Что бы не случилось, Серёга, не горячись, на рожон не лезь, тихим голосом дал последнее напутствие Степан.
Прощай, Катерина. Спасибо за угощение. Поплетусь к бабке своей.
Степан ушёл. Катерина убрала со стола, расправила постель и улеглась в ожидании мужа.
Буду спать на свежем воздухе, бросил ей Сергей, взял подушку с одеялом и вышел на веранду.
Ночь была очень тёмная, и в этой кромешной темноте пошёл дождь. С вечера было душно. Сергей, перед тем, как лечь спать, распахнул двери на крыльце. Летом он спал обычно в сенях. Сквозь сон слышал, как вначале зашумели встревожено тополя, потом первые капли молоточками застучали по крыше, а немного погодя, послышалась крупная дробь. В жёлобе над крыльцом забулькала дождевая вода. Забушевал ливень. Сергей всё это слышал, но пробудиться по какой-то причине не смог. Только под утро, увидев во сне что-то неприятное, вздрогнул и проснулся.
Долго лежал, соображая, что же могло его разбудить? Лежал и вслушивался в предутреннюю тишину. Потом понял: ночь была последней в этом доме. Сегодня предстоит ночевать уже в другом месте. Он встал, накинул на голое тело брезентовый пиджак для сплавщиков, натянул сапоги на босую ногу и вышел на крыльцо. Присел на невысокие перила, закурил. Хотя светлые ленточки забрезжившего рассвета уже подсвечивали окружающие предметы, но, по сути, стояла ещё глухая ночь. Она висела над посёлкомни звука, ни огонька, ни лая брехливой собаки. Той, вероятно, не хотелось покидать сухую конуру, и она нежилась на охапке сена.
Все звёзды, однако, уже затухли, кроме одной.
«Венера, кажется, подумал Сергей. Она раскалена и на ней нет жизни. А дальше, на других планетах? Наверное, всё же есть. И люди есть, и разум есть, и не важно, какая у них голова, руки и туловищеважно, что они тоже думают и переживают. Так же, как я, мучаются, ищут ответы на свои вопросы, преодолевают трудности. И топчут уродливыми ногами свою планету, а как оттопчут отмеренный срокумирают».
Тьфу! Залезет же в голову такая ересь! негромко ругнул себя Сергей и, решительно швырнув сигарету в самодельную урну, шагнул в дом.
Катерина в эту ночь спала урывками, ворочалась в постели с боку на бок. Размышляла вновь и вновь, почему же всё так печально сложилось. В коротком промежутке сна она увидела себя на свадьбе у Саши Угринова. Их первая ночь с Сергеем наедине. Сергей, слегка хмельной, сильный и горячий, до утра не выпускал её из своих объятий. Катерина в избытке страсти бессвязно бормотала:
Раздавишь, медведь. Не надо Ой, Серёженька, милый, это не ночьсимфония какая-то такого не бывает не может бытьсказка моя отрава моя
Катерина проснулась от собственных стонов, она словно побывала в реальности той ночи, сполна испытав давно забытые ощущения.
«Да, да, да Всё это было, было, было И больше уже никогда не повторится Ты сама всё испортила, растоптала», отчётливо послышался чей-то тихий вкрадчивый голос. Катя испуганно оглянулась по сторонам, взглянула на потолок.
«Что это было? со страхом подумала она. Схожу с ума? Нет? Надо позвать Серёжу, встать на колени и просить прощения. Стоять и умолять!»Катя приподнялась, села в постели.
«Нет, невозможно, бесполезно. Ты же хорошо знаешь Сергея, не простит он, никогда».
Катя опять откинулась на подушку и тихонько заплакала.
Когда утро набрало силу, Сергей пошёл в церковь. Он и сам не знал, по какой причине отправился туда. Вспомнил, как перед отправкой на флот мать почти силком отправила его в храм божий. Стесняясь друзей, втайне от них, он всё-таки исполнил волю матери. Потом, когда он чудом остался жив после тяжёлых ножевых ранений и возвратился домой, мать неоднократно говорила ему, что от смерти его спас Бог. Сегодня никто не заставлял его посетить святое место. Только кто-то невидимый, как будто подтолкнул с утра, и он пошёл.
Трёхглавая церковь, казалось, была навечно посажена на высоком холме. Купола виделись тёмными и мрачными, хотя позолота была свежей, не облезлой, и всё вокруг было мрачным и серым. Других красок Сергей просто не замечал. У церкви с утра было безлюдно, лишь чёрное вороньё с надрывным карканьем проносилось над колокольней.
