Об оказании помощи голодающим в Череповецкой губернии
М.Ю. Хрусталев. Русская Православная Церковь в центре и на периферии
Как только открылись масштабы засухи, первым добровольно оказал весомую помощь голодающим Тихвинский Успенский монастырь. Уже к 15 августа 1921 года монастырь, бывший самым крупным среди обителей Череповецкой губернии, пожертвовал пострадавшим от неурожая миллион рублей. В октябре того же года в фонд помощи голодающим поступило 416 тысяч 168 рублей церковного сбора от настоятеля Тихвинского монастыря архимандрита Антония (Демянского).
Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 года о немедленной конфискации церковных ценностей явился полной неожиданностью для духовенства. Декретом предписывалось срочно предложить местным Советам изъять драгоценные предметы из золота, серебра и драгоценных камней, лишение которых не затрагивало интересов самого культа, и передать их в органы Наркомата юстиции. Пересмотр договоров на пользование переданным верующим имуществом необходимо было производить с обязательным участием представителей групп верующих.
Из информационной сводки по губмилиции от 12.10.1922 года.
Угон лошади старым хозяином
7 октября с. г. гр-н Инюткин, проживающий в дер. Кадуй, продал свою кобылу гр-ну Ненашеву, жителю той же деревни. После продажи Инютин и Ненашев отправились к гр-ну Соколову, у которого был самогон, с целью обмыть сделку. После выпивки Инюткин стал жалеть о том, что продал свою лошадь. Соколов стал на сторону покупателя. Гр-н Инюткин ударил бутылкой гр-на Соколова, ушел из дома и угнал свою прежнюю лошадь.
Нанесение телесных повреждений
В дежурную часть Черепумил обратилась гр-ка Баранова Мария Ивановна, 1900 г. р., проживающая в г. Череповце по улице Заря Свободы в частном доме, неработающая, с жалобой на гр-ку Семенову Марию, причинившую ей легкие телесные повреждения, попортившие ее товарный вид. Установлено, что потерпевшая гр-ка Баранова М.И., она же Мурка-Щеголиха, занимается проституцией и подозревается в том, что она подпаивает своих клиентов и забирает у них деньги. 11 октября с. г. Мурку посетил гр-н Семенов В.И., совслужащий, являющийся мужем гр-ки Семеновой, получивший жалованье в размере 400 тыс. рублей совзнаками. После посещения он вернулся домой пьяным и без денег. Гр-ка Семенова отправилась к Мурке-Щеголихе и потребовала, чтобы та вернула деньги, украденные у мужа, а после отказа применила силу. Начальником умил тов. Михайловым по данному факту вынесено следующее решение: гр-ке Семеновой за рукоприкладство вынесено общественное порицание, а материалы по гр-ке Барановой М.И. направлены в народный суд с целью высылки данной гражданки за тунеядство и незаконное занятие проституцией.
Мошенничество с использованием гербовой печати
На территории склада 2 по проспекту имени тов. Луначарского задержан гр-н Смирнов К.С., житель села Хантоново, 1883 г. р., несудимый. Установлено, что данный гражданин в течение года использовал печать упраздненной Югской волости Череповецкого уезда. Печать была похищена гражданином Смирновым для собственных нужд в бытность его делопроизводителем волостного управления. Используя печать, гр-н Смирнов оформлял заявки на мануфактуру, а затем перепродавал их с помощью друзей. Материалы переданы в ОУР для дальнейшего расследования.
Кража со взломом
В подотдел угро поступило заявление от религиозной общины села Никольского на Выксе о том, что в ночь с 5 на 6 октября с. г. путем распиливания решетки на окне была обокрадена церковь Николы и похищено церковное имущество. Задержаны подозреваемыегр-н Захалустьев 26 лет и Калюжный 19 лет, оба родом из Рыбинска. Участие в совершении кражи отрицают, но при них были обнаружены инструменты: пила по металлу, пробойник, электрический фонарь, ранее похищенные из кузницы села Никольское, и набор отмычек. Также при осмотре сняты отпечатки пальцев, совпавшие с отпечатками пальцев рук гр-на Калюжного. Дознание по делу не прекращено, так как данные граждане подозреваются в краже из церкви Рождества на Мусоре и часовни Филиппа Ирапского в Череповце. Не исключена причастность данных граждан и к другим преступлениям.
