше удостоверение, мэм?
Я ойкаю и хихикаю, копируя реакцию мамы.
Вы мне льстите!
Тот и ухом не ведет, терпеливо ожидая с тем же безразличным выражением лица. Сглатываю комок в горле и передаю ему мамины права. Похоже, дело пахнет керосином.
Продавец берет документ и внимательно его изучает, поочередно смотря то на фото, то на мое лицо. Говорят, я похожа на мать, однако «похожий»не значит «идентичный». Кассир хмурится.
Человек за моей спиной прокашливается и становится рядом, но я так напугана из-за возможного ареста, что не оборачиваюсь, а лишь искоса бросаю на него быстрый взгляд. Сердце проваливается куда-то в желудок, я отвожу глаза и цепенею: с ума сойти, Джейден Хантер.
Замираю на месте, не в силах пошевелиться. Нет-нет-нет! Как некстати. Застать меня в таком виде! Я просто в ужасе. Щеки, и без того красные от толстого слоя румян, пылают от стыда. Джейден смотрит на меня с изумлением, и его губы растягиваются в фирменной кривой усмешке. Отросшие волосы тяжелой копной спускаются на лоб без всякой укладки гелем. На нем все черное: и джинсы с рваными дырками на коленях, и кроссовки, и толстовка с капюшоном. В руках у него упаковка молока. Заметив шесть бутылок на прилавке, переводит взгляд на меня, и улыбка становится саркастической.
Ловкий ход,внезапно произносит кассир со смешком, и я прихожу в себя. Он бросает мамин документ на стойку, прячет упаковку пива под стол и выпроваживающе взмахивает рукой. Мои щеки пылают ярким пламенем.
Иди-ка отсюда. Или ты это брать будешь?спрашивает он, показывая на буханку.
Мотаю головой, засовываю купюру с правами в карман пиджака и опрометью кидаюсь к выходу. Мимо Джейдена пробегаю, не поднимая головы, и распахиваю дверь. От холодного воздуха перехватывает дыхание. В уголках глаз собираются слезы, но я борюсь с ними, не желая тонуть в жалости к себе. На всех парах несусь к машине и уже почти сажусь за руль, как вдруг слышу, как хлопнула дверь супермаркета.
Маккензи!негромко окликает меня Джейден.
Застываю на месте, одной ногой в салоне, другой на улице, глядя, как Джейден идет ко мне через маленькую парковку. Черты его лица едва различимы в неверном свете уличных фонарей.
Подожди, пожалуйста.
Встреча с ним и без того невыносима, а эта просительная интонация еще сильнее меня смущает. Мало того что я выгляжу как пародия на мать, так к тому же он застал меня за попыткой купить выпивку в полночь буднего дня. Стыдно до жути, и от бессилия я стягиваю с шеи дурацкий шарф и бросаю на сиденье.
Джейден подходит и останавливается. Нас разделяет лишь открытая дверца. Он разглядывает меня, поджав губы, затем откидывает с глаз прядь волос, задумчиво переводит взгляд на пассажирское место, после чего, наконец, нарушает затянувшееся молчание:
Можно заскочу на минутку?
Вот тебе и на. Я всегда знала, что рано или поздно нам с Джейденом придется поговорить. Нельзя сказать, что не хочу этого, скорее, у меня на это нет сил. Медленно киваю, а он облегченно вздыхает, словно ожидал резкого отпора и теперь благодарен, что я так легко согласилась. На душе тошно от вины, стыда и страха. Тело оцепенело от холода и от присутствия Джейдена, но нет ни единого уважительного основания для отказа. От моего короткого неуверенного кивка его лицо озаряется. Как и в случае с Дэни, совершенно не знаю, что сказать. С Джейденом даже труднее. Напряженно опускаюсь на водительское кресло, Джейден открывает дверцу и садится на пассажирское сиденье, запуская в салон маминого автомобиля холодный ночной воздух. Проглотив комок в горле, включаю обогрев на полную мощность, но, собственно, он мне не требуетсяи без того лицо пылает.
Что касается инцидентабормочу прежде, чем он успевает заговорить, и осекаюсь.
Я все еще в ужасе и даже представить боюсь, какого он сейчас обо мне мнения. Наверняка считает, что украсть мамины документы для покупки спиртного для меня в порядке вещей.
Не бери в голову,говорит Джейден, пряча усмешку.Зачем пиво?
