Сам, со своим характером, он на месте усидеть не мог. А работ он наверняка уже штук сорок сменил. Нигде не держался подолгу, скандалил и дрался, сцеплялся с начальством и коллегами.
Вы встречаетесь?
Ромка молчал, и Ольга Артуровна рассмеялась:
Ну что ты так насторожился? Это, она неопределенно повела рукой, указывая на кальян, на стол, только на сегодня. Я, скажем так, не в настроении.
Она выдохнула колечко дыма и увидела, как у Ромки исчезло из глаз беспокойство:
Ясно, понятливо усмехнулся он.
А Ольга подумала: ну что тебе понятно, мальчик? Если ты знал пятьдесят женщин, то так уверен, что знаешь всех?
Интересно, а что он о ней думал? Вот сейчас испугался, что даст отбой? Скажет, что в услугах его больше не нуждается, и иссякнет золотой поток? А потом успокоился, решил, что капризничает старуха, блажит.
В машине он так жадно разглядывал салон. И Ольга буквально видела, какие мысли роятся в бедовой голове: зачем ей такая тачка? Вот если бы машина была его
Мне техобслуживание надо пройти, неожиданно прекратила допрос Ольга.
Парень недоуменно глянул и пожал плечами:
Ну, приезжайсделаем.
А она неожиданно предложила другой вариант:
Нет, Ольга положила трубку уже выгоревшего кальяна и потянулась к звонкупопросить счет, лучше ты сам все сделай. А мне потом просто скажи, сколько стоитя отдам. Хочешь еще что-нибудь? напоследок кивнула она на кожаную папку меню.
Ромка ничего не понял. Но деньгам обрадовался. Наверное, решил запросить в два, а если хватит наглостив три раза дороже.
А у Ольги на душе почему-то висела муторная, беспокойная хмарь.
Алиса пила-пила из флакончика и не могла понять, большая она или маленькая. То вот ноги вдруг вырастали, становились такими длинными, что макушка ее почти доставали до потолка. Так что и дотянуться до шнурков на ботинках было невозможно. Но стоило только подумать:
Ах, как же я буду обувать мои бедные ножки? как она уменьшалась.
И становилась такой маленькой, что мышиная норка, у которой сторожила Дина, уже казалась большой-пребольшой.
Алиса удивленно смотрела на пузырек и думала:
Ой, а кто же я? И где? Как-то я вроде и совсем не я. А та я, которая я, совсем-пресовсем запуталась
Часть 2. Вниз по кроличьей норе
СТАРШАЯ СЕСТРА ЧИТАЛА КНИЖКУ
«Что толку в книжке, подумала Алиса, если в ней нет ни картинок, ни разговоров?»
Она сидела и размышляла, не встать ли ей и не нарвать ли цветов для венка; мысли ее текли медленно и несвязноот жары ее клонило в сон. Конечно, сплести венок было бы очень приятно, но стоит ли ради этого подыматься?..[1]
Кхм, над головой девушки раздалось покашливание, и она поспешно захлопнула книгу. На обложке отложенного тома красовался яркий рисунок: девочка в розовом, с кружевами платье, белый кролик и скалящий зубы в улыбке кот.
Да. Что у вас? привычно спросила библиотекарша, даже не глянув на посетителя, заранее подтягивая к себе журнал регистрации.
Библиотека в этот дообеденный час была почти пуста. Из длинной череды одинаковых ветхих, похожих на школьные парты столов заняты были только два-три, остальные пустовали. В единственное окно, расположенное аккурат напротив стола библиотекарши, виднелся зеленый, шумящий деревьями сад[2]. И иногда девушке отчаянно хотелось выбраться из темного залапобродить между яркими цветочными клумбами и прохладными фонтанами[3].
Впрочем, народ в библиотеке никогда не толпился. Не те были времена. Люди пытались заработать и выжить. Так же, собственно, как и сама библиотекарша. Она тоже работала не из альтруизма, а в поисках хоть какого-то приработка.
Не поднимая головы, взяла у посетителя два истертых от времени тома. Распахнула журнал и принялась мелким убористым почерком заносить:
02.09.1992 Инв. 1957123 «Некоторые варианты пасторали» Уильям Эмпсон[4].
