- Вот почему я оставляю его здесь, в Риме. Полагаю, ты придерживался того же мнения обо мне, когда я появился вместе с другими новобранцами Второго легиона. Но у Кассия все получилось, как и у меня.
- Не полируй свои сиськи слишком сильно, парень. Ты достаточно хорошо показал себя в качестве офицера, но только боги знают, что произойдет, если бы ты оказался на моем плацу для проверки твоего снаряжения.
- Юпитер всемогущий. Совершенства никогда не бывает достаточно для любого из васцентурионов-ветеранов.
- Достаточно верно, - Макрон сделал глоток разбавленного вина. - Когда я присоединился к легионам, все было куда сложнее. Но в наши дни? Мы должны пытаться каждый раз превращать в мужчин непрерывный поток из соплей и изнеженных маменькиных сосунков. Это разбивает мое долбанное сердце, и так оно и есть. Так что хорошо, что меня выпишут из армейских рядов и мне не придется быть свидетелем этого жалкого позорища.
Катон уже много раз слышал эти сварливые песнопения, но на этот раз Макрон действительно уходил из армии, и все, что оставалось от его долгих лет службы,это воспоминания. Кампании, которые они разделили вместе, и люди, которых они знали, хорошие и плохие, большинство из которых погибли или остались навсегда позади, когда Катон и Макрон были переведены в другие подразделения. Он поднял кубок. - За наших отсутствующих братьев.
Макрон ненадолго поджал губы, быстро вспоминая их лица.За отсутствующих братьев.
*******
На следующее утро Макрон и Катон вошли в лагерь преторианцев и направились к казармам Второй когорты. На Катоне была простая туника, так как он не хотел привлекать к себе внимание и рисковать, что кто-то доложит о его присутствии Бурру. Несмотря на то, что Сенека согласился, что он может взять с собой пятерых человек из когорты, не было никакой гарантии, что он еще сообщил об этом командиру преторианской гвардии. По мнению Катона, сенатор был из тех людей, которые однажды могли пообещать что-то без всякого желания выполнить это на следующий день.
Когда они достигли помещения трибуна в конце казармы, Макрон встал в сторонке, пропуская своего друга первым. Катон улыбнулся и покачал головой.
- После тебя, мой друг. Теперь это твоя когорта.
- Только в течение следующих нескольких дней. - Макрон прищелкнул языком. - Трибун Макрон, командир Второй преторианской когорты. Словно сладостные струны кифары для моего слуха. Если бы только мой отец мог видеть меня сейчас. Всегда говорил, что никогда из меня не выйдет ничего путного. Как хорошо.
Он вошел внутрь, и они направились в трибунский таблиний. Макрон послал одного из писцов собрать центурионов и опционов.
- Будем надеяться, что у них будут добровольческие настроения, - сказал он, вытаскивая запасную скамейку из комнаты писцов и толкая ее к стене. Сжав кулаки в пояснице, он со стоном выгнул позвоночник.
- С тобой все в порядке? - спросил Катон.
Его друг подался вперед и расслабил плечи. - Обычные боли в спине и коленях, которые я испытываю уже какое-то время. Виноваты все эти долбанные годы, когда я бродил груженый маршевой фуркой на плече. Тем не менее, я, возможно, и старею и становлюсь все менее проворным, но я могу владеть мечом лучше, чем большинство мужчин вдвое моложе меня, и использовать кулаки лучше, чем кто-либо другой за пределами арены.
Катон мельком взглянул на своего друга. В то время как волосы Макрона поседели на висках, а некогда темные локоны теперь были покрыты серебристыми прожилками и заметно редели, его руки и ноги оставались мускулистыми, и он явно оставался силой, с которой нужно считаться. - Будем надеяться, что когда ты поселишься в Лондиниуме, это будет не так уж и важно.
- Я уверен, что буду занят тем, что буду избавляться от всяких проходимцев и выпивох и убеждаться в том, что ни одной из местных банд не вздумается, что они как-то могут вмешаться в наши дела. - Он заговорил с блеском в глазах. - Я все еще буду в хорошей форме некоторое время.
Звук шагов эхом разнесся по коридору, и мгновение спустя вошли первые из офицеров, которые с готовностью поприветствовали Катона и радостно улыбнулись.
- Рад видеть тебя, Игнаций. Тебя тоже, Порцин. Как прошло возвращение из Тарса?