Выдавливаю улыбку и пару секунд лихорадочно соображаю, как бы получше выкрутиться. Сказать правду не вариант. Бросив на него быстрый взгляд, отвечаю как можно беззаботнее:
К маме завтра вечером гости придут, а она сейчас в запаре. Заранее не подготовилась, выпивку купить забыла, вот меня и отправила.
Эта версия звучит не менее отвратительно: мать послала несовершеннолетнюю дочь за алкоголем. Потому шутливо добавляю:
Позорище, знаю.
По крайней мере, не покупаешь молока по просьбе бабушки,говорит он, показывая картонную упаковку.
Мы хохочем, и на долю секунды я забываю, что мы не общались целый год. Никакого напряжения и страха выглядеть нелепо, сплошное веселье и легкость, как в былые времена. Потом смех Джейдена угасает, раздается вздох, и наступает тишина.
Мы виделись с ним в школе, но я избегала прямого столкновения на публике. Опускала голову и проходила мимо. Он и сам ни разу не попытался заговорить. Винить его нельзя, у него все основания обижаться. Если кто-то и должен был сделать первый шаг, так это я. Однако он сдался первым. Догадываюсь почему.
Дэни рассказала о
О вашем разговоре? Да, рассказала.
Джейден прокручивает обогрев, и климат-контроль шумит потише. Его голубые глаза поблескивают в темноте.
Ты обо мне спрашивала? Признаться, удивлен. На тебя не похоже.
Он смеется, но я вижу грусть в его глазах, и внутри все сжимается от чувства вины.
Обижаешься?выпаливаю я.
Конечно, обижается. Просто хочу услышать из его уст. И добавляю:
На меня
Печаль испаряется из взгляда Джейдена.
А есть за что?
Гляжу на него, прищурившись. Интересно, он специально косит под дурачка, чтобы проучить меня? За то, что оставила в трудную минуту. За то, что отдалилась и никогда не улыбалась в ответ. Вполне разумные основания для обиды. Мне нелегко сейчас это высказать, официально повиниться в трусости, признавая при этом, что неспособна справиться с горем, а значит, не могу продолжать общение с Хантерами.
Я уже пробовала: через две недели после аварии примчалась к их дому на маминой тачке. В то утро я проснулась, полная уверенности, что обязана быть рядом с ними, как-то поддержать, тянуть-то уже некуда. Все еще помню, с каким ощущением вылетела из дома: полный ужас. Вела машину дрожащими руками. А когда в оцепенении, на негнущихся ногах подходила к их дому, перед глазами все плыло. Помню, как в нерешительности замерла перед дверью, так и не смогла заставить себя постучать и столкнуться с тем, что за ней скрывается. Мне не нужно было видеть Джейдена и Дэни, чтобы понять их чувства. Я и так знала. Поэтому развернулась и побежала к машине.
Джейден ерзает на сиденье, и лишь сейчас до меня доходит, что я так ничего и не ответила. Он наклоняется ко мне, упираясь коленом в центральную консоль.
Ладно, я и вправду немного обиделся. Совсем чуть-чуть,говорит он и совсем выключает обогрев, отчего в салоне повисает абсолютная тишина.Хотя, скорее, был разочарован. В тот период все отдалились, не только ты.
Он разглядывает свое голое колено и водит пальцем по прорези в джинсах. Пояснений не требуется, и так ясно, о чем он.
А потом вы сошлись с Дарреном Салливаном, и я так понял, ты избегаешь общения не просто так, а потому что интерес потеряла.
Джейден снова поднимает свои печальные глаза.
Так что да, именно так. Пожалуй, рассчитывал на нечто большее.
Считает, что раскусил меня, и по большей части прав. Только я отстранилась от Хантеров куда дальше, чем остальные, и ни разу не попыталась сократить дистанцию по причинам, которые так и не смогла признать. Пусть считает, что я стала равнодушна. Хоть это и диаметрально противоположно истине. Я отдалилась, потому что слишком неравнодушна.
Джейден
Маккензи,мягко перебивает он, слегка повысив голос.Я не затем сел к тебе в машину, чтобы ночь напролет ворошить прошлое. Просто при других обстоятельствах тебя не поймаешь, а я давно хочу с тобой пообщаться.
Я бы с удовольствием заговорила с ним первой, если б смелости хватило! Ноувы.
О чем?
Да о чем угодно.
Он пожимает плечами и проводит ладонью по приборной доске, отчего в воздух поднимается пыль.
О чем мы раньше болтали?
