Уж в этом вашем стремлении я нисколько не сомневаюсь, с ехидцей сказал Лебедев.
Я не обязан перед вами отчитываться! вспыхнул Куратор.
А вот и Громовы вернулись, обрадовался директор. Ну, что скажете? А то товарищ тут такие странные вещи излагает
Если речь о том, что выехать из города не получается, то в этом он прав признал Иван, тяжело опускаясь на стул и руками пытаясь удобнее расположить протез. Какая-то ерунда творится, Палыч.
Да что у вас еще такое?
Чертовщина, какая-то, сказать стыдно. Ехали на север по Ленина, никуда не сворачивали, приехали с юга. Не понимаю
Мы пробовали и на юг, и на восток, и на юго-запад, сказал раздраженно Куратор. Весь центр исколесили. Не верите сами попробуйте!
Какой диаметр пузыря? внезапно спросил Матвеев.
Чего? удивился Куратор. Какой диаметр?
Как далеко вам удалось отъехать от Института?
Куратор с Андреем переглянулись и пожали плечами:
Трудно понять. Нет никакой границы, темно, и город мы не очень хорошо знаем
Мы проехали школу, но не доехали до Дома Быта, сказала Ольга.
Километров шесть, угу, угу В первом приближении сойдет Матвеев достал из одного кармана логарифмическую линейку, из другого блокнот, и невозмутимо погрузился в какие-то расчеты. Все мрачно уставились на него.
Ну, что там, Игорь? нетерпеливо сказал наконец Лебедев.
А чего вы ждете? поднял голову ученый. Это вам не квадратное уравнение решить. Идите, вон, людей спасайте
Да от чего спасать-то?
От холода, конечно!
Ближайший наружный термометр оказался на окне помещения охраны. Красный спиртовой столбик показывал плюс двенадцать.
Ну, прохладно, конечно, для лета, но ничего, в принципе, страшного, неуверенно сказал Андрей.
Я на Севере служил, так там летом такое за счастье, жара просто считалась! бодро ответил ему Сережа или Вася, подтянувшийся со своим небратом-близнецом из столовой. От них вкусно пахло борщом, и Ольга внезапно поняла, что умирает от голода.
Вань, я пойду в столовую, поем, сказала она мужу.
Да, Рыжик, сходи, конечно, рассеянно ответил он. Слушай, а у тебя зимние вещи где хранятся?
В шкафу в прихожей, а что?
Ничего, ничего. Иди в столовую, тебе надо хорошо питаться.
Только войдя в душное тепло столовой, Ольга поняла, что до сих пор сильно мерзла. В большом помещении было людно, как никогда сначала ей показалось, что тут собрались все, кто добрался в темноте до Института, но потом она заметила, что преобладают женщины и дети. Мужчин было мало, они торопливо ели и уходили. Вдоль дальней стены устроили, отгородив положенными на бок столами и застелив неизвестно откуда взявшимися матрасами, импровизированные ясли для самых маленьких. Оттуда доносились крики и возня, вокруг сидели несколько матерей, пытающихся уследить за этим хаосом. Было шумно, сильно пахло кухней, работающие от баллонов газовые плиты нагрели воздух до настоящей жары.
На раздаче, посмотрев на ее выпирающий живот, налили сразу полторы порции наваристого борща: «Кушайте-кушайте! Вам надо! Вот, творожку еще возьмите со сметанкой. Там самый кальций, для косточек полезно! Берите-берите, не смотрите, что последний, кому еще, как не вам? Жалко, хлебушка нету, приели весь хлебушек» Дородная пожилая повариха почти насильно всучила ей плошку творога и стакан сметаны. Впрочем, Ольга действительно чувствовала себя голодной и не сильно сопротивлялась.
Присев с краю за длинный стол, она начала с аппетитом есть. Борщ оказался очень вкусным, девушка вбухала туда чуть не полстакана сметаны и смолотила большую порцию, почти не заметив. Творог уже ела спокойнее, замешав с остатком сметаны и посыпав сахаром.
Ольга Пална! рядом с ней присел завстоловой, небритый усталый мужчина предпенсионного возраста, фамилии которого девушка не вспомнила. Говорят, из города не выехать?
Кто говорит? строго спросила Ольга.
Ну он неопределенно развел руками.