Игнаций, коренастый ветеран, пожевал губу. - Грузовой трюмне самая удобная из всех комнатенок, господин. Большую часть времени я был занят выливанием содержимого моих кишков за борт.
Катон сочувственно кивнул. Сам он страдал ужасной морской болезнью на самой легкой из волн. Он посмотрел на другого мужчину. Порцину было около двадцати пяти. Он потерял большую часть своей тяжелой массы за последние две кампании и теперь выглядел поджарым и подтянутым. Он сел на скамейку рядом с Игнацием.
- Что это такое происходит, господин? Вас вернут во Вторую когорту?
- А у вас чтопроблемы с нынешним руководством? - потребовал ответа Макрон и подмигнул.
- Нет, - прямо ответил Катон. - Моя служба в преторианской гвардии окончена.
- Ребятам будет жаль это слышать. Они надеются, что Бурр одумается и восстановит вас.
- Мне жаль их разочаровывать, но это не в наших руках.
Прибыли другие центурионы со своими опционами и втиснулись в скромный таблиний, обменявшись приветствиями с Катоном, прежде чем сесть. Макрон закрыл за ними дверь и занял место у плеча Катона, пока его друг упорядочивал свои мысли.
- Хорошая новость заключается в том, что никакого официального расследования в отношении моего обращения с когортой проводиться не будет. Император решил, что этого достаточнолишить меня командования. Я могу жить с этим, с учетом что альтернативный вариантне жить вовсе. Тем не менее, мне больно быть вынужденным покинуть вас всех. Мы вместе прошли через несколько тяжелых маршей и тяжелых сражений. Теперь для большинства парней все кончено, и они вернулись к комфортной жизни в Риме. Дешевое вино, доступные женщины, которым нравится красивая форма, много монет от императора, гонки на колесницах и гладиаторские бои, чтобы развлечь ребят. Онивызаслужили эти награды.
- И вы тоже, господин, - выпалил Метелл, недавно получивший звание центуриона. Его храбрость и сообразительность привлекли внимание Катона, когда тот служил опционом.
- Похоже, что моя награда заключается в том, чтобы отправиться на Сардинию, чтобы взять на себя командование тамошним гарнизоном и укротить местных восставших жителей. Судя по тому, что я уже узнал об острове, местность делает это сложной задачей. Еще больше ситуацию усугубил голод, поразивший местных жителей. И если этого было недостаточно, теперь они борются с эпидемией чумы, разразившейся на юге острова, - он помолчал и печально улыбнулся. - Как видите, это серьезный вызов, но неблагодарный. Если порядок на Сардинии нарушится, зерно и масло, которые остров поставляет в Рим, иссякнут, и в столице будет голод. Судя по тому, что мне сказали, там наши парни достаточно тонко растянуты и к тому же сомнительного качества. Мне понадобится помощь хороших людей, если я хочу иметь хоть какой-то шанс на успех. Мне разрешили взять с собой пятерых человек из Второй когорты. Поскольку упомянутый имперский советник не указал звание этих людей, я пришел сюда, чтобы сообщить его вам первым. Мне нужны хорошие солдаты, чтобы привести гарнизон провинции в форму, а лучше центурионов и опционов Второй преторианской когорты не сыскать. Аполлоний уже согласился сопровождать меня. Мне нужно еще пять. Центурион Макрон исключен из-за его неизбежного увольнения.
Макрон беспокойно поерзал, но ничего не сказал.
- Прошу добровольцев. Я знаю, что вы все с нетерпением ждали удовольствий, предлагаемых столицей, и я пойму, если таковые имеются, может быть, даже все вы решите не ехать со мной. Я не буду обижаться на любого, кто решит остаться в Риме. Боги знают, что вам нечего кому-либо доказывать. Вы снискали себе лавры на восточной границе, но я боюсь, что Нерон может быть не в настроении раздавать награды и премиальные выплаты. Вот так обстоят дела, братья...
Катон намеревался сказать больше, играя на необходимости жертвовать во имя Рима, на узах лояльности, которые существовали между ними, и на возможности вести настоящую военную службу, а не действовать как простой реквизит для любого зрелища, которое Нерон решит устроить, чтобы произвести впечатление на своих подданных. Однако теперь, когда он столкнулся с офицерами когорты в лицо, он почувствовал, что было бы унизительно использовать любую подобную риторику в попытке убедить их пойти с ним.