Он несмело взялся за большую ручку на зелёной двери, потянул на себя и вошёл в храм. Тихо прошёл по залу, остановился у икон. Ему показалось, что лики святых обращены только в его сторону. Сергей плохо разбирался в них, изображённых на иконах, и поэтому, помедлив, подошёл к изображению Святого Ангела-хранителя. Его он узнал по крыльям. Когда-то, в далёком детстве, по просьбе бабушки, очень набожной старушки, матери отца, он составлял на тетрадном листке два спискаусопших и здравствующих.
Боженька наш отблагодарит тебя, внучек, говорила бабушка, брала списки и отправлялась в церковь.
Там она ставила свечи и усердно молилась за живых и умерших, отвешивая земные поклоны, касаясь головой пола. Несколько раз маленький Серёжка ходил за ней следом и удивлялся: вот так бабка! Простоять на коленях несколько часов, сгибаясь до самого поланевероятно! Он выходил из церкви, прятался в кустах и пытался повторить всё то, что проделывала бабка. Ноги затекали, ныла спина.
Ещё он выучил несколько молитв и помнил их до сегодняшнего дня, удивляя иногда своих друзей.
Ангел Божий, хранитель мой святой, данный мне с небес от Бога на сохранение, зашептали его губы, усердно молю тебя: ты меня ныне просвети и от всякого зла сохрани, к доброму делу наставь и на путь спасения направь. Аминь.
Некоторое время он стоял, не шевелясь. Потом развернулся и пошёл, не перекрестившись, к выходу.
Не заходя домой, отправился к родителям. Мать была на кухне и гремела кастрюлями. На плите у неё что-то шипело и шкворчало.
Я пришёл, мама, как ты просила, не здороваясь, произнёс Сергей тихо и спокойно. Его голос был бесцветен и не содержал эмоций.
Он прислонился к дверному косяку в ожидании. Мать, не разворачиваясь лицом к сыну, продолжая помешивать в чугунке деревянной ложкой, спросила:
Уезжаешь?
Да.
Когда?
Вечером, с шестичасовой электричкой.
Отец сказывал, надолго.
На полгода.
Какая лихоманка понесла тебя туда?
Военкомат призвал на переподготовку. Яофицер в запасе, обязан периодически переобучаться.
На стене висело старое мутное от времени зеркало. В его отражении он увидел, как сощурились в недоброй усмешке глаза матери. Она отошла от плиты, посмотрела внимательно на сына и медленно, растягивая слова, певуче проговорила:
Может, ты сам напросился? От Катьки бежишь? Дочь свою на любовника ейного оставляешь?
Думай, что хочешь. У меня нет желания обсуждать сплетни Кутеихи.
Дурень ты, Серёга, ой, какой дурень! Разве можно так жить?
Как?
С непутёвой женой, в ссоре с родителями. Оскалили зубы с Катькой на всех, как волки. В посёлке чужими стали, люди шарахаются от вас.
Ладно, мама, говори, что хотела, да я пошёл. Собираться надо.
Хочешь послушать моего совета?
Готов выслушать.
Отслужишьдомой вертайся, в армии не оставайся. Катьку брось и забудь. Ты ещё молодой, найдётся для тебя хорошая женщина.
Всё? Больше ничего не добавишь?
Ничегошеньки ты, дурак, так и не понял, сокрушённо сказала мать. И понимать не хочешь, вижу. Сходи в церковь перед дорогой.
Был уже. А что мне делать дальшерешу сам. Всё, мама, прощай.
Прощай, сын. Храни тебя Господь. Отцу что передать, когда вернётся?
Ему я вчера всё сказал, что хотел.
Сергей вышел, за ним захлопнулась дверь родного очага. Тяжёлые мысли залегли в голове, и не было никаких желанийни духовных, ни физических. Ничего не радовало, организм находился в напряжении, и расслабляться не желал.
Подходило время расставания. Катя ходила по дому из комнаты в комнату и постоянно плакала. Волосы её выбились из-под косынки, которую она повязывала по утрам, находясь на кухне, и упали большой прядью на мокрую от слёз щёку. В эту минуту она показалась Сергею старше своих лет. Грудь её часто поднималась, туго натягивая кофту из китайского шёлка.
«Пополнела, подумал Сергей. И когда только успела? Всё вроде худощавой была. Не заметил».
Широко открытыми глазами Катя уставилась на мужа. В них поселился страх и растерянность. Сергей подошёл к ней, обнял, ощутил вздрагивающее тело. Ему вдруг показалось, что жена хочет упасть перед ним на колени. Зрачки были неподвижны, в уголках глаз стояли слёзы. Она положила голову Сергею на грудь, затихла. Ей с трудом верилось, что обнимает она его, возможно, в последний раз. Шмыгнув носом, Катя спросила:
Серёжа, милый, зачем ты едешь в Афганистан? Искать приключений? Скажи, тебе со мной было хорошо?
