Дети послушно заскрипели карандашами в тетрадках.
Ключевые слова «коалиционная» то есть, в условиях объединения групп для общей цели, и «внутривидовая» то есть, в пределах одного биологического вида. И то, и другое по отдельности встречается в природе довольно часто и совместные действия (например стайная охота), и внутривидовая агрессия (конкуренция из-за самок, к примеру). Но сочетание этих двух явлений характерно только для двух групп животных. И одна из них приматы, к которым относимся и мы.
А вторая? спросил кто-то из детей.
Муравьи, ответил я. В этом мы на них похоже больше, чем на любых других живых существ.
Ничего себе вздохнул спросивший, а я невольно задумался о том, есть ли тут муравьи. Хотя они везде есть, наверное. Живучие твари. Совсем как люди.
Но муравьи отдельная история, а что касается приматов Ученые считают, что разум развился в человеке в первую очередь как средство социального взаимодействия. Инструмент манипуляции соплеменниками, позволяющий передавать свои гены дальше не только самым сильным, но и самым умным. Альфа-самцом, а потом и вождем племени, становился не тупой амбал, а тот, кто смог объединить вокруг себя других и уговорить их на совместное отстаивание интересов. То есть, создавший условия для коалиционной внутривидовой агрессии.
Так что ответ на вопрос «почему люди воюют» простой: «потому что они люди». Война является нашим базовым видовым признаком. Неизбежным порождением нашего разума. Обратной стороной нашей способности объединяться, дружить и работать вместе.
Неужели нельзя просто договориться? спросила расстроенная Настя.
Можно, утешил ее я. История знает множество примеров, когда племена и даже целые народы забывали про свои распри и объединялись.
И что для этого нужно?
Общий враг!
На выходе из аудитории меня поймал Борух.
Интересно рассказываешь, даже я заслушался, сказал он таким неопределенным тоном, что я напрягся.
Что-то не так?
Нужно ли впаривать детишкам этот взрослый цинизм? Оно, конечно, все чистая правда и жизнь не пикник, и мир не полянка с цветочками, и люди те еще поцы, но не в этом же возрасте?
Знаешь, Борь, давать ребенку ложные сведения об устройстве мира это, как по мне, просто предательство. Это как карта минных полей с ошибками. Мир достаточно опасен и сам по себе, не надо усугублять. Обычные песни: «На нас хороших-идеальных напали злые-мерзкие они!» им и без меня споют. Да уже спели, чего там.
И правильно. Так и надо. Врага расчеловечивают, чтобы проще убивать. Рефлексии ни к чему, дело военное.
С одной стороны ты прав, признал я. А с другой вот эта накачка потом так аукнется Не хочу, чтобы они стали поколением «детей войны». Это очень многочисленное поколение, и оно навсегда изменит Коммуну. Мне кажется, этого еще никто толком не понял.
Ну да, хмыкнул Борух, один ты знаешь, как правильно Родину любить. Вот смотрю я на тебя, и каждый раз удивляюсь такой циник и мизантроп по убеждениям, и такой наивный романтик в душе.
Чего это «наивный»? обиделся я. Я реалист!
Хреналист, обидно засмеялся майор. Вот ты про «многочисленное поколение» сказал, а почему оно такое многочисленное, не задумывался?
Ну, замялся я, демографическая политика Совета
Ой-ой, я вас умоляю! Ну, ты же инженер в анамнезе, математику знать должен. Посмотри, сколько здесь детей лет двенадцати-четырнадцати, и сколько женщин возраста тридцать плюс. И посчитай хоть на пальцах, а хоть на компьютерах своих сколько каждая из них должна была родить в те три года? Ну?