- Это все, что я хотел сказать, - заключил он. - Мне не нужен ваш ответ сейчас. Подумайте хорошенько и позвольте центуриону... трибуну Макрону узнать о вашем решении до конца дня. Я буду ждать вашего ответа у себя дома на Виминале. Желаю вам доброго дня, офицеры.
Прежде чем он успел двинуться к двери, Макрон рявкнул приказ.
- Командир в помещении!
Сразу же центурионы и опционы встали по стойке смирно лицом к Катону, расправив плечи, расправив грудь и глядя вперед. Он почувствовал, как его горло сжалось, когда он изо всех сил пытался сдержать свою гордость за их солдатские узы и свою благодарность за уважение, оказанное ему его бывшими подчиненными.
- Для меня это было большой честью, братья. Я надеюсь снова увидеть вас всех когда-нибудь. Я выражаю благодарность тем, кто присоединится ко мне на Сардинии. Тем, кто останется в Риме, я желаю удачи на всю оставшуюся карьеру. Прощайте.
Он отсалютовал и прошел между ними к двери. Войдя в коридор, он закрыл дверь за собой и услышал приказ Макрона: - Разойтись!
Он отвернулся и вышел из барака. По мере того как он продолжал движение к главным воротам и проходил через них, он остро осознал, что никогда больше не сможет ступить за стены преторианского лагеря.
Когда Макрон вернулся в дом в тот вечер, Катон и Аполлоний ждали его на кушетках в саду. Макрон расстегнул пряжку своего сагума, когда подошел, и бросил его на запасную кушетку, а затем тяжело сел и вытер лоб. Катон заметил намек на веселое выражение на лице своего друга и ничего не сказал, отказываясь проглотить приманку. Театрально вздохнув, Макрон вскинул калиги и откинулся на большую подушку в конце ложи.
- Так ты меня не спросишь?
- Хорошо, ты выиграл. Кто-нибудь вызвался добровольцем?
- Было бы более уместно спросить, был ли кто не ответил мне, - усмехнулся Макрон. - После того, как ты ушел, в комнате было ощущение, что с тобой заключили дурно пахнущую сделку. Было сказано несколько резких слов о Бурре и императоре.
- Как неосторожно, - сказал Аполлоний. - Такие слова могут укусить в ответ, когда они станут достоянием гласности.
Макрон повернулся к нему с кислым выражением лица. - В то время в комнате были только солдаты, а не грязные информаторы или шпионы.
- Может наступить время, когда один из первых станет одним из вторых... Говорю на собственном опыте.
- Мы и раньше знали предателей, это правда. Но парни-преторианцыхорошие люди, - возразил Макрон. - Как бы то ни было, они все вызвались добровольцами. И центурионы, и опционы одинаково.
Катон удивленно покачал головой. - Ты верно шутишь...
- Никогда в таком деле. Признайся, парень, ребята будут следовать за тобой почти куда угодно. Твои битвыэто их битвы, как здесь, в Риме, так и там, против варваров или повстанцев.
Перспектива вызвать такую лояльность была непривычно волнующей, но затем внутри Катона раздался внутренний голос, предупреждающий его не доверять этому чувству. Только дурак мог слепо следовать за вождем, как бы ни был он образован. Офицеры отреагировали эмоционально и вскоре передумают.
- Конечно, - продолжил Макрон, - я напомнил им, что только пятеро из них могут уйти. Игнацийлучший человек, который заменит меня как старшего центуриона когорты. Парням понадобится кто-то, кого они знают и уважают, поэтому я сказал ему, что он останется. То же самое и с Николисом. Он еще не может полностью пользоваться рукой, которая была ранена под Тапсисом. Ему будет лучше выполнять церемониальные обязанности, пока он не выздоровеет полностью. Он был недоволен этим, но он не был бы максимально хорош в погоне за бунтовщиками по холмам и лесам с одной рукой. Из остальных я выбрал тех, кто, по моему мнению, был бы лучшим кандидатом для этой работы. - Он залез под тунику, вынул вощеную табличку и наклонился, чтобы передать ее Катону. - Вот список.
Катон взял табличку и открыл его. «Мы, нижеподписавшиеся, уведомляем о нашем намерении добровольно пойти на службу под началом Квинта Лициния Катона в провинции Сардиния. Мы делаем это свободно и с разрешения сенатора Луция Аннея Сенеки. Центурионы: Плацин, Порцин, Метелл. Опционы: Пелий, Корнелий.
