За три недели знакомства она уже привыкла к тому, что Ваня туговато расстается с деньгами. Но это совсем не раздражало ее.
Давай, пообедаем в ресторане!
Ваня явно испугался
Зачем в ресторане? Давай поедем домой, шампанского возьмем, музыку послушаем
Но ей хотелось устроить праздник. Ну нельзя, нельзя уехать от этой красоты просто так!
Ванька, да я тебя угощаю Не стесняйся
И в его глазах она вдруг разглядела блеснувший там страх. И она все поняла. Она поняла, что и он понял. Не пара они.
Не пара он ей.
В уютном подвальчике, стилизованном под крепостной каземат Петровских времен, они сели. И принялись молча смотреть друг на друга. Она улыбалась, не скрывая своего счастьяона видела Петергоф, и она восторженно переживает эту сбывшуюся мечту.
А Ваня грустил. Он грустил по тем потерянным минутам, что они могли бы провести дома, у него в комнате, когда мама ушла к подруге на весь вечер
Официант принес шампанское.
Какую то нехитрую ресторанную закуску.
Они выпили.
Шампанское было очень сухим и сильно щипало губы и язык.
За нас, сказал Ваня, вложив в слова и во взгляд всю свою тоску.
За встречу с Петродворцом, ответила Марина и улыбнулась.
В электричке он снова лез целоваться.
А дома.
Она давно все поняла, и готовилась к объяснению,
Не надо, Ваня. Я не люблю тебя. А без любви я не могу и никогда не смогу. У меня был любимый. Я и сейчас его люблю. Он в Ростове. Поступает на Юридический. А тебя я не люблю. И не надо, Ваня. Не надо так страдать.
Лицо его в искусственном полумраке плотно зашторенной комнатки выглядело порембрантовски трагичным.
Маринка, я так
Ваня сглотнул, преодолевая спазм в горле.
Ваня, я тебе сказала всю правду. Я, может виновата перед тобой, что ходила с тобой почти месяц, дружила и целовалась даже Но это не любовь. Ты должен понимать.
Глаза у Вани были как у собаки Вильяма Шекспира, когда тот увлеченно писал своего Короля Лир Если только у Шекспира была тогда собака Но если былато у нее были именно такие глаза, как были теперь у Ванитакие же полные грусти, и даже отчаяния Хозяин меня приручил, а что бы приласкатьтак нет!
Марина! Я так тебя
И он сделалтаки неверное движение, протянув руку, попытавшись дотронуться до нее.
Нет. Нет, Ваня, нет! Я люблю другого.
А он тебя?
А он А он не любит.
Ваня как бы ухватился за соломинку,
Ну, так почему ты не хочешь полюбить меня?
А потому что моя любовь это часть меня. Это даже не он сам, а я сама. И моя любовь от него теперь даже не зависит. Понимаешь?
Она видела, что он не просто НЕ понимает, но и не хочет ничего понимать. Он просто в недоумении и сильно разочарован, страдая от несбывшихся надежд на счастье.
Я его люблю. Но он здесь даже и не при чем Тебе это странным покажется. Но я так ощущаю, что любовь этамое сокровенное. Она как раскрывшийся во мне цветок. И этот цветокон мой. И даже не его, не Мишкин
Ваня вздрогнул.
Его Миша зовут?
Да. Но это не важно.
А потом они ехали обратно в Москву.
Всю почти дорогу молчали.
Маринка хотела сказать Ване, что он глупо себя ведет, но по-взрослому вдруг поняла, что он просто не в состоянии ее понять, что просто он еще маленький, глупый и очень эгоистичный.
Да, он жалел себя. И жалел тех денег, что потратил на нее за весь этот месяц И что теперь ему не хватит на музыкальный центр.
И к своему несчастью он никогда и не смог уже понять, что СЧАСТЬЕМбыл уже только сам тот факт, что Марина целый месяц была рядом
А потом наступил сентябрь. И Марина осталась в Москве
А Ваня уехал в Ленинград.
..
3.
Но учиться на хореографа она не стала В конце сентября, в общежитии ее нашел Дима Заманский. У него дела были какие то в Москве.
Пригласил в ресторан. В очень красивый и вкусный. Дима как узнал, на какое отделение она поступила, так и зашелся от возмущениячуть не подавился.
