Некоторое время спустя Леха явился, тоже весь растерзанныйно не физически, а духовно.
Я запутался!застонал.
Так распутайся!говорю.Моральные изменения, в отличие от физических, не требуют абсолютно никакого времени!
Ты не прав!снова заметался.Они думаюткупили меня! Заткнули мне рот икрой! Не выйдет!
Ты о ком?удивленно говорю.
Блинохватова с Носией купили меня! Вернее, пытались! Дешево дают!Куда-то выбежал.
Только сел я за статьюявляется толпа маляров под предводительством Блинохватовой, выносят мебель.
Я готовлюсь к выступлению... я участник!пытался выкрикивать, вцепившись в стол, пока меня вместе со столом по коридору несли. Вынесли в зимний сад, превращенный в склад.
Это возмутительно, что вы творите!Блинохватовой сказал.
И до меня доберемся!гордо, во весь голос Блинохватова ответила. Надменно ушла.
Работал полночи, потом уснул. Рано утром проснулся, умылся из фонтана... К назначенному часу вошел в зал заседаний... Ни души! Куда же все делись? Выглянул в окно: все, празднично одетые, садились в автобусы... Снова пикник?
Ты вне игры, старик, вот в чем беда!сказал Леха, когда я подошел.
А ты?
Я? Я продался!Леха рубаху рванул, но не порвал.Сейчас все едут в горы, закапывать капсулу с посланием в тридцатый век, а потом в ресторан «Дупло» и съедят все живое в округе! Я подлец! Подлец!..Леха бросил надменный взгляд в автобусное зеркальце.Понимаюты выше этого!уже нетерпеливо проговорил он.
А разве можно быть ниже?..удивился я.Ну, а что Златоперстский?..для вежливости поинтересовался я.Надеюсьудалось произвести отталкивающее впечатление?
Тебе удалось!горестно Леха вздохнул.А мненет!Он снова в отчаянии рванул рубаху.
Вечером я подкрался по оврагу к ресторану «Дупло», прильнул к щели... В «Дупле» оказались все: и Носия, и Златоперстский, и Скуко-Женский, и Ида Колодвиженская, и Хехль, и Здецкий, и Джемов, и Щас, и Никпесов, и Елдым, и Весплюев, и Слегкимпаров, и Ухайданцев, и Крепконосов, и Яка Лягушов, и Пуп. Леха, рыдая, опускал в котел с кипящей водой раков, давая перед этим каждому раку укусить себя. Все пели песню о загубленной жизни. Златоперстский брезгливо подпевал. Блинохватова танцевала на столено в строгой, сдержанной манере. На горячее был сыч запеченный.
Еще сыча!протягивая руку, воскликнул Елдым.
И тут на пороге появился я.
Как вы нас нашли?воскликнули сразу же несколько голосов.
По запаху!ответил я, и в ту же секунду меня уже били.
Вам бы немножко амбы!успел только выкрикнуть я.
...Очнувшись, я увидел перед глазами комки земли... вдруг один ком зашевелился... скакнул... лягушка! Я стал прыгать за ней, потом распрямился, потом побежал. Впереди меня по ущелью гнался Леха за испуганной лисой, рвал на груди рубаху, кричал:
Нукуси! Куси!
Потом я выбрался в долину. Было светло. Магазины уже открывали свои объятия.
Я подошел к гостинице. Ее уже не былоНосия уже успел разобрать ее. Все участники сидели под небом на стульях, поставив тарелки с супом на головы, осторожно зачерпывали ложками, несли ко рту. Потом ставили на головы стаканы, лили из чайников кипяток, размешивали ложечками.
Оказалось: вчера на пикнике, скушав все вокруг, они захотели отведать беленыи это сказалось. Красивые белые машины подъезжали к ним, люди в белых халатах помогали войти...
Вот на тропинке показался Леха. Видимо, он все-таки уговорил лису укусить его. Сначала он шел по тропинке абсолютно ровнопотом вдруг метнулся в курятник, раздался гвалт. Через минуту санитары повели и его. Он шел с гордо поднятой головой, пытаясь сдуть с верхней губы окровавленную пушинку.
А ты говоришьпочему седеют рано!скорбно произнес он, поравнявшись со мной.
Все уехали. А я пошел в степь. И вот вокруг уже не было ничеготолько заросший травой колодец. Я заглянул тудаотражение закачалось глубоко внизу.
Господи! Что же за жизнь такая?!крикнул я.
...Все будет нормально!послышалось оттуда.
