Нет, дослушай меня до конца, продолжала Вероника. Я благодарна тебе за то, что ты ко мне хорошо относишься, не поднимаешь на меня руку, не изменяешь и не пьянствуешь с друзьями после работы. Но есть в жизни святые понятия. В первую очередь это моя мама, которую ты упрямо продолжаешь называть «твоей матерью». Пусть даже так. Я могла бы с этим смириться, но сказать, что у тебя нет денег на ее лечение Если так стоит вопрос, то я сама заработаю эти деньги. Нет, не бойся, я не брошу институт и у тебя будет образованная жена. Я пойду работать санитаркой на полставки и буду продолжать учебу, но маму, запомни это, я никогда не брошу. И еще! Что бы ты ни говорил, я рожу этого ребенка. Можешь молчать, чтобы еще раз обидеть меня. И академотпуск я брать не буду. И знаешь почему? Чтобы скорее закончить институт и самостоятельно начать зарабатывать деньги.
Вероника умолкла. Она стояла перед Назаром раскрасневшаяся, необычно смелая и гордая.
Все? спросил Назар.
Нет. Забыла попросить тебя не называть Улю девицей.
А теперь послушай меня. Сейчас очень трудное время
Я знаю. Всем трудно. И мне будет нелегко, но я выдержу. Это мое последнее слово, и давай прекратим этот разговор.
Вероника не стала слушать мужа, порывавшегося что-то сказать. Она выбежала в сад. Ей хотелось побыть одной. Она села на скамейку под старой яблоней, оперлась спиной о толстый потрескавшийся ствол и расплакалась. Только сейчас она почувствовала, что очень устала. Просто смертельно устала за короткий промежуток времени. Она плакала от обиды, от усталости, от жалости к себе. Излив всю горечь слезами, она немного успокоилась. Вероника посмотрела в сторону, где была фабрика Захария, а за нейрека. Каким же насыщенным и светлым еще недавно казалось ей будущее! Тогда она не задумывалась о том, что и на ярком солнце бывают темные пятна, а в жизни и подавно. Только сейчас Вероника поняла, что в детство нет возврата, оно осталось позади, а впереди ее ожидают нелегкие дни
Глава 12
Веронике повезло: рейс автобуса в ее деревню, отмененный месяц тому назад, накануне Нового года был восстановлен. Об этом ей сообщил Данил, тоже хотевший попасть домой на зимние каникулы. Они встретились на автовокзале, купили билеты и уже час тряслись в холодном «пазике». Вероника была благодарна Данилу за то, что он не цеплялся с вопросами о ее семейной жизни, но его «а помнишь, как» вскоре утомили ее. Веронике больше всего хотелось нормально выспаться. Давала о себе знать то ли беременность, сопровождавшаяся токсикозом, то ли усталость от учебы, домашних дел и работы уборщицей в студенческом общежитии. Вероника прикрыла глаза, и Данил умолк. Некоторое время ее голова качалась с боку на бок, пока не нашла удобное место на плече Дэна. Вероника не заметила, как погрузилась в объятия сна.
Она проснулась только тогда, когда автобус притормозил на знакомой остановке. С грохотом распахнулись двери, в салон ворвался морозный ветер.
Не спеши, успеем, сказал Данил, забрав у Вероники сумку.
Ты почему меня не разбудил? спросила она, поднимая воротник куртки.
Мы уже дома, улыбнулся он. Значит, никуда не опоздали.
Как у тебя все просто, сказала Вероника, вслушиваясь в скрип снега под ногами. А я постоянно куда-то спешу, не успеваю, опаздываю и опять бегу. Прямо не жизнь, а какой-то спринтерский бег.
Вся человеческая жизньспринтерский бег, протянул Дэн.
Да ну тебя, философ! Вероника хлопнула парня по плечу. Признайся лучше, девушка у тебя есть?
Такой, как ты, нет.
Дэн, с тобой невозможно нормально разговаривать!
Вероника, ты счастлива со своим мужем?
Этот вопрос застал Веронику врасплох. Она никогда над этим не задумывалась. Просто жила в безумном ритме дней, разрываясь между делами так, что не успевала нормально поспать, не то что размышлять.
Так счастлива или нет? Данил не отступал.
Сложный вопрос, улыбнулась она.
Почему? Счастьеэто состояние души. Разве трудно определить его вот так сразу?