Только на экономический факультет! На бухучет И не будь дурочкой!
Поверила. Убедил.
И на следующий день Дима сам бегал с ее документами из деканата в ректорат и обратно, в деканат, но другого уже факультета.
Сперва тоска браладевчонки в класс идут, танцами заниматься, а у нее лекции по теории математической статистики или практика по программированию. Думала, дурапослушалась Димку, всю жизнь себе загубила Но дела на дворе, действительно, такие начались, что на бухгалтеров спрос стал, как на хлеб в голодный год. У них даже некоторые старшекурсницы, и те без отрыва от учебыпринялись вести бухгалтерию каким-то кооперативам и мелким фирмочкам.
Димка приезжал в Москву где то раз в два месяца, и всегда водил ее в ресторан. Каждый разв новый. Потом отвозил на такси, но подняться к ней не просился. А она не предлагала.
Жила она теперь в Химках, в квартире, снятой пополам с другой девочкой из Калинина.
В институтском общежитии, где она сперва, по неопытности своей попыталась было устроиться, жить было просто опасно. Ночами в комнаты вламывались какие то азербайджанцы и грузины, ругались, оскорбляли, угрожали. Проституция и наркотикиздесь откровенно цвели, как маков цвет, и приживались в общежитии только те девчонки, кому не дороги былини честь, ни здоровье.
Товаркой по квартире оказалась очень тихонькая девочкаЮля. Училась она в медицинском на стоматолога. Была она некрасивой и немодной, мальчики ей не звонили, и каждые две недели она уезжала на уикенд. К папе с мамой в Великие Луки.
Зато Маринке парни звонили с утра и до ночи.
А иногда звонил Аркадий Борисович. Доцент Савицкий.
Вообще, кафедра философии, где работал Аркадий Борисович, относилась не к их экономическому факультету, и пути- дорожки их с Мариной совпали лишь на непродолжительной дистанции краткого курса логики во время весеннего семестра. Курс был действительно краткимпо два часа лекций через неделю, и по два часа семинаров в две недели раз. И то и другое в их группе вел Савицкий. И непрофильность предмета казалось бы определяла его чисто формальную необходимостьс вытекающей из нее неизбежностью легкого зачета Однако, если для всей группы зачет и вправду носил характер соблюдения лишь внешних приличий: пришел с зачеткойушел с зачетом, но для Маринки кажущаяся формальность приобрела характер некой непреодолимой и досадной загвоздки.
Савицкий четыре раза заставлял Марину приходить к нему на кафедру, вынудил переписать у подруг полный конспект его лекций, и уже навис было над ней общий недопуск к экзаменам, но вдруг препод сжалился, но поставил при этом тайное условие, что она согласится съездить с ним на машине в Клинв доммузей композитора Чайковского.
Машина у Савицкого оказалась такой же необычной, как и он сам. Это была «Победа» бежевого цвета, выпуклонеуклюжее автомобильное творение в стиле глубокого ретро. Машина, оказывается, некогда принадлежала еще дедушке самого Аркадия Борисовичакрупному ученому и чуть ли не академику каких то наук. Получалось, что три поколения Савицких охмуряли барышень, катая их на этом много повидавшем автомобиле.
Машина была забавная. Маринка сперва испытала некоторое замешательство, когда на кольце автобуса позади метро «Сокол», где они условились встретиться, Аркадий предложил ей сесть именно в такое
Но потом, когда переборов сомнения, она уселась рядом с водителем, чувство разочарования и неуверенности сменилось ощущением некого озорства. Некой веселой забавы.
Вообще, сидеть на диване Именно на диване, а не на сиденьебыло необычайно удобно и приятно. Несколько непривычным был плохой, по сравнению с «жигулями» обзор, но машина ехала хоть и медленно, но очень и очень мягко.
Представляете, Марина, этой машине сорок лет, и она еще сорок лет прослужит, и моим внукам перейдет
У вас есть внуки?
Мари-и-и-на! Вы обижаете.
А что?
Я о том, что машины раньше делали гораздо добротнее, впрочем как и все остальное, включая и человеческий материал
Но что касается женщин, вы, я вижу, предпочитаете новоделы, а не старину.
Мариночка, а вы язвочка!
Характер папинон у меня гаишник.
