Это не дело, строго сказал Куратор. От безделья у людей появляются всякие ненужные идеи.
Ольга нервно вздрогнула она и забыла про него, благо столичный гость сидел в темном углу и в совещании до сих пор участия не принимал. «А он-то чем занят? подумалось ей. Какие такие обязанности исполняет?»
Да, согласился с ним директор. Громова, возьмите на себя культурный досуг кадров. Лекции, там, какие-нибудь организуйте, или, я не знаю, коллективные чтения
Я ей помогу, вызвался Куратор, и Ольгу буквально передернуло. Однако отказаться было как-то неправильно не время сейчас для проявления личных антипатий.
Да-да, займитесь, сказал Лебедев с заметным облегчением. Его явно тоже смущал неопределенный статус Куратора, который при огромных, формально, полномочиях в сложившейся ситуации вел себя странно.
Идею «культурного досуга» подал Ольге Мигель, которого она встретила в коридоре.
Да что там думать! воскликнул он радостно. «Важнейшим из искусств для нас является кино!»
В Институте был свой небольшой, на сотню мест, кинозал, куда привозили киноновинки, научно-популярные и обучающие фильмы, новостные кинохроники и так далее. Там же располагался и свой институтский довольно обширный киноархив.
Там как раз новый боевик завезли, «Зеленый фургон»! В субботу должны были показывать! рассказывал молодой лаборант. А в убежище есть «красный уголок» с проектором
Ничего у вас не выйдет сказал пренебрежительно Андрей, который так и таскался везде за Куратором, успешно избегая общих работ. В красном уголке проектор «Украина», на шестнадцать миллиметров, а в зале, небось, стационарная киноустановка, на тридцать пять. Я знаю, я на кинопередвижке работал, пока не
Тут он осекся, и Ольга подумала, что он тоже какой-то странный.
Так у нас и кинопередвижка есть! сообщил Мигель. По селам в порядке шефской помощи катается Кажется, там же, при кинобудке, ее оборудование лежит.
А что за аппарат? КН-13? заинтересовался Андрей.
Откуда мне знать? Железный такой ящик на треноге. Динамик в чемодане, усилитель, еще какие-то коробки
Смотреть надо, авторитетно сказал Андрей. Но шансы хорошие. Если притащить сюда, можно будет кино крутить.
Так чего мы ждем? Собирайтесь! скомандовал Куратор.
У выхода к лестнице столкнулись с Иваном тот, вместе с Сергеем-Василием, юным радистом и еще парой незнакомых молодых ребят тщательно укутывался, заматывая шарфом промежуток между шапкой и тулупом, так, что торчали только глаза. На поясе висела лампа от фонаря, провод от нее уходил под одежду.
Вы куда собрались? удивился он.
В кинозал, сказала Ольга. Будем досуг организовывать.
Это правильно, это хорошая мысль, одобрил Иван. Только подготовились вы плохо. Там минус пятьдесят пять уже в здании и минус семьдесят на улице.
На улицу мы не будем выходить! сказал Мигель.
Все равно и одеты вы легко, и фонари у вас На таком морозе батареи сразу мерзнут, а в темноте вы куда? Нет, вы как хотите, а жену я так не отпущу.
Иван покачал головой и начал выпутывать из-под тулупа провод.
Во-первых, оставь это пальто, ты в нем уже при минус двадцати мерзла, вспомни. Возьми вон там, у дежурных такой же тулуп. Они тебе велики все, ну да ничего, не бегом бегать. Валенки возьми большие, прямо поверх ботинок своих наденешь
Ботинки теплые! запротестовала Ольга.
Не настолько. Рыжик, ты просто не представляешь себе, что там творится! Сидела бы ты внизу, а?
Ага, ты даже на одной ноге, вон, собираешься, а я внизу сиди?
Мне надо, вздохнул он. Хозгруппа не вернулась, идем искать. Маршрут известен, так что мы быстро туда и обратно. А на снегоступах что одна у тебя нога, что вовсе ни одной Все едино ковыляем, как утки. И вот, возьми
Он протянул Ольге фонарь и отдельно, на проводе, аккумуляторную батарею к нему.
Повесь на пояс под тулупом, провод вот так выпусти, и свети этой фарой. Я другой возьму. Да, рукавицы не забудь! И шарф! И
Да перестань ты, я всё поняла!
