Не понял, удивился Бен. Ты хочешь, чтобы я собирал материал для расследований?
Нет-нет, ответил Шауль. Я хочу, чтобы ты добавлял в статьи детали. Чтобы ты брал обычные статьи и вставлял полфразы тут, пару слов там. Что-нибудь, что придаст им умный вид. Именно это мне нравилось в статьях, которые ты писал в старших классах, и в статье, которую ты мне дал две недели назад. Ты все время упоминаешь вещи, которые на первый взгляд не имеют отношения к делу, но создают у читателя впечатление, что журналист понимает, о чем говорит, что у него хороший кругозор. Неймдроппингвот что мне нужно: тут вставишь фамилию какого-нибудь философа, там упомянешь какое-нибудь историческое событие. Статья о модес парой предложений об истории корсета. Критика рок-концертаа в ней вскользь сказано о том, как на Мика Джаггера повлиял Моцарт, ну и все такое. Сейчас мы провели опроси оказалось, что сорок пять процентов читателей считают, что наша газета пишет обо всем слишком поверхностно, по-дилетантски. Мы хотим добавить глубины, навести лоск, чтобы статьи казались умнее.
То есть чтобы казалось, что у вас хороший кругозор.
Да, именно так! Но не слишком, естественно, чтобы не оттолкнуть поверхностных дилетантов. Все же большинствоэто они: пятьдесят пять процентов. Скажу тебе откровенно: я рос с наивной идеей, что писать в газете надо для возвышенных целей. Я представлял себе редакцию газеты так: жужжащий улей, все бьются за право донести до публики надежную информацию в наиболее интересной форме. Что-то среднее между «Всей президентской ратью» и «Дэйли плэнет». Поэтомукак видишьздесь все на месте, работают в настоящей редакции, со столами, телефонами, а не отправляют свои тексты из дома, сидя в пижаме, пытаясь не дать кошке разлить кофе на клавиатуру. Думаешь, я не знаю, что можно сократить расходы и сделать так, чтобы все работали дома? Понятно, что можно, но мне нужна здесь атмосфера газеты, общение, которое обогащает людей. Я бьюсь за это с владельцем газеты каждый месяц. Но писать для возвышенных целей уже давно не получается. На каждую статью, которой я горжусь, приходятся шестьдесят статей, за которые я должен заплатить, только чтобы продолжать существовать. Пропиарить какое-нибудь учреждение, заполнить объемчтобы было к чему добавить рекламу. В газете печатается не так много статей, за которыми не стоял бы кто-нибудь со своими интересами. Откровенная статья о каком-нибудь певце, у которогосовершенно случайночерез неделю выходит сингл, колонка аналитики о новом законе, который поддерживают владельцы газеты, каждый текст появляется в определенном контексте, явно или скрыто. Более того, статьи, которые публикуются в Интернете, мы должны писать так, чтобы их выдавал поисковик, если ищешь определенные слова. Тогда к нам на сайт будут заходить читатели и нажимать на рекламные баннеры. Текстэто всего лишь средство. Это то, что вокруг ключевых слов поиска, то, что заставляет кликнуть на рекламу. Но проблема не в этом. У всех остальныхровно так же. Проблема в том, что большинство статей скроено по одному и тому же лекалу. Проходит время, и люди замечают: то, что они читают сейчас, напоминает то, что они читали два года назад, потому что все время пережевываются одни и те же факты и лица. Я хочу разнообразить наши статьи. Ты много знаешьподелись с читателями своими знаниями, добавляй короткие примечания в скобках.
То есть то есть я должен буду читать газетные статьи и добавлять псевдоинтеллектуальные примечания в скобках?
Шауль немного подумал и решил ответить честно:
Да.
С этим точно можно было жить. Ведь надо же с чего-нибудь начинать. В сущности, эта работа придумана будто специально для него. Эклектичная работа, которая требовала эрудиции во многих областях и знания бессмысленных, но интересных фактов.