Я был счастлив все годы после свадьбы. Счастлив, пока ты не предала меня и отдалилась.
Серёжа, если ты простишь меня, обещаю: всё будет по-прежнему, вот увидишь. Я стану преданной тебе, рабыней, если хочешь. Только не уходи от меня, то есть, от нас с Анюткой. Не смогу я без тебя, не отпущу. Прости, пожалуйста, я согласна на любое твоё условие. Чует моё сердце, добром не кончится твоя служба. Тамгрязь, ужас, смерть.
Ладно, будет тебе. Успокойся, спазмы перехватили горло Сергея, он говорил тихо, отрывисто. Поплачь, легче будет. Дочку береги. За меня не беспокойся. Всё будет хорошо. Деньги получишь через месяц. Не жалей. Трать, но излишеств не допускай. Кутеихе не поддавайся, не уступай. Ну а с Игорем решай сама. Прислушайся к своему сердцу. Всё. Мне пора. Он вынул ключи от дома, повертел за колечко, подбросил на ладони и положил на стол.
Наивно полагать, что прошлое можно вернуть, сказал он. Даже если стараться для этого будем оба. Возврата к прошлому нет.
Катя подошла к окну, открыла створки. Свежий ветер с реки ворвался в комнату.
Видишь дочь? Тебе её не жаль? Катерина пустила в ход последний свой аргумент. Неужели ты не хочешь, чтобы Анютка была счастлива?
Не пытайся меня разжалобить, бесполезна твоя уловка. Проживёте как-нибудь, хрипло выдавил Сергей. Ты приспособишься, в этом я не сомневаюсь.
Он посмотрел в окно. Анютка играла с увлечением прибрежной галькой, ползая на коленках. Ком жалости застрял в горле, во рту накопилась горькая слюна.
«Что-то с ней станется?»подумалось ему. На миг он представил, как дочь тянет свои ручонки к чужому мужчине. Ему стало не по себе.
Я не пойду к ней, не стану мешать. Объясни ей, что папа уехал в командировку, надолго. Ну, прощай, Сергей неловко поцеловал Катю, почувствовав, как наворачиваются слёзы. Решительно взял рюкзак и, не оборачиваясь, быстро вышел во двор.
В восемнадцать ноль-ноль, издав прощальный свисток, электричка плавно отошла от перрона, набирая скорость. В одном из вагонов, прижавшись к стене, сидел Сергей Жигарёв.
Глава 12Школа выживания
Самолёт, взревев прогретыми моторами, разогнался по взлётному полю и оторвался от земли. Он взял курс на Тбилиси. Вместо Афганистана Сергей Жигарёв направлялся в местечко близ города Лагодехи. Получив первые оплеухи в горах Афганистана, командование Вооружённых Сил СССР стало осознавать: нужны войска специального назначения. Генштаб распорядился создать такое подразделение в Грузии. Но, к сожалению, хотели, как лучше, а получилось, как всегда. В России существует неизлечимая болезнь: если нужно поделиться чем-тоне скупись, отдай, но только не самое лучшее. По принципу: на тебе, Боже, что нам негоже. Приказ был исполнен, отряд специального назначения создали. Однако войска направили туда своих офицеров и прапорщиков не лучших кровей. Переучивать танкиста или мотострелка с десятилетним стажем оказалось бесполезным занятием. У таких людей сложилось своё представление о службе. Они привычным образом отстранились от подготовки бойцов. Ответственность легла на сержантов. Допущенная ошибка обнаружилась через год. Требовалась срочная замена хотя бы небольшой части офицеров и прапорщиков. Так Сергей Жигарёв попал в спецназ. Предстояла шестимесячная подготовка по специальной программе.
Во второй половине дня будущий спецназовец прибыл в военный городок. Рослый сержант на контрольно-пропускном пункте проверил документы, пропустил на территорию. Сергей отыскал кабинет командира отряда и не без волнения подошёл к двери. Перед тем, как постучать, мысленно прорепетировал свой рапорт. В кабинете он предполагал увидеть стареющего полковника с лысиной на голове. Войдя в кабинет, обомлел. Перед ним сидел бывший тренер по рукопашному бою.
Что, земляк, не ожидал? сияя ехидной улыбкой, спросил он.
Никак нет, товарищ майор!
Говори проще, Серёга, не чекань.
