Каждое утро ветерок поднимает их, словно хочет убедить всех людей в том, что стоять на месте не нужно. Нужно поднять якорь, отдать швартовы и отправиться в плаванье по безбрежному океану любви.
Но мало кто слышит призывы ветерка. И еще меньше тех, кто готов совершить рискованный шаг, расстаться с привычной условностью быта, кого не страшат шторма и бури, для кого жизнь это вечное движение, движение вперед
Когда-то, теперь трудно вспомнить, когда, она услышала сказку про паруса надежды и решила отыскать фрегат с такими парусами. Задача оказалась непростой, но вера в чудо помогла ей не пасть духом, не отказаться от своей мечты.
Теперь она живет на берегу океана, слушает шум прибоя и любуется парусами надежды, которые каждое утро поднимает ветерок
Она ни минуты не могла усидеть на месте. Ей нужно было все успеть. В это всеобъемлющее слово «все» вмещался целый мир, ее особенный мир, в котором все было так, как хотелось ей, десятилетней девочке с конопушками на носу. Она была благодарна взрослым за возможность жить своей придуманной жизнью. Никто не выведывал ее секреты, не донимал ее вопросами, не пытался учить. Взрослые не делали этого, потому что девочка была глухонемой. Для нее это не было трагедией, а взрослые не могли понять, за что им послано такое испытание. За то ли, что мама девочки необыкновенно хороша собой, а муж безумно ревнует ее и держит взаперти. Или причина заключается в чем-то ином, неведомом никому из смертных, поэтому-то и нет ответов на бесконечные вопросы «за что?» И лучше их совсем не задавать, чтобы не навлечь новых бед.
Взрослые не подозревали, что девочка умет читать мысли, что она знает больше, чем положено знать десятилетнему ребенку, что ее немота не увечье, а дар, за который нужно благодарить небо. Девочка благодарила. Она верила, что однажды произойдет нечто особенное, и все вокруг изменится. Она терпеливо ждала чуда.
И когда отец привел в дом новую гувернантку, девочка поняла, что время перемен наступило. Она сразу полюбила эту угловатую, несимпатичную барышню с бледным лицом и тусклыми волосами, заплетенными в косу.
Пока мама задавала гувернантке важные вопросы, девочка смотрела на кончики ее туфель, выглядывающие из-под длинного серого платья. Туфли у гувернантки были особенными волшебными. Именно такие туфли видела девочка в одном из своих снов, а теперь видит наяву. Девочка подняла голову, посмотрела в глаза гувернантки, улыбнулась. Несмотря на то, что глаза были спрятаны за стеклами больших круглых очков, малышка заметила в них особенное сияние, которое бывает только у людей, наделенных сверхъестественными дарами. Девочка прижалась к гувернантке, зажмурилась. Та провела рукой по ее волнистым волосам, сказала:
Спасибо за доверие, милая.
И тебе спасибо, милая Фея, что пришла в наш дом, сказала девочка, но никто ее слов не услышал. Она посмотрела на гувернантку, улыбнулась. Та улыбнулась ей в ответ.
Вы понравились моей дочери, сказала мама девочки. Это хороший знак. Оставайтесь. Как вас зовут?
Аграфена, Феня, ответила гувернантка.
Смешное имя, Феня, хмыкнула хозяйка. Вам оно нравится?
Гувернантка пожала плечами, а малышка мысленно воскликнула:
Очень-очень нравится! Буква «н» в имени лишняя, чтобы сбить взрослых с толку. Им незачем знать, что с нынешнего дня в нашем доме будет жить настоящая Фея.
Гувернантку поселили рядом с девочкой. Двери их комнат находились друг против друга. Девочка давно мечтала побывать в комнате напротив, но та всегда была закрыта, и вот теперь появилась возможность открыть потайную дверь.
Девочка выждала несколько минут, стукнула кулачком в заветную дверь, вошла в комнату, огляделась. Ей понравилось, что здесь много света, который проникает внутрь через большое почти до пола окно. Камин с изразцами дает тепло. Из-за ширмы выглядывает угол довольно высокой и широкой кровати, покрытой атласным покрывалом. Небольшой диванчик напоминает цветочный луг. Чуть поодаль круглый стол, два стула, пузатый шкаф на кривых ножках. В простенке огромное зеркало в дорогой позолоченной раме. В зеркале отражается окно, и от этого создается ощущение бесконечности. А еще в зеркале отражается стол, на котором лежит черная коробочка с золотой кнопкой. Уловив взгляд девочки, гувернантка поспешно накрыла коробочку салфеткой. Девочка нахмурилась, подумала:
Интересно, почему ты ее прячешь?