У меня умный, образованный муж, начала Вероника. Он не пьет, не матерится, не кричит на меня, у него есть работа, квартира и машина. Я работаю и учусь, езжу к маме Вот и вся моя жизнь. Именно так! И самое главноея жду ребенка, а значит, я счастлива уже потому, что скоро стану мамой.
Все не то! Не то ты говоришь, Вероника. Когда женщина счастлива в браке, она не задумываясь говорит: «Да! Я очень счастлива с этим человеком!»
Дэн, не нагоняй тоску! Мы уже пришли, и я от этого счастлива, улыбнулась Вероника, забирая свою сумку. Спасибо, что помог. Пока! Еще увидимся!
Вероника быстро пошла во двор. За ней жалобно скрипнула калитка, а Данил еще долго смотрел на дом, в котором светились окна
Было приятно видеть, что мама может самостоятельно передвигаться по дому. Ксения Петровна опиралась на палочку и тянула правую ногу. Зато речь восстановилась, и она даже шутила.
Вот бы еще правая рука начала слушаться, и все было бы хорошо, сказала она. Веришь, дочка, так хочется самостоятельно Звездочку подоить, что сил нет. Правда, мы с Улей доили ее как-то в две руки, онаправой, а ялевой.
Ну и как? Получилось?
Получилось. Только наша Звездочка жевать перестала и такими глазами на нас посмотрела: что вы, мол, дуры, делаете?
Вероника рассмеялась. Как хорошо, когда мама шутит! Как приятно в родном доме подбрасывать поленья в печь и слушать их потрескивание! Когда жила здесь, не замечала, как все в этом доме дорого сердцу, а когда уехала, начала до умопомрачения скучать по всему тому, что казалось таким будничным.
Мама, я тебе привезла подарок. Это новый пододеяльник, спохватилась Вероника. Чуть не забыла, что тебя нужно поздравить с праздником!
Доченька, зачем ты тратилась? Главное, что ты побудешь со мной эту неделю.
Да, здорово приехать в родной дом, побыть с тобой вдвоем. Все как раньше. Знаешь, мама, я буду спать столько, сколько смогу. И пусть хоть кто-нибудь попробует разбудить меня рано! Как хорошо было в детстве, когда тебя вечером укладывают спать, а утром рано не поднимают!
Так почему же ты часто спрашивала: «Когда я уже вырасту?»
Потому что была глупенькой, а ты, мама, не объяснила мне, что быть взрослой нелегко, ответила Вероника и рассмеялась. Кстати, давай Уле дадим выходные, пока я буду здесь. Я ей привезла небольшой подарочек к Новому году. Как она?
Не обижайся, Вероника, но скажу тебе честно: Улечка мне как родная дочка. Хорошая она девушка, и душа у нее как у ребенкачистая, открытая, добрая.
А почему я должна обижаться? Я отношусь к ней как к сестре. Не знаю, что бы мы без нее делали
Лежала я и молилась за вас обеих, чтобы Бог вам хороших, достойных мужей послал. Наверное, плохо молилась, вздохнула Ксения Петровна.
Что-то с Ульяной? Вероника встревожилась.
Беременная она. А от когонеизвестно. Да и не важно это, главное, что живет одна, нет у нее никакого жениха. Скорее всего, сбежал негодяй, а Улечка решила рожать.
Ну и пусть рожает!
Оно-то так, но кто кормить, одевать, растить ребенка будет? Тетя Тоня поедом ест племянницу, говорит, что еще один рот ей кормить придется.
Эта тетя Тоня, ты же знаешь, всегда всем и всеми недовольна. Решила рожать девушкапусть рожает. Тетя Тоня не вечная, а Уля не одна будет на белом свете.
Я тоже ей так сказала. Ксения Петровна улыбнулась. Говорю ей: «Теперь у меня сразу двое внуков будет. А если тетка выгонит из дома, перебирайся ко мне». Правильно?
Конечно, мама! И тебе веселее будет, и мне спокойнее, согласилась Вероника.
Пока, говорит, буду жить там, а дальше
Мне уже не терпится ее увидеть. А когда ей рожать?
Ты родишь, а через два месяца и она. Вот тогда мне скучать не придется! оживленно произнесла Ксения Петровна.
Увидев Ульяну, Вероника не могла не заметить, что та выглядела еще более осунувшейся.
Уля, ты сдавала анализы? Ходила к врачу? Стала на учет? Вероника засы`пала Улю вопросами, когда они остались наедине.
А почему ты спрашиваешь?