Я так навскидку не могу
Вот я и говорю наивный ты, писатель, как чукча в чуме. Ни хрена вокруг себя не видишь, еще меньше понимаешь, но, конечно, окромя тебя мир спасать некому
Вот сейчас обидно было, да. И ведь главное цеплялся мой глаз за эти цифры, но как-то в голову не вошло. Нет, никакая «демографическая политика» не могла дать такого пика. Кстати, не слишком ли разнообразен фенотип у здешних детишек? Исходно в Коммуне были почти сплошь русские да евреи (русские евреи всегда больше русские, чем евреи). И редкие исключения, вроде Вазгена и Мигеля, которого Борух из вредности и принципа так и звал «Хулио». Но при этом среди детей только что негров нет. Вот, скажем, моя белобрысая любимица совершенно нордический типаж, вырастет будет сущая валькирия с волосами цвета снега и глазами цвета льда. А ведь ни одного взрослого коммунара, который годится ей в родители, я не видел! Генетика, конечно, штука сложная, она могла уродиться в какую-нибудь прабабку носительницу последствий призвания блондинов на Русь, но среди детей было немало таких, чью этническую принадлежность я вообще определить затруднялся.
Нет, прав Борух, ни черта я тут не понимаю Лох я развесистый.
Что, призадумался? хлопнул меня по плечу майор.
Угу, мрачно откликнулся я.
Идеалист ты, Тёма, сказал он сочувственно. Хоть и циник местами. Придумал себе идеальную Коммуну и живешь в ней, начисто игнорируя реальность. Жениться бы тебе И не на су красотке этой рыжей, которая два слова правды подряд не скажет, а на нормальной бабе, которая тебя будет любить, кормить, мозги вправлять и детей рожать. Пойдут свои дети перестанешь про чужих думать.
А твоя-то скоро разродится? поспешил я перевести разговор. Мне было стыдно.
Да уже вот-вот. Хорошо бы успеть обернуться с нашими делами до того. Так что пойдем к Палычу, он нам предстартовую накачку делать будет.
С вазелином?
Вазелин, товарищ, надо заслужить!
Председатель Совета Первых был пессимистичен:
Ну что вы там увидите, говорил он, и что поймете? Нет, я не против разведки, но без всей этой лирики «познай врага своего». Если враг не сдается его уничтожают!
Я была бы не против, если бы они как-то сами собой победились, гнула свою линию Ольга, но давай будем объективны у нас нет ресурсов для уничтожения кого бы то ни было. Ни человеческих, ни материальных.
С городом мы получили достаточно оружия и боеприпасов!
Кстати, не помните, кто вот так же точно топал ногами и запрещал мне проводить ту операцию? невинным тоном осведомилась Ольга. Кто был настолько категорически против, что мне пришлось проводить ее своими средствами и за ва чьей-то спиной?
Председатель смотрел на нее, как солдат на вошь.
Кроме того, этим оружием надо кого-то вооружать, сказал Ольга. И не только детишек.
Эти детишки, между прочим он глянул на меня и осекся. Я сделал вид, что ничего не слышал.
С тобой бесполезно спорить, устало махнул рукой Председатель. Все равно по-своему сделаешь. Не человек, а чирей на жопе. Всегда такая была
Не всегда, Палыч. Не всегда, неожиданно тихо сказала Ольга. Но что б с нами было, если б я не стала такая?
Коммунары. Холодная ночь
В свете фар мягко падал снег. Он уже не таял, постепенно покрывая землю пушистым ковром, на фоне которого странно смотрелись летние, с густой листвой, деревья. Ольга рулила осторожно, боясь заносов на скользкой дороге. За грузовиком оставался глубокий четкий след. Снег рассеивал свет фар, и на улице стало как будто светлее, но город все равно выглядел очень мрачно.
Первой остановкой был гастроном в пустом темном зале луч фонаря выхватывал то вазы с карамелью, то пирамидки консервных банок, то красиво сложенные пачки рафинада. Иван решительно откинул поднимающуюся на петлях часть прилавка и пошел в подсобку. Василий и Сергей составили компанию юному радисту, завороженно разглядывающему витрину кондитерского отдела.
Ольга Павловна, нерешительно спросил один из них. Как вы думаете, можем вы взять по пирожному? Пацан с рацией подтверждающе закивал и уставился на нее большими жалобными глазами.
«Надо же, ровесники, а обращаются на «вы» подумала Ольга. Наверное, я для них в первую очередь «жена Громова».
Ладно, возьмите, решилась она после недолгих колебаний. Но только по одному! Помните про тех, кто остался в Институте!