Он знал их всеххороших солдат и лучших товарищей, каких он мог только надеяться взять с собой на Сардинию. Он почувствовал, как у него сжалось горло от сильного волнения, когда он закрыл вощеную табличку и отложил ее. - Я не знаю, что и сказать, мой друг.
- Тогда позволь мне помочь тебе. Скажи, Макрон, хочешь ли ты хорошего кувшина винца?
Они одновременно разошлись смехом, даже Аполлоний присоединился к ним, прежде чем кивнул и поднялся, чтобы зашагать к кухне.
Катон на мгновение задумался и прищелкнул языком. - Бурр не обрадуется тому, что его лишили некоторых из лучших офицеров когорты.
- Это проблема Сенеки. Он согласился, что ты можешь взять пятерых парней. Если он не указал звание, то это его вина.
- Может быть, но я думаю, что лучше не говорить обоим до последнего момента.
- Ты прав. - Макрон вдруг засмеялся и хлопнул себя по бедру. - Клянусь богами, надеюсь, я увижу их лица, когда они узнают!
*************
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Через пять дней был назначен новый командир Второй когорты, сын ростовщика, который, как оказалось, держал руку на долгах префекта Бурра. Молодой офицер только что закончил год службы в качестве младшего трибуна, а затем хотел перейти на должность младшего магистрата или получить место в преторианской гвардии.
- Ну что ж, - вздохнул Катон, когда Макрон сообщил ему новость. - Удача благоволит тем, у кого большое состояние. Так было, есть и так будет всегда. Когда он примет командование?
- Он уже принял его, - ответил Макрон, присев на край фонтана, развязал шнурки на калигах и спустил ноги в воду, шевеля пальцами. - Бурр привел его к присяге сегодня утром. Мое временное звание подошло к концу, и я отказался от своей должности сразу же. Я не собираюсь выполнять приказы какого-то безбородого юнца, который едва отличает задницу от локтя. Я уволился там же и тогда же забрал из штаба свой увольнительный лист, а также все, что мне причиталось по жалованью, и оставил все это позади, ни разу не обернувшись.
В его тоне прозвучало сожаление, и Катон прочистил горло, присев на противоположную сторону фонтана. - Мне жаль, что все так закончилось, мой друг.
- Это должно было закончиться, так или иначе. Меня это больше не беспокоит.
- Если ты так утверждаешь.
Макрон был неподвижен, глядя на своего друга. - Я серьезно. У меня было свое время, оно подошло к концу, и я начинаю новую жизнь с моей женщиной. Я смотрю вперед, а не через плечо с оглядкой назад.
- Это звучит как отличный план. Я верю, что ты будешь его придерживаться.
Макрон огляделся.
- А где Петронелла?
- Она взяла собаку и пошла на Форум, чтобы купить новую одежду для поездки в Британию. Я сказал ей, что она должна подготовиться к холоду и сырости.
- Вот как, - добавил Макрон с чувством, - А Луций?
- Он с наставником. Первый день занятий.
- И как ему?
- «Ненавижу каждое мгновение проведенное с ним», по крайней мере, так он сказал, когда на перерыве он ходил в уборную. Он сказал, что его наставник еще строже, чем Петронелла.
- Трахни меня Марс! - рассмеялся Макрон. - Я видел, как она смотрит на тридцатилетних ветеранов и превращает их в дрожащие кучки дерьма. Она бы съела этого наставника на завтрак.
- Без сомнения. Но он кажется достаточно компетентным. Сенека рекомендовал мне его, когда я явился во дворец за своими приказами.
- Сенека? Ты доверяешь его рекомендациям?
- В вопросах воспитания и вкусада. В остальном я бы доверял ему не больше, чем камню.
- Вполне справедливо. Наш добрый сенатор уже знает о твоих добровольцах?
- Я сказал ему, что у меня есть необходимые люди, и это, кажется, его удовлетворило. Если повезет, он узнает об этом только тогда, когда Игнаций представит Бурру свои рекомендации по замене офицеров после нашего отплытия из Остии. К тому времени будет уже слишком поздно. По моим расчетам, Бурр достаточно умен, чтобы принять список повышений, а не поднимать шум перед императором и показывать, что они с Сенекой выставили себя дураками.
Макрон слегка наклонил голову.
- Надеюсь, ты все точно рассчитал, парень. Если ты ошибешься, то окажешься в дерьме. И даже если ты прав, такое же дерьмо может ждать тебя по возвращении с Сардинии. У тебя появятся могущественные враги.