В результате выбрались только через полчаса, когда группа Громова уже давно ушла. Дежурные, ругаясь на замерзающую смазку и дубеющие уплотнители, открывали гермодверь двумя ломами. Мороз перехватил дыхание уже в тамбуре висевший там термометр втянул красный спиртовой столбик ниже минимальной риски «минус тридцать». Вторую дверь открывали сами, в свете фонарей вырвалось наружу облако инея, а глаза защипало от холода. Подниматься по лестнице в тяжелых, до земли, тулупах было сложно, особенно Ольге, приходилось делать передышки на площадках, очищая шарфы на лицах от быстро нарастающей ледяной корки.
Ничего себе! голос Мигеля из-под шарфа звучал глухо, но оптимистично. Мы как Папанин на полюсе!
В тусклом свете фонарей стены и полы коридоров красиво сверкали густым инеем температура падала так быстро, что влага из воздуха кристаллизовалась на всех поверхностях. На полу отчетливо виднелась протоптанная дорожка к вестибюлю, где через прокопанный в снегу коридор выходили на улицу хозгруппы. Кинозал был в другой стороне. Ольга вздохнула еще четыре лестничных пролета в тяжеленном, волочащемся по земле тулупе. В таком хорошо в карауле стоять, а не по ступенькам взбираться.
Кинозал располагался в «Центре культуры и отдыха». Из административного корпуса туда надо было идти по переходу на уровне второго этажа. В нем, видимо от температурной деформации, выдавило алюминиевые рамы панорамных стекол, и на фоне белого инея стен проемы зияли жутковатой черной пустотой. Ольга не удержалась и выглянула, посветив фонариком вниз. Снег оказался неожиданно близко, почти под самыми окнами. Если идти по его поверхности, то внутрь перехода можно просто перешагнуть.
Оборудование кинопередвижки Андрей одобрил, и обратно мужчины несли серые деревянные ящики с аппаратурой, а Ольге достались жестяные цилиндрические коробки с пленками, которые она тащила на импровизированной, сделанной из столешницы, волокуше. Доска легко скользила по обледеневшему полу, и было не тяжело, но руки коченели даже в рукавицах. Ломило от холода лоб, глаза и переносицу. Непроизвольно выступали слезы, которые тут же замерзали, склеивая ресницы, а протирать глаза было неудобно.
В переходе остановились передохнуть, Андрей и Мигель, несмотря на обжигающий лицо мороз, закурили.
Потом за остальными сгоняем! бодрился лаборант, пуская дым в пустой оконный проем. Я посмотрел, там много всяких фильмов, и для детей есть мультики Стоп, что это?
Он направил свет фонаря в окно. Ольга тоже посветила туда, но ничего не увидела.
Там что-то двигалось! заявил лаборант.
Он высунулся в пустой проем и пробежался лучом по снегу.
Да вот, и след же!
Параллельно переходу, в паре метров от окна в лучах фонарей действительно просматривалась какая-то размытая борозда, как будто что-то только что протащили. Рыхлый и легкий перемороженный снег плохо сохранял форму следов.
Это было что-то большое, черное и быстрое! Я не успел разглядеть.
Да ладно, засомневался Андрей, на таком морозе ничего не выживет. У меня даже папироса к губе примерзла
Я видел! настаивал Мигель. Да вон, смотрите, смотрите же! Вот оно!
Вдалеке, за границей светового луча, вроде бы что-то двигалось, рассекая снег. Из-за слабого света и поднятой снежной пыли, разглядеть подробности не удалось.
Я же говорил! торжествовал лаборант.
Чему ты радуешься, придурок? неожиданно грубо оборвал его Куратор. Быстро берите ящики и бегом отсюда.
Мигель обиженно засопел в шарф и замолчал. Подняли ящики и понесли не бегом, но все же быстрым шагом, непроизвольно оглядываясь на пустые проемы окон за спиной. А Ольга, таща волоком за собой коробки, неотвязно думала о том, что где-то там, в морозной темноте, сейчас ведет спасательную группу Иван. От этого неприятно заныло предчувствием беды сердце.
Когда, вернувшись в убежище, она увидела растерянную суету толкущегося у входа руководства, то сразу поняла так и есть, случилось.
Что с Иваном? схватила она за рукав свитера Лебедева.