Внезапно ей тоже мучительно захотелось сладкого. Посмотрев, как счастливо чавкают, облизывая измазанные кремом пальцы, ребята, она не выдержала и тоже вытащила из витрины красивый, обсыпанный сахарной пудрой эклер, откусила и чуть не застонала от удовольствия.
Ну вот, мир провалился в черную дыру, а они сладости лопают! восхитился вышедший из подсобки Иван. Ничего вас не берет, молодежь!
Нам Ольпална разрешила! тут же выпалил перемазанный кремом радист. Серега с Васей потупились и отвернулись, быстро запихивая в рот недоеденное.
Ладно-ладно, восполняйте энергию, махнул рукой Громов. Пригодится Доел, пацан?
Да-да, поспешно сказал, вытирая рот рукавом, радист.
Разворачивай свою шарманку.
Юноша сгрузил ящик радиостанции на пол, подключил гарнитуру и начал собирать штыревую антенну. Иван тем временем раскладывал в свете фонаря по прилавку принесенные из подсобки бумаги, внимательно их проглядывал и делал пометки в блокнот.
База, я первый, прием, база забубнил в микрофон радист. Есть связь!
Дай сюда Иван отобрал у него гарнитуру, прижал ее к одному уху и нажал тангенту. База, здесь Громов, прием Да, слышу отлично, Палыч! Докладываю: в магазине продуктов мало, повторяю мало! На трое-четверо суток при нормальных пайках.
«Это мало?» удивилась Ольга, оглядывая полки торгового зала, но потом сообразила, что не знает, сколько людей собралось в Институте.
В документах товароведа есть адрес склада, продолжал Громов. Высылайте сюда машину с грузчиками, а мы поедем на разведку. Как приняли, прием?
Он отдал гарнитуру радисту, сгреб с прилавка бумаги и скомандовал:
Ну, еще по пироженке и по машинам!
Снег валил все гуще, машина заметно подбуксовывала задней осью на засыпанной почти по колено дороге. Термометра у них не было, но и без него было понятно, что холодает. Слабенькая печка «газона» еле-еле отогревала лобовое стекло, по ногам тянуло ледяным сквознячком от педалей. Видимость сократилась до десятка метров, снег налип на щетки дворников, Ольге приходилось держать голову немного набок, чтобы выглядывать в узкий прочищенный сектор. От напряжения сводило руки и шею. Район складов был девушке незнаком. Хотя улицу, указанную в документах, она нашла быстро, но строения были пронумерованы хаотично, с дробями и корпусами, таблички были далеко не везде. Пару раз приходилось останавливаться и отправлять мерзнувших в кузове Сергея и Василия с фонарями проверять проезды и здания. Юного радиста Олега, как худого и малолетнего, посадили с собой в кабину, он крутил головой и протирал боковое стекло, силясь что-то разглядеть в темноте, а потом спросил:
А вот я не понимаю Куда из магазина продавцы делись? Там же должны были быть продавцы.
Хороший вопрос, вздохнул Иван. В Институт собралось много людей, но они все из ближнего комплекса зданий общежития, мастерские, научные корпуса, отдельные лаборатории. В остальной части города никого не оказалось.
Все исчезли? свистящим шепотом спросил Олег. Глаза его горели энтузиазмом, Ух ты! А куда?
Стой, что это? в свете фар метнулся темный силуэт, и Ольга резко нажала на тормоз. Машину занесло, из кузова послышались возмущенные крики.
Ты видел? Что это было? спросила она нервно.
Вроде бы пробежал кто-то? неуверенно сказал Иван. Он открыл дверь кабины и закричал в темноту:
Эй, товарищ! Кто там? Отзовись!
Никто не ответил. В раскрытую дверь тут же навалило снега и ее пришлось закрыть.
Странно сказала Ольга неуверенно. Он очень быстро двигался и Как-то не так, что ли
По кабине застучали сверху:
Вон склад, мы видим склад!
Сергей и Василий сориентировались по стоящему ГАЗ-51 с надписью «продукты» на фургоне. Машину как поставили под погрузку, так она и осталось стоять с распахнутыми задними дверями, в будку навалило снега. Когда в раскрытые погрузочные ворота большого кирпичного здания легли лучи фар, взгляду открылись ряды стеллажей с мешками и ящиками.