В ГОРОДЕ Ю
А все с того началось, что я Генку Хухреца встретил.Леха пересел на свободное место на моей полке и, горячо дыша, начал исповедь.До того, ты знаешь, я всего лишь сменным мастером был, газгольдеры, то-се, и вдруг Геха мне говорит: «Хочешь мюзик-холлом командовать? Какие девочки тамвидал?» Говорю: «Только на афишах!» Ржет: «Увидишь вблизи!» А все со школы еще началось: там Геха, по правде говоря, слабовато тянул, никто не водился с ним, один я. И вот результат! «Только усеки, говорит.За кордон с ними поедешьчтобы ни-ни! С этим строго у нас! Но затокак приедете в какую-нибудь Рязань!.. Любую в номер! Они девочки вышколенные, команды понимают!»
Это ты говоришь или Геха?слегка запутавшись и смутившись, пробормотал я, пытаясь увести разговор в сторону, запутать его в филологических тонкостях.
Он. И я это тебе говорю! Приезжаешь в какую-нибудь Рязань...
Почему именно в Рязань-то?
Нув Рязань, в Казань...миролюбиво проговорил Леха.
А... ясно. И почему ж ты не с ними сейчас?
Сорвался я!скорбно воскликнул он.
В Рязани?изумился я.
При чем здесь Рязань? Как в Рязани можно сорваться? В этом гадском Париже все произошло!
В гадском?
Ну, а в каком же, по-твоему, еще?!уязвленно воскликнул он.Разве ж это город? Бедлам! Легко там, думаешь, коллективом руководить?
А... тяжело?
Дурочку изображаешь, да? Днем вместо репетиций по улицам шастают, после спектакля для близиру в гостиницу зайдут и на всю ночьопять! У меня нервы тоже, понимаешь, не железныепробегал четыре ночи в квартале Сант-Дени, гадостей всяких насмотрелся, наших никого не нашели под утро уже пятой, кажется, ночи, часа в четыре, к одной нашей артисточке в номер зашелпроверить, работает ли у нее отопление. И ведь точно зналс жонглером нашим живет, а тут фу-ты ну-тына дыбы!
А какна дыбы?
Сковородкой жахнула меня!
Сковородкой?.. А откуда у них в номере сковородки?
Ты что, с крыши свалился, что ли?перекривился он.Известно ведь: хоть и запрещено, а они все равно жратву в номере готовят, чтоб валюту не тратить! Примуса, керосинкикак в коммуналке какой-нибудь! Суп в бидэ кипятильником варят!
И... что?по возможности нейтрально спросил я.
И все!Леха тяжело вздохнул.С той сковороды и начался в моей голове какой-то сдвиг! Тут же, этой артистке ни слова не сказав, пошел в номер к себе, вынул из наволочки всю валютувсей группы, я имею в виду, и рванул в казино (неизвестно еще, откуда я дорогу туда знал!). Не сворачивая, пришел, сел в рулетку играть и с ходу выиграл пятьсот тысячне иначе, как специально мне подстроили это! В общем, когда дождливым утром выходили все на авеню Мак-Магон, чтобы в автобусы садиться, на репетицию ехать, вдруг громкие звуки джаза раздались, и с площади Этуаль процессия появилась... Впереди джаз шел... из одного кабака... за ним девушки с Пляс Пигаль маршировали, а за ними,Леха стыдливо потупился,четыре нубийца меня на паланкине несли... я в пуховом халате, скрестив ноги, сидел и в чалме!Леха прерывисто вздохнул.
Ясно...сказал я.И после этого, значит, тебя сюда?
Да нет, не сразу сюда,после долгой паузы проговорил Леха.После этого я еще симфоническим оркестром руководил. Не то, конечно!с болью выкрикнул он.И в самолете на Нью-Йорк с гобоистом подрался одним. В океан хотел выкинуть его!Леха всхлипнул.И все после той проклятой сковородыто и дело заскоки случаются у меня! А артистке тойхоть бы что, в Москве уже работает, говорят!он снова всхлипнул.
«Да-а-а... зря я связал с этим затейником свою судьбу!в который уже раз подумал я.Вряд ли получится из этого что-то хорошее. Но так надоела неопределенность, скитания по редакциям, халтура на телевидении, так хотелось чего-то твердого и определенного!»
А что тебе... Геха обещал?уже не в первый раз стыдливо поинтересовался я.
Да уж крупное что-нибудь, не боись!с ходу приободрившись, ответил Леха.Раз уж Геха за главного тутбез работы, не боись, не останусь! А где ятам уж и ты! Старый кореш, что ни говори!
