Вам надо отдохнуть, милая. Перемена места поможет отвлечься, а вам сейчас это необходимо. У нас большой дом в Гринвиче. Дети давно живут своими семьями, и нам с Глорией одиноко в большом доме. Понимаю, вам надо подумать, собраться с мыслями поэтому вот, мужчина протянул девушке визитку, возьмите. Звоните в любое время и приезжайте.
Мэри не нашлась, что ответить.
С-спасибо, мистер Стенхоуп.
Приезжайте, Мэри. Мы будем рады.
Элис идея путешествия в Нью-Йорк понравилась.
Он хороший человек, твой мистер Уильям. Думаю, сейчас самое время открыть для себя что-то новое. Мне кажется, тебе надо принять приглашение.
Но я его совсем не знаю.
Ну и что! Меня ты тоже когда-то не знала.
Это другое, Элис.
Вовсе нет. Вайолетт знала этого человека достаточно, чтобы доверить ему тебя. Мне кажется, ты должна сделать это хотя бы в память о ней.
В том числе и об этом Мэри думала, когда лежала без сна в гостиной Элис. Она рано уходила наверх, пока подруга работала в магазине. Звяканье дверного колокольчика, разговоры покупателей, звонкий голос ЭлисМэри эти звуки успокаивали. Так ее одиночество казалось не таким острым.
Но все-таки. Все-таки.
Она много думала о своей жизни. Много вспоминала. Почему-то внутри этих воспоминаний Мэри никак не могла отделаться от мысли, что никогда не была счастлива в Чикаго. Да вообще нигде не была счастлива, потому что нигде не была. Она хваталась за привычное, цеплялась за то, что знала и помнила, тем самым не давая войти в жизнь чему-то новому. А если и давала, то с большой неохотой.
Конечно, дело ни в Чикаго. Она любила свой город, искренне и нежно. Здесь были ее корни, но они очень глубоко утянули ее внутрь. Пора вылезать наружу, пора открываться миру. Рассчитывать только на себя она умеет, пришла пора научиться за себя стоять.
Ох, попадись ей сейчас мисс Бенфорд!
И тут же Мэри сникла, вспомнив, что осталась без работы. Надин и Томми неоднократно ей звонили, выражали поддержку. Томми не стал дожидаться, что с ним поступят так же, как с Мэри, и находился в активном поиске новой работы, поэтому не особо интересовался, что происходило в «Тринко». В отличие от Надин, которая в красках рассказала, как прошел последний рабочий день мистера Брауна. Сам мистер Крайтон пришел выказать ему свое уважение. И Джорджина не преминула воспользоваться своим положением, красуясь перед руководством.
Да, сердце Мэри екнуло, когда она услышала имя Мэтта. Напрочь лишенная самолюбия, девушка и помыслить не могла, что он пришел не только из-за мистера Брауна. Этому ей тоже придется учитьсяверить в себя. Пока же она лишь могла сожалеть, что упустила последнюю возможность краешком глаза увидеть Мэтта. Нет ни единого шанса, что они когда-нибудь еще встретятся. Впрочем, в этом она себя убеждала не единожды. Раз в день точно. Хорошо, несколько.
Что ее держит в Чикаго? Ничего. Кто? Элис, Манфреди, университетские друзья. Потеряет ли она их, если на некоторое время уедет из города? С мессенджерами и соцсетями вряд ли.
Квартиру в доме напротив придется освободить, тут уж ничего не поделаешь. Ее немногочисленные вещи вполне могут перекочевать на чердак ее дома, который Мэри еще год назад сдала в длительную аренду семье с тремя детьми. Эти деньги, плюс сбережения позволят ей некоторое время продержаться на плаву. Она привыкла обходиться малым, так что с обустройством проблем не будет.
Предложение мистера Стенхоупа с каждым часом становилось все более заманчивым.
Мэри встала с дивана. Деревянный пол был холодным, но теплые носки, что выдала ей Элис вместо домашних тапочек, приятно грели ноги. Она прошлась по комнате в поисках своей сумочки и нашла ее на низкой скамейке у лестницы.
Внизу звякнул колокольчик, обозначивший приход нового покупателя. Магазин работал до одиннадцати вечера, и Мэри автоматически бросила взгляд на часы. Десять тридцать. Вот и она, бывало, заглядывала к Элис в это время. Теперь все в прошлом. Снизу послышались голоса. Один голос принадлежал Элис, другой мужчине. Он звучал тихо, но его интонации отчего-то показались Мэри знакомыми. Похоже, кто-то из братьев Манфреди зашел навести сестру.