Вот панику не надо разводить!
Да я что Я, собственно, о продуктах Кончается же все. Не ждали мы такого наплыва, не запаслись. Хлеба нет, картошка кончается, молочные продукты Да и холодильники выключили, электричества не хватает. Когда подвоз-то теперь ждать? Кормим, опять же, бесплатно, под запись, директор распорядился. Все понимаю люди прибежали, в чем были, без денег, не сидеть же им голодом. Но я лицо материально ответственное
Не волнуйтесь, веско сказала Ольга. Во всем разберутся, все будет хорошо. Лебедев обязательно все решит.
Вашими бы устами, Ольга Пална, вашими бы устами вздохнул завстоловой и ушел, горестно качая лысеющей головой.
Ольга впервые задумалась о сложившейся ситуации в таком ракурсе действительно, а что, если не удастся быстро наладить сообщение с «материком»? Есть ли в городе точнее, в его доступной части, продукты, чтобы прокормить Сколько людей? Она оглянулась вокруг, но не смогла сходу сосчитать даже тех, кто в столовой. Люди хаотично перемещались, дети бегали и шумели, кто-то ел, кто-то входил, кто-то выходил Кроме того, в Институте довольно много персонала электриков, сантехников, грузчиков, водителей, уборщиц, в конце концов, которые сейчас на рабочих местах. Ах, да, группа энергетиков Сколько их там? Человек пятнадцать на смене. То есть, счет людей идет на сотни. Хорошо еще, что выходной и лето иначе могло бы быть намного больше. Скажем, полная школа испуганных детей а не одна небольшая экскурсия на каникулах
Вернувшись из столовой, Ольга обнаружила в вестибюле бурное совещание.
Еще на градус упала! потрясал термометром завхоз Института Вазген Георгиевич, невысокий пузатый армянин с удивительно волосатыми руками. И до каких пределов это будет продолжаться, я вас, Матвеев, спрашиваю?
Он так горячился, размахивая своими мохнатыми, как у орангутанга, конечностями перед носом невозмутимого ученого, как будто тот был лично виноват во внезапном похолодании.
До нуля градусов, сказал Матвеев спокойно.
Ничего, себе! До нуля! А у нас уголь для котельной, между прочим, не завезен
По Кельвину, уточнил он. Видя непонимание со стороны Вазгена, пояснил, это минус двести семьдесят три градуса по Цельсию. Вам понадобится термометр побольше, товарищ Голоян.
Минус Сколько? Вы издеваетесь, Матвеев?
Ученый пожал плечами и вернулся к расчетам. Все молча смотрели на него.
Игорь, ты сейчас пошутил, я надеюсь? осторожно спросил Лебедев.
Ни в коей мере, Палыч, ответил тот. Но вы можете надеяться, что я ошибся.
График экспоненциальный, Игорь Иванович! закричал с порога незнакомый Ольге лаборант. Как вы и предсказывали!
В его руках была лента-миллиметровка с какого-то самописца, и глаза горели научным восторгом.
Если проэкстраполировать изменение температуры и учесть вертикальный градиент
Спасибо, Антон, оборвал его Матвеев. Не надо это озвучивать, пожалуйста. Хорошая работа, давайте расчеты сюда, я их учту. Продолжайте измерения.
Лаборант положил бумаги ему на стол и унесся, топоча ботинками, в темноту коридора.
Воцарилось молчание. Матвеев молча скрипел карандашом по страницам блокнота, все смотрели на него. Вазген, вздохнув, достал из кармана папиросы и направился к двери на улицу.
Там Там снег идет! воскликнул он, через секунду вернувшись. Все, кроме ученого кинулись к дверям вестибюля.
В лучах подсвечивающих колонны фасада прожекторов мягко падали крупные снежинки. Долетая до земли, они сразу таяли, блестя каплями на листьях подстриженных кустов у дорожки. Ольга, забывшись, подняла глаза к небу и сразу опустила их, когда ее замутило от текучего черного ничто над головой. Казалось, снег идет без всяких облаков, самообразуясь в воздухе.
Но ведь всего плюс десять? жалобно спросил Вазген. Как же так
Вертикальный градиент, пояснил Воронцов. Вверху атмосфера остывает быстрее, холодный воздух перестает удерживать влагу.
