Ну хорошо,сдался я.
В ресторане было сумеречно и холодно. За темным окном не было ничего, кроме отражения.
Наконец появился официант и плюхнул передо мною тарелку. Кратером вулкана была раскидана вермишельв самом кратере ничего не было. Я посидел некоторое время в оцепенении, потом кинулся к застывшему в улыбке метрдотелю.
Это гуляш?!воскликнул я.А где мясо?
Метрдотель склонил голову с безупречным пробором, прошел в служебное помещениеоттуда сразу донесся гвалт, в котором различались голоса официанта и метрдотеля. Потом появился метрдотель с той же улыбкой.
Извините!Он взял с моего столика тарелку.Блюдо будет немедленно заменено! Официант говорит, что кто-то напал на него в темном коридорчике возле кухни и выхватил из гуляша мясо!
Мне-то зачем это знать!пробормотал я и снова застыл перед абсолютно темным окном. Наконец минут через сорок мне захотелось пошевелиться.
Так где же официант?!обратился я к неподвижному метрдотелю.
Он снова вежливо склонил голову с безукоризненным пробором и скрылся в служебке.
Ваш официант арестован!Радостно улыбаясь, появился он.
Как... арестован?произнес я.
Заслуженно!строго, словно и я был в чем-то замешан, проговорил метрдотель.Оказалосьон сам выхватывал мясо из гуляша и съедал!
А, ну тогда ясно...проговорил я.А теперь что?
А теперьк вам незамедлительно будет послан другой официант!с достоинством произнес он.
Спасибо!поблагодарил я.
Второго официанта, принявшего заказ, я ждал более часаможет, конечно, он и честный, но где же он?
Ваш официант арестован!не дожидаясь вопроса, радостно сообщил метрдотель.
Как... и этот?Ноги у меня буквально подкосились.
Ну разумеется!произнес он.Все они оказались членами одной шайки. Следовало только в этом убедитьсяи нам это удалось.
Ну замечательно, конечно...пробормотал я.Но как же гуляш?
Он презрительно глянул на меня: тут творятся такие дела, а я с какой-то ерундой!
Попытаюсь узнать!не особенно обнадеживая, холодно произнес он и скрылся в служебке.
Через час я, потеряв терпение, заглянул туда.
Где хотя бы метрдотель?спросил я у человека в строгом костюме с повязкой.
Метрдотель арестован!с усталым, но довольным вздохом произнес человек.Он оказался главарем преступной шайки, орудовавшей здесь!
Замечательно!сказал я.Но поесть мне... ничего не найдется?
Все опечатано!строго проговорил контролер.Но... если хотите быть свидетелемзаходите.
Спасибо,поблагодарил я.
Я сидел в служебке. Приводили и куда-то уводили официантов в кандалах, потом метрдотеля... все такого же элегантного... мучительно хотелось есть, но это желание было явно неуместным!
Я побрел по вагонам обратно.
«Хоть что-то вообще... можно тут?»с отчаянием подумал я, рванув дверь в туалет.
Заперто!появляясь за моей спиной, как привидение, произнес сосед.
Что... насовсем?в ярости произнес я.А... тот?Я кивнул в дальний конец.
И тот.
Нопочему?
Проводники кур там везут!
...В туалете?
Ну а где же им еще везти?
А... зачем?
Ну... видимо, хотели понемножку в вагон-ресторан их сдавать, но там проверка, говорят. Так чтобезнадежно!
И что же делать?
А ничего!
...А откуда вы знаете, что куры?
Слышно,меланхолично ответил сосед.
Я посидел в отчаянии в купе... но так быстро превратишься в Снегурочкунадо двигаться, делать хоть что-то! Я снова направился к купе проводника. Когда я подошел, дверь вдруг с визгом отъехала и оттуда вышел морячокон был тугого свекольного цвета, в тельняшке уже без рукавов, с голыми мощными руками... Он лихо подмигнул мне, потом повернулся к темному коридорному окну, заштрихованному метелью, и плотным, напряженным голосом запел:
Прощайте, с-с-с-скалистые горы, на подвиг н-н-н-нас море зовет!
Я внимательно дослушал песню, потом все же сдвинул дверь в купе проводника.
Чего надо?резко поднимая голову от стола, спросил проводник.
В купе у них было если не тепло, то по крайней мере угарно, на столике громоздились остатки пиршества. Стены были утеплены одеялами, одеялом же было забрано и окно.