Засунув руку в переднее отделение сумки, Мэри нащупала кусочек плотной бумаги. Визитка Уильяма Стенхоупа представлялась билетом в новую жизнь. Вытащив ее, девушка подошла к окну, в свете уличных фонарей желая хорошенечко рассмотреть. Ничего лишнего: имя, степень, мобильный телефон, электронная почта. Сдержанность и лаконичность всегда была фирменным стилем миссис Стенхоуп. Похоже, в этом смысле они с бывшим мужем были похожи, потому что вряд ли Уильям перенял его от Вайолетт.
Вспоминая свою бывшую воспитательницу, Мэри в задумчивости посмотрела в окно. Возможно ли, что и она, большую часть жизни проведя рядом с этой женщиной, впитала в себя ее стиль жизни. Простота и ненавязчивость. Верность и справедливость. Честность и смелость. Может ли она приписать себе хоть одно из этих качеств? И ей ли об этом судить? Как можно сказать, честный ты человек или нет? А чем измеряется верность? К кому теперь ей идти за ответами на эти вопросы?
На улице шел дождь. Слезы в глазах Мэри смешивались с текущими по стеклу мокрыми дорожками, делая все более расплывчатым и ее дом напротив, и горящие фонари, и серебристую «ауди», припаркованную у входа в магазин.
Сердце остановилось и внезапно забилось где-то в районе горла. Через мгновение Мэри узнала машину. А еще через одно вспомнила, кому принадлежит голос, что она услышала внизу.
Визитка еще планировала на пол, а Мэри уже оказалась у лестницы. Путаясь в собственных ногах, она слетела по ней в торговый зал и едва устояла на последней ступени, грозясь свалиться прямо под ноги мирно беседующим Элис и Мэтту.
Когда он увидел еезапыхавшуюся, растрепанную, заплаканную, в растянутой кофте и толстых носках, Мэтт понял, что никогда не испытывал больше облегчения. Мэрилин не потерялась. Не исчезла. Он приехал к ней, жал на кнопку интеркома в ее квартире пока разбойного вида ирландец едва не спустил его с лестницы. Этот единственный освещенный островок цивилизации на темной дождливой улице был единственной его надеждой. Он зашел в магазин от отчаяния и сразу начал задавать вопросы его хозяйке. Темноволосая молодая итальянка имела полное право нажать на тревожную кнопку. Она хорошо держала оборону, когда он выспрашивал о Мэрилин Рейнольдс, живущей в доме напротив. По тому, какие вопросы задавались в ответ на его, Мэтт понимал, что девушка ее знает. И вот она, Мэрилин, ухватившись за черные кованые перила, испуганно смотрит на него своими огромными фиалковыми глазами.
Она молчала. Он тоже не мог произнести ни слова.
Мэри, этот человек спрашивал о тебе. Вы знакомы?
Это хозяйка магазина.
Стоп.
Мэри? Мэтт нахмурился. Почему Мэри?
Потому что она не любит имя Мэрилин. И, по-моему, зря.
Значит, Мэри? Мэтт снова посмотрел на стоящую на лестнице девушку. Что ж, будем знакомы, Мэри. Я Мэтт.
Привет, Мэтт, прошептала Мэри.
Привет, Мэри. Что ты делаешь сегодня вечером?
Ничего особенного.
Ожидание в голосе Мэри вдохновило Мэтта.
В таком случае, поднимись наверх и оденься потеплее. На улице холодно. Я буду ждать в машине.
Окей.
Мэри, затаив дыхание, смотрела вслед Мэтту, следя за ним сквозь хорошо вымытые стекла витрины. Вот он вышел из магазина, поднял воротник куртки и, втянув голову в плечи, вышел под дождь. Мигнула сигнализация. Открылась водительская дверь. Привычным движением мужчина скользнул на сидение и закрыл ее за собой. Машина завелась. Мэтт свободно откинулся на сидение и приготовился ждать.
Девушка стрелой взлетела по лестнице. Стянула спортивную кофту, скинула носки. Влезла в узкие шерстяные брючки, надела голубой свитер, подаренный Элис на прошлый день рождения и сунула ноги в легкие полусапожки. Схватив брошенную сумку, онакинула туда телефон и ключи от дома.
Когда она снова оказалась внизу, Элис вручила ей упаковку мятных конфет.
Это вместо зубной щетки.
Впервые за много дней Мэри засмеялась.
Неужели, все так очевидно?