Ольга поежилась она все еще была в летнем платье и тонкой курточке. Заметивший это Иван сказал:
Пойдем, прогуляемся до дома, возьмем теплые вещи.
Возвращайтесь быстрее, сказал им Лебедев.- Сейчас каждый человек будет на счету.
И во что мне одеваться? задумчиво спросила Ольга, стоя перед небольшим шкафом в крошечной прихожей. У нее никогда не было много одежды не привилось в ней этого женского стремления к нарядам. На минус двести у меня ничего нет
Одевайся на сейчас, и возьми теплое пальто зимнее, Иван, морщась, разматывал обмотку на культе. На ней проступили бурые пятна.
Натер? с сочувствием спросила Ольга. Давай я тебе мазью намажу
Не надо, Рыжик, я сам. Достань лучше мой тулуп караульный, ватные штаны да и валенки, наверное. Минус двести-то, небось, не сразу настанет. А до тех пор много чего может случиться
Мы же справимся? спросила Ольга, упаковывая зимнюю одежду в большой рюкзак мужа.
Конечно, Рыжик, обязательно, уверенно сказал Иван. В институте лучшие ученые Союза, самые оснащенные лаборатории, самые опытные инженеры и отличные производственные цеха. Все, что угодно сделаем!
Обратно шли трудно Иван не отдавал Ольге рюкзак и с большим напряжением нес его сам, фонарь почти разрядился и еле светил, снег усилился. Он еще таял на теплой земле, но уже собирался пушистыми венчиками на верхушках кустов. Возле Института царила рабочая суета отъезжали и подъезжали машины, люди что-то грузили, разгружали, несли и катили.
А, Иван, обрадовался усталый Лебедев. Вовремя.
Бери этих двух товарищей он указал на Сергея и Василия, одетых в коротковатые им шинели поверх летних рубашек, и езжайте по магазинам и торговым точкам. Отмечайте все, что надо вывозить.
Вывозить?
Принято решение сосредоточить все ресурсы, пока они доступны, в здании Института. У нас множество свободных помещений сейчас. Особое внимание продуктам и теплой одежде, ну и еще, что там, не знаю
Детские вещи, пеленки и так далее, вмешалась Ольга. Видели, сколько с детьми? Предметы гигиены мыло, шампуни
Вот! перебил ее директор. Слушай жену, Иван, женщины лучше знают. И вот вам радист
Подошел совсем юный мальчик с тяжелым ящиком «Астры-2» за плечами. Ему шинель была, наоборот, сильно велика, здоровенные сапоги на ногах как будто шли отдельно.
Умеешь? кивнул ему Иван.
Да, нас в радиоклубе учили
Молодец. Как зовут?
Олег Синицын!
Сколько лет?
Шестна Ну, скоро будет шестнадцать.
Обмундирование у тебя не очень Но потом что-нибудь подберем. Иди к машине.
Пацаненок захлопал сапожищами к выходу.
С материком связи так и не было? спросил Иван директора, но ответил ему внезапно Матвеев.
Вы что, так и не поняли? раздраженно бросил он, не поднимая глаз от расчетов. Нет больше никакого «материка».
Историограф. «Щенки войны»
Вечером мы собрались на природе популярный вид досуга в этом, не испорченном интернетом, обществе. Ольга, я, Борух и Андираос Курценор по кличке «Коллекционер», которого все, кроме меня, звали запросто «Андрюхой». Я его не звал никак. Что не помешало ему прийти и занять мое место возле Ольги. Мы, конечно, расстались без обид и все такое, но базовые мужские инстинкты никто не отменял на каком-то уровне (чуть ниже пояса) я воспринимал его как соперника. Потому мне все время хотелось ему нахамить, и я сдерживал этот порыв как неконструктивный. Если это будет продолжаться и дальше, много мы такой компанией не наработаем
Мы отличная команда! вот мысли она, что ли, читает? Идеальный состав для экспедиции, сбалансированный, с проводником и оператором.
Двумя операторами! вроде бы невинно уточнил Андрей, и я опять еле сдержался.
Хотелось сказать «полуторами» но я не был уверен в существовании такого слова. Ну и прозвучало бы уже совсем по-детски. А я все же почти школьный учитель. Это, знаете ли, взрослит человека.
