Фрэнк подхватил тряпичный помидор, нашпигованный булавками, и осмотрел его.
Ты все тут делаешь сама?
Иногда приходится. Ты не подумай, мне много помогают. Но времена изменились. У нас была большая труппа, а теперь от нее мало что осталось.
Калла вывернула бархатный кафтан наизнанку, положила его на стол, пригладив, и спрыснула раствором, перед тем как нацепить на вешалку с надписью «Хор», снабдив ярлыком.
И с костюмами возишься каждый вечер?
Раз в неделю. Актеры сами заботятся о своих костюмах. Но у нас нет денег на химчистку до самого конца сезона, так что надо выкручиваться.
Калла потрясла бутылку с распылителем на горлышке:
Водка.
Обычно, если я на свидании, водка входит в состав коктейля, который я покупаю моей девушке. И она не поливает ею одежду.
Калла рассмеялась:
Извини, Фрэнк. Добро пожаловать в театр. Этому старому фокусу я научилась от мамы.
Напоследок Калла занялась костюмом Виолы, пышным одеянием из шелковой тафты пурпурного цвета со шлейфом, обшитым золотом. Она бережно положила платье на стол.
Этот костюм играет в театре, сколько я себя помню. Каждая исполнительница главной роли его носила. Каждая Люциана, и Дездемона, и Офелия. Мы меняли оборки и добавляли другой воротничок или рукав. А зрителям невдомек.
Калла осторожно сбрызнула ткань, чтобы не слишком ее намочить.
Ты же знаешь, я ничего не понимаю в театре.
Хочешь поучиться?
А должен?
Калла засмеялась:
Хотя бы честно.
Но меня интересуешь ты.
Калла покраснела:
Как можно интересоваться мной, не зная, чем я занимаюсь?
Тебе бы понравилось чистить отстойники?
Нет.
И я не ожидаю, что понравится, но это часть моей работы.
Весьма справедливо.
У нас много общего, чтобы интересовать друг друга.
Ты так думаешь?
Я уверен. Смотри, у тебя ровно три веснушки на носике безупречной формы.
Фрэнк соскочил со стола и неожиданно для Каллы прижал ее к себе.
Мои родители полюбили друг друга на танцах в Сан-Донато в 1917 году, перед тем как папа ушел на Великую войну. Ты танцуешь?
Не успела Калла ответить, как Фрэнк закрутил ее по костюмерной, нечаянно наступив ей на ногу.
Кто ведет, ты или я?
Сама виновата, это ты вела.
Нет, не я!
Я не мог ошибиться. Я брал уроки танцев, гордо заявил Фрэнк.
Требуй деньги назад.
Они не возвращают.
Печально для твоего счета в банке и для моих ног. Калла сделала реверанс и вернулась к костюмам.
Калла, а сколько тебе лет?
Двадцать четыре, а тебе?
Тридцать три.
Калла присвистнула.
Староват для тебя?
Нет. В этом возрасте папа стал руководить театром.
И отсюда же ушел на пенсию?
Он здесь работал всю жизнь.
И как он справился?
Были времена, когда дела шли неважно. Провал спектакля может сильно ударить по семье. Но отцу всегда удавалось что-то придумать и исправить положение. Обычно помогала постановка комедии.
Люди любят посмеяться.
Конечно. И раньше они приходили за этим в театр.
А я только что купил телевизор.
В самом деле? заинтересовалась Калла. И как?
Надо бы как-нибудь показать тебе. Очень увлекательная штука. Может, потому, что новая. Но там можно посмотреть «Мартина и Льюиса»и всякие другие развлечения, не ожидая, пока их покажут в клубе или в кино, просто сидишь у себя дома и смотришь. Я думаю, это будущее.
А я-то надеялась, что это кончится ничем.
Чтобы твое дело опять начало процветать?
Чтобы мир не менялся так быстро.
А что плохого в переменах?
Калла пожала плечами:
Чем плохо придерживаться ритуалов таких же древних, как сами люди? Есть нечто сакральное в том, что зрители приходят поглядеть на актеров, рассказывающих им истории. Раньше достаточно было просто хорошо рассказывать. Но нынешние зрители желают большего. Знать бы, как заманить публику на спектакли. Я думаю, что если бы они увидели хоть один, то стали бы ходить постоянно.
Может, театр слишком старомоден, предположил Фрэнк.
Может, ничего такого с театром, но люди скорее останутся дома и будут смотреть телевизор.