О нас, друг о друге. Оно моих веснушках, яо его улыбке. Обсуждали планы на колледж, жизненные цели, какие уроки даются трудно, какиелегко, что любим и что ненавидим.
Из наших бесед я узнала, что Джейден еще не определился, куда поступать, главноечтобы в Колорадо. Что хочет жить в доме в Уотер-Вэлли, завести двуха то и трехдетей и иметь такую работу, чтоб не считать минуты до конца дня. Что у него нелады с испанским, а история США, напротив, дается хорошо. Что он любит кататься на машине ночью по пустым улицам и ненавидит арахисовое масло.
Во всяком случае, так было год назад.
Сейчас мне неизвестно, что он планирует, к чему стремится и что любит. Возможно, хочет убраться из Колорадо как можно дальше от прежней жизни. Может, слаб по всем дисциплинам. Или наоборот, круглый отличник, но это вряд ли. Что я знаю о Джейдене Хантере? Только то, что не знаю о нем ничего.
Задаю вопрос, который должна была задать давным-давно, вполне безопасный:
Как ты справился, Джейден?
Он смотрит на меня так, будто услышал что-то оскорбительное и грубое.
Кензи, ты шутишь?
А что?
Спроси что угодно, кроме «Как дела? Как настроение? Как сестра? Как бабушка с дедушкой? Может, отпустить тебя с занятия?» Меня только об этом и спрашивают. К сожалению,объясняет он жестко и вместе с тем устало.
Закрыв глаза, пальцами трет переносицу и некоторое время молчит.
Придумай, о чем бы ты спросила меня год назад? О чем-то заурядном. Это не так сложно, как кажется.
Пока я пытаюсь придумать что-то «заурядное», он открывает глаза и выжидательно смотрит. Выпаливаю первое, что приходит на ум, более или менее толковое:
Завтра играем с Брумфилдом. Ждешь?
Уже лучше,одобряет Джейден.
Его лицо озаряется удовлетворением, смягчается, и напряженное выражение сменяется облегченной улыбкой.
Кстати, ты идешь?
Ага,отвечаю я, пытаясь сесть расслабленней.Холден нас на каждом матче ждет.
Правильно. После прошлой игры поддержка нам пригодится.
Да уж, вы тогда знатно облажались.
Джейден устало морщится, а потом мы покатываемся со смеху как ни в чем не бывало, словно время откатилось назад и можно, как и прежде, друг друга подкалывать, как делают все влюбленные парочки: флиртуют посредством насмешек. И мы не исключение, кокетничаем и веселимся напропалую.
Тебе, наверное, домой пора,говорит Джейден и постукивает пальцем по циферблату магнитолы.
Пятнадцать минут первого, но эти часы слегка спешат.
Через семь часов в школу. Первым уроком профильная дисциплина, статистика. Она меня доконает
Верю!смеюсь я.
На парковке, кроме нас, никого. Смотрю на Джейдена и, ощущая неловкость, спрашиваю:
Тебя подвезти?
Впиваюсь пальцами в руль.
Нет, спасибо, не надо. Хочу прогуляться.
Он улыбается, но не так, как обычно. Не веселой ухмылкой, не кривой усмешкой, как в школьном коридоре, а долго и искренне. Джейден медленно скользит взглядом по моему лицу, и я таю. Тянется к дверце, открывает ее и покидает меня. Вылезая из машины, тихо и мягко произносит:
Завтра на матче буду взглядом искать тебя в толпе.
Отходит на шаг, выпрямляется, натягивает капюшон на голову, отчего его черты становятся совсем неразличимы в темноте, и добавляет:
Как и всегда.
Глава 5
Время близится к семи вечера, и мы с Уиллом сидим на трибуне в предпоследнем ряду. На мне толстовка с капюшоном и принтом с названием команды «Виндзор Визардс». Сегодня домашний матч против Брумфилда, и у «Визардс» все шансы на победу после неудачи с Пайн-Криком на прошлой неделе.
Наша толпа в бордово-золотом сидит напротив сине-белого моря студентов из Брумфилда, расположившихся на трибунах поменьше. Игроки «Брумфилд Иглс» уже готовятся у боковой линии. Прожекторы еще не включили, но солнце село, и с приближением ночи небо становится все более серым и мрачным. Осень люблю только из-за футбола. Больше в нашем городке и заняться-то нечем, так что мои пятничные вечера посвящены поддержке наших ребят. Особенно Холдена.