Ты уверена? я специально обращался лично к Ольге, как будто никакого Андрея тут не было. Уверена, что тебе нужен именно я? Возьми, вон, Дмитрия у него и опыта больше, и боец он серьезный
Я знаю, что боец ты никакой, ну спасибо, бывшая дорогая, могла бы и помягче как-то сформулировать, но мы и не воевать собираемся. Мне нужен не только и не столько оператор, сколько, не знаю даже как сказать Человек, способный сделать выводы из того, что мы там увидим.
Кто-то умный? не удержался и съязвил я, но Андрей даже не моргнул своими белесыми ресницами на невозмутимой блондинистой роже.
Наша задача пока осторожно посмотреть. Наблюдать, делать выводы. Никаких боестолкновений, никаких диверсий. Если нас заметят тут же уходим. И вот тут нам дает преимущество проводник!
Андрей церемонно раскланялся.
«Клоун какой-то, раздраженно подумал я. И что она в нем нашла?».
Хотя я, разумеется, знал, что. Он проводник. Говорят, чуть ли не лучший в Мультиверсуме. А главное он готов быть ее личным проводником. А я не готов быть ее личным оператором. Такая вот фигня.
Они знают, что мы работаем с реперами, и не ожидают, что мы сможем уйти через кросс-локусы.
Так что, ты с нами?
А куда ж я, блин, денусь ответил я так, как от меня ожидали. Попробовал бы я отказаться! Если Ольга что-то хочет, она это получает.
Но я согласился не ради ее больших и красивых Ну, например, глаз. Просто эту чертову войнушку надо заканчивать. Детей жалко.
Ну, коммунары, готовы вопросы? в отличие от нормальных лекторов, я не заканчивал лекцию ответами на вопросы, а начинал.
Так я давал детям время на осмысление того, что я рассказал в прошлый раз. Повод лишний раз подумать во время дежурств или трудовой практики. Это вряд ли сработало бы в моем бывшем срезе слишком много медийных раздражителей и отвлекающего информационного шума, да и мотивация к процессу познания там целенаправленно блокируется специальными педагогическими приемами. Впрочем, там бы я и не смог преподавать. Я не переоцениваю свои педагогические способности.
В Коммуне же моя лекторская деятельность шла по разряду «общественной нагрузки» самое обычное здесь явление. Почти все кроме основной занятости, делали еще что-то общеполезное от разведения цветов на газонах и постройки детских площадок до спортивных секций и технических кружков. Ну и лекции, да те, кому было, что рассказать детям, и кто умел это делать более-менее складно, выступали этакими «учителями-общественниками». На этом фоне я стал публичным лектором по расплывчатой теме «материнский срез как там чего вообще», постоянно сползая на более абстрактные аспекты из области истории, социологии, антропологии и философии. А все благодаря детским вопросам, дисциплинировано записанным в тетрадочках карандашиками. Вопросам иногда наивным, но от этого не менее глубоким.
Вы вчера говорили, что люди всегда воевали, и это для них нормально. А почему люди не могут не воевать?
Доброе утро, Настя, поприветствовал я белобрысое чудо, неизменно сидящее прямо перед лекторской кафедрой. Это довольно сложный вопрос. Я хотел рассказать сегодня немного о другом, но, если всем интересно, можем обсудить и его.
Интересно, интересно, расскажите про войну! раздались голоса в аудитории.
Не знаю, как здесь обстоит дело у штатных учителей давно собирался выяснить, но все как-то недосуг, но у меня, как у «общественника», никакого «учебного плана» нет. То есть, могу рассказывать именно то, что детям интересно в данный момент. А поскольку сейчас у всех в голове война то неизбежно будем возвращаться к ней снова и снова. Чем дальше я на это смотрю, тем отчетливее вижу, как быстро она меняет стерильный «заповедник хороших детей», которым до недавнего времени была ну, или, по крайней мере, казалась, Коммуна. И, черт меня побери, как же мне это не нравится! Здешнее небольшое общество не выработало иммунитета к идеологическим вызовам внешней агрессии, и война его необратимо изменит. Нет, определённо, ее надо как можно быстрее заканчивать!
Что такое война? начал я ab ovo. Давайте запишем определение: «Война является коалиционной внутривидовой агрессией, которая связана с организованными конфликтами между двумя группами одного и того же вида».