Еще как, подруга. Позже мне понадобятся подробности. А теперь беги. Мужчины обычно не любят ждать.
Да, Элис Манфреди тоже была умницей.
Глава 14
Поездка от дома Мэри до Золотого Берегапрестижнейшего района в Центральной части Чикаго заняла около получаса. Малоэтажные кирпичные дома Маленькой Италии вскоре сменились хромом и стеклом небоскребов, стеной подступающих к темным водам Мичигана. Мэри знала, куда везет ее Мэтт, и знала зачем. И Мэтт тоже зналкуда и зачем. Невысказанное будоражило. Похлеще возбуждающих взглядов и слов.
Комфортно расположившись в уже знакомом кресле, Мэри, не моргая, смотрела прямо перед собой. Неловкости она не испытывала, но и расслабленной не была. Все настолько однозначно, ни единой мысли о подвохе. Ни на работу же они едут, тем более, район Петли остался позади еще минут пять назад. Интересно ли ей узнать, где и как живет Мэтт? В данный момент не очень. В данный момент она думает о том, как окажется перед ним и посмотрит в потемневшие от желания глаза, которые так часто являлись ей во сне. Только бы он ничего не говорил, потому что вряд ли она сможет выдать хоть одно связное предложение.
Ты должна оспорить свое увольнение. Я говорил с юристом. Тебя без проблем восстановят в должности.
Я я не уверена, что хочу этого.
Что ж, достаточно связно.
И чем займешь?
Пока не думала.
Ясно.
Во время этого маленького диалога они ни разу друг на друга не взглянули. И даже попытки не сделали. Отсюда Мэри предположила, что Мэтт напряжен не меньше. Следующий шаг должен быть за ней. Но что сказать? Это точно должно быть не о работе. Может, что она счастлива быть здесь с ним? Что страх борется в ней с предвкушением? Ох, как же это нелегковыдумывать тему разговора, если больше всего на свете она хочет ощутить его требовательные губы на своих.
Мэри тяжело сглотнула, почувствовав, как щеки заливает краска.
Мэтт будто понял ее смятение.
Я думал о тебе, сказал он тихо.
Я тоже думала о тебе.
Я тебя хочу.
Ей понадобилось некоторое время, чтобы ответить так же.
Я тоже кхм. Тоже хочу.
Это стало ясно, когда ты села в машину.
Можно было сказать это менее самодовольно.
Это замечание, выказанное спокойным голосом, заставило Мэтта оторвать взгляд от дороги. Когда его глаза встретились с ее внимательными фиалковыми глазами, изумление в них сменилось пониманием.
Прости.
Последовавший легкий кивок заставил его улыбнуться. Меньше всего Мэтт хотел видеть рядом с собой испуганную бедную овечку. Может, даже меньше, чем коварную интриганку, хотя, и к тому, и к другому он был готов. Но сидящая перед ним девушка показала себя с довольно неожиданной стороны. Как ровня. Приятно? Чертовски! Неожиданно? Еще бы. Тем интереснее будет дальше.
Машина неожиданно вильнула влево, в сторону ярко освещенного подземного паркинга. Шины взвизгнули при повороте, шлагбаум поднялся автоматически. Мэри вжалась в кресло, схватившись за ручку двери. Похоже, этот трюк Мэтт проделывал не единожды, уверенность в руках чувствовалась. На мгновение Мэри представилось, что это движение ей знакомо. Что они уже много раз вот так заезжали в подземный паркинг этого дома, выруливая по бетонированным дорожкам к разграниченному желтой краской месту 75В между вместительным черным внедорожником и темно-синим спортивным порше-купе. Мэтт выкручивает руль, ставит рычаг коробки передач в положение парковки, глушит мотор, привычным движением вытаскивая ключ из замка зажигания. Затем отстегивает ремень безопасности, чуть наклоняется вперед и смотрит на нее.
Готова?
Она кивает и отстегивает свой ремень.
Из машины они выходят одновременно. Синхронный звук закрытия дверей. Клацанье сигнализации. Мэри поднимает голову и смотрит на Мэтта, который стоит по ту сторону и тоже смотрит на нее. Его глаза слегка прищурены. Он выглядит недовольным.
У Мэри сердце уходит в пятки. Он передумал. Точно передумал. Что ж
Опустив голову, она подбирается словно в ожидании удара. Что ж Что ж Глаза мечутся по крашеному полу в поисках ответов. Надо выбраться с парковки и поймать такси. Элис ее встретит, вынесет деньги, и она сможет расплатиться.