Майор встал из-за стола и протянул руку для приветствия. Вид у него усталый, лицо осунулось. Но глаза, цвета свежей зелени, светились нескрываемой радостью. В нём чувствовалась неиссякаемая энергия. Был он подвижен, по кабинету передвигался пружинистой походкой.
В зобу дыханье спёрло? В голове появилась сотня вопросов? Угадал? Майор продолжал рассматривать Сергея.
В точку попали, товарищ майор.
Сергей, ты попал в спецназ ГРУ. Здесь всё иначе, чем в обычных войсках. Жлобов нет, дисциплина строится на взаимоуважении. Поэтому, давай называть друг друга по имени. Майор задумался на миг, добавил:
Когда мы с тобой вдвоём.
Хорошо, товарищ майор.
Ну вот, заладил опять, пробубнил майор недовольно.
Виноват, Михаил Игнатьевич, повинился Сергей. Привыкнуть нужно.
Привыкнешь. В спецназе ко всему привыкнешь, в глазах майора запрыгали чёртики. У него появилось желание поделиться сведениями о спецназе с прибывшим Сергеем. Вопреки ожиданию он замолчал, чёртики в глазах исчезли. На короткое время он задумался.
Это ведь я тебя вытащил сюда. Увидел твоё заявление и включил в список офицеров отряда. Надеюсь, не затаишь обиду на меня?
Обиду? За что? Сергей искренно удивился.
За то, что не пустил за «речку».
Вы это сделали, я думаю, опираясь на свой опыт.
Да, согласился майор. За «речку» рвутся многие. Только не знают они, что в горах война особая. Ей нас не обучали. Тамзасады, внезапность. Моджахед коварен и жесток. Он у себя дома. Мыпришлые, нежеланные гости. В горах воевать не обучены. Если бы я тебя не перехватил, то, как знать, сколько бы ты успел повоевать? Неделю, месяц? Ты же не кадровый офицер, запасник.
Спасибо, тов Михаил Игнатьевич.
Майор достал из ящика стола пачку сигарет.
Куришь?
Ага.
В руках майора была пачка «Опала».
Подойдут? спросил он.
Вполне.
Они закурили, с удовольствием затягиваясь ароматным дымом.
Фамилию мою помнишь?
Я её не знал, признался Сергей. И никто не знал. Да и не интересовала нас она. Достаточно было имени и отчества.
Да, ты прав, наверно. Подвал-то наш нелегальным был. Восточные единоборства запрещены. О фамилии лучше было умолчать. Сейчас знаешь?
Прочитал на табличке.
Хорошо. Воронцов нажал клавишу громкоговорящей связи и отдал распоряжение:
Сержант! Два чая, покрепче!
Забулькал телефон ЗАС.* Воронцов взял трубку, лицо засветилось улыбкой. Наступила пауза. Трубка о чём-то поинтересовалась. Наконец, майор радостно сообщил:
Да, Митя. Сегодня принял ещё одного. Из запасников. Но пареньорёл. Рвётся за «речку». Да, да. Конечно рано. Обучим. Всему. Они даже не представляют, какой сюрприз их ждёт. Да, сообщу. Всё. Пока. До связи, брат. Майор осторожно положил трубку.
___________
*ЗАСзасекречивающая аппаратура связи.
Тихо булькнул отбой. В дверь постучали. Воронцов не ответил, но тотчас же на пороге появился рослый сержант. Волосатые лапищи держали маленький поднос. Пузатый чайник с восточной росписью красовался посредине. От кружек поднимался парок. Лёгким наклоном головы Воронцов поблагодарил сержанта. Детина развернулся через левое плечо и вышел.
Короче, лейтенант, попал ты в очень интересное подразделение. Мне поручено создать отряд специального назначения. Отыскали в Чусовом, предоставили большие полномочия. Там я и увидел твоё заявление, ознакомился с личным делом. Считай меня своим крёстным отцом. Офицерам из запаса путь в отряд закрыт. Тыисключение.
Воронцов понимал, что Сергею нужно сказать всю правду, иначе тот рассудит ситуацию по-своему, неверно. Майору показалось, что говорит он убедительно. Жигарёв сидел и молча слушал.
Надо понимать, мне повезло? спросил Сергей.
У тебя есть сомнения? задал встречный вопрос майор.
Если честнобыли, сейчас улетучились.
Очень хорошо, подытожил бывший тренер и, выйдя из-за стола, опустился на стул рядом с Сергеем.
Скажи мне честно, что тебя толкнуло на такой шаг?
Семейная проблема, но о ней мне не хочется говорить, глаза Сергея просили не бередить рану.