Неизвестно, отмахнулся он. Радист вышел на связь и доложил, что у них что-то произошло в котельной. Кто-то, кажется, погиб, но мы не поняли кто и почему, а больше на связь они не выходили. То ли батареи замерзли, то ли
Директор не договорил
Я иду за ним! твердо сказала Ольга.
Ты с ума сошла?
Я с вами! быстро сказал Мигель.
Остановите эту сумасшедшую, повелительным тоном распорядился Куратор, но директор не обратил на него никакого внимания.
Оленька, сказал он успокаивающе. Ну куда ты в твоем положении пойдешь? Там темнота и мороз
Я только что оттуда, не надо мне рассказывать! И я уже одета, снаряжена и готова.
И я! поспешил заявить Мигель.
В моем положении нет ничего особенного, мне рожать не завтра, а пока вы собираете новую группу, они могут там погибнуть.
Я с вами, внезапно сказал Андрей, выходя из дежурки со своим карабином.
Ты-то куда? заметно разозлился Куратор. Я тебе запрещаю!
Запрещалка не выросла! отмахнулся Андрей.
Чертов авантюрист зло сказал Куратор, но, стиснув зубы, отошел в сторону.
Лебедев пристально посмотрел на Ольгу, хотел что-то сказать, но только махнул рукой.
Снегоступы у выхода возьмите, мы их много наделали, подошел кто-то из дежурных. Там ступеньки в снегу вырубили, по ним подниметесь на поверхность, а дальше снег рыхлый, без снегоступов никак. И вот еще очки лабораторные из плексигласа
Идти на снегоступах оказалось с непривычки очень сложно ноги приходилось широко расставлять и высоко поднимать. Овальные алюминиевые пластины, грубо нарезанные из какого-то технического лома, привязывались к валенкам ремнями, а Ольге еще и валенки были велики, болтаясь даже поверх ботов. Первое время им приходилось то и дело хвататься друг за друга, чтобы не упасть, но потом понемногу привыкли. Институтская котельная находилась на окраине территории, от главного входа до нее было примерно километр, но преодолеть это ерундовое, в общем, расстояние оказалось не так просто.
Это наверняка оно попытался говорить Мигель, но вести беседу на таком холоде оказалось просто невозможно воздух выстуживал так, что, казалось, сейчас зубы треснут.
В плотно прилегающих к лицу лабораторных очках глаза уже не так резало холодом, но сами очки понемногу обмерзали.
Надо было мылом натереть не унимался говорливый Мигель.
Андрей шел молча, сосредоточенно сопел, старательно переставляя ноги и поддерживая Ольгу за локоть, когда она теряла равновесие. Этот человек был ей непонятен он прибыл в Загорск-12 вместе с Куратором, но в качестве кого? Почему именно он это было жесткое безапелляционное требование должен был пройти через созданный установкой прокол? Что за дела были у них в гараже настолько важные, что они были готовы чуть ли ни за оружие взяться? Ответов на эти вопросы у нее не было, но все же она была благодарна, что Андрей вызвался идти с ними если потребуется спасать людей, лишние руки не помешают.
В темноте оказалось неожиданно сложно ориентироваться даже на насквозь знакомой территории Института. Заваливший все снег скрадывал контуры зданий и путал ориентиры, фонари светили слабо и недалеко. С первой попытки прилично промахнулись уперлись в гараж, причем не сразу даже поняли, что торчащие из-под снега кусок стены и угол крыши относятся именно к нему. Сориентировались, прикинули направление, пошли дальше и чуть не убрели невесть куда. Спасло то, что Ольга зацепилась краем снегоступа и упала. Оказалось за верхушку фигурного кованого копья, венчающего скрытую под сугробом ограду.
Жуткий холод и рыхлый снег выматывали, выпивая последние силы. У Ольги от непривычного движения враскоряку ужасно болели внутренние мышцы бедер. Противно ныли остывшие кисти рук, которые она безуспешно пыталась согреть, сжимая и разжимая кулаки внутри варежек, потеряло чувствительность лицо. Когда они, скорее по удаче, чем по расчету, все-таки нашли котельную, она уже была готова лечь в снег и умереть настолько пропиталось тело ядом усталости. К железной двери был прокопан в снегу утоптанный спуск. На наезженной волокушей колее контрастно выделялись пятна жидкости, которая сначала показалась Ольге черной. Но в свете фонаря стало отчетливо видно снег пропитался пролившейся тут в изобилии кровью.