Мне показалось, что ты очень бледная.
Что поделаешь? Пошла в маму. Мы с ней Белоснежки от роду. Я и летом не загораю, хоть целый день под солнцем пролежу.
А на учет уже стала?
Пока нет. Как потеплеет, поеду, выпишусь там, пропишусь здесь, тогда и буду на учет становиться, улыбнулась Уля так, как это делают напроказившие дети.
Может, хоть анализы сдашь?
Зачем? Я себя прекрасно чувствую. Вот смотри, Уля погладила животик, который уже немного вырисовывался, мне рожать на два месяца позже тебя, а у нас по размеру одинаковые животики. Ты не смотри, что я такая худенькая, я сильная и здоровая.
И все-таки сходила бы ты к врачу, посоветовала Вероника.
Потом. Успею, ответила Уля и стала рядом с Вероникой. Вот коснись животавидишь, какой он упругий?
Можешь мой потрогать, засмеялась Вероника, перейдя с Улей к зеркалу.
Когда животы были обследованы, Вероника не выдержала, спросила:
А отец ребенка знает о нем?
Нет. Уля покачала головой.
Он имеет право знать.
Он нашел себе другую женщину. А я узнала, что беременна, только после того, как мы разошлись. Думаю, новость о ребенке не порадовала бы его. Пусть он живет своей жизнью, а ясвоей. Давай больше не будем о нем, попросила Ульяна.
Хорошо, согласилась Вероника.
Глава 13
Назар был на работе в ночную смену, и Вероника с нетерпением ожидала Киру. Подруга обещала приехать к ней на ночь, как она сказала, «посплетничать». Но Вероника знала, что Кира беспокоится о ней, до родов оставались считаные дни. Вероника не бросила учебу и плелась на пары, едва передвигая отекшие ноги. Назар несколько раз намекал, чтобы она взяла академотпуск, но это были только слова. Если бы он твердо настоял, то, возможно, Вероника подчинилась бы. Ей казалось, что муж смирился с ее желанием родить ребенка, но не очень хотел, чтобы учеба откладывалась на потом. К тому же Вероника, невзирая на мягкость характера, обладала тем же упрямством, что и ее мать. Вероника еще не знала, как будет посещать занятия после рождения ребенка, но была настроена оптимистично. В глубине души она надеялась, что Назар возьмет отпуск, потом они как-то дотянут до летних каникул, а осенью матери станет лучше и она сможет нянчить ребенка до того, как тому исполнится хотя бы месяцев восемь. А дальшеясельная группа, все как у всех. Главноевыдержать первые месяцы и не сломаться.
Размышления Вероники прервал резкий звонок в дверь. Так звонила Кира. Не коротким отрывистым звонком, а длинным, словно кричала: «Ну где же вы там?! Можно быстрее?!» Такая уж она была, Кирабыстрая, нетерпеливая, всегда веселая и энергичная, словно все эмоции не вмещались в ней и потому выплескивались наружу.
Ты так долго не открывала, что я уже невесть что подумала! вместо приветствия воскликнула Кира, внося с собой запах весенней свежести.
Но я же как черепаха ползаю, виновато оправдывалась Вероника, жестом приглашая подругу войти.
Ничего, скоро закрутишься как белка в колесе. То пеленки поменять, то постирать, то покормить ребенка, быстро заговорила Кира, проходя в кухню. Да еще и второго «ребенка» надо покормить и обстирать. Где он? Нет дома? А то я заболталась.
Мы одни и можем говорить о чем угодно. Сейчас мы с тобой поужинаем жареной картошкой с солеными огурчиками, улыбнулась Вероника и обняла Киру. Я так скучаю по тебе. Правда, очень скучаю.
Я тоже, сказала Кира. Сколько вокруг подруг, а меня тянет к тебе как к родной. Ладно, достаточно сантиментов, ты посиди, а я подам ужин, а потом приготовлю твоему «жуку» поесть хоть дня на три.
Да не надо, я уж как-нибудь сама, слабо запротестовала Вероника.
Она действительно очень устала. После занятий прошлась пешком, любуясь ярким солнечным днем последних чисел марта, а потом почти три часа стояла в очереди, чтобы купить на талоны сахар и макароны. Люди стали какими-то злыми и бездушными. Все видели ее огромный живот, но делали вид, что не замечают. Вероника не то чтобы обиделась, ведь стояли в основном пожилые люди, которым тоже нелегко, но все же Впрочем, все одинаково хотят есть.