Где... начальник поезда?слипшимися от мороза губами произнес я.
Я начальник поезда. Какие вопросы?входя в купе, бодро проговорил морячок.
...Вопросов нет.
Я вернулся в купе, залез на верхнюю полкувсе-таки перед ней было меньше холодного окна,закутался в одеяло (оно не чувствовалось) и стал замерзать. Какие-то роскошные южные картины поплыли в моем сознании... правильно говорят, что смерть от замерзания довольно приятна... И лишь одна беспокойная мысль (как выяснилось потом, спасительная) не давала мне погрузиться в блаженство...
А ведь я ушел из ресторана не заплатив! А ведьел хлеб, при этом намазывал его горчицей! Как знать, может, именно эти копейки сыграют какую-то роль в их деле? Конечно, тут встает вопрос: надо ли перед ворюгами быть честным, но думаю, что все-таки надоисключительно ради себя!
Скрипя, как снежная баба, я слез с полки и снова по завьюженным лязгающим переходам двинулся из вагона в вагон.
Меня встретил в тамбуре контролер контролеров контролеровэто можно было понять по трем повязкам на его рукаве.
Я вошел в вагон. Все сидели за столами и пели. Контролеры пели дискантами, контролеры контролеровбаритонами, контролеры контролеров контролеровбасами. Получалось довольно складно. Тут же, робко подпевая, сидели официанты в кандалах и метрдотельза неимением остановки они пока что все были тут.
Что вам?быстро спросил контролер контролеров контролеров, давая понять, что пауза между строчками песни короткая, желательно уложиться.
Вот,я выхватил десять копеек,ел хлеб, горчицу. Хочу уплатить!
Да таким, как он,проникновенно, видимо, пытаясь выслужиться, произнес метрдотель,памятники надо ставить при жизни!Он посмотрел на контролеров, видимо, предлагая тут же заняться благородным этим делом.
Ладноя согласен на памятник... но только чтобы в ресторане!пробормотал я и пошел обратно.
Тут я заметил, что поезд тормозитвагоны задрожали, стали стукаться друг о друга, переходить стало еще сложней...
В нашем тамбуре я встретил проводника: в какой-то грязной рванине, с мешком на спине, он спрыгнул со ступенек и скрылсявидимо, отправился в поисках корма для кур...
Это уже не задевало меня... свой долг перед человечеством я выполнил... можно ложиться в мой саркофаг. Я залез туда и сжался клубком. Поезд стоял очень долго. Было тихо. Освободившееся сознание мое улетало все дальше. Ну действительно, чего это я пытаюсь навести порядок на железной дороге, с которой и соприкасаюсь-то раз в год, когда в собственной моей жизни царит полный хаос, когда в собственном доме я не могу навести даже тени порядка! Три года назад понял я вдруг, что за стеной моейогромное пустующее помещение, смело стал добиваться разрешения освоить это пространство, сделать там гостиную, кабинет... Потом прикинул, во что мне это обойдется,стал добиваться запрещения... Любой наблюдающий меня вправе воскликнуть: «Что за идиот!» Написал массу заявлений: «В просьбе моей прошу отказать!», настрочил кучу анонимок на себя... Как бы теперь не отобрали, что есть!..
Я погружался в сон... вдруг увидел себя в каком-то дворе... меня окружали какие-то темные фигуры... они подходили все ближе... сейчас ударят! «Зря стараются,мелькнула ликующая мысль,не знают, дураки, что это всего лишь сон!» Двор исчез. Я оказался в вагоне-ресторане, он был почему-то весь в цветах, за окнами проплывал знойный юг. Появился мой друг метрдотель в ослепительно белом фраке.
Кушать... не подано!торжественно провозгласил он.
Через минуту он вышел в оранжевом фраке.
Кушать... опять не подано!возгласил он.
Может бытьможно что-нибудь?попросил я.
Два кофе по-вахтерски!распахивая дверь в сверкающую кухню, скомандовал он.
Я вдруг почувствовал, что лечу в полном блаженстве, вытянувшись на полке в полный рост, откинув ногами тяжелое одеяло... Тепло? Тепло!
Значит, проводник, когда я его встретил на остановке, ходил не за кормом для кур, а за углем? Замечательно! Тогда лучше так и не просыпатьсясейчас должны начаться приятные сны!
В следующем сне я оказался в красивом магазине игрушек в виде лягушонка, которого все сильнее надували через трубочку.