Да, действительно, дружим мы с Лехой давно, вместе учились еще в институте... как скромно мы когда-то начиналии как нескромно заканчиваем!
Для начала обещал управляющим театрами меня назначить!веско проговорил он.
Но ведь в Ю., насколько я знаю, один театр,засомневался я.Можетдиректором театра тебя?
В лице его неожиданно появилась надменность.
Я, кажется, ясно сказалуправляющий театрами! Ради одного театра, мелочевки такой, я бы не поехал сюдане тот случай!
А где тебе остальные театры возьмут? Построят, что ли?Я все не мог поверить в осмысленность поездки.
Это пусть тебя не колышет!высокомерно ответил он,А уж только заступлю, на первое свободное местотебя. А не будеттак освободим! Как-никакопыт руководства есть!
Я хотел было спросить, имеет он в виду случай со сковородой или что-то еще, но вовремя удержался: все-таки теперь я зависел от него, а шуток, насколько мне известно, он не любил.
Ну ладно... спать давай... утро вечера мудренее!зевнул он.
Мудрёнее!усмехнулся я.
Ну, ладно. Это твое делословами играть!снисходительно проговорил он и начал раздеваться.
Спал он бурно, метался, хрипло требовал ландышей. С трудом удалось разбудить его за полчаса до вокзалаон дышал прерывисто, по лицу его текли слезы.
Видел поленницу до неба, старик!взволнованно проговорил он.К большой судьбе!
Я хотел осторожно сказать, что поленницасооружение шаткое, но промолчал. Поезд, притормаживая, стал крупно дрожать, наши щеки затряслись.
Судорожно зевая, размазывая слезы, мы вошли в освещенный голубым призрачным светом вокзал. Прилечь или даже присесть в этом зале, напоминающем диораму Бородинской битвы, было негде... почему такому количеству народа необходимо было находиться на вокзале в четыре утрабыло неясно!
Правда, какой-то услужливый старичок, оказавшийся рядом, сразу же стал услужливо объяснять мне, что по прихоти купца Харитонова вокзал выстроен в пятидесяти верстах от города, на горе, а с транспортом в городе нынче тугопоэтому все, приехавшие ночью, сидят здесь. Не знаю, чего ждал от меня услужливый старичок,я сказал ему «спасибо» и пошел дальше. Леха вышел на холод, во тьму, и вернулся торжествуя.
Ну, ты! Надолго тут расположился? Машина ждет!
«Вот это да!ликуя, подумал я.Не зря, действительно, я приехал в этот город!»
Правда, в гостинице оказался абонирован двухместный номер, не два отдельных, как Леха предполагал,это как-то сразу надломило его, он начал зевать.
Ладно... поспим малехо,злобно проговорил он и начал раздеваться.
Слушай,не удержался я.А почему ты все время в ушанке спишь? Ну, в поездеболее-менее понятно еще, мороз был, а здесь-то зачем?
Он оглянулся по сторонам, глаза его блеснули безумным огнем.
А потому,прошептал он.Что в шапке у меня... шестьдесят пять тысяч зашито... заработанных честным, беспробудным трудом!добавил он.
Я хотел спросить, считает ли он честной работой свои подвиги в Париже, но промолчал.
Поспать так и не удалось. Тут же зазвонил телефон, Леха схватил трубку.
Геха, ты?Он радостно захохотал. Дальше он слушал, только крякая и кивая, надуваясь восторгом все больше.Ну, есть! Ну, все!проговорил он и повесил трубку.Управляющий всей культурой, старик!радостно проговорил он и погляделся в зеркало.
Поздравляю от души!сказал я. «А есть тут культура?»хотел спросить я, но не спросил.
Тут же раздался еще звонокот каждой фразы второго разговора распирало его еще сильней.
Тэк... тэк...только приговаривал он.Тэк!Он повесил трубку.Женщина, старик!ликующе воскликнул он.Говорит, полюбила с первого взгляда! Вот так!Он бросил горделивый взгляд в зеркало.
«А когда ж был этот первый взгляд?»хотел спросить я, но не спросил.
Все! Уходи!Он зашагал по крохотному номеру.Сейчас во всех церквах заутрени идутдуй туда!
Я хотел спроситьчто, церквами он тоже заведует?но не спросил.
Я вышел во тьму и мороз. Из темноты на меня волнами шла какая-то энергия. Приглядевшись, я увидел толпы людей, пересыпавшиеся с угла на угол,но автобусы с прижатыми дверями проходили не останавливаясь.