В самом деле, было трудно представить кого-нибудь, кто подходил бы для этой работы лучше. Бо́льшая часть взрослой жизни Бена состояла из сбора данных и фактов, теорий и научных открытий. Он коллекционировал их. Его память была забита малоизвестными историческими событиями и физическими теориями, антропологическими изысканиями и математическими задачами. В глубине сердца он верил, что когда соберет достаточно фактов, то дойдет до основы основ и поймет все, что стоит за фарсом его жизни, и тогда ему станет ясно, что делать, чтобы все было хорошо. Он укрылся под слоем данных, завернулся в него, как в одеяло, чтобы отгородиться от внешнего мира, такого хаотичного и бескомпромиссного. Поэтому понятно, что эта работа была сшита точно для него, как перчаткадля бледной дамской ручки.
Но самое важное, что это только первая ступенька. Теперь у него будет свой стол, он будет работать в редакции. Пока он пишет только фразы в скобках, но ведь в будущем он сможет получить свой квадратик на одной из полос и заполнять его, чем захочет, а когда кто-нибудь заболеет, его, может быть, попросят написать настоящую статью. Двести слов, больше не нужно.
Он вернулся домой взволнованный. С завтрашнего дня он будет работать в газете. Начинается новый виток жизни. Правда. Это имеют в виду, когда говорят «новый старт». Это должна быть возможность измениться, стать кем-то другим. Прощай, Бен-невидимка!
Он провел вечер, лихорадочно передвигая мебель, пытаясь придать квартире другой вид, как будто в ней живет теперь другой человек. Эта ночь будет рубежом: старый Бен умер, да здравствует новый Бен! и поэтому диван теперь будет стоять здесь, а письменный стол перенесем туда; вся посуда, которая была в кухне в одном шкафу, теперь будет в другом, и наоборот, а книжный шкаф подгоним вон к той стене. Холодильник не получилось передвинуть по-настоящему, Бен только поставил его под другим углом. Очиститель воздуха в туалете он поместил на другую сторону бачка, а картинки на стене перевесилпо какому-то своему хитрому замыслу.
На следующий день он проснулся, готовый двинуться навстречу новому дню, как будто сказав себе: «Я другой».
И он действительно стал другим.
Когда он пришел на работу, выяснилось, что его столэто стол сотрудника, уволившегося три дня назад. До сих пор на нем лежали записки на клочках бумаги, из-за клавиатуры выглядывала большая синяя чашка с тем, что когда-то было кофе, компьютер был запаролен, а пароля никто не знал. Время от времени звонил телефон, просили Дорона. Когда выяснялось, что Дорона уже не будет, клали трубку.
Но Бен не дал всему этому испортить себе настроение. Он решил серьезно подойти к своим обязанностям. После того как все технические моменты были улажены, началась настоящая работа.
В предложение «Вторничная игра снова доказала нам, как важно в футболе лидерство. Лидерство, которым сейчас Бейтар не может похвастаться» Бен добавил: «(но не стоит ожидать фигуры, равновеликой Жаботинскому)». Когда обозреватель культуры писал о концерте, на котором солист некой группы выпил огромное количество пива, Бен добавил: «(к счастью, дело происходило в Петах-Тикве в прошлый вторник, а не в Луизиане в 20-е годы XX века)». А когда корреспондент по делам моды объявила о «новом тренде» в области дизайна зонтиков, в особой статье, якобы написанной исключительно в преддверии приближающейся зимы, на самом деле это была просто реклама конкретной фирмы зонтов, в предложение «Сейчас зонтики популярны, как никогда прежде, и всякий уважающий себя человек найдет марку, которая поможет ему стать человеком с зонтом» Бен добавил всего несколько слов: «(но при этом держаться как можно дальше от семьи Кеннеди)».
Конечно, были случаи, когда его добавления вычеркивали.
Например, когда он прочитал фразу: «После аварии Беллу доставили в операционную и там влили пять порций крови первой группы» и дописал: «(которую в Японии считают признаком оптимистов)». Или когда в предложение «Видимо, никто не знает настоящую Мадонну» добавил «(ведь еще в XVII веке Локк говорил о разнице между идеей и языком, так что, видимо, никого нельзя узнать на самом деле)».
Он привел редакторов в смущение, когда к невинной фразе «мы сидим на балконе у мэра, он разрезает апельсин» добавил: «(как будто пытается проиллюстрировать парадокс БанахаТарского)».
Но ничего страшного, не всегда можно точно угадать вкус редактора.
Сама по себе работа увлекала его. Целыми днями он изучал разные темы вдоль и поперек, искал что-то в Интернете, читал толстые книги ради всего лишь одного короткого дополнения в скобках. Платили за это не бог весть как, но интеллектуальная составляющая искупала все.