...Все неумолимо ясно!.. Надо вставать!
Проводник сидел в тамбуре на перевернутом ведре, блаженно щурясь на оранжевый огонь в топке.
Ну как?увидев меня, повернулся он (после взгляда на пламя вряд ли он различал меня).
Замечательно!воскликнул я.А раз уж так... в туалет заодно нельзя сходить?
Ладно уж!Он подобрел в тепле.Только кур не обижай!он протянул ключ.
Зачем же мне их обижать?!искренне воскликнул я.
Я ворвался в туалет. Куры, всполошившись сначала, потом успокоились, расселись, своими бусинками на склоненных головках разглядывая меня. Кем, интересно, я кажусь этим представителям иной, в сущности, цивилизации? Достойно ли я представляю человечество? Не оскорбит ли их жест, который я собираюсь тут сделать?.. Нет. Не оскорбил.
Абсолютно уже счастливый, я забрался к себе на полку, распрямился... Какой же последует сон?.. Солнце поднималось над морем... я летел на курице, приближаясь к нему. Вблизи оно оказалось огромной печкой. Рядом сидел проводник.
Плохо топитьзначит не уважать свою Галактику!строго проговорил он, орудуя кочергой.
Третьи будут первыми
В последний день перед отлетом на конференцию вдруг решено было взять вместо меня уборщицу. Ну что ж, это можно понять: от меня какой толк? Нуотбубню я свое сообщение, и все, а та и уберет, и постирает, к тому же молодая очаровательная женщинаэто тоже немаловажно!
Но, к счастью для меня, уборщица от поездки отказаласьто ли муж ей не разрешил, то ли ребенок, точно не известно. Таким образом, один я поехал такой, остальныеначальники, хотя они к теме конференции ни малейшего отношения не имели.
Правда, в самолете я вдруг старого друга своего Леху встретилдавно не виделись.
А ты откуда здесь взялся?я удивился.
Не было б счастья, да несчастье помогло!Леха усмехнулся.У шефа теща заболелатак что я вместо нее!
С самолета нас в элегантнейший отель привезлиправда, нас с Лехой сунули в каморки на последнем этаже. Вышел я на балконна соседнем балконе Леха стоит.
Вот так вот!горестно говорит.А ты как думал? Ну ничего!злобно усмехнулся.Мне сверху видно всеты так и знай!
Наверное,говорю,надо уже в холл спускаться, все, наверное, уже там?
Долго до нас лифт не доходил, наконец поймали, спустились в холл.
Вскоре вслед за нами сам Златоперстский спустился со своими питомцамиТрубецкой, Скукоженский, Ида Колодвиженская, Здецкий, Хехль.
Да... дружная команда!исподлобья глядя на них, Леха пробормотал.
Тут маленький человек появился в огромной кепке, с некоторыми здоровался, некоторых пропускал.
А это кто?испуганно я Леху спросил.
С луны, что ли, свалился?Леха говорит.Это ж сам директор гостиницы, товарищ Носия! От него все здесь зависит!
Неужто все?
Леха в ответ только рукой махнул, злобно отошел. А я на доске объявлений маленькое объявленьице увидел: «Не получившие командировочные могут получить их здесь, в комнате 306».
Радостно поднялся. Но Блинохватова, начальница оргкомитета, железная женщина, ни копейки мне не дала. Сказала, что вместо меня в списках значится уборщица, с женской фамилией, так что мне с моей мужской денег вовек не видать, причем с торжеством это сказала, даже с какой-то радостьювот странно!
Спустился, снова в холле Леху нашел, все ему рассказал.
А ты как думал?Леха говорит.С нами только так! Кстати, вся головка сейчас на пикник приглашенапочему-то на насыпи,а про нас с тобой не вспомнил никто.
Неужели никто?Я огорчился.
А к тебе обращался кто-нибудь?Леха вздохнул.Вот то-то и оно!
Да-а!горестно говорю.Кстатистранно: когда шел я по этажу, горничные дорожки убирали, за ними рабочие в заляпанных спецовках линолеум сдирали. К чему бы это?
А ты не понимаешь?Леха говорит.Товарищ Носия хочет одновременно с нашей конференцией ремонт провестипоэтому он так и задабривает наше начальство!
А зачем ремонт-то? И так аккуратно.Я огляделся.
Не понимаешь, что ли?Леха разозлился.После каждого ремонта у него еще одна дача появляетсякак же не ремонтировать?