Фрэнк перегнулся через стол, приблизив к ней лицо:
Или, может, люди просто идиоты и не умеют ценить то высокое качество, которое им предлагает театр.
Я думаю, ты сейчас так говоришь, потому что хочешь меня поцеловать.
Нет, я просто поцелую тебя, потому что иначе жизнь остановится.
Тебе точно пора избираться на должность мэра. Умеешь работать с публикой.
Фрэнк обошел стол и встал рядом с Каллой. Он сложил руки, как она, глядя на вешалку с костюмами.
Я поцелую тебя, если только ты этого хочешь.
Она обернулась к нему, улыбнувшись:
Возражать не буду.
Фрэнк нежно поцеловал ее.
Есть хочешь? спросил он.
Всегда.
И я. Но куда оно все девается?
Пропадает на ступеньках между бельэтажем и подвалом. Если бы мне предложили исполнить одно мое желание
Да? сказал Фрэнк, надеясь, что она подумала о нем.
Я бы пожелала подъемник. С платформой.
Хорошо, кивнул Фрэнк.
Я видела такой в Оперном театре Филадельфии. Не хочу думать, что я завистлива, но этому лифту я завидую. Мне здесь приходится много мотаться.
Калла вернула бутылку с водкой в секретное место, ящичек в швейной машинке «Зингер». Если оставить ее на виду, то Хэмбон Мейсон вместо спрыскивания смешает коктейль. Она погасила свет в мастерской и спросила:
Куда мы пойдем?
Я думаю, прокатимся.
У меня машина.
Тогда оставишь свою дома и возьмем мою. И поедем в «Палумбо» на поздний ужин. Ну как?
Калле нравилось, что Фрэнк умеет принимать решения. Она сама проводила дни и ночи в театре, принимая решения обо всем: от освещения до костюмов, акустики или как избавиться от жевательной резинки, прилипшей к полу в фойе. Хорошо, когда парень умеет планировать, а еще лучше, что ей уже заранее известно, что он отлично целуется. У Фрэнка Арриго было прекрасное будущее.
Ники и Пичи ехали на велосипеде по Южной Девятой улице. Пичи придерживала шляпку одной рукой, а другой ухватилась за раму, пока Ники лавировал в потоке машин. Когда они добрались до «Стейков Пэт», он мягко притормозил.
Пичи спрыгнула и ждала, пока Ники прислонял велосипед к столу. Он приобнял ее, и они встали в очередь за сэндвичами.
Я заметил, что ты подружилась с какой-то зрительницей.
Ага. Милая дама. И тоже работает в «Уонамейкере».
В бухгалтерии?
Не-а. В отделе продаж. Она дала мне свою визитку. Никогда не видела ее раньше, но заметь: заведует секцией новобрачных. Это ли не судьба? Я подумала, что нам надо вместе туда сходить.
Как только захочешь.
Ну, на самом деле надо сначала назначить день свадьбы, а то бывает, что набежит толпа случайных людей, которые, может, и не собираются жениться, и в результате отдел завален бумажками без всякой выгоды. Мы должны представить настоящий список гостей, чтобы подписаться на сервиз от «Роял Альберт» с росписью «английский ситец»
Позволь, я догадаюсь: розовый.
Естественно. Потом столовое серебро, «Уильямсберг» от Тоула, и все остальное, необходимое молодым, вроде ведерка для льда, коктейльного миксера и пивных кружек из хрусталя. Нам надо шесть. Но я ничего не могу предпринять, пока мы не определимся.
Пич, кажется, я знаю, куда ты клонишь, поддразнил ее Ники.
Все завязано на дату свадьбы.
Понятно.
Ники нагнулся к окошку и заказал два сэндвича со стейком и моцареллой, ей без перца, себе с перцем, и две бутылки газировки на травах.
Я подумала назначить свадьбу на двадцать девятое октября, тихо сказала Пичи.
Меня это устраивает.
Точно?
Мне нравится осень.
Осенью прохладней, и гости могут одеться в бархат. Бархатмоя любимая ткань.
Как скажешь, Пичи.
Ты же знаешь мою маму. Единственное, что она требует, это чтобы свадьба состоялась в такое время, когда все носят одежду с длинными рукавами.
Правда? Это все, что она требует? пошутил Ники.
Пусть и она получит удовольствие. Один Бог знает, как долго она ждала этого.