Я решил пойти пешком. Спешить мне было абсолютно некуда. Дело в том, что в городе Ю. я родился и не был тут уже тридцать лет. Светало. Город производил нехорошее впечатление. Старые дома еще разрушались, новые дома разрушались уже. Чувствовалось, что десятилетиями никто не думал про город, потом недолгое время кто-то думал, воздвигал какой-то дом, характерный для той эпохи, и снова шли десятилетия запустения. Нехорошо для города оказаться не в моде, в стороне от всяческих фестивалей, когда на город наводится свежийпусть даже и поверхностныйблеск. Здесь этого не было и следа.
«Хорошо, что я отсюда уехал!мелькнуло ликование.Но ведь вернулся же!»придавила тяжелая мысль.
Собираясь сюда лет уже десять (правда, не думая, что навсегда), я с волнением думал, что не узнаю тех мест, где ездил в коляске. И вдруг я словно попал в сон, который периодически снился мне,я снова оказался в том самом месте, которое помнил только во сне: те же деревянные двухэтажные дома, те же «дровяники» на краю оврага... Ничего не изменилось за тридцать лет! Тяжелый, темный сон про мое детство в чахлом квартале оказался не таким уж далекимдействительность не отличалась от него!
Еще одно обстоятельствоправда, не такое важноетревожило меня. Ни в поезде, ни в гостинице я не успел зайти в туалет... осквернить родные места я, конечно, не мог... Я схватил такси и помчался в центрно там все интересующие меня учреждения оказались закрытыправда, по веским, уважительным причинам: в одном туалете проходила политинформация, в другомпрофсоюзное собрание, в третьемперсональное дело. Казалось бы, надо радоваться столь бурной общественной жизнино что-то удерживало меня.
Номер был закрыт изнутри, а на дверях туалета в коридоре висела малооригинальная табличка: «Закрыто по техническим причинам». Как насыщенно, интересно здесь живут!
Закрыто по техническим причинам!горделиво проговорил администратор, сверкая очками.
Ну, понятно,пробормотал я.
Кстати,продолжил он (что же тут может быть «кстати», подумал я),вашего друга (он сумел произнести эти слова с презрением и в мой адрес, и в его) дожидается тут какой-то товарищ (снова презрение), однако на стук и телефонные звонки ваш приятель не реагирует. Может быть, он вас устроит?еще более пренебрежительно кивнул на меня администратор, обращаясь к гостю.
Со скамеечки поднялся мешковатый, бородатый мужик.
Синякова,ткнув мне руку, пробормотал он.Главный режиссер театра драмы и комедии.
Очень приятно,пробормотал я. Не скрою, меня изумило, что он назвался женской фамилией. Я подумал, что ослышался, но после оказалось, что нет.
Разумеется,заговорил администратор, подходя с ключом,у нас имеется возможность открыть номер своими средствами, нораз уж вы пришли...
Разумеется... извините... подождите здесь!Я взял у администратора ключ, открыл, просунулся в узкую щель... мало ли что там?
В номере было пусто, на постели были видны следы борьбы... за занавескойя задрожалтемнел какой-то силуэт.
Эй... кто там?выговорил я.
Это ты, что ли?прохрипел голос, и высунулась Лехина башка.
Ну, ты даешь!с облегчением опускаясь в кресло, проговорил я.Чего прячешься-то, выходи!
Не могу!заикаясь, проговорил он.Я голый! Этадождалась, пока я впал в забытье, и всю одежду увела, даже белье! Неужто Геха ее подослал? Ну, друг! Хорошо, что хоть шапка цела!Он внезапно захихикал.Откуда ей знать, что в такой лабуде такие деньги! Умен!Леха погладил себя по шапке.Отцепи меняне могу больше!свободолюбиво воскликнул Леха.
Я отцепил. Кутаясь в занавеску, как Цезарь в тогу, Леха пошел по номеру.
Жалко, шмоток больше не захватил!воскликнул Леха.
Там тебя главный режиссер театра ждет,проговорил я.
Мужик, баба?испуганно вскрикнул Леха.
На всякий случай я уклонился от ответа.
Сейчас позову.
Зови!произнес Леха, перекидывая лишнюю материю через плечо.
Появился режиссер. Набычившись, он смотрел на Леху. Тот, надо сказать, держался неплохо. Можно было подумать, что последняя мода диктует именно такой стиль: тога и ушанка.