Правда, и тут на него никто не обращал внимания.
Иногда кто-нибудь подходил к его столу, задавал ему вопрос о каком-нибудь его примечании. Со временем у него появилось прозвищеего стали звать Скобочником (а это прозвище куда лучше, чем любое другое, подумал он). Но никто никогда не приглашал его пообедать вместе. Ни одна журналистка никогда с ним не флиртовала. А когда после сдачи номера журнала все шли куда-нибудь посидеть и выпить, никто не говорил ему: «Эй, а ты с нами?»
Несколько раз он сам увязывался за ними, но сидел в сторонке, смотрел, как все, разделившись на маленькие группы, чокаются, пьют, смеются, и наконец понял намек.
Те, кого он встретил на работе, как будто исполняли немой спектакль, не входя в прозрачный круг, который очерчен вокруг его стола. С его места можно было видеть почти весь этаж, всех рассмотреть, за всеми понаблюдать.
Одинокий молодой человек, всегда одетый в рубашку с длинным рукавом, уверен, что все девушки в него влюблены. Если они до сих пор не с ним, то только потому, что жизнь приучила их к компромиссам.
Импульсивная секретарша, такая загорелая, что всякий раз, когда она проходила мимо, он невольно начинал напевать «Лимпопо». Как-то раз она улыбнулась ему. И вместо того чтобы подумать: «Как мило, она улыбнулась мне», он подумал: «Надо будет записаться на чистку зубов».
Еще один сотрудник все время посещал спортзал только для того, чтобы познакомиться с девушкой, которую однажды там увидел, и хотя он так больше и не встретил ее, надежда заставляла его снова и снова приходить на тренировки, пока он не стал сильным и накачанным.
Милый улыбчивый молодой человекБен думал, что он прячет двадцатишекелевые купюры в карманах брюк и дома между подушками кресла, только чтобы подготовить себе приятный сюрприз когда-нибудь в будущем, когда он найдет их, уже забыв об их существовании.
И тихая девушка, пишущая о моде, которая втайне хотела бы стать шоколатье. Она была прелестна и даже аристократичнаи при этом в ней была какая-то внутренняя простота. Когда все ржалипопсово, как Бритни Спирс, она лишь улыбалась, как Одри Хепбёрн.
Он любил еетихо, издали.
Как-то раз он увидел ее с друзьями в кафе в торговом центре. Она сидела спиной к нему и маленькими глотками пила капучино из огромной чашки. А он как раз вышел из кино после дневного сеансакроме него, там была только парочка старшеклассников, которые беспрестанно целовались с громким чмоканьем. Спускаясь по эскалатору, он увидел ее сверху.
У него было всего несколько секунд, чтобы решить, каким путем пойти: направо, чтобы увидеть ее со спины, или налево, чтобы она смогла его заметить. Вдруг она узнает его, поздоровается, даже пригласит его к ним за столик, будет смеяться его шуткам, пока он сидит рядом и изображает, какие звуки издавала та парочка?
Но, может быть, она и не заметит его или заметит, но решит сделать вид, что не заметила, а может быть, смутится его присутствием и вообще будет чувствовать, что он очень странный, раз днем решил пойти в киновместо того чтобы сидеть в кафе, пить капучино и слушать, как она нежно и заразительно смеется, смущенно прикрывая рукой губы.
Когда человек, ехавший за Беном, случайно толкнул его и тихо чертыхнулся про себя, он понял, что слишком долго стоял внизу эскалатора, погруженный в свои мысли, которые шли по кругу, и он повернул направо.
Иногда он проходил мимо ее стола и хотел остановиться и заговорить. Как дела? Хорошо, честное слово! О чем ты сейчас пишешь? Что ты говоришь! Да, иногда темы повторяются. Шоколатье, говоришь Как здорово! У меня есть несколько отличных идей для новых конфет. Хочешь, расскажу?
Прошло меньше месяца, и однажды он вернулся к себе и понял, что он все тот же самый Бен, только с переставленной мебелью. Единственная реальная перемена заключалась в том, что сейчас он не чувствовал себя дома, даже когда был дома.
В тот день он работал над материалом о меде.