В Чуровской волости произошла кража со взломом из дома гр-на Куприянова М.С. На место происшествия выехал агент угро и собака Атлет. Агент угро пустил собаку по следу, и она привела на хутор Анцифирово, где проживает гр-н Орлов. Данный гражданин пытался скрыться, но был задержан Атлетом.
Неосторожное обращение с оружием
Гр-н Васильев Д., 16 лет, житель деревни Матурино, пошел на гулянку с охотничьим ружьем. Хвастаясь перед друзьями, сказал: «Не умею обращаться с оружием», после чего нажал на спусковой крючок и попал в живот гр-на Симакова 17 лет, от чего тот скончался через три часа. Васильев задержан, ружье изъято.
Изнасилование путем обмана
Гр-ка Танина Мария, 30 лет, сообщила угрозыску, что гр-н Романов, матрос с баржи, завел ее к себе на баржу под предлогом жениться и поимел половую связь, а наутро выгнал и сообщил, что уже женат. Романов связь не отрицает, но говорит, что жениться не обещал. Материалы по делу переданы руководству Череповецкого речного порта.
Глава четвертая. Фантазии Алексея Курманова
«Апартаменты» начальника губернского управления умещались за ситцевой занавеской, отделявшей кровать, застеленную серым одеялом, и стол, заваленный книгами, от общей комнаты. Судя по всему, рядом обитал еще один «угловой» жилец.
Да растерянно протянул Иван, думая, куда бы ему сесть. Как тут и живешь-то, полицмейстер?
Давай прямо сюда, показал Курманов на кровать. Я же домой только ночевать прихожу, словно оправдываясь, сказал Алексей, вытаскивая из-под стола хлипкую табуретку.
Не женат, что ли?
Женат. Дуня, жена моя, народная учительница. Нынче Красноборской колонией заведует.
Это где? удивленно спросил Николаев.
Там, где Филиппо-Ирапский монастырь был, пояснил Курманов. Монахи землю пашут, картошку растят. А зачем им три церкви? Вот, в одной церкви колонию для беспризорных обустроили, а Дуню заведующей назначили.
Правильно, одобрил Иван. Нечего долгогривым лодыря корчить. Пусть Богу молятся в свободное от работы время.
Вот-вот, кивнул Алексей, водружая на стол закопченный чайник. Так, где-то у меня сахар был? А может, уже и нет.
О, голова садовая! хлопнул себя по лбу Иван, принявшись вытаскивать из объемистых карманов гостинцы и раскладывать их на столе.
Ого, вытаращился Алексей на бутылку хереса, пакет с колбасой и белым хлебом. Откуда богатство? Никак к нэпманам ходил? На какие средства?
Были средства, да вышли, засмеялся Иван, сдвигая книги и пытаясь расчистить на столе свободное местечко. В прежние годы, коли солдат в запас уходил, денег и на корову хватало, и на дом. А нончедва раза в лавку сходить, и все. Ты бы, товарищ начальник, лучше стаканы нашел. Херес, он для твоего брюха пользительнее, нежели водка.
Да где бы еще ее взять, водку-то, улыбнулся Алексей, вытаскивая вместо стаканов две жестяные солдатские кружки. Разливай, Иван Афиногеныч.
Ну, Алексей Николаич, поднял свою кружку Иван, за встречу!
Николаев выпил до дна, а Алексей только губы намочил.
Боюсь, сказал Курманов, смущенно отставив кружку. Я как-то с морозца спирта хряпнул, два дня загибался, чуть не помер. С тех пор в рот ничего не брал.
Ну и ну, помотал Иван головой. Ты ж, Алексей Николаевич, на сколько лет-то меня моложе, на пять? Тебе сколькодвадцать семь?
Да уже тридцать стукнуло.
Ух ты, время летит, посетовал Иван. А давно ли мы День твоего ангела отмечали? Вроде двадцать три отмечали?
Помню, засмеялся Алексей. Утром на плацу фельдфебель глазами сверкает, матерится, кулаками размахивает, а придраться не к чемувсе стоят как положено.
А запах! протянул Иван. Ротный командир нос платком прикрывал! Давай еще по чуть-чуть
Мне хватит, твердо ответил Алексей, прикрывая ладонью кружку.
Ну, нет так нет, мне больше достанется, пожал Иван плечами, придвигая Алексею хлеб с ветчиной. Ну, поешь хоть, а то глаза голодные.
Точно. Чего, думаю, есть-то мне хочется? А я же сегодня ни пообедать, ни поужинать не успел.
А что, паек для ответственных работников отменили? удивился Иван. Я-то думал, что вы как сыр в масле катаетесь.