Девушка очень соответствовала своей профессии. Такая блеклая и неприметная, что ее едва ли можно было узнать на улице. Симметричные черты лица, только если хорошо присмотреться, имели что-то индивидуальное. Все в ней было как-то смазано, неярко. Не оставляло впечатления. Худая, бледнокожая, немного болезненная. С вдумчивым и серьезным взглядом водянистых глаз, бескровными губами и тонкими ломкими волосами, аккуратно убранными в хвост.
Такой же девушка была и по темпераменту. Мягкая, интеллигентная. Молчаливаяиз таких слова не вытянешь. Похожие на нее люди никогда не становились душой компании.
Спасибо, Алиса Аркадьевна, гнусаво в нос просипел мальчик, и библиотекарша, которую он назвал Алисой, только тут подняла голову.
Улыбка у нее тоже была на удивление незапоминающейся. Но приятной:
Ой, Стасик, это ты, я тебя не узнала, рассмеялась она в ответ полному еврейскому мальчику в очках.
Тот был частым гостем в библиотеке и даже расписание смен знал наизусть, поэтому очень серьезно, с озабоченным выражением лица заметил:
А вам уже уходить пора, в институт опоздаете.
Молоденькая библиотекарша снисходительно рассмеялась и поспешно глянула на часы:
Ничего, Стасик, не опоздаюсменщицу жду, тут, будто в ответ на ее слова, в дверях показалась запыхавшаяся толстуха пенсионного возраста, в вязаной кофте и толстых, до неприличия нелепых очках.
Алиса торопливо подхватилась.
По тому с какой поспешностью девушка принялась собирать вещи, стало очевидно, что сменщицу она ждала с большим нетерпением и озабоченностью. Девушка сунула книгу с Алисой и кроликом в сумку, уже набитую учебниками, сдернула с вешалки пальто, на ходу бросив:
Счастливо, Стасик. До завтра, и, здравствуйте, Вера Семеновна, журнал на столе, почти бегом направилась к дверям.
Низкие удобные каблуки ее осенних ботинок застучали по полу.
Было двенадцать, в два у нее начинались занятия в институте. На первую пару которых Алиса не собиралась.
Алиса бежала не в институт, а в общеобразовательную школу 168.
До которой от ее работы было всего два квартала. Так, что в любой момент можно было сорваться и домчаться бегом, даже не застегнув пальто.
Девушка взлетела на подъездной пандус и распахнула тяжелую деревянную дверь. Окунулась в прохладный сумрак холла, на минуту остановиласьпривыкнуть к полумраку. В холле ближе к обеду уже собрались бабушки первоклашекзабирать и разводить по домам внуков.
Алиса, поминутно извиняясь, протолкалась к закрытой остекленной двери и постучала. Там, на стуле у доски с объявлениями, восседала гроза и сторож младших классовконсьержка тетя Зина.
При виде Алисы лицо пожилой женщины озарилось узнаванием:
Али-исочка, заулыбалась она беззвучно с той стороны стекла. Распахнула дверь, одним взглядом отстранив прочих нетерпеливых родителей и, впустив девушку, снова захлопнула.
Коридор был заполнен детьми всех возрастов. Только что прозвенел звонок, и со второго этажа сбегали рослые ребята с рюкзаками, сновали пяти-шестиклассники, под ногами с гиканьем носились малыши.
Этим летом в школе сделали ремонт, так что коридор еще слегка пах свежей краской. Алиса, запыхавшись от быстрого шага и тяжело дыша, ощутила душок особенно остро.
Меня Елена Павловна вызвала, извиняясь, пожала плечами Алиса, пытаясь перекричать стоящий гвалт.
Консьержка сочувственно и понимающе закивала.
Куда идтипоказывать не стала: Алиса и без того прекрасно помнила маршрут. Ее длинная, немного школьная юбка била по ногам, когда девушка поспешно шла в самый дальний конец коридора, туда, где в небольшую рекреацию выходила дверь с надписью «2Б».
Перед тем как постучать, она суетливо сняла пальто, накинув его на руку. Приличия ради поправила воротник, сделала два глубоких вдоха.
Только потом, дежурно стукнув, заглянула.
Класс гудел, как улей, так, что закладывало уши. На перемене ребята не занимались, но учительницавидимо, в педагогических целяхоставила их сидеть в кабинете, не позволив носиться по коридору.
Алиса, прежде чем поздороваться, стрельнула глазами на третью парту. Где смешливый чернявый постреленок давал концерт, заливисто хохоча и размахивая руками. На стул ему встать не разрешили, и он стоял на собственном портфеле, размахивая руками и громко вещая. «Артист», в сердцах подумала Алиса. Мальчишки прыгали вокруг кипучего деятеля и вопили. Алиса пошла красными пятнами.