Я не поленился и съездил в Уортон, поглядел на тамошние новостройки, признался Ники.
Правда?
Я думаю, тебе очень понравится. Домики такие милые. Много места на задних двориках. Ну, для детей и пикников. Крепкие деревянные заборы. Можно покрасить в любой цвет или проморить под сосну или красное дерево, что угодно. Можно даже пустить вьюнок. И для садика хватит места. Как у тебя с садоводством?
Мои помидоры похожи на помидоры, заверила его Пичи.
Хорошо. И готов поспорить, что соседство там из лучших.
Наверное, молодожены, как мы.
Наверное.
Пичи обвила Ники руками:
Я так счастлива.
В окошке появился заказ. Ники рассовал бутылки по карманам и подхватил пакет с сэндвичами. Пичи вскочила на раму, и они покатили через мост к парку Фэйрмаунт, потом свернули и через Сад азалий направились к «Фонтану морских коней».
Институт искусств, величественное белое здание из песчаника, рядами огромных окон обозревавшее сады, подсвечивалось изнутри, делясь огнями с зелеными лужайками.
Эй, наша скамейка свободна, обрадовалась Пичи, хватая Ники за руку. Это знамение: то самое место, где я сказала «да».
Ники поцеловал ее.
Все к нам расположено.
Я надеюсь.
Так и есть, не сомневайся.
У меня бывают мрачные мысли, все кажется, что-то пойдет не так. Не знаю, откуда они приходят. Просто приходят, и все. Понимаешь?
Пичи оборвала свисавшую нитку на юбке.
Ну так избавься от них.
Это не так легко. Я беспокоюсь о нас. А ты такой легкомысленный.
Ты о чем это? Ты же моя девушка.
Я знаю. И кольцо это подтверждает. Она подняла руку и покрутила кольцо, украшенное бриллиантом. Но вы, мистер, слишком уж дружелюбны с девушками.
С какими девушками?
А вот с этой Стеллой Корелли.
Каллой Борелли.
Ага, с ней. Между вами какие-то искры проскакивают.
Какие искры! Счастье, что Пичи не умела читать мысли, иначе она прочла бы, что Калла Борелли как раз сейчас танцует в лобной доле его мозга в одних трусиках. Ники открыл газировку и протянул одну бутылку невесте, отпил из другой. Никаких искр нет.
И не надо. Мой отец однажды изменил маме, и это оставило шрам.
На тебе или на ней?
На обеих.
Я тебе верен, Пичи. Верен тебе.
У меня нет свидетельств обратного. Но не испытывай меня. Я не для того прошла такой долгий путь, чтобы ты взорвал нас, как динамит в канализационной трубе.
Никаких взрывов, мне хватило их во Франции. Но я надеюсь, тебя утешает мысль, что твои отец и мать с достоинством решили свою проблему.
Почти. До суда дело не дошло, но
Ники расстегнул воротник, чувствуя, что воздух отчего-то не выходит из трахеи.
До суда?..
Мама, может, и выглядит скромницей
Ники еще глотнул газировки. «Скромница» последнее слово, которое он употребил бы в описании будущей тещи. На самом деле к любым определениям надо было приставить «не» неделикатна, неподъемна, немилосердна. Сущий молот для забивания свай.
Но стоит бросить моей мамочке вызов, продолжала Пичи, она сражается, как дикий аллигатор. Заляжет на глубине и, когда ты ее меньше всего ожидаешь, откроет пасть и слопает.
Что это значит? пискнул Ники.
Она проведала, где живет папенькина пассия, и навестила ее. Когда та женщина открыла дверь, мама сняла туфлю и стала бить врагиню по голове.
Господи помилуй
Та выжила.
Спасибо Создателю.
Пичи пожала плечами:
Зато чуть не осталась без глаза.
Что?
Каблук пришелся рядом с глазницей, но только сломал ей нос. Вернее, не совсем сломал, но мамуля хорошо приложила, так что той леди пришлось его вправлять. Даже полиция приезжала.
Ники вскочил:
Твоя мама привлекалась?
Голосовать она все еще может. Пичи достала сэндвичи из пакета. Итак, мораль сей истории такова
Не открывать дверь, когда твоя мама снимает обувь?
Ты смешной. Нет. Мораль такая: не стой у нас на пути.
Да я и не собираюсь.
Ники снова уселся.