Гувернантка присела на корточки, спросила:
Это правда, что ты понимаешь людей по губам? девочка кивнула. А буквы ты знаешь? еще кивок. Прекрасно!
Она поднялась, взяла со стола черную коробочку, протянула девочке, предложила написать внутри свое имя. Девочка открыла коробочку, взяла в руки тонкий белый мелок, который лежал там, и вывела на черной внутренней поверхности ДИАНА. Гувернантка закрыла коробочку, сказала:
Буквы, которые ты написала на доске, сейчас исчезнут, чтобы появиться на твоем язычке.
Девочка подбежала к зеркалу, посмотрела на свой язык, погрозила гувернантке пальчиком.
Обманывать детей нехорошо, читалось во всем ее облике. Аграфена обняла ее за плечи, сказала:
Буквы увидеть невозможно. Их можно только произнести, проговорить. Попробуй. Д
Девочка вырвалась из ее объятий, схватила черную коробочку, открыла. Буквы, в самом деле, исчезли. Она с любопытством посмотрела на гувернантку, взяла мелок, вывела новое слово: «ФЕНЯ», захлопнула коробочку и тут же ее открыла. Буквы вновь исчезли. Третьим словом, которое вывела Диана на доске, было слово «МАМА». Оно так же бесследно исчезло, как и первые два. Диана хотела написать еще что-нибудь, но Аграфена забрала коробочку, объяснив, что больше трех слов писать нельзя. Диана должна повторить хотя бы одно из них, чтобы написать новое. Но Диана говорить не желала. Она крепко сжала губки и убежала к себе
Зачем ты привез в дом такую уродливую девицу с не менее уродливым именем? спросила мама девочки, когда они с супругом остались наедине.
Чтобы порадовать тебя, ответил он, поцеловав ее в щеку.
Порадовать? она задохнулась от возмущения. Ты считаешь, что смотреть на уродство радость? О, как ты жесток, Валдис. Мало того, что ты держишь меня взаперти, ты еще решил надо мной поиздеваться, она закрыла лицо руками, всхлипнула.
Луиза, позволь напомнить тебе, что идея жить вдали ото всехтвоя, сказал он строго. Ты не хотела, чтобы светские дамы приезжали к нам с визитами сочувствия. Если ты устала от одиночества, скажи, мы устроим званый ужин.
Званый ужин? она бросила на него испепеляющий взгляд. Ты хочешь показать всем нашу новую гувернантку?
Прекрати истерику, Луиза, он обнял ее. Ты устала, я знаю
Ничего ты не знаешь, крикнула она, вырвавшись из его объятий. Я ненавижу свою красоту, ненавижу. Я мечтала стать уродиной, чтобы вырваться из этой тюрьмы. И вот ты привозишь в наш дом эту девицу, как подтверждение того, что красота таит в себе не счастье, а горе, горе. Она, уродливая Феня, счастливее меня, красавицы Луизы, счастливее. Моя единственная дочь прижалась к этой посторонней девице так, как никогда не прижималась ко мне, своей матери, слезы брызнули из ее глаз.
Луиза, милая, успокойся, попросил Валдис. Не сердись на Диану. Она наверняка разглядела в Аграфене нечто особенное. Люди с ограниченными возможностями тянутся друг к другу, им проще друг друга понять.
О, Валдис, не пугай меня, простонала Луиза. Неужели у нашей гувернантки есть еще какие-то ограниченные возможности, кроме внешности?
Она почти ничего не видит, поэтому носит такие громоздкие очки, ответил он.
О, как это жестоко. За что одному человеку столько испытаний? Неужели их нельзя как-то распределять между людьми? сказала Луиза, вытирая слезы.
Наверно, они как-то распределяются, иначе бы в людях не осталось сочувствия, ответил Валдис.
Ты прав, тот, кто сам не страдал, никогда не поймет человека, на долю которого выпали серьезные испытания, она уткнулась в грудь мужа.
Выше голову, дорогая, Валдис поцеловал ее в макушку. Долой слезы, да здравствует радость! Будем радоваться так, как это делает наша Диана. Я верю, что наши испытания не будут длиться вечно, когда-нибудь Диана заговорит, и вы с ней еще споете в два голоса мой любимый романс.