Да ну, Афиногенович, какой там сыр в масле! махнул Курманов рукой. На месяц положено пятьдесят фунтов муки, картошки тридцать фунтов да капусты. Мясо, если убоина есть. Но по мясу нынче губерния план не выполнила, все в центр отправлено. Ну, масло там, фунт, сахара фунт, если от детских пайков останется. Увидев непонимание в глазах, Иван, пояснил: В двадцатом году губерния решение принялавсем городским детишкам до десяти лет каждый месяц по десять фунтов манки давать, фунт сахара и два фунта масла. Если на эти пайки хватает, то и нам достается. Нет, значит, нет. Иногда вместо пайка деньгами дают. Мне, если старыми деньгами мерить, в миллионщиках ходить можно. Только на один «лимон» разве что фунт хлеба купить можно. Так и тов этом месяце половину жалованья в «Помгол» отдал.
А говорят, губернская власть ситный с маслом ест да колбасой закусывает? ухмыльнулся Николаев.
По мне, понимаешь, лучше пусть голодно будет, зато совесть чистая. Мне так жить легче. И большинство таких. Есть, конечно, шкурники, к себе гребут. Помнишь, хохол у нас в роте был, что сало втихаря жрал? Ты его, Иван Афиногеныч, колодкой для обуви учил.
Не помню, покачал головой Иван. Действительно, не помнил, что «учил» кого-то колодкой для снимания обуви.
Ну, как же слегка растерялся Алексей. Ты же, батька, его из-под одеяла вытряс, схватил колодку и заставил все сало съесть.
А! Этот вспомнил-таки Иван. Было дело.
Новобранец Видута, которого он колодкой для сапог заставил съесть за один присест добрых четыре фунта сала без хлеба, с тех пор от него нос воротил. Зато потом, все новобранцы, получив посылочку из дома, бежали к нему и выкладывали все, что присылали. А он, самый старый солдат во взводе (не по возрасту, а по службе!), которого уважительно именовали «батькой», делил все по совести.
Когда вижу такого, что ситный с маслом втихаря жрет, а народ голодаеттвою колодку вспоминаю. Думаю, заставить бы его жрать, чтобы нажрался до посинения!
Разволновавшись, Курманов разлил по кружкам остатки хереса, негромко сказал: Давай за тех, кто в Пруссии да в Прибалтике лежать остался да на фронтах белогвардейских погиб.
Выпили не чокаясь. Курманов, слегка опьянев, налил себе кипятка, заправив сушеной морковкой. Покосившись на фронтового товарища, усмехнулся:
А что, Афиногеныч, может, тебе еще чуток?
Иван, которому выпитый херес показался чем-то вроде женского пива, от которого ни в голове, ни в другом месте, радостно кивнул.
Во! поднял указательный палец вверх Курманов, забираясь под стол и вытаскивая оттуда косушку, запечатанную сургучом: Похоже, ее туда давненько заныкали да забыли, а я нашел.
Иван, рассматривая бутылку, только похмыкивал. Последний раз он видел такую году в четырнадцатом. Осторожно сбив сургуч, понюхал горлышко:
Ишь, водкой пахнет, не выдохлась, уважительно сказал Николаев и, обращаясь к другу, спросил: Сам-то как, будешь?
Нет, хватит, покрутил тот головой. С брюхом беда, да и с сердцем что-то не то. Да и тебе косушка на один глотоктут пить-то всего ничего
С сердцем-то давно неполадки? обеспокоился Иван. Брюхо-то, понимаю, помню, а сердце чего?
Э, долго объяснять, махнул рукой Алексей. После польской кампании стали виноватых искать. Ну, особые отделы армию шерстить принялись. В первую очередь военспецов, а потом нас, комиссаров. Прихожу как-то, а у меня два латыша обыск проводят. Я спрашиваю: «Товарищи, на каком основании?», а они бурчат что-то по-своему. Спрашиваю: «Где ордер на обыск?», а онисиди, мол, а не то будет тебе ордер. Тут я не выдержал, за револьвер схватился. Кричу: «А ну, руки вверх, а не то пристрелю, как грабителей!» Они с лица спали, говоряттоварищ Лацис приказал. Я им: «Покажите приказ в письменном виде!» Ну, я их под собственным конвоем до штаба бригады довел, приказал под арест взять.
Ну а чем все кончилось?