Что ж Главное, не смотреть на него. Не видеть это недовольство. Мэри разворачивается и идет туда, откуда они приехали.
Поначалу Мэтт даже растерялся. Что происходит? Она что, уходит? Она что думала, это все? Что он просто покатал ее на машине и как бы между прочим объявил о своем желании? Бред какой-то. Не мог же он так ошибиться. Да и она сказала, что
В три прыжка догнав уходящую девушку, Мэтт ухватил ее за плечо и рывком повернул к себе.
Куда ты собралась?
Лишь на мгновение она взглянула на него. Этого хватило, чтобы Мэтт увидел в глазах Мэри слезы.
Черт побери, Мэрилин! Крепко сжав хрупкие плечи, он слегка ее встряхнул. Что ты себе напридумывала? Говори!
Борясь со слезами, Мэри прикусила нижнюю губу.
Мне показалось, что ты передумал, прошептала она.
Что?!
Ты выглядел сердитым.
Он и вправду рассердился. Только не на нее. Мэтт просто поймал себя на мысли, что Мэри далеко не первая, кого он вот так доставлял к себе для занятий любовью. Не первая и не последняя. Они выйдут из машины, поднимутся на последний этаж в его пентхаус. Он начнет целовать ее прямо в лифте и там же положит руку ей на низ живота, медленно продвигаясь в верх к груди. Обхватит ее, нащупывая большим пальцем сосок. Еще до того, как они окажутся внутри, он распалит ее и распалится сам. Возможно, они займутся любовью прямо в прихожей, на ступенях просторного холла.
Предвкушение превратилось обыденность. Он не хотел этого с Мэри. Потому и сердился.
Не ты тому виной. Я сказал, что хочу тебя. За последние две минуты ничего не изменилось.
Двумя пальцами ухватив за подбородок, Мэтт заставил девушку посмотреть на себя. Едва их взгляды встретились, он уже понял, что ничего обыденного с ней не будет. Будет нечто другое, что изменит все.
Губы Мэри заманчиво приоткрылись. Мэтт не смог проигнорировать приглашение. Он медленно склонил голову, приближаясь к ее зовущим розовым губам. Его поцелуй оказался очень собственническим, глубоким и долгим. Если в голове Мэри и оставались какие-то воспоминания о других касавшихся ее губах, Мэтт своими требовательными ласками выжег их с подкорки.
Ей было абсолютно все равно, что будет дальше. Только бы он касался, только бы целовал ее. Измученная, исстрадавшаяся, изголодавшаяся Мэри мечтала о тепле Мэтта, о его теле. Мечтала, чтобы он никогда не отпускал ее, потому и вцепилась в него в ответ. Чужой, по сути, человек, сейчас он казался ей более чем родным.
Поехали наверх, ягодка, прошептал он в губы.
Ее «да» на выдохе отозвалось прямо в его нутре.
Внутри хромированной кабины Мэтт привлек девушку к себе. Мэри уткнулась носом в его грудь и уже привычным жестом обвила руки вокруг талии. Она чувствовала себя очень уставшейне физически, но эмоционально, поэтому с видимым наслаждением доверилась его сильным рукам.
Мэтт не делал ничего из того, что делал раньше. Он просто держал Мэри в объятиях и думал о том, сколько глупостей успел натворить, чтобы оказаться с ней здесь и сейчас. От больших глупостей его спасла Рут, и это едва не стоило ей места.
Мэтт никак не ожидал, что после его прямого приказа секретарь без стука войдет в кабинет и с порога заявит, что понимает и разделяет его гнев.
С девушкой поступили более чем некрасиво. В специфике моей работы знать все и обо всех, тем более о тех, кто рьяно карабкается вверх по карьерной лестнице. Только что из вашего кабинета вышла главная карьеристка «Тринко». Она жесамая отъявленная стерва. Как по мне, это мисс Бенфорд должна быть уволена с формулировкой «профнепригодность». Я бы это дамочке и рыбок не доверила, что уж говорить о людских судьбах.
Мэтт все еще кипел от эмоций и в выражения явно не выбирал.
Спасибо, мисс Свонсон. Я ценю ваше мнение о кадровой политике моей компании, процедил он сквозь зубы. Теперь хочу услышать, что скажу те, кому я за это плачу.
Услышите, когда остынете.
Мэтт не то чтобы опешил от этого заявления, он обалдел. Спокойный голос Рут подействовал на него как красная тряпка для быка. Через пару мгновений, придя в себя, он взвился в кресле, едва его не опрокинув.