Споем, обязательно споем, проговорила Луиза, слабо веря в чудо
Диана прибежала в свою комнату, встала перед зеркалом, зажала уши руками, набрала воздуха и выдохнула несколько раз: «д, д, д». Убрала руки от ушей, сказала еще раз: «д», но ничего не услышала. Отошла от зеркала, подумав, что напрасно тратит время на ненужные упражнения. Она умеет разговаривать, не открывая рта. Она понимает все, что говорят другие. Она слышит глазами, а они так не умеют. Она не желает быть похожей на других людей, поэтому не станет повторять буквы. Не станет и точка.
Диана подошла к окну, зажмурилась от ярких солнечных лучей, запела солнечную песенку. Она знала, что солнышко ее слышит, поэтому старалась изо всех сил
После того, как Диана выбежала из комнаты, Аграфена закрыла дверь на ключ, сняла очки, распустила волосы, посмотрела на свое отражение в зеркале, сказала:
Не так уж вы уродливы, милая, как может показаться с первого взгляда.
Миловидная барышня с копной пшеничных волос, стоящая по ту сторону зеркала, улыбнулась ей в ответ.
В дверь постучали. Аграфена надела очки, стянула волосы узлом, вновь стала такой, какой предстала перед хозяевами дома, распахнула дверь.
Позволите войти? спросил Валдис, смущенно улыбнувшись.
Аграфена посторонилась. Он вошел, осмотрелся, сказал:
Эта комната долго пустовала. В ней никто не жил с тех пор, как родилась Диана, сел на стул, зажал руки между коленями, низко опустил голову. Когда Луиза родила Диану, я выгнал гувернантку, жившую у нас. Выгнал, потому что он посмотрел на Аграфену. Не знаю, зачем я вам все это рассказываю? Наверно, для того, чтобы освободиться от груза, который я ношу все эти годы. Присядьте, Аграфена взяла стул. Ваша предшественница была милой, послушной и очень доступной барышней. Она долго жила в нашем доме. Она появилась здесь задолго до моего знакомства с Луизой. Она была моей первой страстью вздохнул. Страсть подобна огню вспыхнула, погорела и погасла, оставив уголь и золу, посмотрел на бледное лицо Аграфены, повторил:
Уголь и зола остались от милой Изольды, поднялся. Спасибо, что выслушали меня. Надеюсь, мы все станем добрыми друзьями.
Он вышел. Она осталась сидеть, неподвижно глядя перед собой.
Изольда сделана изо льда, изо льда, стучало в ее висках. От нее не могла остаться зола. От нее осталась вода. Не вода, а слезы, горькие слезы, отчаяние и ненависть
Аграфена поднялась, открыла дверцу шкафа, увидела на одной из полок мешочек с травами, перевязанный выцветшей от времени атласной лентой, сказала:
Я так и думала, Изольда решила отомстить. Она оставила в доме одолень-траву. Если бы эту гадость нашли раньше, то все бы сложилось по-иному, но Аграфена взяла мешочек, бросила его в камин. Гори ярким пламенем Изольда. Пусть пепел и зола останутся от твоей мести. Только пепел и зола
Травяной мешочек вспыхнул так ярко, словно в огонь бросили порох. Едкий черный дым заполнил комнату. Аграфена распахнула настежь окно, сказала:
Пусть зло вернется к тому, кто его сделал. Пусть каждый получит свою награду. Пусть
Аграфена закрыла окно, пошла к Диане.
Хочешь погулять? спросила она девочку.
Та кивнула, а потом выдохнула: «Д».
Умница, похвалила ее Аграфена. После прогулки мы с тобой еще поговорим с волшебным ящичком.
Она взяла девочку за руку, вывела на улицу, попросила:
Покажи мне все свои любимые уголки.
У Дианы загорелись глаза. Наконец-то появился человек, которому она не безразлична. Как давно ей хотелось показать свой удивительный мир кому-нибудь из взрослых, но интерес взрослых к ней был поверхностным. Все, и даже мама, были заняты собой, были погружены в свои мысли. Диана никак не могла взять в толк, почему рядом с ней люди становятся другими. Она не понимала, что именно заставляет их меняться. Такие превращения ее сердили. Двуличных людей Диана считала сундуками с двойным дном и старалась держаться от них подальше. Кто знает, какая ехидна выползет на свет из потайного дна. Лучше уж быть одной и терпеливо ждать чуда решила Диана и была права. Ее терпение вознаграждено, в их доме появилась Феня Фея, которая искренне интересуется всем, всем, всем.