Как же нам конферировать?говорю.Никуда будет не пройтивсе разрушается!
А это уже, как говорится, дело десятое!Леха усмехнулся.
Потом мы с Лехой ползли по горам песка к железнодорожной насыпи. Все приглашенные уже там собрались: и Златоперстский, и Трубецкой, и Блинохватова, и Ида Колодвиженская, и Здецкий, и Крепконосов.
Златоперстский, покровительственно улыбаясь, рассказывал про Париждля пикника, конечно, лучшей темы не найти:
И вот приезжаем мы на Сант-Дени... и как бы уже путешествуем во времени!
«Главноечто ты в пространстве можешь путешествовать!»злобно подумал я.
Все сползают по песку, но сразу же снова карабкаются вверх.
В центре, естественно, Носия возвышается. Вдруг звонок. Носия поднял свою большую кепку, лежащую на песке,под ней оказался телефон.
Слушаю!надменно проговорил.
Смотрел я на этот праздник, и слезы душили: «Что же такое! Что у меня за судьба? Всегда я как-то в стороне, на отшибе обоймы!»
Приползли обратно в гостинцуЛеха говорит:
Все! Хватит дураками быть!
Думаешьхватит?
Надо что-то предпринимать!
Думаешьнадо?
А ты вообщевне времени и пространства!Леха махнул рукой, стремительно ушел.
Вечером уже я робко ему постучал. Он долго не отзывался, наконец глухо откликнулся:
Кто?
Якто же еще?
Леха высунул в коридор взлохмаченную голову, бдительно огляделся.
...Заходь!
Зашел яи даже не сразу понял, что живет он в таком же номере, как и я: на столе стояли мокрые сапоги, кровать застилал какой-то зипун, пол был покрыт каким-то темным распластанным телом.
Кто это?испуганно глянул я на тело.
Да это Яка Лягушов. Отличный, кстати, мужик. Пущай пока полежит... Выйдем-ка!
Мы вышли.
Зайдем тут... здоровье поправим,Леха сказал.
Да я денег не получил!
Ладно! С деньгами и дурак может. Пошли!
Из соседнего номера доносился стук машинки.
Машинки у них есть!проговорил Леха.А я свою должен был продать, чтобы внуку порты купить!
До этого у него и детей не былои вдруг сразу внук!
Мы спустились в уютный, тускло освещенный бар, и Леха сказал бармену, указывая на бутылку:
По двести нам нацеди... под конференцию!
Бармен безмолвно нацедил.
Колоссально! А я и не знал!обрадовался я.
Ты много еще чего не знаешь!зловеще Леха сказал.
Я испуганно поставил фужер.
Насчет этого не сомневайся!Леха положил мне руку на плечо.Есть указание: под конференциюналивать! Только этим не говори...
Комуэтим?
Ты что, не понимаешь, что ли? И так Златоперстский с компанией своей все захватилтеперь еще и это им отдавать?Леха бережно загородил мощной рукой хрупкий фужер.
А, ну ясно!Я повторил его жест.
Есть нашенские ребятки тут, есть!радостно прихлебывая, заговорил он.Иду это по коридору янавстречу мнеГенка Хухрец! «Ты?»«Я!»«Здорово!»«Здорово!» Обнялись. «Ну что,говорит,я могу сделать для тебя?» Ивот!..Леха гордо обвел рукой тускло освещенные стены.Кстатиты с нами, нет?
А вы кто?
А!Леха с отчаянием рукой махнул.Ну что надо тебе? Скажисделаем!
Да я даже как-то не знаю...забормотал я.
Не знаешь ничегопотому и не хочешь!Леха сказал.Ну, хочешьтренером в Венесуэлу устроим тебя? Момент!Леха прямо в фужере набрал пальцем телефонный номер.Алле! Генаха, ты? Тут со мной один чудило сидитможем в Венесуэлу его послать? Говоришь: «О чем речь?»Леха захохотал.Ну, ясно! Он свяжется с тобой!.. Только-то и делов!поворачиваясь ко мне, Леха сказал.А может, ты, наоборот...Он окинул меня орлиным взором.В глубинку куда-нибудь желаешь? Это мы мигом!Он быстро рванулся к бару, принес фужер размером с торшер.Алле! Генаха? Снова я. Тут куражится наш-томожет, в порт Находка его пошлем? Сделаешь? Ну, хоп!