И здесь никого тихо сказал мальчик-радист.
А ты ждал цирк с клоунами? ответил ему Иван. Связь давай, надо спасать народное богатство!
Пока Громов докладывал в Институт об обнаруженном складе, а повеселевшие и согревшиеся ребята-спортсмены грузили в кузов продовольствие без всякой системы, что ближе к воротам лежало, Ольга не глушила мотор. Во-первых, чтобы фары хоть как-то освещали обесточенный темный склад, а во-вторых чтобы мотор не остывал. На улице продолжало холодать, валящийся с неба снег морозно скрипел под ногами. Девушка вылезла из кабины и сразу начала замерзать, несмотря на теплое шерстяное пальто. Ей было не по себе все время чудилось какое-то движение на границе света и темноты. «Воображение разыгралось, укорила она себя, нервы».
Пока грузились, среди домов замелькали отсветы фар приехали два грузовика. Из кузовов попрыгали в снег одетые кто во что горазд люди никто не ждал морозов посреди лета. Один сразу побежал к фургону «Продукты» и начал его заводить, другие выстроились цепочкой, чтобы быстрее загружать в машины продовольствие. Оставив им радиста для связи и Сергея с Василием как грузчиков, поехали обратно.
Снега навалило уже по ступицы, но загруженный кузов прижал к дороге ведущие колеса, и машина пошла увереннее. Возле Института орудовал военный путепрокладчик БАТ-М, могучим отвалом отгребающий снег от грузового пандуса, по которому выгружали в подвал какие-то ящики, тюки и коробки. Работа кипела, и Ольге пришлось ждать очереди на разгрузку. Иван сразу выскочил и ухромал куда-то в сторону начальства, а она сидела в кабине и наблюдала за жутковато выглядевшим сквозь темноту и снегопад бульдозером. Он ворочался и взревывал в светящейся ауре подсвеченного снега, выплевывая в черное небо клубы солярного дыма, как какое-то хтоническое, выползшее из-под земли чудовище.
Пошли! Иван открыл дверь кабины так внезапно, что девушка подскочила от неожиданности.
Но, разгрузка
Сейчас подойдет водитель, дальше они сами. Ты слишком ценный кадр, чтобы баранку крутить, засмеялся Громов.
В Институте царила суматошная суета торопливой эвакуации по полутемным коридорам и еле освещенным аварийными лампами лестницам люди несли, катили и тащили волоком самые разнообразные предметы от стульев и тюков свернутых штор, до блоков электронного оборудования. Это напоминало разворошенный муравейник.
Куда они? спросила удивленная Ольга.
Вниз, в бомбоубежище.
Но зачем? Нас будут бомбить?
Погоди, сейчас на собрании все скажут.
Итак, закрытое партсобрание организации Института предлагаю считать открытым, сказал вставший с председательского места Лебедев. Он выглядел очень усталым.
Но я же не член партии тихо сказала Ольга мужу.
Тихо! одернул ее он.
Первым вопросом предлагаю рассмотреть принятие в члены КПСС нашего сотрудника Ольгу Громову, с установлением кандидатского стажа в год. Думаю, рекомендации Ивана Громова, члена партии с тысячи девятьсот сорок третьего, будет достаточно.
Рекомендация мужа? бросил скептическую реплику Куратор.
Лебедев посмотрел на него тяжелым взглядом и сказал:
Я могу сам дать ей рекомендацию, если у вас есть возражения по кандидатуре.
Нет-нет, продолжайте, пожалуйста, он сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.
Кто за? Кто против? Кто воздержался? Куратор поднял руку на последний вопрос.
«Вот гад!» подумала Ольга. Она волновалась и немного гордилась, что в такой момент партийная ячейка нашла время на нее.
Принято единогласно при одном воздержавшемся! провозгласил директор. Поздравляю вас, Ольга Павловна, примите это с честью и достоинством. Кандидатский билет выпишем вам позже.
Спасибо, растроганно сказала Ольга. Я постараюсь оправдать доверие!
Теперь, когда на собрании только члены и кандидаты, предлагаю перейти к основной повестке. Слово предоставляется Игорю Ивановичу Матвееву, научному руководителю первой лаборатории.