Ах, вон оно что! А знаете, я на такой машинегаишников не боюсь. Они ретро не останавливают.
Потому что она больше шестидесяти не разгоняется.
Напрасно вы так, мотор у нее, хоть и свой еще тот родной, но «сто двадцать» она по шоссе вполне идет.
А какой у нее «прием»?
А?
Ну, за сколько минут, или часов она у вас до этих ста двадцати разгоняться будет?
А-а-а! Чувствуется кровь гаишника в дочке! Все про машины и про моторы
Наслушалась за семнадцать то лет.
А знаете, раньше, когда машин не было, как столько, и когда во всем Дегтярном переулке, где мы с дедушкой жили, было лишь две машинывот эта «Победа», да «Победа» какого то генерала из Генштаба, насдеток и внучков первых автовладельцев так и дразнили: «папина победа» И, представьте, в фельетонах про стиляг, что регулярно печатались в «Крокодиле», нас именно так и называли.
Стилягиэто вроде панков что-ли?
Ну, что вы! Это были первые неформалы, но в отличие от всей этой шпаны из области, что толпится нынче в подземных переходах, стиляги были в основном из очень интеллигентных семей.
Вы были стилягой?
Я? Что вы! Неужели вы думаете, что я такой старый?
А какой вы?
Марина, с вами трудно.
И мне с вами тоже, особенно на зачете.
Ну, кто плохое попомнит, тому глаз вон.
Так вы не были стилягой?
Я возрастом не вышел. Но видел их и помню очень хорошо. Дядя моймладший папин братбыл стилягой. Ходили они по улице Горького в узких черных брючках и толстенных твидовых пиджаках с плечиками, а на голове носили этакий «кок».
Как у панковирокез?
Нет, что вы! Этакий милый хохолок зачесанный назад, как у Элвиса Пресли и Билла Хейли Не знаете таких?
Почему же? У нас на дискотеке Элвиса Пресли рок-н-роллы крутят.
Вот видите! А вообще, быть стилягой было опасно. И вы представить себе не можете, до какой степени это было опасно, и в какой несвободной мы все жили стране.
Ну, панков и теперь в милицию загребают, у меня папамент.
Нет. Вы не понимаете, теперь их заберут и отпустят
Да! Только, бывает так в отделении надают, что мало не покажется.
А раньше, милая моя, са-жа-ли. И давали сроки по политическим статьям.
За что?
А формальномогли припаять все что угодно. Вот я помню как раз процесс был по делу высокопоставленных стиляги вы обратите внимание, из простой молодежи, как бы сказал Ницшеиз черни, из любимых Лениным рабочихстиляг не выходило. Это теперь панки из рабочих Да и партия тогда чернь держала в кулаке. Стоит появиться у парня красному длинному шарфу, какие бывают у стилягпаренька сразу на комсомольское собрание, да из института, да в армию! Так чтовсе стиляги были из генеральских, да це-кашных сынков. «Папина победа» И вот, было дело стилягсынков одного известного композитора, потом какого то сынка зам-министра культуры, да еще парытройки иже с ними И появилась тогда в газете «Комсомольская правда» статья под заголовком «Плесень».
Забавно!
Да, только после этой статьи им всем сроки припаяли.
За что? За брюки узкие и за прически как у Элвиса?
Им наркотики и спекуляцию валютой приписали.
А-а-а!
А в мои времена мы хипповали.
Это я знаю, теперь тоже хиппи есть.
Да Волосы, тяжелый рок, марихуана. Мэйк лавнот вор!
Что?
Делай любовь, но не делай войну.
И вы делали любовь?
Ну не войну же я делал!
В концеконцов приехали в Клинмаленький зеленый городок. Сходили в дом-музей. Поглядели на знаменитый рояль, на котором теперь дают поиграть только лауреатам конкурса имени Чайковского.
В ресторан Аркадий не пригласил. Вынул из багажника какой-то пакет с домашней снедью и большой китайский термос, которому похоже было столько же лет, сколько и привезшему их автомобилю. Сидели на скамейке в саду, ели бутерброды, пили чай из пластмассовых стаканчиков.
Марине почему то подумалось, что задний диван в «Победе» гораздо шире и удобней заднего сиденья «жигулей».