Откройте! Это мы! уже стучал в железную дверь Мигель. Заглушенный промерзшим шарфом голос и толстые варежки на руках свели его попытки на нет, и Андрей, в конце концов, пару раз грохнул в железный лист прикладом.
Кто здесь? послышался из-за двери знакомый голос, и у Ольги зашлось сердце жив!
Это я, Иван, я! закричала она, отдирая ледяную корку с шарфа.
Рыжик? удивился он. Как тебя Открываю!
Ввалились в темное помещение коридорчик при входе, зацепились снегоступами, чуть не посшибали друг друга.
Сюда, сюда тащил Ольгу за локоть почти невидимый Иван. Мы тут растопили один котел
В топочной не было тепло стены покрывал толстый слой инея, но, после лютого мороза снаружи, казалось жара. Сумрак, подсвеченный слабым мерцанием огня из открытой топки, возле которой неразличимо сгрудились какие-то люди.
Остатки угля из бункера дожигаем, сказал Иван, как бы извиняясь. Там все равно мало было
Что случилось? Почему вы не возвращаетесь?
Вот что он повернул фонарь в сторону, и Ольга увидела лежащие рядком в дальнем углу припорошенные инеем тела.
Кто
Хозгруппа, грустно сказал Иван. Они вывозили из подсобки балонный газ и не вернулись. Их мы и искали, когда
Но Ольга уже и сама увидела лежащего перед дверцей топки, в зоне относительного тепла, замотанного в окровавленные тряпки юношу-радиста.
Он шел последним. Что-то выскочило из темноты и ударило его в спину Если бы не рация
Что-то?
Мы не видели. Но радиостанция пробита насквозь, как будто копьем, и в спине глубокая рана, задето легкое. Пришлось разводить огонь, накладывать повязку
Как это случилось? спросил взволновано Мигель.
Мы нашли хозгруппу у входа, сказал Громов. Они в кого-то стреляли, было охотничье ружье, там два стреляных патрона. Ружье сломано, они убиты, кровью все залито. Вышли на связь, сообщили, начали переносить тела внутрь, и в последний момент Олегу вот так прилетело. Мы не увидели, кто это был все были уже внутри, и фонари светили в другую сторону. Пока прогрели помещение, чтобы не поморозить при перевязке, он много крови потерял
Надо его срочно в медпункт! решительно сказала Ольга.
Да, согласился Иван, мы как раз готовимся к выходу.
Он показал на лежащие в зеве топки, в стороне от горящего угля, кирпичи.
Завернем в тряпки, положим на волокушу, сверху уложим мальчика, пояснил Громов. Поедет, как Емеля на печке. Иначе не довезем замерзнет. Тела погибших, к сожалению, придется пока оставить здесь
Чтобы укрыть раненого пришлось раздеть трупы. Они успели окоченеть, замерзшая кровь схватилась ледяным клеем, так что тулупы просто срезали, распоров по швам. Получившимися кусками овчины обернули уложенного на горячие кирпичи радиста, который так и не приходил в сознание. Дыхание его было редким и слабым, лицо бледным до синевы. Даже далекому от медицины человеку было очевидно, что дела его плохи.
Тропу прокладывал ловко скачущий на снегоступах Мигель, за ним, как два ломовых битюга, упрямо топали впрягшиеся в волокушу Сергей и Василий. Ковыляли, держась друг за друга, Иван и Ольга.
Хромой да беременная два полбойца, пошутил неунывающий Иван.
Рядом с ними, с фонарем и карабином наизготовку, широко переставляя ноги, шагал Андрей. Он тревожно глядел по сторонам, пробегая лучом света по сугробам, но осветить удавалось немногое темнота как будто обгрызала по краям тусклый желтоватый круг с темным пятном рассеивателя посередине. Мечущиеся тени только увеличивали нервозность краем глаза все время как будто цеплялось какое-то движение, но, стоило посветить туда фонарем, ничего. Верхушка куста и или крыша беседки. Замыкали процессию два работника хозчасти. Ольга наверняка их знала, по крайней мере, в лицо, но сейчас видела только тулупы, шарфы и очки. Они категорически отказались бросить последние газовые баллоны и сейчас упорно тащили за собой вторую волокушу. Три пятидесятилитровых емкости со сжиженным пропаном везти было нелегко, сани с ними приотстали, и никто не увидел, что именно случилось.