Диана крепко сжала руку Аграфены, повела в осенний сад, в свое царство-государство, в свой сказочный мир, где реальное нереально, где вымысел становится явью, где сбываются сокровенные мечты, где маленькая глухонемая девочка слышит вздох каждой травинки и умеет говорить.
Как здесь красиво! воскликнула Аграфена.
Диана подняла с земли красно-желтый кленовый лист, прижала его к губам, подбросила вверх. Листочек описал круг и опустился к ее ногам. Она вновь прикоснулась к нему губами, подбросила вверх. На этот раз лист упал к ногам Аграфены. Та подняла его, прижала к губам, подбросила вверх. Порыв ветра подхватил листочек и унес за забор.
Хочешь пойти за ним? спросила Аграфена.
Конечно, хочу! мысленно крикнула Диана, захлопала в ладоши.
Скажи, «да», попросила Аграфена. Скажи, у тебя обязательно получится. Это не сложно: д а. Ну же, Диана, смелей.
Диана сделала глубокий вдох, смешно выпятила вперед губки, вытолкнула изо рта воздух и сама испугалась, осознав, что происходит нечто необычное.
Еще, еще, попросила Аграфена.
Диана зажмурилась и снова вытолкнула воздух. На этот раз звук получился звонким. Воодушевленная девочка запрыгала на одной ножке. Аграфена подхватила ее на руки, закружила.
Ты умница, Диана, умница. Если ты не будешь лениться, то скоро заговоришь. Я в этом уверена, она опустила девочку на землю. Пойдем искать наш осенний поцелуй.
Они выбрались за забор через потайную калитку. Прежде Диана не обращала на нее внимания, потому что не собиралась покидать пределы своего царства-государства, где она знала каждый уголок. Мир, расположенный по ту сторону забора, был чужим, неизвестным, потусторонним. Он Диану страшил. Поэтому, когда Аграфена распахнула калитку, она замерла в нерешительности.
Смелее, сказала Аграфена, подтолкнув Диану вперед, и страх мгновенно улетучился.
Увидев необозримый простор, Диана забыла про кленовый лист, на поиски которого они отправились. Она во все глаза смотрела на небосвод, на лес, раскрашенный осенью в багряно-золотые тона, наслаждалась широтой и свободой.
Диане захотелось закричать, что есть силы. Она широко открыла рот, но крик так и не вырвался наружу. Он остался внутри, вонзился в сердце девочки острым клинком, причинив ей неимоверную боль.
Диана заплакала, упала на землю, уткнулась лицом в пожухлую траву. Аграфена подняла ее, прижала к груди.
Милая моя, дорогая моя девочка, не отчаивайся. У нас все получится, голос ее дрожал. Она не могла сдержать слезы. Ей было невыносимо тяжело смотреть на страдания Дианы. Аграфена с большим трудом взяла себя в руки. Она не предполагала, что работа, за которую она взялась, будет такой непосильной для нее. Но отступать нельзя. Она должна научить Диану говорить. Должна
Валдис сказал, что недуг проявился не сразу, что до года девочка слышала и произносила отдельные слова. А потом вдруг замолчала, словно какая-то злая сила заставила ее стать глухонемой. Многочисленные обследования, которые проводили доктора, показали, что у Дианы никаких отклонений от нормы нет, ее недуг не поддается никаким научным объяснениям и не может быть излечен с помощью медицины.
Нам посоветовали ждать чуда. Мы его ждем, глаза Валдиса стали грустными. Но меня, почему-то не покидает мысль о заклятии. Не знаю, почему
Аграфену эта мысль насторожила. А после того, как Валдис поведал ей об Изольде и она нашла в шкафу заговоренную траву, причина недуга Дианы стала очевидной. Аграфена вздохнула с облегчением: надежда на избавление есть! Нужно запастись терпением и немного подождать.
Аграфена обняла Диану, сказала:
У нас все получится, милая. Обязательно получится. Не сдавайся, не отступай.
Диана кивнула, вытянула вперед губки и выдохнула: «Д-э».
Они взялись за руки, и пошли к дому. Вошли в сад через главные ворота, как победители.
Вы долго гуляли. Не замерзли? спросила Луиза, выйдя им на встречу.