Слушай, а что, если устроить нашу свадьбу в Институте искусств? Кому нужны эти допотопные банкетные залы? Будем не как все. Обожаю этот фонтан, защебетала Пичи.
А знаешь, я видел оригинал в Риме.
Правда?
Во время войны. В самом конце. Это работы одного скульптораБернини. Но наш фонтан подарил городу Муссолини.
И мы его оставили?
Филли получил фонтан еще до войны, в двадцать восьмом. Подарок не виноват, что его преподнес фашист. Кроме того, это дар не от него лично, а от всех итальянцев. Он просто был тогда у власти.
И мы должны были его принять. Мы ведь оттуда, это наш народ, сказала Пичи задумчиво. Жаль, что мы не можем провести медовый месяц в Италии.
Мы же дом покупаем.
И это прекрасно. Не могу же я жадничать. Атлантик-Сити тоже хорош для медового месяца.
Как насчет Ниагарского водопада?
Замерзнем до смерти, но если хочешь, то замерзнем вместе. Я умираю с голоду, сказала Пичи, разворачивая свой сэндвич. Да и ты, наверное, тоже. Весь день за рулем.
А потом еще смена в театре.
Так ты получил билет для меня бесплатно за помощь вечером?
Не совсем.
Они попросили тебя прийти еще?
Пичи уложила сыр, стекший по краям обратно на булку.
Пичи, я там работаю уже три года.
Что значит «работаю»?
Это моя вторая работа, я служу у Борелли с тех пор, как вернулся с войны.
Все это время?
Пару вечеров в неделю. Иногда больше.
А почему ты мне никогда не говорил об этом?
Не знаю. Я в основном был суфлером. Не знал, как тебе это сказать. Я подсказываю актерам реплики из будки, когда они их забывают. Мне казалось, что я не смогу объяснить.
За три года можно объяснить, куда ты ходишь и что там делаешь. Что у тебя есть вторая работа. Это же не хобби. Это обязательства. Даже почти карьера. Как ты получил эту работу?
Я ее не искал. Однажды вечером, когда я вернулся домой, тетя Джо дала мне билет на спектакль. Церковная община устроила совместный поход в театр, а тете идти не хотелось, так что я пошел в театр вместо нее. Они ставили «Как вам это понравится». Я никогда не видел пьес Шекспира, но эта мне сразу пришлась по душе.
Представление может сделать такое с человеком! Когда я первый раз увидела ледовое шоу в Атлантик-Сити, то как будто весь мир изменился. Гретхен Мэрил вживую на коньках! Восьмерки! Прыжки! Каток. Музыка. Костюмы. Все ручной работы. А стеклярус, а горностаевый мех!
Глаза Пичи сверкали, словно блестки на воображаемом платье. Ники был уверен, что она поняла его чувства.
Ага, это важно. То, что называется «зрелище». Но есть еще и слова.
На ледовом шоу не разговаривают.
Правильно. Но у Шекспира все в словах. И они разговаривали со мной. Слова казались знакомыми. И сюжет пьесы завладел моим вниманием. Я почувствовал, что знаю ее.
Может, ты проходил ее в школе.
Нет, мы читали только «Ромео и Джульетту». В любом случае я там и застрял, и одно повело к другому, я видел, что им нужна помощь, так что старина Борелли предложил мне работу. Я начал кассиром, а потом пробился наверх, в труппу
Пробился наверх?
Ага, в театре есть иерархия.
Иерархия есть везде, Ники. Так мир в основном и работает. Но чтобы тебя продвинули наверх, ты должен быть в очереди.
Я понимаю. Тогда я и стал суфлером.
Хорошо. Ну и ну. Погоди. Ты ходишь к Борелли пару раз в неделю, получаешь повышение и забываешь рассказать об этом невесте?
Я тебе рассказываю сейчас. Но я думаю, что важно иметь что-то личное, только для себя. Надеюсь, у тебя тоже так.
У менянет. Ты знаешь обо мне все.
А, ну хорошо.
Во всяком случае, ничего такого на ум не приходит.
Ты никогда не спрашивала меня, куда я хожу.
Я думала, что ты работаешь лишнюю смену в такси.
Но ты же звонила в гараж, и меня там не было. И часто.
Я специально не оставляла сообщение.
И где, по-твоему, я был?
Я думала, что ты играешь с кузеном Джио.
Почему ты не спросила меня, если думала, что я играю?
Не люблю дурных новостей, сказала Пичи и вонзила зубы в сэндвич.