Кира быстро положила в тарелки подогретый картофель и захрустела маринованным огурцом.
Когда у меня будет муж, сказала она, в очередной раз откусывая огурец, то он будет у меня как шелковый. С первого дня научу его мыть посуду и помогать на кухне. Чтобы он был белоручкой, как твой крокодил? Никогда!
Назар не белоручка, возразила Вероника. Наоборот, у него золотые руки. Просто у нас разделение труда.
Ага! Кира рассмеялась. Тытуда, она показала пальцем в направлении плиты, а ятуда! махнула рукой в сторону телевизора.
Почему ты так не любишь его?
Честно? Кира отложила вилку в сторону. Сама не знаю почему. Но сердцем чую, что в его душе живет червь. Знаешь, вот как яблоко может быть обманчивым. Внешне оно и красивое, и спелое, а откусишьвнутри червивое. Такой же и твой Назар. Слишком он правильный, а я не люблю таких. Лучше бы он был немного отчаянным, немного тюфяком, немного выпивал и не слишком умный. А вот такие, как он, чересчур правильные, меня напрягают. Что он, слепой совсем? Не видит, что тебя тошнит на кухне, что тебе уже трудно двигаться, не то что его обслуживать? Неужели он не может сварить суп? Образование не позволяет? Или руки не хочет пачкать? Я прихожу готовить ему только ради тебя. Кстати, что приготовить?
Когда все дела в кухне были закончены, Вероника глянула на часы. Была почти полночь. Хорошо, что завтра у нее нет первой пары, можно понежиться в постели до девяти. Кира заявила, что студенту один день прогулять занятия не грех, и подруги пошли в спальню.
Можно, я буду спать с тобой? спросила Кира. Почему-то вспомнилось, как нас отправили в пионерский лагерь.
Это был один-единственный раз, улыбнулась Вероника, расстилая постель. Мы так ревели, что у бедных родителей навсегда отпало желание посылать нас туда.
Мы ложились спать на свои кровати, а утром воспитатели находили нас в одной постели, сказала Кира, и подруги рассмеялись.
Веронике приснился ужасный сон. Она играла с белокурым мальчиком, но ребенок не хотел брать игрушки, которые она давала ему, и все время плакал. Вероника взяла его на руки, расцеловала розовые щечки, вытерла платочком слезы. Пытаясь утешить ребенка, она говорила ему ласковые слова, но он не мог успокоиться и показывал куда-то пальчиком. Вероника поставила его на землю, взяла за руку.
Веди, куда ты хочешь, сказала она мальчику.
Он побежал, потащив ее за собой.
Не так быстро, малыш, попросила она, чувствуя, что большой живот мешает ей двигаться.
Однако ребенок так сильно сжал ее руку, что Веронике стало больно. Она попыталась высвободиться, но рука ребенка, казалось, превратилась в металлические клещи. Мальчик так быстро побежал, что она не удержалась, упала и закричала от страха:
Что ты делаешь?! Отпусти!
Но ребенок еще сильнее потянул ее за собой по земле. Вероника поднималась, бежала изо всех сил, снова падала, а цепкая маленькая рука тянула ее дальше, на высокий холм. На вершине ребенок отпустил руку и указал пальчиком на яму.
Там, произнес мальчик, не шевеля губами.
Вероника со страхом заглянула в вырытую в земле пропасть. Она была темной и глубокой.
Что там? спросила она.
Мальчик молча протянул ей фонарик. Вероника стала на корточки, включила фонарь. Яркий луч прорезал темноту, освещая что-то на самом дне ямы. Вероника наклонилась ниже, пытаясь разглядеть, что там. И вдруг она четко увидела свою маму, лежавшую на земле с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, как у покойника.
Мама! дико закричала Вероника, и в тот же миг мальчик столкнул ее в темноту пропасти.
Вероника проснулась. Сердце безумно колотилось, на лбу выступил пот. Рядом мирно сопела Кира. От того, что кто-то был рядом, Вероника немного успокоилась. За окном уже серело, и она не стала включать настольную лампу, тихонько встала и пошла на кухню попить воды. Когда она проходила мимо стоявшего в коридоре телефона, тишину разорвал резкий звонок. От неожиданности Вероника вздрогнула всем телом. Находясь под впечатлением от тревожного сна, она нервно схватила трубку и почти закричала, предчувствуя недоброе:
Алло!
Звонила Кирина мама.