На рынок вышел новый импортер меда, и газета подготовила обзорную статью о свойствах местного меда, которую дополнили рецепты медовых пирогов и интервью с несколькими производителями меда, рассказавшими о своем производстве«одном из самых прогрессивных в мире» и, конечно, упоминавшими названия своих фирм.
Бен хотел надобавлять скобок, в которых речь пойдет о пчелах. Может быть, что-нибудь о таинственном снижении популяции пчел в мире в конце XX века; может бытьподробности о танце пчел, которым они объясняют друг другу, где нашли цветы. Когда-то где-то он читал о пчелином танце: анализ выявил, что пространство у пчел шестимерное, и поэтому можно предположить, что они считывают поведение частиц на квантовом уровне, и тому подобные странные вещи. Ему нужна была какая-нибудь серьезная книга по этой теме, которая поможет придумать обоснованное и качественное предложение в скобках.
Он слонялся по магазину между столов, заваленных книгами, и искал заголовок, который привлечет его внимание. Девушка, рядом с которой он стоял до этого, так и не подошла к нему. Ну, все как всегда. Какая-то часть его билась головой об стенку, но другая часть объясняла, что в любом случае, со статистической точки зрения, их связь, видимо, была бы неудачной и поэтому стоило бы подождать, пока она окажет ему знаки вниманияи тогда на нем не будет никакой ответственности за будущую неудачу. Он старался как можно надежнее заглушить этот спор и снова принимался рассматривать книги.
В стопке был предсказуемый ассортимент переводных детективов, научно-популярных книг с цепляющими названиями, тяжелых семейных драм и книг с загадочными обложками и названиями, которые было уже совсем невозможно понять.
На краю одного стола лежала книжка, которая привлекла его внимание. Ее переплет блестел под неоновыми огнями магазина. Она называлась «Руководство к действию на ближайшие дни» не то чтобы очень многообещающе, но, когда девушка в белом платье легко прошуршала мимо него, он сам не заметил, как украдкой поднял эту книгу и стал рассматривать ее заднюю обложку, чтобы только не встретиться взглядом с девушкой.
Он прочел слова, не сосредоточиваясь, быстро.
И снова их прочел.
Нет. Этого не может быть.
Задняя сторона обложки книги обращалась лично к нему. Она называла его по имени, говорила, что сейчас он стоит и читает ее. Он рассмеялся коротким нервным смешком.
Прочел этот текст в третий раз, медленно поднял глаза и, как будто случайно, выглянул через витрину на улицу.
Остановившийся на другой стороне улицы стоял человек в синей бейсболке и длинном черном плаще смотрел прямо на него.
Бен развернулся спиной к витрине. Что, черт побери, здесь происходит?
Мы закрываемся, объявила продавщица. Пожалуйста, кто хочет расплатитьсяпройдите к кассе.
Он почувствовал, как у него запылали уши, прижал книжку к животу и быстро пошел к кассе. Пчелам пока придется подождать.
7
И вот мы снова встретились. Когда я предложил тебе открывать меня в любой момент, когда захочешь, я имел в виду всякий раз, когда тебе нужна помощь или намек, а не просто когда тебе скучно.
Знаю, знаю. Ты сидишь сложа руки, запертый в этом дурацком подвале, и поэтому решил заглянуть в меня. Но ведь ты делаешь это не потому, что хочешь знать, как быть. Ты же решил, что вернешься домой, как только дверь отопрут. Тебе просто любопытно.
Знаешь что? Ты, поди, хочешь прочитать какую-нибудь историю? Ладно, вот тебе история.
В школе тебе, конечно, рассказывали о Тесее, герое древнегреческого мифа. У греков была хорошая фантазия: они изобрели собственных героев. Их героиэто герои с рождения, для них быть таковымэто судьба, и все тут. Ну ладно, не будем их сейчас за это осуждать.
Итак, убив Минотавраполучеловека-полубыка, который был заперт в лабиринте на острове Крит, Тесей с триумфом вернулся домой на своем корабле. На пути он еще успел высадить девушку, которая любила его, на каком-то острове, а потом забыл поменять черные паруса на белые. Его отец решил, что сына убил Минотавр, поскольку сын сказал ему, что, если победит, на обратном пути поднимет белые паруса. Это говорит нам о том, что элементами дизайна нельзя пренебрегать. Отец Тесея от отчаяния бросился в море, потому что его сын не поменял простыни.