Чирлидерши распевают свои кричалки, болельщики сгорают от нетерпения, а когда группа девятиклассников начинает топотать ногами, шум становится оглушительным. Атмосфера накалена до предела.
Если Холден опять не поймает ни единой передачи, притворюсь, что мы с ним незнакомы,шепчет мне на ухо Уилл, затем набивает рот чипсами и оглядывает толпу вокруг нас.
Да нормально отыграет,отвечаю я.
Накануне игры Холден пребывал в отличном настроении, был полон энтузиазма и готов к сногсшибательным прорывам. Остается только уповать на то, что он реализует свои намерения, потому что в противном случае нам с Уиллом придется все выходные поднимать его боевой дух.
Девчонки из группы поддержки заканчивают свою программу, занимают место в дальнем конце поля, недалеко от раздевалок, а потом забираются друг другу на плечи и разворачивают гигантский баннер. На огромном белом листе бордовой краской небрежно выведено: «ВИЗАРДС, ВПЕРЕД!»
Ажиотаж среди болельщиков растет, когда из раздевалок появляются игроки в полной экипировке. Они толпой собираются за баннером и начинают скандировать кричалки, но на наших местах их почти не слышно. Шум растет и в конце концов трибуны взрываются ревом, подбадривающими возгласами, свистом и аплодисментами. «Визардс» вбегают на поле, разрывая плакат. Уилл выдергивает меня с места, и я поднимаю руки вверх, крича во все горло, поддерживая восторженную волну, бегущую по трибунам.
Футболисты трусцой бегут по полю к боковой линии, где их ждут тренеры. Ищу глазами Холдена, вглядываясь в номера на футболках. А вот и он, девятнадцатый! Накануне бодрился, однако сейчас заметно волнуется. Ходит взад-вперед с опущенной головой, покачивая шлемом в руках.
И-и-и-и все пропало,комментирует Уилл.
Тычу ему локтем в ребро, мы опускаемся на скамейки, и я снова обращаю пристальное внимание на команду. На этот раз я ищу не Холдена, а Джейдена.
Вглядываюсь в лица игроков, слоняющихся по площадке. Одни разминают ноги, другие прыгают на месте, третьи общаются с тренером. Номер Хантера я не помню, знаю только, что он играет в защите, лайнбекером. Некоторые парни сняли шлемы, а кто-то еще нет, и это осложняет задачу разобраться, кто есть кто. В конце концов, я его нахожу.
Джейден неподвижно стоит лицом к трибунам со шлемом под мышкой и, прищурившись, разглядывает зрителей. Памятуя наш вчерашний разговор, понимаю, что он высматривает меня. Скользит голубыми глазами по рядам и наконец смотрит в моем направлении. Через пару секунд его губы растягиваются в кривой усмешке, и он едва заметно кивает. Не помашет ли? Нет. Снова надевает шлем, и его лицо скрывается за решетчатой маской. Джейден поворачивается спиной к трибунам, суровый и боевитый. Я и позабыла, как он выглядит в экипировке: футболка, обтягивая защитные щитки, делает плечи еще шире. Он такой симпатяжка в плотно облегающем трико, только ни за что ему в этом не признаюсь. На спине номер «пятьдесят один».
Спрятав руки в объемные теплые карманы толстовки, наклоняюсь к Уиллу:
Сегодня слежу за пятьдесят первым.
В центре поля рефери и капитаны команд бросают жребий, кому начинать, однако я не выпускаю из виду девятнадцатый и пятьдесят первый номера на боковой линии.
За Джейденом Хантером?удивляется он.
Ага.
Раздается свисток, звучит объявление по громкоговорителю, и начинается игра. Отсыпаю себе полпачки чипсов Уилла, наблюдая, как Холден выкладывается по полной. По физическим характеристикам он как раз подходит на роль ресивера: высокий, поджарый и отличный спринтер. Бегает он быстро, да только шанса реализовать свою скорость все никак не выпадает. Некоторые пасы в его направлении неудачны, а те, которые ему удается поймать, заканчиваются тем, что соперники валят его на землю. Пока хвалиться особо нечем, но, по крайней мере, играет он лучше, чем в прошлый раз. Я вскакиваю с места, когда Холден ловит мяч и летит, как ракета. Мы подбадривающе орем, он несется вперед ярд за ярдом, и вот уже очковая зона, как вдруг атака и отбор мяча. Ну, бывает. Сажусь на место, а Холден кулаком лупит по земле. После матча будет весь в синяках, хотя его это мало волнует.