Удивительно флегматично относящаяся к царящему бардаку учительница подняла голову. И девушка, постаравшись придать лицу вежливое до угодливости выражение, пробормотала:
Здравствуйте, Елена Павловна.
Полная женщина лет сорока, поднялась, грузно опершись на стол. Одернула блекло-сиреневую мохнатую кофту, поверх которой едва выделялась тонкая серебряная цепочка, и, одним взглядом пригвоздив к местам расшалившуюся детвору, направилась к дверям.
Едва она закрыла створку за спиной, из класса раздался вой стада беснующихся павианов. Алиса покраснела и зачем-то поздоровалась во второй раз.
Здравствуйте, Алиса, холодно кивнула учительница.
Вы девушка, почувствовав, что пальто выскальзывает из рук, и неловко скособочившись, подхватила сползающую полу. Просили зайти, в последних словах против воли промелькнула жалобная интонация.
Брови Елены Павловны угрожающе сошлись на переносице. Она глянула на девушку строгим, внушительным взглядом.
У нас произошел очень неприятный, я бы сказала, безобразный инцидент, повышая голос к концу фразы, громовым тоном отрезала классная руководительница.
И все, что смогла беспомощно выдавить Алиса, было:
Да, я поняла
В ногах она ощутила противную слабость. Так всегда бывало, когда старшие принимались ее отчитывать. Алисе было восемнадцать. Она сама не так давно вышла из детского возраста. И еще не привыкла, что теперь взрослаяона.
и сами понимаете, я была вынуждена наказать и оставить после школы.
Алиса пропустила первую часть фразы из-за стоящего вокруг детского крика, но постыдилась переспрашивать. Вместо этого согласно покивала.
Впрочем, уж ей ли было не знать, что Ромку вряд ли могли наказать незаслуженно. Скорее уж, ему влетело меньше, чем положено. Потому что не обо всех хулиганствах взрослые, в конце концов, узнавали.
И вы представляете, что он мне сказал?! глаза учительницы заблестели от негодования и слез обиды. Так, во всяком случае, показалось Алисе. Он мне сказал: «отстань, жирная свинья!»
Алиса охнула.
Причем, на мгновение ей показалось, что учительница в самом деле чуть-чуть напоминает Курносый нос, покатые плечи, короткие полные ступни, втиснутые в туфли. Но эту мысль Алиса тут же отогнала. Ведь ей не восемь лет.
Ромка так безобразно метко придумывал всем прозвища. Стоило тому один раз взглянуть на человека, и он безапелляционно громко просвещал Алису: «глянь, Кролик!» «смотри, Сумка идет, с ручками!» «Розовый Бармаглот ест банан!»
Заливисто смеялся, и Алиса, как ни пыталась сдержаться, тоже невольно улыбалась. Полная женщина в ярком летнем платье с цветочной аппликацией и юбкой-колоколом в самом деле отчаянно напоминала нелепую дамскую сумочку. А ее волосы, старательно зачесанные и политые лаком, сбившись от ветра на две стороны изогнутые ручки.
Простите, с чувством то ли пробормотала, то ли сразу простонала она.
Вы понимаете, он ведь оскорбил меня не только как учителя. Но и как человека, как женщину, строго, подрагивая от негодования, договаривала классная. Мне даже пришлось выгнать его из класса
Я понимаю.
Вы должны объяснить ему, с нажимом внушала учительница, что так не делается. Он мальчик, будущий мужчина. Он должен понимать, что оскорблять женщинуэто самый крайний край!
Да, я объясню, Алиса и сама чувствовала, что поминутно то краснеет, то бледнеет. И от волнения у нее так взмокли пальцы, что опять начало выскальзывать пальто. Я я все объясню я ему скажу невнятно бормотала она. Будто это онаАлиса, а вовсе не восьмилетний Ромкастрашно оскорбила классного руководителя.
И, по всей видимости, выглядела такой виноватой и расстроенной, что Елена Павловна, посмотрев на нее, вздохнула:
Ну, хорошо, смягчилась она, возможно, почувствовав, что и сама несколько перегнула палку. Я уж не хотела вас так расстраивать. Рома в целом милый мальчик. Веселый, смешливый. Его все любят. Был бы только немножко потише.