Но неизвестно, какие мысли бродили при этом в доцентской голове Савицкого. По дороге назад, за руки он ее не хватал, и предложений двусмысленных не делал. Высадил ее там же, где и подобрал, у метро «Сокол», и пообещал звонить.
Совсем заколебал своими стилягами старикашка Эх! Мишка, где же ты, засранец, Мишка Мишка, Мишка, где твоя улыбка? повторяла про себя Маринка, засыпая, и почему ты меня, засранец, бросил?
..
А Мишка А Мишка проводил это воскресенье куда как веселей!
У одной из девчонок из их группы был День рожденья. У Люды Зарецкой.
Восемнадцатьдата не круглая, но по-юности, вроде как первый в жизни юбилейсовершеннолетие. Люда у папыодна дочка, а папа у Людыпрокурор города, и поэтому денег на гулянкуродитель не пожалел.
День рожденья отмечали в ресторане «Ростов». И хотя банкет на тридцать человек в зале, рассчитанном на все сто пятьдесятбыл для ресторана явно невыгоден, да еще и в ударный для плана субботний день, отказать городскому начальству, директор заведения посчитал«себе дороже». И пойдя навстречу важному клиенту, ресторан по такому случаю целиком закрыли «на спецобслуживание».
Заведующая производством тоже расстаралась, как для себя, и выкатила на стол чуть ли не полу-годовой запас деликатесов, выписав при этом Людиному папе смехотворный счет, в треть, а то и в четверть от реальной стоимости.
Водки, и винабыло столько, что можно было упоить половину Ростова. И гостинапились. А это были совсем юные гости, пить совершенно не умевшие. И больше всех напился Мишка.
Музыканты, проклиная этот чертов субботник, на котором никакого «карася» не заработаешь, играли, все же исправно, как и если бы за длинный грузинский рубль. Играли, потому что у самоуверенных и высокомерных сосунков из подгулявшей золотой молодежи уже хватило наглости три или даже четыре раза напомнить солисту джаз-банды, что «если те не будут стараться, то завтра на этой эстраде будут играть уже другие»
И ансамбль играл. «Ай джаст кол ту сэй ай лав ю» И пьяный Мишка вис на грудастенькой Танькене с их юридического, а из Ростовского медицинского. Танькаподруга Зарецкой и Мишка впервые увидал ее здесьна Дне рожденья. То да се, классная девчонка! Потанцуемвыпьем, выпьемпотанцуем.
Поедем ко мне!
К тебе?
У меня видик, порнушку посмотрим
Да я сама порнушкана меня смотреть надо!
Да-а-а?
Да. Только сейчас, я хочу купаться. Ночью купаться. Вези меня на пляж. Есть у тебя машина?
Найдем
Тогда поедем на лебердон
Куда?
На левый берег Дона. Там классные зоны отдыха!
Поедем
Мишка хоть и пьяный, а мастерства, как говорятне пропьешь!
Машину, чью то «копейку», Мишка открыл без особого трудапилочку для чистки ногтей, взятую у своей такой же нетрезвой подруги, поджидавшей его тут же под детским грибком, просунул под резиновый уплотнитель бокового стеклапрямо над пистолетиком дверного замка. Щелчок, и дверь открылась. Потом под рулевой колонкой нащупал провода, идущие к замку зажигания, и выдернул весь пучок. Ткнул одну клемму, другую Стартер вдруг с писком закрутился, и мотор схватил
Садись, Татьяна, приоткрыл Мишка правую пассажирскую дверь
Ехали быстро. Очень быстро. Только мотор ревел на бесконечных перегазовках, так как Мишка боялся заглохнуть без ключа, да Танька восторженно визжала и улюлюкала в свое боковое опущенное окошко, делая «нос» и строя рожи обгоняемым «волгам», «жигулятам» и «москвичам».
Приемника не было, но Мишка был сам вместо приемникатоже орал в упоении свободой «Ай джаст колл ту сэй ай лов ю Ту зэ боттом оф май харт»
Мишка знал классный пляж, куда из-за удаленности от автобусной остановки не ходят простые ростовчане, но куда любят приезжать на машинах так называемые «крутые». Загонят в посадки свою колымагу, и накупавшись, милуются потом со своими кралями на задних сиденьях И никакой милиции.
А у меня купальника нет