А чем Ордера-то на самом деле не было, приказа письменного тоже. Ну нервы помотали. Может, под арест взяли, да тут из столицы приказмол, товарища Курманова, за храбрость, проявленную во время польского похода, наградить золотыми часами ВЦИК. Награду следует получить в наградном отделе, в Москве.
Ну, герой! уважительно сказал Иван. У меня только наган именной, от комфронта. А тут часы золотые от ВЦИК! Показал бы, что ли.
Курманов вытащил из кармана здоровенные часы-луковицу. Иван, внимательно их осмотрел, открыл крышку, прочитал дарственную надпись и удивленно спросил:
А где золото-то?
А золота-то и нет, засмеялся Алексей. Когда во ВЦИК пришел, мне в наградном отделе говорятесть, товарищ, на вас приказ, только часов золотых нет. Берите серебряные. Ну, не отказываться же?
Лучше бы тебе орден вручили, засмеялся Иван. Представляешь, идешь по Череповцу, а на груди у тебя крест, рядом«Красное Знамя». Все девки твои!
В «Торгсине» Георгий мой, вздохнул Алексей. А твой-то жив? Помню, когда я пришел, ты уже с двумя медалями щеголял. Знаешь, как я тебе завидовал?
Сохранил, хмыкнул Иван и полез во внутренний карман.
Курманов бережно развернул тряпицу и стал перебирать наградыГеоргиевский крест и медали. Кроме первой, «За беспорочную службу», тут были «Трехсотлетие дома Романовых» и две георгиевские «За храбрость».
А я за службу непоротую так получить и не успел, вздохнул Алексей.
Да и куда, комиссару, медали-то царские хранить, понимающе кивнул Иван, убирая обратно свои сокровища.
Ты сам-то кем на Гражданской был? поинтересовался Алексей.
Да кем Взводным был. Ротой одно время командовал, под Перекопом. Потом, когда сокращение началось, предлагали кадровым командиром стать или инструктором, отказался. Не по мне сопли подтирать.
Странно, пожал плечами Курманов. Я думал, ты не меньше, чем комполка.
Ну, какой из меня комполка смутился Иван. Ни грамоте толком не обучен, ни желания не было. Это ты у нас до комиссара бригады дослужился. А мы что
Я ведь не просто так спрашиваю, построжел взглядом Алексей. Мне начальник губрозыска нужен, а у тебя опыт. Ты с какого года в партии? В том смысле, в эркапэбе? Если в эсэрах состоял, это хуже.
Да я вообще ни в каких партиях не состоялни в большевиках, ни в эсерах. Потому даже комбатом не стал.
Как так? удивился Курманов. А как же тебя начальником трансчека назначили?
А меня никто о партиях не спрашивал, пожал Иван плечами. Из Череповца в волость курьер прискакал, бумагу привезвот, есть решение укома ВКП(б) командировать в распоряжение трансчека товарища Николаева. Прибыл в Чека, там сказалипринимай двух агентов. Один, совсем молодой парнишка, из реалистов, фамилию запамятовал, а второй солдат из слабосильной команды. Как там его, Рябушкин, кажется? Я тогда подумал: на кой мне инвалид, а тут выходит дылда, ряха с сажень. Думаю, ни хрена себе, слабосильная команда! Мне потом мужики рассказывали, что этот слабосильный, в синематографе перед сеансами гирями народ развлекал.
Мусик Рябушкин, кивнул Курманов. Знаю такого. Он всю Гражданскую в Череповце просидел. Ты же на фронт раньше меня ушел, а мы с ним еще восстание в Шексне ликвидировали.
А что, у нас еще и восстание было? удивился Иван.
А то хмыкнул Алексей. Почитай, половина волостей против продразверстки выступила. А в Чуровской волости белогвардейцы целый полк собрали, станцию Шексну захватили. Дрались, пока из Вологды да из Петрограда бронепоезда не подошли.
Много народа побили?
Кто ж его знает? досадливо поморщился Алексей. Бронепоезда вначале по деревням стреляли, что вдоль железки. Кое-где ни одного дома не осталось Королев, военком, приказал, чтобы пристрелочными били и народ бы успел уйти, но кто успел, а кто не захотел Война. Жалко, учителя старого расстреляли, не разобравшись. Когда мужики собрались, он перед ними выступил, отговаривал. Многие послушались, по домам разошлись. А когда карательный отряд пришел, стали расспрашивать, один мужичонка и вылезвот, дескать, учитель Смирнов призывал к восстанию! Ну, старика и расстреляли. Потом, конечно, разобрались.