Да-да, конечно, поспешно поддакнула девушка. Он хороший, добрый. Он еще просто не понимает, и торопливо добавила:Но я все объясню, я накажу. Обязательно.
Тут классная, будто что-то вспомнив, посмотрела на нее с сочувствием:
Да не переживайте вы так. Со всеми детьми бывает. А у вас такая тяжелая ситуация, она на мгновение замялась, явно подбирая тактичные слова. Мышколасо своей стороны сделаем все, чтобы помочь
Алиса почувствовала, как нервно и болезненно заныло внутри, и невольно сжала плечи. Она не знала что сказать, но учительница, видимо, решив, что понимает ее лучше, участливо похлопала девушку по холодным пальцам, стискивавшим ручку сумки:
Вы обращайтесь, если понадобится помощь. И педсовет, и мыучителямы все поможем.
Тут, к облегчению Алисы, разрывающее-громко прозвенел звонок. Заглушив ее невнятное «спасибо».
Учительница вздрогнулаучастливое выражение ее лица мгновенно сменилось угрожающим, и она, кивнув посетительнице напоследок, рывком распахнула классную дверь:
Что здесь творится?! окативший было их гвалт мгновенно стих, и голос учительницы зазвучал гудящим колоколом. Я на минуту выйти не могу! Сразу ведете себя как обезьяны! Полозов, быстро слез со стола! Родзиевский, кончай концерт! Ты что, в цирке?!
Алиса, на мгновение заглянув в класс через плечо классного руководителя, выхватила взглядом «циркача Родзиевского»: тот как раз заталкивал что-то под столешницу, явно пряча от учительницы, и угрожающе погрозила ему пальцем.
Угроза и страшное выражение лица Алисы вызвали у мальчишки только приступ озорного смеха. Но тут учительница захлопнула дверь, и девушка не успела призвать его к порядку.
Она осталась в коридоре одна. Со смятым в руках пальто и горящими щеками.
На вторую пару она, конечно, опоздала.
Впрочем, преподаватели тоже «знали ситуацию» и «входили в положение». Родзиевской разрешалось тихо войти в аудиторию в середине занятия и, не здороваясь и никого не отвлекая, устроиться сбоку с конспектом.
Шла уже вторая пара русскогопрофильный для филологов предмет, очень важный. На который Алиса без конца опаздывала.
Но переводиться на заочку упрямо отказывалась.
Алиса, с трудом сдерживая дыхание после быстрого шага и все еще чувствуя, как бешено колотится в горле сердце, достала ручку и принялась поспешно записывать лекцию с середины. Еще плохо понимая, о чем идет речь.
* * *
[1] Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес».
[2] Кэрролл, будучи одним из хранителей библиотеки колледжа Крайст Черч, нередко работал в маленькой комнате, окна которой выходили в сад, где играли в крокет дети доктора Лидделла.
[3] Л. Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»искаженная цитата.
[4] В своей книге «Некоторые варианты пасторали» Уильям Эмпсон в том числе трактует шутки и головоломки Льюиса Кэррола, которыми наполнена «Алиса в Стране Чудес».
* * *
До дома Алиса добралась только к вечеру, через ритуальные: аптекапродуктовыйсоседний двор. В соседнем дворе она рассчитывала поймать Ромку. Но в этот вечер там было на удивление тихотолько малыши под приглядом мамаш возились в песочнице. А бойкой стайки мальчишек-второклассников видно не было.
Дальше искать было бесполезно, и Алиса поднялась к себе. Отперла толстую металлическую дверь, вошла в квартиру.
Бам Бам!
Встретил ее у порога властный бой старинных напольных часов. Часы были бабушкины и раньше стояли в зале, дополняя могучий книжный шкаф мореного дуба, занимавший всю правую стену от пола до потолка, от лева до права. Но теперь, когда мать заболела, их переволокли подальшев кухню. Где инвалида и ее пожилую сиделку не оглушал громогласный бой.
Алиса, устало сгрузив пакеты и сумку на пол, принялась расшнуровывать ботинки. Со стены на нее пристально и насмешливо смотрели бабкины фотографии. Их, наверное, здесь была целая сотня: во всех ролях, в которых та успела сыграть.
Али-иса! услышав шум в коридоре, громко и надрывно позвала из спальни мать.
Иду-иду, мама! девушка принялась поспешно стягивать с плеч пальто.
Мать не любила ждать, болезнь делала ее капризной и нетерпеливой. И Алисе постоянно приходилось напоминать себе о терпении и понимании.